– Господин Герэ, подготовьте, пожалуйста, вежливый письменный ответ на это послание, – кивнула она Хранителю Тайн, спускаясь со ступенек, ведущих на трон.
Мужчина кивнул и также вышел вслед за Нестом.
– А что насчет вас, господа… – она видела, как послы дернулись к выходу, но, повинуясь кивку ее головы, стража перекрыла дверь. – Вам придётся остаться.
– Вы хоть представляете, что этот монстр… творил? – женщина сглотнула и посмотрела с вызовом, словно бы уже смирилась со своей судьбой. – Вы совершаете ошибку, Ваше Величество. Он – лис в вашем курятнике.
– Курятнике? – это уже было просто смешно. Нужно было закончить весь этот пафосный фарс побыстрее. – Вы только что назвали Диагон курятником?
– Вы поняли, о чем я.
– Да вам-то откуда знать, какие злодеяния творил Амоа? Зачем вообще Триленд в это ввязывается? – Киара искренне не понимала, какая может быть здесь связь.
– О, а он вам не говорил? – мягко засмеялась посол.
– Не говорил о чем? – Кая подозрительно окинула фигуру стоявшего рядом нианца.
Он выглядел расслабленным, но королева прекрасно знала, что этот человек – хищник. Стоит только ей позволить ему, как он будет долго и со вкусом мучить их пленников.
– А вы думаете, кто помог Ниану свергнуть этого тирана? Мы. Потому что наша страна для него должна была стать следующим трофеем.
Что?
От неожиданности Киара даже улыбаться перестала. В каком смысле «следующим»? Между Нианом и Трилендом лежит Малахитовое море – это огромное расстояние… Неужели Амоа действительно планировал помимо своей родной страны захват еще ряда других?
– Она лжет, – пожал плечами Ди Малех, словно бы речь шла о погоде.
– Это правда. Он жаждал мирового господства, – тихо-тихо проговорил второй посол. – Но, видимо, все действительно так, как говорила королева Рене. Диагон уже в его власти.
– Королева Рене? – глухо отозвался Амоа, а затем, сделав выпад, схватил вдруг мужчину за шею, приподнимая того над полом. – Расскажи-ка мне… что там у вас происходит?
По выпученным глазам посла Киара всерьез забеспокоилась, что тот сейчас душу отдаст Создателю.
– Отпусти его, – приказала она, используя магию.
Все это нравилось ей с каждой минутой все меньше. Еще и стража, которая стоит рядом, каждый из них – потенциальный источник слухов.
Создатель, кажется, у нее уже паранойя.
Амоа между тем, несмотря на принуждение, и с места не шевельнулся. Она видела, как на его шее вздулась жилка, как он напряжен, видела, как чуть задрожала его рука, которой он удерживал шею посла.
Он снова сопротивляется ей!
– Королева правит мудро и взвешенно, народ любит ее… – начал было отвечать посол хриплым от нехватки воздуха голосом, и по его полуприкрытым глазам и ставшему вдруг безразличным ко всему лицу Кая поняла, что тот под гипнозом. – Но подгорные твари… такого никогда не было прежде…
– Так он умрет раньше, чем ответит тебе, – Киара перехватила запястье Ди Малеха, посылая в него разряд молнии и еще раз мысленно приказывая тому разжать руку. – Ты переходишь границы.
Она встала между ним и послами, надеясь взглядом выразить все сжигающее ее негодование.
– Что-то все это мне не нравится, – тихонько присвистнул Стивен ей на ухо, словно бы озвучивая ее мысли. – Даже мне уже свалить хочется.
– Я всего лишь хотел защитить честь своей королевы, – Амоа чуть склонил голову, его волосы свесились вниз, закрывая лицо, но Киара могла руку на отсечение дать, что он в этот момент улыбался. – Прошу прощения. Чуть увлекся.
– С другой стороны, – вновь подал голос принц, – ради этого ты его и позвала, разве нет? Чтоб не марать руки самой.
– Они не должны умереть, – Кая чувствовала, как от того, что она собирается сказать, у нее начинают дрожать пальцы. – Не должны умереть, пока не расскажут все, что знают.
