– Бездна! – зашипела рассерженной кошкой Киара, скатываясь с него в сторону. – Вставай и иди открывать дверь!
– На комнате заглушка, они могут стучать сколько угодно… – он раздосадованно скривился и снова потянулся к ней. – Мы, кажется, остановились на самом интересном…
– Ты с ума сошел? – она игриво шлепнула его по протянутой ладони. – А вдруг там что-нибудь важное? Они решат, что ты меня сожрал, и начнут ломать дверь.
– О, да… – он хмыкнул, перевернулся набок, подперев рукой голову, окинул ее соблазнительное обнаженное тело долгим взглядом.
Проклятье, как же он хотел сейчас снова заставить ее замолчать поцелуем, прижать к себе и…
– Действительно, пусть они заходят. Умирающая королева сегодня особенно прекрасна.
Стук повторился, было слышно, что кто-то о чем-то говорит, зовет. Но, должно быть, из-за заглушки, кому принадлежит голос, было не разобрать.
– К сожалению, не смешно, – вздохнула Кая с преувеличенной серьезностью, а затем, приподняв руку, щелкнула пальцами.
Одежда моментально вернулась на свою хозяйку, рассыпавшиеся по плечам волосы собрались в затейливую прическу.
Она щелкнула пальцами еще раз, и теперь он уже почувствовал на себе легкое покалывание.
– Когда я говорил тебе чаще пользоваться магией, я не призывал делать это по любому поводу.
Скрыть разочарование от того, что продолжения не предвидится, было сложно.
Ведьма! Коварная злобная ведьма, бесконечно сводящая его с ума – вот она кто!
– Иди уже, узнай, кто там, – кивнула она в сторону двери, сама тем временем укладываясь поудобнее на кровать. – И кстати, досада на твоем лице сейчас вполне кстати, так что можешь не пытаться ее скрыть.
Амоа на это только и мог, что скрипнуть зубами. Наконец встав с кровати, он подошел к двери и резко распахнул ее, мечтая в этот момент об одном. Убить того смертника, который осмелился прервать его удовольствие.
Но смертников оказалось двое.
Два брата-близнеца из совета. Хранители Кораблей и Законов собственной персоной. Боги Валаада забери их души!
– Мы… услышали, что произошло… – начал один из братьев, переминаясь неуверенно с ноги на ногу. – Что Ее Величество отравили…
– Вы тупые, что ли? – грубо выплюнул в ответ Амоа. – Какое «услышали»? Вы оба были рядом, когда это случилось!
– Эм… – хором протянули они, сбитые с толку.
Птица в клетке вновь принялась стучать клювом, окончательно добивая и без того расшатанные нервы. Он повернулся к ней, направляя в ее сторону сгусток магии. По крайней мере, при посторонних Киара ему ничего не скажет.
Словив волну чар, крылатое создание ничком упало на дно клетки.
– Ты что, убил ее? – любопытно заглядывая внутрь, спросил тот, что стоял слева.
– Усыпил, – скривился Амоа.
– А на людей действует? – вдруг подал голос второй брат. – Ну, если уснуть не можешь? Кошмары, там, всякие?..
Позади них вдруг раздался слабый стон. Амоа даже вздрогнул от неожиданности, а сердце пропустило удар. Если бы он точно не знал, что с Каей все в порядке, то сейчас бы, наверное, уже рвал на себе волосы.
Братья же мгновенно кинулись к кровати, прошмыгнув по обе стороны от нианца.
– Ваше Величество… Ваше Величество! – причитали они, обступая кровать, но Киара больше признаков жизни не подавала.
Мертвенно бледное лицо, обескровленные губы и на лбу испарина. И где только так хорошо научилась изображать полутруп?
– Она ведь поправится? – жалобно спросил близнец. – Если нет, то я боюсь даже представить, что может случиться… Люди на улице устроили настоящий бунт…
– Боитесь за свои шкуры? – презрительно прищурился Амоа.
– А может быть их всех можно усыпить? Ну… как птицу?
В этот момент с губ Киары сорвался еще один леденящий душу стон, и Амоа с легким сердцем выгнал братьев из комнаты под предлогом того, что их присутствие отягощает состояние королевы.
