В углу комнаты обнаружилась клетка с какой-то серой пичугой, увлеченно клевавшей зерно. Он был не силен в местной флоре и фауне, но когда это королева успела завести себе питомца?
«Завести питомца она успела еще с неделю назад, на рынке рабов, – собственный внутренний голос был полон сарказма. – А где первый, там и второй».
Впрочем, он у нее тоже далеко не первый. Что там сказали недомерки в коридоре? Раньше часто покупала рабов? Видимо, для своего дурацкого ритуала, но подгорный король знает, что она еще с ними делала.
Он слишком долго прожил в похожей обстановке у себя на родине, чтобы не знать, что слухи на пустом месте не берутся.
Киара закрыла за ними дверь, а затем кивнула на уборную:
– У тебя пять минут, а затем ляжешь на кровать.
«Пять минут до чего?» – хотел спросить он, но ноги сами уже понесли его в указанном направлении.
Когда он снова вошел в спальню, то так и не смог заговорить – разрешение так и не было получено.
– Ложись… хотя лучше, наверное, сними перед этим рубашку, – задумчиво почесала она нос, а затем сама скрылась в комнатке за маленькой дверью.
Он приподнял он бровь. Что это она сейчас с ним делать собралась? Но тело, тем не менее, уже выполняло приказ.
Все то время, пока он ждал ее, был вынужден просто смотреть в потолок. Тело не желало слушаться, руки и ноги двигались с трудом, даже чтобы смахнуть со лба пряди волос.
Собственная беспомощность навевала самые отвратительные воспоминания, от которых хотелось выть. Которые он надеялся никогда больше не доставать из глубин своей памяти.
То время, когда он сам был не больше, чем грязь под ногами благородных, те обстоятельства, что заставили его отказаться от собственной жизни, от свободы.
Его путь до горы Валаад и все, что за этим последовало. Боль, много-много боли.
В наступившей тишине, от которой закладывало уши, внезапно раздавшийся голос Киары прозвучал как удар хлыста.
– Будешь лежать смирно всю ночь, и не смей меня трогать сам, – звонко произнесла она, приблизившись к нему. – А я буду знать, что ты рядом, и замок хотя бы эту ночь будет в безопасности.
Она была в той самой тонкой шелковой сорочке, в которой проснулась в его объятиях сегодня утром.
Девушка смерила его странным взглядом, чуть задержавшись на обнаженном торсе, а затем скользнула под одеяло, лежащее рядом.
– Поговорим утром. Я очень устала сегодня.
С этими словами она обвила его руками за шею, прижалась всем телом и тихонько засопела.
– Так хорошо спится рядом с тобой… – услышал он ее тихое бормотание в полудреме.
В первую секунду он буквально задохнулся от нахлынувших ощущений обострившейся связи.
Затем, когда он смог хоть как-то абстрагироваться от разливавшейся по телу неги, он попытался осмыслить происходящее.
Он все ждал подвоха, пытался угадать, что она хочет сделать дальше, но королева, по всей видимости, просто уснула!
Лишила его возможности двигаться и использует сейчас как какую-то тряпичную куклу для сна, которую подкладывают детям.
Обнимает, сопит в плечо… Словно бы ей эта проклятая связь совсем не мешает, не накрывает волнами разум, не лихорадит тело.
Проклятая ведьма! А ему-то что теперь делать? О каком сне может идти речь, когда все внутри буквально рвется наружу.
А еще до невозможности бесило то, что он никак не мог выбросить из головы мысли о ее прошлых рабах. С ними она так же спала в обнимку? А может быть, заходила и куда дальше?
Он был не в силах произнести ни звука, ни пошевелиться, а прикосновения Киары на коже отзывались искрами. Это было бесконечной мучительной пыткой, и за это хотелось ненавидеть ее еще сильнее.
В какой-то момент он даже стал рисовать себе в воображении сцены из прошлого, чем она, по его мнению, должна была заниматься со всем тем бесконечным потоком невольников, что уже прошел через ее постель.
Вот только в каждом из них он видел себя, и это раздражало еще сильнее.
В какой-то момент пришлось взять остатки воли в кулак и сказать себе «СТОП!», потому что иначе он бы просто свихнулся.