Сказав это, она шагнула в сторону.
Глава 16
Ожидал ли Амоа, что Киара каким-то образом узнает о том, где и с кем он был, чем занимался в библиотеке?
Конечно, да, но явно не ожидал, что она узнает так скоро. Каким образом это удалось ей? Какие-то следящие чары?
Это слегка поумерило пыл, заставило чуть успокоиться. А уж когда он понял, на какое же веселье его позвали…
При желании он мог бы уложиться и в пять минут. Но как было устоять перед удовольствием чуть растянуть пытку?
В конце концов, Киара все же не выдержала:
– Они больше ничего не скажут, оставь, – у нее даже голос не дрожал, хотя лицо было бледным.
Он мысленно поаплодировал королеве. Признаться, думал, та остановит его раньше. Не всю информацию можно выманить гипнозом, чтобы залезть глубже, приходится применять куда больше изобретательности.
– Ты… вы уверены, Ваше Величество? – скривился он, бросив взгляд на застывшую у дверей охрану.
Когда он был правителем, то распустил почти всю армию Ниана. Это оказалось ошибкой. Не то чтобы ему требовалась защита, но оставшиеся без работы бывшие военные, которые ничего в жизни не умели, кроме как грабить и паразитировать на народе, быстро перешли на сторону его врагов.
– Судя по тому, что они почти ничего не сказали, прислали самых бесполезных. Но в Триленде есть наши представители. Не хотелось бы, чтобы их убили в ответ, – Кая поморщилась. – К тому же, если Ирилу удастся захватить их корабль, тебе еще будет чем заняться.
Амоа не смог сдержать предвкушающей усмешки. Такая Киара ему определенно нравилась больше, чем та, что раздавала еду и прощала врагов. Она была ближе и понятнее. В ней чувствовался огонь, страсть, а в глубине глаз виднелось нечто-то знакомое, то, что он не раз видел в отражении зеркала. Вот только что это было?
Ирил поручения своей королевы выполнить не сумел. Как оказалось, в успех дипломатической миссии ни Ниан, ни Триленд не верили и уплыли, едва высадив этих двоих на берег.
Киара созвала совет, решив обсудить с ними все то, что он для нее выпытал. Амоа это уже было не интересно.
Длинные заседания, разговоры ни о чем. Кажется, ей действительно предлагали сдать его на родину.
Амоа даже задумался. А что бы сделал он на ее месте? Если выбросить из расчетов ритуал, проклятье и все то, что их связывает?
Помечтать было приятно.
Он представлял себя правителем Ниана, Киару – одной из наложниц. Отдал бы он ее, если в противном случае ему угрожали войной?
Ответ был единственно верным. Конечно же нет. Раз какие-то глупцы хотят войны, они просто обязаны ее получить. И тот, кто посмел бы его шантажировать – умер бы самой мучительной смертью.
Приближалась коронация. Аристократы были взбудоражены вестью об ультиматуме. Киара целыми днями где-то пропадала.
А он, впервые за все время, проведенное в Диагоне, задумался о том, что с ним действительно что-то не так.
Были какие-то мелочи, детали, которые не складывались в собственном прошлом. Что-то, что, казалось, лежало на поверхности, не давало покоя.
Сначала он не замечал этого, потому что был подавлен, оказавшись без магии в руках жалких работорговцев, посмевших решать его судьбу.
Затем он слишком сосредоточился на том, чтобы найти лазейку в связавшем его ритуале. А сейчас вдруг со всей ясностью понял, что то, что его сдерживает – это не ритуал. Это что-то другое.
Если амулета подчинения на нем нет… Мысли об этом всегда заканчивались тупой болью в висках, он становился рассеянным, путался в коридорах замка, вдруг осознавая, что пришел совсем не туда, куда собирался.
Подгорный король, что за ерунда с ним происходит? Неужели он действительно забыл нечто важное?
И раз за разом все его мысли возвращались к Киаре. В какой-то момент он со всей ясностью понял, что она – действительно ответ на тот вопрос, который он все никак не может сформулировать.