Но стоило ему только закрыть дверь и снова навесить чары, как опять постучали.
В итоге паломничество аристократов продолжалось до позднего вечера.
Глава 17
Амоа приходил в себя рвано, словно собирая сознание по частям. Он почти не чувствовал своих рук и ног, горло сдавливало словно огненным прутом, голова без конца запрокидывалась при попытке встать.
Было нестерпимо жарко несмотря на то, что вокруг было темно. Ночи в Ниане холодные.
Но когда он открыл глаза в следующий раз, то уже был день. Его кто-то щипал за ногу, тянул за штанину. Он неловко повернулся – какой-то лесной зверек тут же встрепенулся и отбежал прочь.
Перевернувшись на спину, Амоа увидел висящую над собой оборванную веревку. Воспоминания о том, как его, избитого и униженного, пытались повесить, не вызвали никаких эмоций. Физическая боль заглушала все.
Должно быть, каким-то чудом веревка не выдержала, оборвалась… Что это? Проделки подгорного короля или все же везение, дарованное богами?
Мысль ускользнула вместе с сознанием, и в следующий раз он уже очнулся снова ночью. Попытался даже встать, его ощутимо штормило от слабости, но он все же смог подняться, дошел до дороги… и снова потерял сознание.
Его подобрал крестьянский обоз. Амоа смутно запомнил, как его переносили на телегу. Еще одно везение, что встретившиеся люди не проехали мимо.
Через пару дней он уже почти полностью оправился. Слабость все еще присутствовала, он сильно похудел, так как мало ел. Но все же он был жив.
Из рассказов крестьян он узнал, что Ди Хеики, их феод, собрал детей от десяти до тринадцати лет почти со всей провинции и угнал их на север Ниана якобы для борьбы с тварями. Ведь все знали, что на маленьких детей и беременных женщин твари подгорного короля никогда не нападали.
Его привезли в маленькую деревушку под названием Арои, даже предложили остаться. Рабочих рук не хватало, солдаты Ди Хеики убили нескольких мужчин, когда те попытались защитить своих детей.
Но Амоа не мог сделать вид, что ничего не было, и начать жить заново. Внутри зудело раскалённой иглой собственное предательство. Он действительно чувствовал, что поступил неправильно, не смог поступиться собственной гордостью.
Он знал Рене с самого детства. Девочка рано лишилась матери, отец уделял дочери мало внимания, а потому самого Амоа частенько просили присмотреть за соседской девочкой. Боевая, по-мальчишечьи ловкая, она быстро стала для него настоящим другом. А когда ее отец женился во второй раз, она и вовсе сбежала к Амоа домой и несколько дней там пряталась в тайне от всех, пока рассерженный родитель не нашел ее и там.
Скандал был на всю деревню! Им было лет по двенадцать-тринадцать, и только заступничество местного жреца спасло их от раннего брака, на котором настаивала новая мачеха девочки, мечтавшая избавиться от падчерицы.
Напуганные такой перспективой дети пообещали навсегда оставаться друг другу лишь братом и сестрой и вообще никогда и ни на ком не жениться.
И вот теперь Амоа знал, что должен отправиться на север, к горе Валаад. Узнать, что же стало с Рене и ее сестрой. Попытаться помочь им. Ведь иначе зачем боги подарили ему еще один шанс? Не затем ли, чтобы искупить свою вину?
И кроме того, если в результате его всего лишь убьют подгорные твари – это ли не будет благом? Ведь смерть куда лучше, чем постоянные угрызения совести.
До горы Амоа сумел добраться нескоро. Пришлось проситься в торговый обоз, отрабатывая свое место там тяжелой работой. Он соглашался на что угодно. Носить тяжести, выносить помои, убирать навоз, чистить лошадей.
Но, так или иначе, добраться до горы он сумел лишь спустя месяца полтора после того, как обнаружил себя в лесу под оборвавшейся веревкой, на которой его пытались повесить.