Все, что он мог сейчас, чтобы окончательно не утратить рассудок, это, как ни парадоксально, просто расслабиться. В конце концов, нужно было признать, что он сам виноват в случившемся. Как любили поговаривать у него на родине – не стоит класть голову в пасть спящему крокодилу.
Хотел проверить границы ее терпения? Что ж, еще повезло, что ее приказы не зашли дальше. Хотя Киара словно знала, что именно ему приказать, чтобы заставить ощущать себя максимально плохо. Беспомощным, бесполезным, слабым…
От этого чувства лоб покрывался испариной, сердце заходилось в неровном беге. А проклятое тело, возбужденное до крайней степени близостью Каи, заставляло ощущать себя еще гаже. Словно бы он сам находил извращенное удовольствие в подчинении.
Повторения не хотелось. Вот только если он пересмотрит свое поведение, то она будет наверняка знать, чем его шантажировать. А если не пересмотрит, то все может повториться, а повторения допускать было нельзя.
Спустя, наверное, час или два, он все же сумел немного успокоиться и даже внушить себе, что ничего неприятного особо не произошло. Ну лежит в обнимку рядом с девушкой. Это не так уж и плохо.
Сон брал свое. Раздражение и злость не могут длиться вечно.
Киара что-то пробормотала в дреме, крепче прижимаясь к нему. И, засыпая сам, он уже ощущал лишь странное, незнакомое прежде щемящее чувство в груди.
Глава 14
Волчий вой заставляет встрепенуться. Но пошевелиться нет возможности. Со всех сторон – темнота, она обступает, душит. Но это – не просто бездушное отсутствие света. Эта темнота другая – она живая, злая, голодная. Она бурлит, кипит и внутри, и снаружи.
Киара пытается закричать, но вдруг темнота тает, и она понимает, что это лишь сон.
И теперь ей снятся высокие горы, бескрайние моря. Она парит в облаках.
В какой-то Киара обнаруживает себя в маленькой деревушке на окраине тропического леса. Солнце нещадно парит, а на небе ни одного облачка.
Сельчане, суетящиеся у своих домов, чем-то взбудоражены, она слышит крики. Вокруг много солдат в легких доспехах, на их груди – блестящие панцири. Высоко развевается знамя на длинном копье с черным волком на нем.
Пройдя чуть дальше вперед, Киара видит Амоа. В простой рубахе и перепачканных землёй штанах он стоит рядом с высокой девушкой со множеством косичек, которая держит за руку тощую нескладную девчушку лет десяти.
– Не нравится мне все это… – девушка цепляется ему в рубаху. Она говорит на незнакомом Киаре языке, но Кая отчего-то все равно понимает каждое слово. – Зачем они согнали всех вместе с детьми на площадь?
– Тише, Рене. Надо постараться улизнуть незаметно…
Он тянет ее за собой за руку, и в этот момент начинает зачитываться какое-то послание. Сначала это кажется тарабарщиной, Киара слышит только чужеземные слова, но постепенно они обретают смысл.
– Злые силы объявили нам войну! Подгорные твари становятся все беспощаднее. Но, милостью и благословением богов Валаада, феод этих земель, Кимо Ди Хеики, нашел способ справиться с напастью. Твари не нападают на детей. Поэтому каждая семья обязана предоставить одного ребенка от десяти до тринадцати лет…
– Они отдадут наших детей на съедение подгорным тварям! – кричит кто-то из сельчан.
В толпе поднимается ропот, в ответ на который в воздух взвивается пламя. Приглядевшись, Кая понимает, что рядом с глашатаем стоит человек в глубоком черном капюшоне, и это, по всей видимости, маг.
– Приказ обязателен к исполнению…
– Я не боюсь! – брыкается девочка в руках Рене, – сестра, отпусти меня!
– Дурочка! Они используют вас как живой щит!..
Внезапно окружающая действительность дрожит, плывет, очертания деревушки смазываются. Вот уже Амоа и Рене бегут по лесу, на руках у мужчины десятилетняя девочка.