В вечер перед коронацией, когда они оба готовились ко сну, он заметил лежащую на туалетном столике книгу; последнее время Кая часто утыкалась в нее, очень медленно листая страницы. Талмуд выглядел до боли знакомо. Почему-то казалось, что он уже видел его раньше. Возможно даже читал.
– Это и есть та книга, по которой ты готовила свой ритуал?
– Что? – Киара, стоявшая у окна, встрепенулась, глаза девушки выглядели покрасневшими, распущенные волосы пушились во все стороны.
Амоа нахмурился. Она что, не высыпается? Или просто слишком нервничает перед завтрашним днем?
Глупая серая птица в клетке вдруг начала стучать клювом о прутья, привлекая к себе внимание. Он считал, что будет милосерднее свернуть ей шею, но Киара все равно продолжала ее подкармливать и пытаться вылечить.
– Я спросил, откуда ты брала описание ритуала, которым связала нас. Отсюда? – он потряс фолиантом, на что Кая рассеянно кивнула. – А тут не написано, каковы критерии выбора? Ты ведь говорила, что пробовала многих.
– Ауры должны совпадать. Вернее, наоборот. Не совпадать. То есть, совпадать, но быть разнонаправленны… – она запустила пальцы в волосы и снова отвернулась. – Я сделала кольцо-определитель, находила тех, на кого оно указывала. Но все было мимо. Отклик от кольца шел слабый. А потом увидела тебя.
Киара вдруг потянулась к оконной раме, открывая ее. В комнату ворвался холодный ветер.
– Совпадать, но быть разнонаправленны… – он открыл наугад несколько страниц, полистал их. Ему на глаза попались силуэты мужчины и женщины.
«Мужское и женское начало имеют разные направления», – гласила подпись под рисунком.
Он действительно уже читал это, хоть и не помнил толком. Вот только где же он мог это читать?
Амоа отложил книгу в сторону и шагнул к Киаре.
– Переживаешь насчет завтра? – он положил ей руки на плечи, слегка сжал, разминая затекшие мышцы.
От прикосновения кончики пальцев слегка закололо, он невольно облизнулся, вдыхая тонкий аромат ее волос. Сегодня это был ментол.
Ему нравилось, как она реагирует на его прикосновения, как начинает путаться в словах, ластиться, словно дикая кошка. Если бы эта проклятая связь не действовала таким же образом и на него, он пожалуй бы и не думал о том, чтобы ее расторгнуть.
– Это так очевидно? – невесело усмехнулась Киара, по-прежнему глядя в распахнутое окно.
Под окнами кто-то затянул заунывную песню о бравом рыцаре, который ушел на войну и оставил свою возлюбленную на попечение лучшего друга.
Королева при первых же фальшивых нотах вздрогнула всем телом и потянулась закрыть раму.
– Отлично ж поют, что ты, – усмехнулся он и, чуть прокашлявшись, протянул. – «Бравый рыцарь возвращался, друг и с невестой кувыркался…»
– И ты туда же, – не удержалась от смешка она, подходя к кровати. – Но голос у тебя поставлен отменно, надо признаться. Лучше спой мне что-нибудь на вашем родном языке, чтобы я не понимала смысла.
Почему бы нет? Амоа задумался, а затем выдал ей два куплета самой скабрёзной песни, которую только знал.
Киара залезла на кровать с ногами и, обхватив себя за колени, слушала его, полуприкрыв глаза.
– Красиво… – прошептала она, когда он пропел последнюю строчку. – И о чем эта песня?
– О любителе свиней. «Любителе» во всех смыслах, – ехидно усмехнулся он.
– Фу… – Киара сморщилась, как будто проглотила жука, и вдруг, подхватив подушку, запустила ей прямо в него. – Лучше бы я не спрашивала!
– Я еще перевести могу, – он поймал на лету подушку. – Там есть такая строчка: «И он, спустив штаны, вошел в свинарник, чтоб выбрать там себе невесту попикантней…»
– Фу! И ты туда же… – подхватив вторую подушку, она просто упала в нее лицом.
– Я? – он не совсем понял, о чем речь.
– Это я не тебе, – Кая смутилась. – Не обращай внимания.