Его высадили за несколько километров, остаток пути нужно было проделать пешком. Слишком близко подъезжать было опасно. Подгорные твари могли шастать тут в любое время дня и ночи. Дикие кровожадные чудовища, обезображенные черной магией, с желтыми змеиными глазами, которые светились в темноте. Это могли быть и птицы, и звери. Все зверье, что имело несчастье забредать в пещеры Валаада, подгорный король подчинял себе, а потом заставлял, как гласили легенды, рыскать по округе в поисках человеческой крови.
Но Амоа не слишком боялся старых легенд. Его с Рене родная деревня была не так далеко отсюда. И единственный враг, которого они знали – солдаты феода, частенько собиравшие с них дань якобы за то, что очищают леса от чудовищ.
Чудовищ, которых видели лишь изредка и которые были куда менее опасны, чем волки, нападающие на пастухов и стада. Хотя бы потому, что волки не щадили детей и им было все равно, кем обедать.
Так или иначе, Амоа знал эти леса как свои пять пальцев и очень быстро добрался до лагеря Ди Хеики. Чумазые дети в загонах, грязь, солдаты, собирающиеся вокруг костров, пирующие в честь своего феода и кидающие обглоданные кости голодающим детям.
Зачем же они притащили их сюда, если так и держат взаперти?
Они не были похожи на войско, которое пришло сражаться с тварями. Это не было похоже даже на каких-либо ополченцев. Кого они вообще пришли сюда побеждать, с кем пришли сражаться, если больше сами похожи на разжиревших боровов?
Ночью он выкрал солдатскую амуницию, натянул на лицо шлем и до утра ходил по лагерю, пытаясь разыскать Рене вместе с сестрой.
Под утро, не найдя ни одну из них, уснул у догорающего костра, а проснулся от того, что услышал знакомый голос над ухом.
– Скоро… Очень скоро Лулугон будет самой богатой частью Ниана. И тогда я смогу претендовать на трон. Король стар и не имеет наследников. У меня есть все шансы, – хвастливый голос Ди Хеики над ухом заставил резко вскочить на ноги, но тяжелая амуниция с непривычки заставила покачнуться, и Амоа, поскользнувшись на грязи, плюхнулся обратно на землю.
– Пьяное быдло… – поморщился феод, глядя на него. – Урезать бы вам всем жалование. А ну живо к горе, караулить, чтобы эта мелочь вытряхивала все золото из карманов.
Но Амоа не шевелился, просто смотрел на девушку, стоявшую рядом с Ди Хеики и выслушивающую его хвастливые речи.
– Ты обещал, что моя сестра больше не будет спускаться в шахты, но сегодня утром ее снова погнали вместе с остальными! – не замечая Амоа, потребовала Рене.
За этот месяц лицо ее посерело, осунулось, спутанные волосы были небрежно завязаны лентой, но она по-прежнему высоко держала голову, а глаза выглядели живыми.
– Видимо, забыл… – хмыкнул феод, потянувшись к девушке и обхватив ее за талию. – Возможно, если бы ты мне напоминала об этом всю ночь, я бы не жаловался на память…
Но Рене ловко вывернулась из объятий мужчины и побежала в сторону горы.
– Ну вот что за!.. – сплюнул феод себе под ноги и, развернувшись, пошел совсем в другую сторону.
– Если твари тебя сожрут, я плакать не буду, – бросил он ей через плечо.
На Амоа никто даже внимания не обратил, и, воспользовавшись этим, он поднялся и незаметно пошел за Рене следом.
Но когда вышел поближе к горе, туда, где были видны спуски в пещеры, то просто лишился дара речи. Он наконец понял, зачем собирали детей. Ни о какой борьбе с тварями и речи не шло. Просто шахты были полны золота, и лишь дети могли добывать его, не опасаясь быть сожранными кишащими там тварям.
Неожиданно что-то словно ударило по земле, на которой он стоял. Гора затряслась, послышался грохот, крики:
– Обвал! Обвал! Быстрее все отсюда!
Он заметил мелькнувшую у входа в пещеру фигуру Рене и без раздумий кинулся следом.
* * *
Киара проснулась от того, что птица, которую она имела глупость подобрать когда-то на поле, снова стучала по прутьям клетки. А ведь еще не так давно она высказывала Амоа за то, что тот посмел кинуть в ее питомца усыпляющим проклятием! А сейчас сама готова запулить чем-нибудь в это неугомонное сознание, лишь бы оно замолчало.