Им нужно пересечь широкую просеку, но стоит им туда ступить, как дорогу перегораживают лошади, на которых восседают солдаты в высоких шлемах.
Гордо развевается черное знамя с волком. Беглецов окружают. Амоа крутит головой в поисках путей к отступлению, но их нет. Со всех сторон на них направлены копья.
Спустя несколько минут к ним подъезжают несколько больших повозок. На таких в Диагоне перевозят скот, только здесь они наполнены детьми.
Шлемы, кольчуги и панцири всадников блестят на солнце, слепя глаза.
– Еще одни беглецы. Схватить их! – Киара уже видела отдающего приказ мужчину раньше. Вот только где? – Вы же понимаете, что, нарушив мою волю, волю вашего феода, вы подписываете себе приговор?
– Ты уже насобирал достаточно, – буквально рычит Амоа, казалось, замечая малейшие движения коней под каждым из всадников вокруг. Кая была уверена, если бы был хоть малюсенький шанс сбежать – он бы его использовал. – Оставь нас, Ди Хеики.
– Как ты разговариваешь со своим феодом? – Морщится всадник. – Скажи спасибо, что я не согнал на войну с тварями всех мужчин Валаада. Мой план – обойтись малой кровью.
– Лучше умереть, чем прятаться за спинами детей. Оставь их, и я пойду сражаться с тобой, – произносит Амоа, спуская девочку с рук и задвигая ее себе за спину.
– Сражаться? Это самоубийство, – феод поскреб подбородок, делая вид, что раздумывает. – Хотя, кто знает. Вдруг ты скорбный умом девственник? Таких они тоже не трогают.
Солдаты хохочут, а Амоа на это лишь крепко стискивает зубы.
– Эй, дайте-ка этому парню палку и проверьте, каков он в деле.
По команде феода Амоа кидают древко от копья, и на него сразу бросаются двое солдат.
Бой недолог, Амоа отбивает атаку и опрокидывает противников на землю. Затем по кивку феода на него нападают уже трое, и вновь удача не на их стороне.
– Недурно, – Ди Хеики делает несколько медленных хлопков. – Как тебя зовут?
– Амоа.
– И откуда ты, Амоа?
– Из Малеха.
– Малех? Кажется, ваша деревня сгорела, когда на нее напали твари пару лет назад.
– Твари тут ни при чем, сгорела она по вине твоих людей, которые разграбили ее под видом защиты.
– О, да. Весело там было, да, ребята?
И снова хохот солдат.
– Что ж, Амоа из Малеха. Встань на колени и признай мою власть, и я подумаю о том, чтобы отпустить твоих женщин.
Амоа смотрит на Рене, та часто-часто кивает, умоляюще глядя ему в глаза.
Амоа хмурится, чуть склонив голову, но с места не двигается.
– Ну же! Что ты медлишь, я не собираюсь развлекаться здесь целый день. На колени!
Амоа напрягся, словно в этот момент борется с собой. Словно ему физически сложно выполнить требуемое.
– Ах ты мерзость! Да я тебя заставлю есть грязь под моими сапогами! – феод достает хлыст, прикрепленный к боку лошади, и, замахнувшись, ударяет им Амоа, но тот подставляет древко, на которое тут же наматывается веревка. С силой дернув, он чуть не роняет Ди Хеики с лошади.
– Взять его! – командует феод. Солдаты гурьбой кидаются на Амоа. Роняют лицом прямо в землю, избивая ногами, палками.
Киара чувствует, как сердце начинает заходиться в груди, когда она видит, как несколько солдат вырывают девочку из рук Рене.
– Пожалуйста, только не мою сестру! Ди Хеики, мастер! Прошу вас! – кричит Рене, но ничего не может сделать.
– Не того защитника ты себе выбрала, да? – смеется феод, кивая в сторону Амоа. – Этот выбрал не тебя, а свою гордость.
– Но я готова на все. Пожалуйста! Забери меня вместе с ней. Я не оставлю ее одну! – кричит Рене, приближаясь к истерике, крупные слезы катятся по ее щекам.
– Хм… А ты ничего… – феод на несколько секунд задумывается, а затем кивает своим людям. – Киньте и ее в повозку тоже.