– Не мне? – Амоа приподнял одну бровь и, приблизившись к ней, сел рядом.
Киара не ответила, и когда он уже собирался повторить свой вопрос, вдруг резко сменила тему:
– Чем ты занимался с Ником… тогда, в библиотеке?
– А ты не знаешь? – она в первый раз подняла эту тему, тогда как он, признаться, был уверен, что ей уже все известно. Но если – нет, то откуда она вообще узнала про то, где и с кем он был?
Кая покачала головой.
– Скажешь?
– Скажу, – он пожал плечами.
Может быть отсутствие артефакта подчинения – следствие ее дурацкого ритуала, и тут совсем нет тайн и загадок, которые он навоображал себе? Она просто подтвердит это, и он перестанет изводить себя бессмысленными думами.
– Скажу, если ты ответишь, откуда вообще узнала об этом. Что? Нет? Ну тогда ты можешь попробовать мне приказать.
Киара тяжело вздохнула, отвернулась и улеглась на край кровати.
– И даже ничего не пожелаешь перед сном? – он был уверен, что она сыронизирует что-нибудь в ответ. Обычно королева легко включалась в перепалку, виртуозно подбирая ответы к его язвительным замечаниям, но на этот раз она молчала.
Амоа свел брови, наблюдая за ее напряженной фигуркой, застывшей на кровати.
А ведь она правда переживает. Завтрашняя коронация, давление со стороны тех, кто называет себя ее советниками, люди Диагона, которых надо будет прокормить грядущей зимой.
Он осторожно лег рядом, проводя рукой по ее обнаженному плечу. Он ожидал, что она отстранится, но девушка лишь ближе прильнула к нему спиной.
«А ведь приручить ее может быть не так уж и трудно…» – мелькнула рассеянная мысль.
Не сорваться и не начать брать больше, чем то, на что она была сейчас готова – было невероятно сложно. Но ведь не зря говорят, что терпение – добродетель.
А он мог быть очень терпеливым, если знал, что рано или поздно все будет так, как нужно ему.
* * *
Как ни пытался Амоа вспомнить свою собственную коронацию, он не мог этого сделать. Была ли она? Или он просто пришел, сел на трон и удовлетворился этим?
В отличие от Киары, которая за время своего правления не устроила ни одного самого захудалого праздника или бала, он торжества любил. Приглашал танцоров, певцов. Может, поэтому королева такая дерганая все время? Она просто не умеет отдыхать.
Конечно, ее тоже можно было понять. Страна ей досталась не в лучшем состоянии.
Народ, собравшийся на площади, выглядел не слишком счастливым. Осунувшиеся серые лица, грязные оборванные одежды. И это жители столицы? Или на коронацию согнали оборванцев со всей страны?
Он, признаться, даже не думал, что здесь все может быть настолько плохо. И в свете этого постоянные «выходы в народ», которые устраивала Кая, становились более понятны.
При его правлении хотя бы никто не голодал, денег всегда было предостаточно, и даже налоги он перестал собирать, потому что шахты Валаада были полны золота, на которое он мог купить что и кого угодно.
Да, недовольных его политикой тоже было много. Военные, оставшиеся без работы, мятежники и те, кто считал, что он в своих развлечениях заходил слишком уж далеко… Но в основной своей массе народ при нем жил неплохо.
В этом не было большой его заслуги, и сейчас, мысленно сравнивая себя с Киарой, он чувствовал себя даже неловко. Она действительно делает много и очень старается.
Хоть это и не отменяет того, что он считает, что веселья в ее жизни явно не хватает.
На нескольких наскоро сколоченных помостах поставили музыкантов. Аристократы высыпали на большой открытый балкон, возвышающийся над площадью. Киара прочитала речь про то, что она обещает защищать народ всеми силами и клянется ему в верности.
Последняя фраза, должно быть, была формальностью, видимо, все местные короли так говорили, но Амоа она показалась отчего-то ужасно поэтичной:
– Я буду преданна стране до тех пор, пока последний человек в Диагоне не отвернется от меня.