Нет, все-таки надо уже найти какого-нибудь специалиста по животным, показать эту несчастную тварь со сломанным крылом, вылечить и выпустить уже на волю.
Из-за резкого пробуждения сон, который ей снился, почти ускользнул от нее. Наконец-то это был не очередной кошмар, когда ей казалось, что она утопает в зловонной жиже. Кажется, это снова было что-то из прошлого Амоа. Как он искал Рене, узнал что-то про шахты в горе Валаад…
И ведь прервался на самом интересном месте! Дурацкая птица!
Киара чувствовала, что правда была совсем рядом. Там, куда побежал Амоа, пытаясь вытащить свою подругу и ее сестру. В темноте туннелей, где скрывалась черномагическая грязь, проклятье, убивающее ее семью.
Рассвет все еще не наступил, хотя, кажется, вот-вот должен был заняться над Заиром.
Приподнявшись на локтях, Киара посмотрела на лежащего рядом мужчину. Полюбовалась какое-то время его профилем, провела невесомо пальцем по змеящимся по плечам татуировкам. Все-таки что это за символы? Кроме того, что это как-то соотносится с их религией, ей так и не удалось узнать об этом подробнее.
Шел уже шестой день с момента ее отравления. Ирилу кое-как удалось успокоить народ, убедив всех в том, что королева идет на поправку и как только она полностью восстановится, виновник будет найден и публично казнен.
Амоа радовался как ребенок, когда об этом услышал.
«Все-таки мы еще сделаем из тебя настоящую злую ведьму, которая всех держит в страхе. Кстати, как тебе публичная казнь через сожжение драконьим пламенем?»
Все это время члены совета и другие аристократы каждый день приходили к ней на поклон. Она потихоньку делала вид, что приходит в себя, роняла им обрывистые фразы. Туманно намекала, что знает, кто ее отравил, и всячески старалась показать, что никому, кроме нее, доверять нельзя.
И, судя по тому, что докладывал ей Стивен, члены совета один за другим приходили к выводу, что королева хотя бы достаточно открыто играет и лучше уж именно с ней дружить.
Сегодня она очень надеялась, что сможет наконец выйти из комнаты, даже приходивший вчера доктор отметил ее неукротимую волю к жизни и то, что она очень быстро восстанавливается. Но на всякий случай она все же попросила Амоа сделать доктору внушение, чтобы тот был действительно свято уверен, что Киара была на грани жизни и смерти.
Поднявшись с кровати, она накинула на себя платье, взмахом руки привела прическу в порядок и подхватила стоящую на стеллаже клетку.
– Ты куда? – раздался совсем рядом голос принца. – Ночь же! Или собралась проводить кровавый колдовской ритуал, приносить в жертву девственниц и девственников?
– Отстань, – беззлобно шепнула она принцу. – Не могу спать под постоянный стук. Это не полевая птица, а дятел какой-то. Отнесу ее нашему конюху. Я слышала от Ника, что тот хорошо ладит с животными.
– Ты вообще-то болеешь! Или забыла? – принялся ворчать принц. – А если пойдут слухи?
– Спасибо, что напомнил, мамочка, – за последнее время она, кажется, действительно начала привыкать к постоянной болтовне Стивена рядом. – Но не могу же все время теперь сидеть в своих покоях.
И, не слушая, что еще он ей говорит, подхватив клетку, вышла из комнаты.
В коридоре было пустынно. Ирил не стал настаивать, чтобы к ее дверям ставили охрану, потому что сама Кая была против. Лишние глаза только помешают ей приводить в исполнение свои планы, да и раздувать штат королевской прислуги, как она считала, не было никакого смысла.
Сейчас куда важнее было решить проблему с угрозой объявления войны.
Ее отравителя ожидаемо не нашли. Киара специально рассчитала все так, чтобы им мог оказаться любой из тех, кто был на балконе в день коронации.
И сейчас она шла по уснувшему замку, впервые за долгое время не ощущая напряжения или угрозы.
Она даже не стала зажигать магический огнь, чтобы осветить себе путь. Вполне хватало льющегося из окон света ночного неба и зажжённых на улице факелов, освещавших дворец.