– А с этим что делать, мастер?
– Вздёрнуть на ближайшей ветке… И натолкайте перед этим ему земли в глотку. Эта мерзость не должна легко отделаться.
Киара проснулась в холодном поту, в висках стучало. Несколько секунд она просто лежала на кровати, силясь вспомнить, что было на самом деле, а что нет. Сон… просто сон.
За окном уже было довольно светло. На подоконнике стояла клетка с серой птичкой. Точно! Она ведь хотела залечить ей крыло, а в итоге только и успела вчера, что насыпать зерен.
Приподнявшись на локтях, она увидела, что рядом на кровати лежит Амоа.
Его глаза были открыты и бездумно смотрели в потолок. Кае стало немного жутко, она тронула нианца за плечо. Тот посмотрел на нее, чуть прищурился, но не произнес ни слова.
Ох, точно! Она же вчера сама приказала ему молчать. Что ж, раз они оба уже не спят, самое время поговорить.
– Добре утро, Амоа, – произнесла она, зевая и сладко потягиваясь. Несмотря на дурной сон, выспалась она замечательно. – Ты можешь встать, если хочешь. И я снова разрешаю тебе разговаривать.
Несколько секунд мужчина все еще продолжал молча лежать и буравить ее странным взглядом.
Интересно, о чём он думает?
– Ты мне снилась, – вдруг произнес он совершенно не то, что ожидала услышать Киара.
– Подробности твоих фантазий я слышать не желаю, – фыркнула она, подходя к зеркалу, садясь на маленький стул рядом и берясь за расческу. – Лучше давай все-таки обсудим произошедшее. Это будет правильно. В конце концов, мы оба – взрослые люди, и мы просто обязаны уметь договариваться…
– Там был смешной лопоухий парень, он принес тебе корзину яблок, а у тебя их стащил кто-то и скормил свиньям, – в отражении Киара видела, как Амоа приподнял брови. – Я только одного не могу понять, зачем ты потом сама-то в загон полезла? У вас что тут, с яблоками дефицит? На полном серьезе собралась доедать то, что после свиней осталось?
Внутри что-то надломилось. Словно кто-то узнал о ней нечто постыдное. Нечто, что она надеялась ото всех скрыть. Он видит сны о ее прошлом?
Что ж, как минимум, это снимает вопросы о том, что же ей самой только что снилось. Это все связь, которую она сама же установила. Почему о таком не читала ранее?
Кстати о книгах, она ведь так и не закончила разбираться с появившейся записью в старом талмуде по ритуалам.
Киара машинально обхватила себя руками. Что-то как-то холодно сегодня. Нужно обязательно пойти проверить, как там родители и сестра. Как же ей их не хватает…
– Хороший вопрос, кстати, мы тогда на такое веселье даже не надеялись… – голос Стивена заставил ее вздрогнуть, она чуть повернула голову. В зеркале отразилась фигура принца. Он расслабленно стоял у самого окна, опираясь на подоконник, однако стоило ей встретиться с ним взглядом, как принц тут же выставил вперед руки в предупреждающем жесте:
– Ки… Ки… Ки-ара. Вот. Видишь. Я запомнил, как тебя зовут. Не злись только, – он сложил руки, как будто собрался молиться, и похлопал глазами.
Создатель. А она так надеялась, что больше никогда его не увидит!
– Филип сделал для меня браслет из тонкой проволоки. Он остался в корзине, – вздохнула девушка, отгоняя не самые радужные воспоминания о своем детстве. – Я пыталась его забрать. Вот и все. Это просто был дурной детский розыгрыш.
– Детский розыгрыш? После того, как в тебя камнями бросали? По-моему, это мог придумать или полный кретин, или законченный садист, – усмехнулся Амоа, приподнимаясь на локтях.
– Сам он кретин! Я видел, как он вчера чуть мой замок не разнес! Мужлан неотесанный! – начал злиться Стивен, но под предупреждающим взглядом Киары моментально сдулся, закончив жалобно. – То есть, твой замок. А я кретин. Полный кретин. Вообще мозгов нет.