Нианец наблюдал за происходящим все с того же с балкона, стоя чуть поодаль от основной массы холеных аристократов. В нескольких метрах от себя он заметил блондинку из местного архива. Вайоли в кои-то веки была в чистой, хоть и мятой одежде, и с убранными в не слишком аккуратную прическу волосами.
Заметив, что Амоа на нее смотрит, девушка побледнела и постаралась скрыться в толпе, но в итоге лишь запнулась и задела какую-то вазу.
Мужчина хмыкнул, но не стал догонять ее. Судя по всему, Киара узнала о том, что он ставил эксперименты в библиотеке, не от нее. Но все же… Что значило ее «никому не сказала, кто вы»? Его драконью сущность скрывает скорее Киара, чем он.
Хотя после того, как сидящие сейчас в темнице послы во всеуслышание заявили о том, какой он негодяй и преступник… При этом приписали ему еще и то, что он насиловал женщин, а это, между прочим, было уже откровенной чушью. Амоа никогда не брал никого силой, хотя бы потому, что больше любил тех, кто сам проявляет инициативу, чем визжит и сопротивляется.
Коронация, тем временем, подошла к заключительной стадии. Киаре под торжественную музыку надели на голову венец, украшенный драгоценными камнями.
Народ разразился одобрительными криками, они хлопали, топали. Кажется, королеве действительно удалось меньше чем за месяц завоевать их сердца. Возможно, план раздавать еду был не так уж и плох, как ему казалось. Или она делала что-то еще, а Амоа не заметил?
Затем Кая встала, сказала еще пару слов, и дальше выстроившиеся по кругу аристократы передавали из рук в руки большой кубок с вином. Это, как он понял, был какой-то символ общей крови, родственности, которая, видимо, связывала всех благородных, и так как сам Амоа теперь был один из членов совета, он так же был вынужден взять этот кубок и передать следующему.
Когда вино было у него, он чуть втянул носом воздух и поморщился. Так и тянуло приторной сладостью. Местные виноделы сухое вино не признавали, так и норовя пихнуть в него каких-нибудь добавок.
Отвратительная традиция.
Но вот наконец кубок у Киары. Она подняла его высоко над головой, словно салютуя своему народу. И снова приветственные крики, топот, скандирование имени королевы.
Киара пригубила вино, сделала несколько глотков. Ее лицо вдруг побледнело, она схватилась за горло, роняя бокал на каменный пол.
Амоа почувствовал, как что-то больно кольнуло внутри, и словно бы железные тиски сжали сердце и легкие. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Киара. Нет. Она не может. Не должна.
Кто посмел отравить ЕГО КОРОЛЕВУ?!
Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы оказаться рядом. Он был тем, кто подхватил ее, не дал упасть.
На балконе началась паника, шум, гвалт.
– Проверьте кубок! Вино отравили!
Люди на площади не сразу поняли, что произошло, но очень скоро дошло и до них.
В глазах Амоа на миг потемнело, он утробно зарычал как раненый зверь, готовый разорвать любого, кто просто приблизится.
На кончиках его пальцев заплясал огонь, и вокруг, словно по волшебству, образовалось свободное пространство. Никто не рисковал подойти ближе.
Амоа проверил пульс – жива, дышит, просто без сознания.
Татуировки на теле начали светиться, трансформация была близко. Все его естество сейчас просто вопило о том, что нужно просто обратиться в ящера и утащить Киару отсюда, унести ее туда, где он сможет позаботиться о ней, выходить. В драконьей ипостаси его кровь сильнее любого яда.
Но когда момент перехода почти начался, на него вдруг резко накатила слабость.
Проклятье! Он ведь не может обратиться без прямого приказа!
– Где здесь врач? – рыкнул он.
Вперед вытолкнули какого-то плешивого старичка, тот на дрожащих ногах подошел к ним, потрогал пульс лежащей без сознания девушки:
– В любом случае, надо определить яд, универсальных противоядий не бывает… – донеслось до его уха сбивчивое бормотание.
Издав полный боли глухой рев, он подхватил Киару на руки. Люди перед ним расступались, никто даже не подумал попытаться его остановить.
В какой-то момент он даже подумал, что, сверни он сейчас собственноручно королеве шею, аристократы бы лишь вздохнули с облегчением.