– Ну и уроды тут у тебя развешаны по стенам. Кому вообще интересно смотреть на этих герцогов и лордов? – ворчал Стивен, сопровождая ее. – Если бы я был королем, то отправил бы художников в публичные дома за вдохновением, так сказать.
– Это вообще-то наши предки, – Киара постаралась сказать это строго, но все равно не удержалась от смешка. – Хотя развесить голых девиц по стенам – занятная идея. Ни один попавший во дворец заговорщик не дойдет до моей комнаты. Застрянет на рассматривании какого-нибудь особо пикантного полотна меж этажами.
– Вооот! Отличная же идея, – протянул вдохновлённый принц, с гордостью добавив, – я сам придумал.
Киара покачала головой, не соглашаясь, но и не отрицая. Нет, безусловно, идея неплоха хотя бы тем, что ее саму безумно раздражали чопорные лица и незнакомые унылые пейзажи на стенах, но если поползут слухи о непристойных картинах, наверняка простые люди ее не поймут. А ее основной план – ориентироваться именно на них. Да и в казне нет пока денег на подобные забавы. А жаль.
– Там кто-то есть… – вдруг раздался взволнованный голос Стивена. – За скульптурой шестого Хранителя Законов, там…
Из-за того, что принц понизил голос до шепота, разобрать его было сложно. Словно бы действительно опасался, что его могут услышать.
Киара вздохнула и одним взмахом руки осветила коридор магическим огнем. Птица в клетке, которую она держала второй рукой, издала громкий недовольный звук.
– Кто здесь? – громко спросила она.
Из-за статуи неожиданно показалась фигура. И Киара направила огоньки туда, чтобы осветить ее.
– Филип? – от неожиданности чуть клетка из руки не выпала. – Что вы здесь делаете, Герцог Кейн? Да еще и в такой час?
Молодой герцог неестественно улыбнулся, вдохнул, а затем шагнул чуть ближе.
– У меня была назначена встреча. И мы допоздна засиделись за чаем. Обсуждали сложившуюся ситуацию в стране… Ваше Величество, – его глаза поблескивали в свете магических огней, а походка была неровной.
– Да вы пьяны! – поняла она, как только ее носа коснулся аромат алкоголя. – К кому из членов совета вы приходили?
– То к одному заходил, то к другому… А потом посмотрел, как прислуга живет во дворце… – туманно ответил он, после паузы добавив, ничуть не смущаясь. – Ваше Величество.
– Нечего здесь делать в такой час. Убирайтесь, – поморщилась Кая. Когда-то человек, сейчас стоящий перед ней, был очень ей дорог. И рассматривая его смешные оттопыренные уши, длинную шею, чуть вздёрнутый нос, ей было странно понимать, что сейчас они друг другу полностью чужие люди. А ведь он даже не помнит, что они были друзьями.
– А то что? Вызовете охрану? – фыркнул герцог. – Думаете, они придут и защитят?
В его руках мелькнуло что-то металлическое. Киара не поняла, что это, лишь инстинктивно выставила перед собой клетку с птицей.
– Что этот тип там несет? – голос Стивена звучал неуверенно. – Он нам угрожает, что ли?
Это «нам» заставило криво усмехнуться.
– Мне не нужна охрана, чтобы защитить себя, – голос Киары звучал уверенно и твердо. – А вот вашу лояльность, герцог, судя по всему, придется проверить. Я слишком долго это откладывала.
– Думаете, магия делает вас всесильной? – он сделал еще один шаг в ее сторону. – Особенной? Позволяет ломать чужие жизни?
– Не понимаю, о чем это, – она должна была остановить его.
Прямо сейчас. Метнуть в него заклинанием, парализовать чарами. Но внутри забилась неясная мысль, на которую она так долго искала ответ. Неужели… он что-то помнит?