Словно бы демонстрируя сказанное, он поднял свою руку и вдруг засунул ее внутрь собственной головы, словно бы та была сделана из воздуха. Хотя, по сути, так оно и было.
– Это было давно, – тряхнула головой Киара, натянуло улыбаясь. – Поэтому лучше все же обсудить вчерашнее.
Она отвернулась от зеркала, чтобы не видеть Стивена, и попыталась полностью сосредоточиться на нианце, все еще расслабленно лежавшем на кровати. Но глаза нет-нет, да и скашивались в сторону окна.
– Не о чем разговаривать, – хмыкнул Амоа, наконец поднимаясь и беря рубашку со стула.
Вчера было слишком темно, чтобы Киара успела как следует им полюбоваться, а когда легла на кровать – почти сразу же уснула.
Сейчас же мужчина предстал во всей красе. Загадочные татуировки, змеившиеся по идеальному телу, добавляли ему какого-то темного очарования, подчеркивали то, что перед ней кто-то особенный.
В сегодняшнем сне у Амоа не было ни этих странных знаков, ни какой-либо нечеловеческой силы. Он даже магом не был. Всего лишь крестьянин из далекого Малеха. Сожженной деревни, разорённой местными солдатами.
– Можешь не стесняться, – бархатный голос нианца вывел ее из раздумий.
– О, да. Можешь не стесняться, я с удовольствием за вами понаблюдаю, Кис… – Стивен запнулся на полуслове.
Кая бросила гневный взгляд на окно. Нужно как-то снова прогнать его, потому что в противном случае она может не сдержаться, и это будет выглядеть как будто она спятила.
– Киара, – прошептала она на автомате.
– Да, можешь не стесняться, Киара, – повторил Амоа, явно неправильно ее понявший.
Он снова бросил так и не надетую рубашку на стул и медленной кошачьей походкой подошел к ней.
Кажется, даже температура в комнате поднялась. Кая по-прежнему сидела за туалетным столиком, и отступать было некуда. Она бы могла приказать ему остановиться, но все мысли просто вылетели из головы.
Совершенное тело и невозмутимое лицо. Почти нереальный, идеальный. Полностью принадлежащий ей.
Амоа встал почти вплотную, взял ее за руку и положил её запястья на себя. По кончикам пальцев тут же разлилось знакомое тепло, побежавшее по кистям вверх, заставляющее предвкушающе облизывать губы.
Амоа чуть дернул бровью, словно бы приглашая ее действовать.
– Хорош… – голос Стивена над ухом вывел из раздумья.
Кая резко встала, отталкивая от себя нианца.
– Охо-хо, сестренка, видела бы ты сейчас себя! Только что зубами не вцепилась! Как будто голодающей кусок мяса кинули… – восхищенно болтал принц.
Но ни Киара, ни Амоа ничего не успели предпринять, как в дверь постучали.
– Войдите! – приказала Кая, только чтобы поскорее избавиться от этой неловкой сцены.
В комнату заглянул Ник. Увидев Амоа без рубашки, парень опустил взгляд и тут же залился краской.
– Моя ко… ко… королева… Ваше… Вели… величество… – забормотал он, заикаясь.
Киара заметила, как Амоа скривился и отвернулся. Чего это он? Раньше вроде бы напротив, восхищался тем, как она запугивает людей. Не рад, что их прервали? Или же тут таится что-то еще?
В другой раз Кая бы этого не сделала, но здесь решила понаблюдать за реакцией нианца. Подошла к Нику, взяла его за подбородок, вынуждая поднять взор.
От ее прикосновений парень растерялся, задержал дыхание и покраснел еще сильнее. Даже уши запылали.
– В чем дело, Ник? – очень мягко и певуче спросила она, краем глаза наблюдая за застывшим Амоа.
– Ох, Ки… Киара, ты поаккуратнее. А то, кажись, твой раб уже выписал этому парнишке смертный приговор, – посмеиваясь, сказал Стивен.
Так, так, так… Кая нахмурилась, пытаясь по напряжённым плечам нианца понять, действительно ли это так.
– Мне кажется, он ревнует, – доверительно добавил принц.
– Там… там… – Ник все никак не мог собраться с силами, чтобы сказать то, за чем пришел.