А вот народ, неистовствующий на площади, кажется, действительно был недоволен. Но это были уже не его, Амоа, проблемы.
Он отнес Киару в ее комнату, уложил на кровать. Сам сел рядом, взяв ее за руку.
Она выглядела скорее спящей. Разве что непривычно бледная кожа и потерявшие краски губы выдавали ее состояние.
Он еще раз потрогал пульс, приложил руку ко лбу – лихорадки не было. Нельзя же просто так сидеть и смотреть? Возможно, счет идет уже на минуты.
Амоа встал, сам не понимая себя. Принялся ходить по комнате. Разве не лучше будет ему, если Киара умрет? Разве не об этом он мечтал, когда только понял, что за ритуал она провела?
И вместе с тем, смотря сейчас на бессознательно лежащую на кровати Каю, он понимал, что это неправильно. Что он должен ее спасти. Какое-то внутренне чутье, твердившее, что он оказался здесь не случайно. И она не случайно выбрала именно его.
Постучали. Вошел доктор, принес какие-то лекарства, склянки…
– Вы выяснили, что за яд был в кубке? – вместо приветствия спросил Амоа.
Кто подбросил отраву, он выяснит сам. Чуть позже. Просто лично допросит всех, кто был на балконе, и да помилуют боги Валаада душу того, кто решился на эту глупость. Эта тварь будет умирать так медленно и мучительно, что успеет забыть человеческий язык, на котором нужно молить о смерти.
И плевать, что он тут раб, а они – напомаженные аристократы. Пока Киара не придет в себя, его некому будет остановить.
– Это займет больше времени, – лепетал лекарь. – Пока я принес то, что способно облегчить состояние… Вот это и это нужно принять прямо сейчас…
Амоа почувствовал, что этот мерзкий старикашка темнит, схватил того за грудки, приподнимая над полом. Как только он перехватил испуганный взгляд доктора, то мгновенно подавил его волю магией.
– Говори правду.
– В кубке был яд плодов с дерева Арута. От него нет противоядия. Королева умрет не позже, чем через семь дней, даже не приходя в себя.
Доктор шлепнулся на пол, когда Амоа разжал пальцы.
– Выметайся отсюда, – приказал он, ощущая странную пустоту внутри. Словно затишье перед бурей.
Старик, все еще пребывающий под гипнозом, неторопливо собрал склянки и, не оглядываясь, вышел за дверь.
Тишина в комнате казалась погребальной.
Он не может дать ей погибнуть. Он обязан что-нибудь придумать. Обязан придумать и придумает. Иначе к чему вся эта сила?
Несколько минут спустя птица, сидящая в клетке, громко принялась стучать по прутьям. На руках сам собой зажегся магический огонь.
Хотелось хоть на ком-то выместить свою боль и злость.
Но едва он замахнулся, как услышал испуганное:
– Не надо! Амоа, что ты делаешь?
Обернулся. Киара, чуть приподнявшись, взволнованно смотрела на него:
– Ты что, собрался превратить мою птицу в жаркое?
– Ты жива… – первым порывом было кинуться к ней.
Сжать в объятиях или свернуть ей шею за то, что заставила его волноваться. Но он просто стоял и смотрел как дурак на вполне здоровую Каю, которую, кажется, похоронило уже все королевство.
– Ты ведь никому не скажешь? – она подозрительно прищурилась. – Просто не трогай птицу. Она никому же не мешает, да?
В дверь снова постучались, Амоа только и успел, что перевести взгляд на входящего в спальню королевы Адама Герэ.
Альбинос выглядел потерянным, под глазами залегли тени.
– Как она? – прошептал мужчина. – Что сказал доктор?
Киара снова неподвижно лежала на кровати. Даже грудь почти не вздымалась от дыхания. Где она так хорошо научилась притворяться полуживой?!
– Это же вы Хранитель Тайн, – скривился Амоа. – Разве не ваша задача предотвращать подобные случаи?
– Народ под стенами дворца… Они просто в бешенстве. Ирил со своими людьми сейчас пытаются успокоить их… – словно бы не услышав обвинения, прошептал Адам. – Страшно даже подумать, что будет, если она не выживет. Даже на гибель королевской семьи не было такой реакции.