– Обо мне, конечно же! – выкрикнул вдруг герцог, и его слова эхом разнеслись по коридорам. – Ты могла врать всем вокруг сколько угодно, что я потерял память, упав с лестницы. Но я ведь не идиот! Хотя отец говорит, я был влюбленным в тебя идиотом. И вдруг такое… Я расспросил всех, кого мог, о том, что случилось. А потом вдруг выяснил, что ты одним за другим приводишь на кухню рабов, у которых такие же проблемы. Ты просто использовала меня. В каком-то своем черном ритуале. А потом стерла влюбленному идиоту память… Иначе почему бы ты вдруг так резко перестала общаться со мной?
Он подходил все ближе и ближе… Сердце Киары заходилось в безумном беге. Каждое его слово – словно удар ножом в грудь. Острая боль, которая становилась все сильнее и сильнее.
– Филип, прости меня… – это все, что она могла выдавить из пересохшего горла. – Мне жаль…
И ей действительно было жаль. Она ведь лишь хотела как лучше, почему он этого не понимает. Она ведь хотела оградить его от себя. От своего проклятия, от своей магии…
– А вот мне – нисколько, – мрачно хмыкнул мужчина.
Расстояние между ними теперь было меньше, чем полшага, и Киара наконец поняла, что он держит в руках. Это были антимагические наручи, похожие на те, что нацепляли на Амоа работорговцы.
Понимание того, что он хочет сейчас сделать, ввергло в ужас, а в следующий миг сознание затопили злость и ненависть. К этому миру, где маги считались исчадием бездны, к этой ситуации, когда ее оправданий никто не желал слушать, к проклятию, которое отравляло всю ее жизнь, к короне, которая накладывала на нее теперь обязательства.
Сила поднялась изнутри, вырывалась из кончиков пальцев, Киара даже не успела сложить их в определенную руну, как магия уже попала в Филипа. Герцог вдруг разом побледнел, наручи выпали из ослабевших пальцев, а изо рта фонтаном полилась черная пена.
– Создатель… – прошептала Киара, не понимая, что происходит…
Что это?
Ноги Филипа подкосились, он рухнул на пол, Киара только и успела, что отскочить на несколько шагов, лишь клетка с птицей вылетела и покатилась прямо к телу герцога. Грязь, растекшаяся по полу, попала на горланящую птицу, и та вдруг, истошно вопя, забилась в клетке.
– Может, валим отсюда? – громким шепотом спросил Стивен. – Если спросят, нас тут не было.
Киара же не двигалась, расширенными от ужаса глазами наблюдая за тем, как Филип невидящим взором смотрел в потолок, а по нему текла черномагическая жижа, та самая, которая погубила королевскую семью. Неужели это она сделала? Прокляла человека…
Громкий звук заставил вздрогнуть. Дверца на клетке с щелчком распахнулась, и из нее вылезла странная огромная черная птица размером с крупного коршуна. Перья взлохмачены, глаза горят жёлтым светом, а зрачки напоминают змеиные.
Тварь кинулась прямо на Каю, выставив вперед острые, как лезвия, когти.
– Осторожнее! – крикнул принц.
Перед глазами мелькнула неясная тень, все, что успела Киара – сотворить защитную руну пальцами, прикрывая глаза.
Ей показалось, что сейчас тварь ударит прямо в лицо, но ничего не произошло.
Убрав руку, Кая увидела, как обезображенная черной магией птица бьется на полу в агонии, неестественно изогнув шею и крылья.
– Создатель… – прошептала она, подходя чуть ближе к твари. – Ты когда-нибудь видел подобное? Стивен?
Но принц вопреки обыкновению молчал.
– Стивен? – позвала Киара, но ей снова никто не ответил. – Стивен! Это уже не смешно!
Ответом ей был лишь невнятный клекот извивающейся на полу твари. Ей все чудилось, что в нем было нечто человеческое, и от этого становилось жутко.
В какой-то момент ей даже показалось, что обезображенная птица сказала нечто похожее на «Кииии – Сааааа…».
Киара потрясла головой, еще раз оглядев коридор. Скоро проснутся слуги, и нельзя чтобы хоть кто-то узнал, что здесь произошло. И ведь не уйдешь, оставив здесь все просто так. Не дай Создатель, кто-то наткнется. Еще и Стивен пропал, как назло.
Кая никогда не думала, что будет переживать из-за этого неугомонного и надоедливого призрака, но сейчас отсутствие его голоса рядом заставляло нервничать.