– Ты пришел мне что-то сообщить? Куда-то позвать? Что-то произошло? – Киара вздохнула, выпуская его лицо. Видимо, если она будет слишком близко, то информацию ей придётся ждать вечно.
– Да, там… Хранитель Ирил просил… – переведя дух, Ник наконец закончил. – Пришли аристократы. Они хотят видеть вас.
Кае живо представилась толпа осаждающих ее замок аристократов, желающих возмездия. Щелкнула пальцами, магией заканчивая сложную прическу, которую так и не успела сделать, и изменила надетое платье.
– Что ж. В таком случае, следует поторопиться.
В тронном зале ее действительно ждали. Он был полон людей.
И стоило стражникам открыть перед ней двери, как каждый из стоящих там преклонил колено.
Киара медленно прошла через них к трону и села на него, взирая сверху вниз на коленопреклонённых людей.
Триумф был с привкусом горечи. Да, она добилась, она смогла. Но впереди еще слишком много работы. Ее родители и сестра – все еще заложники проклятия. Да и она сама пока еще до конца не свободна.
И все же губы словно сами собой изгибались, и ей стоило больших трудов сохранить невозмутимое выражение лица.
– Бездна великая! – присвистнул Стивен. – Да ты крута, Ки… ара. У Герцога Митта подагра, а смотри, как славненько на коленках стоит. А Рут? Того и гляди лбом пол поцелует. Даже старая дева из Фраев пришла. Отцу ни разу не удавалось зазвать ее на приемы. Мощ-щно, однако!
Комментарии принца повеселили. Ее вдруг посетила забавная мысль, что хоть технически она и давала им трое суток на присягу, но она все еще может казнить каждого из них за то унизительное послание с предложением сдаться.
Рядом с троном стояли хранители, каждый из них склонил голову в знак уважения. Прошедший вслед за ней по залу Амоа встал рядом с ними, и сейчас он был единственным, кто не кланялся ей.
Но все же не стоит позволять ему слишком много. Во-первых, это подает дурной пример. Во-вторых, хорошего обращения нианец просто не понимает. Вчера она не дала ему разрушить замок, но что будет, если он снова что-нибудь выкинет? Вдруг она не успеет вмешаться?
Нет, с ним определенно стоит поговорить. Снова обездвижить, если потребуется, и поговорить, раз по-другому он не хочет.
Неслышно переведя дух, Кая снова повернулась к пришедшим присягнуть ей главам фамилий. Что ж, скоро пора приводить в исполнение второй пункт ее плана.
Каждый из присутствовавших в зале подошел к ней лично, произнес слова клятвы за себя и свой род. Тут были и те, кто нападал на нее тогда в бальном зале, были и те, кого она никогда в жизни не видела.
Ее сердце дрогнуло лишь раз, когда на колени опустился молодой герцог Филип. Темные, чуть вьющиеся волосы и смешные оттопыренные уши, ничуть не портившие его вид, а напротив, придававшие ему какой-то трогательности.
Он забормотал слова присяги, смотря куда-то на ее туфли. А ведь когда-то это был ее единственный друг, всегда защищавший от нападок Стивена.
– Твой поклонничек? – принц был в своем репертуаре. – Никогда не понимал, чего ты с ним водилась? Он же никакой. Я был гораздо лучше. Да и сейчас ничего такой.
В правом ухе раздался задорный смешок, и Кая с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Ну да, чего она водилась с единственным человеком, который хотел с ней дружить? Который не боялся нападок принца и был готов открыто встать на ее сторону.
Вот только сейчас Филип не помнит их дружбу. А все из-за дурацкого ритуала, который она пыталась на нем испробовать в свое время.
Когда последний из присутствующих произнес слова клятвы, Кая поднялась со своего места:
– В Диагоне немало добрых традиций. И я хотела бы ввести еще одну. Пусть каждый из вас при выходе из зала напишет несколько слов в памятной книге.
Аристократы непонимающе переглядывались, кое-кто перебросился с соседями парой недоумевающих слов.
Кая махнула рукой, и слуги внесли в зал столик, книгу для записей с пустыми листами и писчие принадлежности.