До Амоа медленно, но верно начала доходить вся ситуация и задумка Киары. Хитрая змея! Беспринципная ведьма! Это же как надо было додуматься до такого?
Восторг. Чистое восхищение!
Герэ, потоптавшись еще немного, вышел из спальни, пожелав королеве скорейшего выздоровления.
На этот раз Амоа закрыл за ним дверь заклинанием и навесил сверху чары звуконепроницаемости.
– Рассказывай, – мрачно произнес он, поворачиваясь к кровати. Киара открыла сначала один глаз. Затем второй. Потом картинно вздохнула.
– Меня все равно бы отравили, – пожала плечами она и, не удержавшись, усмехнулась. – Поэтому я решила, что лучше провести это на моих условиях.
Амоа рассеянно поцокал, сел на краешек кровати, все еще пытаясь отстраниться от пережитых эмоций.
Надо было свернуть ей шею, пока был шанс. Нет, план гениальный в своей простоте. Спору нет. А он еще, не ведая сути, подыграл ей. Отогнал лишних зевак там, на балконе. Потом нервировал своим присутствием доктора, чтобы тот не заметил неладное.
Но она могла его заранее предупредить?! Он ведь действительно испугался за нее, подгорный король задери!
– Не смотри так на меня, – Кая подобрала ноги, усаживаясь поближе к изголовью кровати. – Я думала, ты мне как минимум поаплодируешь. Вроде бы вышло неплохо.
– О, да. Я тебе поаплодирую. Я тебе так поаплодирую, – преувеличенно часто покивал он, отчего Киара отползла еще чуть ближе к спинке. – Так поаплодирую, что…
– Ой, ладно! Все же отлично, – она блистательно улыбнулась и, подхватив подушку, в защитном жесте выставила ее перед собой. – Это было неизбежное зло, я просто поторопила события. Теперь вот слягу, вся такая мученица, народ начнёт бунтовать против совета. Мол, вы хотели сжечь поля, она вам помешала, а вы её траванули, сволочи! Не зря же я последние несколько недель усиленно занималась распусканием слухов. Заряжала кристаллы, чтобы мотаться по всей стране…
Амоа слушал ее, изредка кивая в такт словам. Так она для того устраивала все эти «выходы в народ»? Кормила голодающих? Неудивительно, что она выглядела такой измученной. Как он понял, кристаллы, которые здесь используют маги для перемещения на большие расстояния, требуют много сил и энергии. И ведь вечерами она действительно казалась ему просто досуха выжатой…
– Плюс, в совете все начнут думать друг на друга, – продолжала тем временем Киара. – Ведь если меня отравили без договорённости, то и у всех остальных могут яд в чае найти. Очень надеюсь, что каждый из них станет чуть более… хм… обеспокоенным и подозрительным. Ведь неизвестно, кто отравитель…
– Да, да, – перебил ее Амоа, скривившись. – Суть я уловил. Ты святая, а придворные – гребанные политиканы, с которыми ты борешься за благо народа. Защитница, королева мать, а они – жадные торгаши. Еще и волю к жизни продемонстрируешь, победив смертельный яд. Хотя, как по мне, с ядом ты промахнулась. Может вызвать подозрения.
– Я тебя умоляю, – закатила глаза Кая, скрестив на груди руки. – Я ведьма, и у меня есть дракон. Мне кажется, даже если я воскресну после отрубленной головы – они и то мне поверят.
От ее слов Амоа вдруг замер, не до конца понимая, в чем тут дело. Почему ее слова вдруг заставили его напрячься? Словно колокольчик прозвонил в голове.
Снова глупая птица застучала по прутьям клетки. Все-таки зря он ее не спалил. Мужчина рассеянно потряс головой, отгоняя внезапно накатившее странное чувство, что он то ли слышал, то ли где-то видел такое.
– Это все, конечно, хорошо и здорово, – кашлянул он, окончательно приходя в себя. – Вот только ты упустила одну маленькую деталь.
– И какую? – Киара приподняла одну бровь, но он видел, как по ее лицу пробежала тень сомнения.