Выдохнув, она решила попробовать разбудить Амоа на расстоянии, чуть потянув за связь. В прошлый раз это сработало.
Не сводя глаз с лежащего на полу Филипа и бьющейся в припадке бешеной птицы, она отступила назад и вдруг почувствовала, что уперлась в кого-то спиной.
Подняла взгляд. Позади стоял старший сын Ирила Неста – Вирен.
– Что вы здесь… – она не успела договорить, как почувствовала резкую острую боль в боку.
– Пришел на встречу, – холодно ответил ей Вирен, отступая. В его руке был обагренный кровью нож.
Ее кровью.
Киара медленно опустила взгляд вниз, ткань ее платья стремительно пропитывалась кровью. Она почувствовала внезапную острую слабость, перед глазами начало темнеть.
Вирен, видя, что она не нападает в ответ, замахнулся на нее ножом еще раз, очевидно, решив нанести последний удар. Добить свою жертву.
Его рука с занесенным ножом почти опустилась на ее грудь, но в последнее мгновение на него налетело что-то большое и черное.
Мужчина закричал, его истошные вопли разносились по всему коридору. Киара покачнулась, ухватившись рукой за стену, попыталась сфокусировать взгляд.
Хлопали крылья, перья летели во все стороны, огромная обезображенная птица, напоминавшая дикую помесь ястреба, стервятника и ворона, пыталась выклевать глаза Вирену, раздирая когтями его лицо.
Прав был Стивен, лучше попытаться убраться отсюда. Она сумела сделать всего несколько десятков шагов, когда силы окончательно покинули ее.
– Кая! – голос Амоа слышался словно сквозь толщу воды. – Что случилось? Ты слышишь меня?
– Не убивай его… – она слабо махнула, указывая на лежащего позади Вирена.
Создатель, как же все глупо вышло. Как нелепо…
Силы оставляли ее, все тело сковало холодом.
Его руки прижимали ее к себе, она ощущала его сбивчивое дыхание, а сквозь закрывающиеся веки видела налившиеся силой и потусторонним светом руны на его плечах…
И единственное, на что у нее хватило сил в тот момент, это прошептать:
– Стань драконом…
* * *
Она пришла в себя, ощущая теплый ветер, треплющий волосы. На губах ощущалась соль от близости морской воды.
Киара повернулась, открывая глаза, и увидела бескрайние воды, волны, набегавшие на скалу. Она лежала на большом выступе утеса. Кажется, она уже была здесь раньше, при совсем иных обстоятельствах.
В теле ощущалась странная легкость. Вспомнив произошедшее, она ощупала себя, но никаких признаков ранений не было.
– Смотри, наконец очнулась, – раздался позади нее странный отрывистый голос. – Разлеглась как королева, понимаешь ли.
– Заткнись, или я сверну тебе шею, курица, – а вот это уже был Амоа.
Кая удивленно обернулась. Позади нее, прислонившись спиной к скале, сидел нианец, а рядом с ним взад-вперед выхаживало… нечто. Чёрное взъерошенное нечто с топорщащимися во все стороны перьями и дикими желтыми глазами.
– Привет, – неуверенно поздоровалась девушка, не совсем понимая, что происходит.
– И это все, что ты нам скажешь? Мы тебя, можно сказать, с того света вытащили! Где слезные благодарности, где хвалебные оды? – возмущенно нахохлилась странная тварь.
– Что это? – чуть понизив голос, Кая жестом указала Амоа на чокнутую птичку.
– Это я у тебя хотел спросить, – хмыкнул нианец, пожимая плечами. – Я пытался спалить его, но не вышло. Говорит, что он любовь всей твоей жизни.
– Он? – Киара на всякий случай снова ткнула в говорящее страшилище пальцем.
Амоа выразительно пожал плечами.
– Ты что, не узнала меня? Киса, это же я! – возмущенному клацанью клювом не было предела.
– Мое имя Киара. Куриные твои мозги, – прищурившись, прошептала она. – Призраком ты мне больше нравился, Стивен.
– О, значит, вы все-таки знакомы. Чувствую себя третьим лишним, – нианец поднялся на ноги и подошел к Киаре, подавая ей руку.