– Зачем тебе это? – если уж даже вечно веселый после смерти Стивен недоумевал, то что уж говорить про остальных.
Мужчины и женщины по очереди тянулись к стоящему перед ней столу и брались за перо.
– Собралась сличать почерк? – хмыкнул принц. – Я тут слышал, тебе письмо с угрозами приходило, пока меня не было. Не знал, что такие чары бывают. Хотя, в общем-то, я ни про какие чары не знал.
Кая же лишь ухмыльнулась про себя. После вчерашнего представления никто не удивится, что она овладела каким-то еще видом чар или же вовсе изобрела новый. Вот только правда была в том, что ей не требовалось сличать почерк. Просто заставить всех думать, что она это может.
И тогда автор послания сам себя выдаст. Если он здесь, конечно.
Однако в тот момент, когда герцог Филип взял перо в правую руку, она сама себе не поверила. Она не думала, насколько ей будет больно от того, что это сработало.
Это не мог быть он. Она ведь сразу узнала бы его подчерк, разве нет?
Но он действительно вывел пару неровных строк, а затем, пробормотав какую-то формальную фразу, пошел прочь.
Если бы она не знала его всю жизнь, даже не заподозрила бы подвоха. Но она знала, и знала, что Филип – левша.
* * *
Коронация была назначена через три недели. Это должен был быть большой праздник. Киара в честь этого несколько раз прошлась по городу, раздавая еду и одежду – часть излишек, которые были в замке и в связи с тем, что слуг и жителей стало гораздо меньше, могли быть розданы.
Слухи о том, как она одним мановением руки восстановила горящие поля, расползлись не только по Заиру, но и по всей стране. Ее встречали и провожали радостными криками, здравницами. Называли Матерью.
Но Киара себя не обманывала. Любовь, которая пришла так быстро и просто, так же быстро и просто может уйти, стоит им всем столкнуться с первыми трудностями.
А ее тем временем начали мучить кошмары. Странные сны, в которых она лежала, заточенная под тоннами темномагической жижи. Той самой, что сейчас была на ее родителях и сестре. Той самой, от которой погибли принц и все, кто остался с ним в зале.
Ей снились желтые глаза, вой, похожий на волчий.
После таких снов она просыпалась, ходила умываться и потом долго пыталась уснуть под вечную не затихающую болтовню принца.
Сначала Киара ходила к родителям каждый день, но из-за этих снов, удушливых, страшных, она сначала начала посещать их через день, а потом, услышав слухи про «ужасную магию», которую прячет королева, вовсе перестала это делать.
Кто-нибудь мог подсмотреть, что происходит, и попытаться поджечь это место или еще что хуже – воспользоваться там магией, и тогда все вышло бы из-под контроля.
Но также она надеялась, что когда у кошмаров не будет почвы, когда она перестанет видеть воочию эту жуткую булькающую черную тьму, то сводящие с ума образы перестанут мучить по ночам.
Но они не перестали. Могли ли это быть воспоминания Амоа? Или же это был след от не до конца ушедшего проклятия? Так или иначе, но ритуал лишь купировал его, а чтобы избавиться окончательно, ей следовало выйти на его источник.
Амао говорил ей о том, где он видел эту магию. Гора Валаад. Ниан. Туда же отправлялся в путешествие старый король в свои молодые годы. Скорее всего, где-то там он и подхватил проклятье, которое передалось его сыну. И которое они с женой потом пытались перенести на Киару.
Она приказала Адаму Герэ, королевскому Хранителю Тайн, а также Вайоли поднять все архивы и выяснить, с кем предыдущий король Диагона двадцать лет назад ездил в ту самую экспедицию в Ниан. Если не сохранилось никаких записей, то, может быть, она сможет получить устные свидетельства от участников поездки?
Но живых свидетелей не осталось. По крайней мере, у них в стране.
– Вот видишь, – соблазняюще улыбался Амао. – Ты просто обязана начать интервенцию.
– Для деревенского парня ты знаешь слишком много умных слов, – не выдержав его очередной подначки, не слишком вежливо ответила Киара.
– Я два года правил. Чего-то, да нахватался, – ничуть не удивившись знаниям Киары о его происхождении, парировал мужчина.