– Меня, – ему хватило всего одного резкого выпада, чтобы повалить ее на кровать, перехватив оба запястья, прижать ее руки к матрацу, а самому повиснуть сверху. – Ты должна была меня предупредить.
Он рыкнул, попытавшись тряхнуть ее, но проклятая ведьма отчего-то совершенно не впечатлялась, лишь заливисто рассмеялась, соблазнительно облизнув губы.
А между тем связь, установленная между ними, уже давала о себе знать. Он чувствовал, как энергия проходит по его телу, течет к ней, а затем обратно. Это вызывало желание, это сводило с ума, заставляло мечтать сорвать с ведьмы ее дурацкое тонкое платье, вжать ее покорное лишь одному ему тело в кровать…
– Должна? – переспросила она, насмешливо поведя бровью. – Я вынашивала этот план, готовилась к нему несколько недель. И я не могла позволить этому сорваться. А оно вполне бы сорвалось, скажи я тебе, по той простой причине, что актер из тебя никудышный.
Вот же стерва!
– Ты должна была сказать мне, – повторил он опасным шепотом.
Он все еще продолжал удерживать ее, глядя ей прямо в глаза. Пытаясь собрать все пережитые эмоции воедино и направить их на то, чтобы подчинить себе упрямую ведьму. Да, она запретила ему применять к ней гипноз. Но он чувствовал, что если хорошенько напрячься, то он вполне может обойти его. Нужно лишь постараться, понять, как работает этот гребаный контроль. Главное при этом – сосредоточиться на обходе запрета, а не на искушающих изгибах тела королевы под ним.
– О, нет, нет, нет, нет, нет… – она снова засмеялась, а затем вертко крутанулась, с кончиков ее пальцев сорвалась голубая молния, ужалив его руки.
Он всего лишь на мгновение ослабил хватку, но этого ведьме вполне хватило, чтобы перехватить инициативу. И вот уже она восседает на нем сверху, обольстительно закусив нижнюю губу в попытке не рассмеяться вновь.
– Не вырывайся, – буквально промурлыкала она, добавляя к своим словам магического приказа. – Я просто не понимаю, почему ты злишься…
Она наклонилась к его лицу, открывая обзор на прельщающий вырез платья. Амоа тяжело сглотнул. Мысли о том, что ведьму необходимо наказать за пережитые им волнение и страх, приобрели куда более порочный характер, чем раньше. Хотя, казалось, куда уж порочнее…
О, нет. Он не будет вырываться. Киаре все же стоит научиться давать более точные формулировки своим приказам.
– Или, может быть, все дело в том, что ты… испугался за меня, – спросила тем временем она, одной рукой вынув заколку из волос. Причудливо убранные локоны рассыпались по плечам, придавая ее лицу трогательное и обманчиво беззащитное выражение. – Признайся, ты переживал?
Ее губы были всего в нескольких миллиметрах от его. Стоило больших трудов, чтобы сдерживаться, но он не двигался. Лишь выжидал, как затаившийся на охоте зверь.
– Расскажи мне, – ее голос звучал с придыханием. – Расскажи мне, Амоа, как ты испугался потерять свою госпожу…
Остатки здравого смысла словно смыло безудержным потоком, его разум отключился, отдавая контроль тому звериному, нечеловеческому, что было в нем.
Его губы терзали ее губы, пили ее дыхание. Его руки тем временем жили словно сами по себе, они уже срывали платье, открывая взору аппетитные округлости стройного тела, ласкали их, сжимали.
И что бы ни послужило толчком для их первой встречи, что бы ни было между ними раньше – сейчас она вся, от кончиков волос до кончиков пальцев на изящных ногах, принадлежала ему и только ему. И она отвечала на его ласки, покорно изгибалась, сидя на нем, как подставляющая спину своему хозяину кошка.
Или, может быть, это просто он сейчас делал то, что хотела она? Целовал ее так, как хотела она?
И была ли какая-то нужда выяснять эту разницу? Вот только в тот момент, когда она уже была готова полностью отдаться ему, когда оставалось всего мгновение, чтобы их тела слились воедино, в дверь постучались.