– Да ладно. Не стесняйся, – великодушно покивала птичка. – Я себя никогда лишним не чувствовал. Вы двое – мое любимое развлечение.
– Я тебе потом как-нибудь объясню, – скривилась Киара в ответ на вопросительно поднятую бровь мужчины. – Скажи лучше, как мы тут оказались и как ты меня вылечил.
– О, а можно я расскажу? Можно я? – птичка захлопала крыльями и смешно выпучила глаза. – Это было так здорово! Он превратился в дракона, выломал крышу и такой давай пламенем швыряться. А перед этим он еще заколдовал сынка Ирила. Такую сферу вокруг него сделал… Кстати, ты в курсе, что я вообще тебе жизнь спас? Я же кинулся на него, когда он попытался ножом второй раз ударить, а ты до сих пор даже стишок благодарственный не зачитала…
Неожиданно вокруг птички образовался словно огромный желтоватый пузырь, принц попытался пробить его, но лишь отскочил от стенок обратно к центру. Клюв его открывался и закрывался, но слов больше было не слышно.
– Идеально, – с искренним восхищением произнесла королева. – Не знала, что ты и так можешь.
– А я не знал, что у тебя есть ручная тварь. Или, говоришь, он призраком раньше был? – Амоа говорил с явно преувеличенным интересом.
– Это долгая история, – Киара грустно улыбнулась ему и отвернулась к морю.
После слов Стивена о том, что Амоа разворотил крышу замка и что-то там сжёг, спрашивать подробности больше не было желания. Да, она понимала, что рано или поздно надо будет вернуться обратно и столкнуться нос к носу с последствиями. Возможно, все, чего она добивалась таким трудом – доверие народа, лояльность аристократов – будет утеряно, придется начинать все сначала…
Она почувствовала, как ее плеча коснулась рука мужчины. По спине тут же пробежала стайка мурашек. Она чуть подалась назад, и Амоа тут же обхватил ее за талию, прижал к себе, касаясь губами обнаженного плеча.
– Спасибо… – прошептала она. Она должна быть сильной, должна контролировать ситуацию, но как же не хочется.
Отголоски прошедшей ночи, речь Филипа, нападение, проклятие, тварь, в которую превратилась найденная ею когда-то на поле птица. Все это смешалось воедино и сейчас оставалось с ней холодом на плечах, горьким осадком на сердце.
Ей просто хотелось немного тепла, чтобы хоть на мгновение забыть все это.
– Ты меня спас… – добавила она, хотя дыхание сбивалось от поцелуев, от неторопливой ласки мужчины, скользящего руками по ее платью. – Не знаю как, но спас.
Амоа вдруг замер, его ловкие пальцы прекратили свое движение, губы замерли в нескольких миллиметрах над ее кожей.
– Я далеко не герой. И если бы не твой проклятый ритуал, то, возможно, я бы и пальцем не пошевелил.
Зачем он говорит ей это? Киара закусила губу, понимая, что перехватившее дыхание может выдать ее. Создатель! Зачем? Глаза против воли защипало. Бездна, она и не думала, что такая чувствительная. Или это просто на фоне пережитого стресса она реагирует так остро?
– Даже после всего того, что было… – Кая очень надеялась, что голос ее не подвел, но, договорив, поняла, как глупо это, должно быть, прозвучало.
А что, собственно, было? Бесконечные стычки? Язвительные комментарии? Несколько раз чуть не переспали, да и только…
– Если бы не ритуал, то этого «было» не было бы, – его ответ чуть успокоил, придал уверенности, но она по-прежнему не поворачивалась к нему лицом.
– Ясно. Что ж. Хорошо, что я все-таки провела тот ритуал. По крайней мере, теперь жива.
– Я просто хочу, чтобы ты знала. Я не ручной зверек, которого можно посадить в клетку, – в его голосе мелькнуло на мгновение что-то сердитое, почти рычащее. И вместе с тем безумно завораживающее. – Даже не бешеный пес, которого можно сделать цепным. Я не герой, Киара. И никогда им не буду. Но сейчас я стою здесь. За твоей спиной.