– И выучил иностранные языки? Ты довольно бегло говоришь и читаешь на языке Диагона, – нахмурилась Кая, подумав, что это действительно странно.
Сколько ее крестьян знает хоть одно слово на чужом языке? Или это снова его «хочу и творю» магия?
– Ты удивишься, как быстро я учусь, – подмигнул он.
Тем не менее, на дальнейшие расспросы он отшучивался, и больше ничего ценного Кая от него не получила.
Они сидели как-то в библиотеке, она пыталась разобраться с предоставленными ей отчетами и прогнозами по тому, как будет расходоваться будущий урожай. А Амоа листал какой-то очередной справочник, периодически отпуская едкие комментарии.
– Ты не мог бы возмущаться где-нибудь в другом месте? – не выдержала она после очередного замечания. Сегодня во дворце она снова видела Филипа.
Когда они столкнулись, выражение его лица стало чуть растерянным. В первый миг он поднял вверх большой палец, словно бы действительно помнил жест, который был их тайным приветствием в детстве. У Каи от этого невольно защемило сердце, но мужчина лишь тряхнул головой, просто почесав вместо этого нос. Он сбивчиво поприветствовал ее, сказал, что пришел на встречу с кем-то из совета, хотя до этого ее в известность никто не ставил, а затем поспешил прочь. Киара все чаще ловила себя на мысли, что начинает подозревать всех и вся, что в любой момент ей могут всадить нож в спину, подсыпать яд в вино или подложить ядовитую змею в туфли.
– Ты же сама наколдовала здесь защиту, чтобы никто не выносил книги из библиотеки. Сними чары, и я буду читать в другом месте, – невинно заметил мужчина.
– Снимать, а потом снова накладывать. Нет уж, – Киара поморщилась. – Если еще и на книги охрану выделять, то… Просто сиди тихо.
Амоа сделал круглые глаза, словно она оскорбила его до глубины души.
– Сидеть тихо? Когда я прав? Сама посуди. Сломанные кости куда удобнее и безопаснее лечить магией. А тут предлагают от нескольких недель до нескольких месяцев без движения?
– К животным магию применять нежелательно. Ты сам вызвался помочь с птицей, вот и ищи.
– Я предполагал, что вся моя помощь закончится тем, чтобы отнести ее на кухню, – поймав взгляд Каи, он поправился. – Ну или к тому, кто у вас на этом специализируется. Но самому гипс накладывать? И ты так и не сказала, откуда взяла это недоразумение.
– В окно залетела, – пожала плечами Киара. – И вообще, я сейчас занята. Мне все это неинтересно. Поговорим, когда я закончу.
Она взглядом указала на стопки с отчетами. Сколько раз она уже пожалела, что взяла с собой эту птичку. Теперь ей казалось, что стоит кому-то только увидеть ее у Киары в клетке, как все сразу догадаются, что она обманщица и сама устроила поджог.
– А что тебе интересно? – хмыкнул Амоа, придвигаясь поближе.
– Смирись, друг, она жуткая зануда, – вздыхал тихонько принц, неизменно и невидимо наблюдающий за их перепалками.
– Любая информация по проклятью, например. Нет? Об этом ты не хочешь поговорить? Ну тогда попрошу меня оставить.
Время стремительно уходило. Скоро начнется зима, с севера на границы Диагона начнут нападать кочевники, нужно укреплять гарнизоны. А ей так и не пришли ответные послания от глав соседних государств, которым она писала в связи со сменой власти.
– Полетели в Ниан, и сама все увидишь, – подмигнул он, склоняясь к ней через стол.
– Думаешь, она согласится? Нет в ней размаха… – скучающий принц порой начинал обращаться напрямую к кому-нибудь из ее собеседников, словно бы они могли его слышать.
Киара еще раз тоскливо посмотрела на бумаги, затем на Амоа.
Хм… Что ж, ей явно не помешает отвлечься. Последнее время она слишком напряжена. Даже начала проверять еду и питье на предмет ядов и прикладывать особый амулет к тому, что приносят к ней в комнату, а ходя одной по замку – навешивать на себя невидимость.