Ева едва успела попрощаться с Лией. Она приехала, когда отец Лии уже загружал чемоданы в машину, а сама Лия блуждала по дому в попытке запомнить все до малейшей детали, чтобы вернуться и понять, что ничего не поменялось, чтобы соскучиться абсолютно по всему.
– Я уже думала, что не успею. Такие пробки были, – видно было, что подруга переживала.
– Все в порядке. Мы же не навсегда прощаемся, еще столько раз увидимся и вместе проведем время.
– Но когда это будет, – Ева крепко обняла ее; на глазах проступили слезы. – Я буду скучать по тебе, мне будет очень тебя не хватать.
– Мне тоже.
– Даже не представляю, как я теперь буду сидеть на парах и слушать лекции без тебя. Тебе все документы подписали, все одобрили?
– Да, там остались формальности. С нового семестра буду заканчивать учебу на заочной форме.
– Я так рада, что ты счастлива. По твоему лицу видно. Я не хочу отпускать тебя, но ты не моя собственность, поэтому мне остается только радоваться, что моя подруга будет жить лучшую жизнь и делать то, что нравится.
– Я так тебя люблю.
Объятия были нежными, крепкими, любящими. Она еще раз взглянула на Еву и пошла к машине.
– Лия, ты ему сказала об отъезде?
– Ему незачем это знать, совершенно бесполезная информация.
Она еще раз взглянула на дом в солнечных лучах, входную дверь, подругу и закрыла дверь машины. Теперь можно ехать. Внутри был невероятный трепет и предвкушение. Начиналось легкое волнение, но Лия знала, что это хорошее чувство, немного волнения сделают момент прощания еще более запоминающимся.
Мама плакала, а папа первый раз в жизни сказал, что гордится. Она всегда думала, что не услышит подобных слов, потому что для родителей выражение чувств было таким несвойственным, таким необычным. И, услышав эти слова, Лия не смогла сдержать слез. Она обняла родителей.
– Не люблю долгих прощаний, с каждой секундой все труднее и труднее уходить. Поэтому давайте прощаться тут, а дальше я сама.
– Только береги себя и не забывай звонить. Пиши в любой ситуации.
Она поблагодарила родителей, еще раз обняла на прощание и отправилась с огромным чемоданом к стойке регистрации. Сдать багаж оказалось гораздо проще, хотя изначально казалось, что очередь совсем не двигается. До вылета оставалось чуть больше часа, и нужно было пройти паспортный контроль и отправится к нужному гейту, чтобы ожидать посадку. Внутри что-то сжалось, и в какой-то момент перехватило дыхание. Взгляд снова покрылся пеленой, и все вокруг стало расплывчатым. Она села на ближайшее сидение в зоне ожидания и начала глубоко дышать. Странное предчувствие, будто что-то вот-вот случится, но она быстро отогнала от себя эти мысли. А потом появилось чувство, что она что-то забыла. Но и здесь она успокоила себя тем, что все можно купить и все можно прислать.
Самочувствие стало лучше, в глазах пропала слезная дымка. Она встала и направилась к паспортному контролю. Что-то внутри заставляло ее замедлить шаг, не торопиться. То ли это был страх, то ли переживания, она не могла определить.
«Надо было все-таки сказать ему, чтобы попрощаться. Вот что я забыла.»
Она решила написать ему, не звонить, но хотя бы написать. Достала телефон и зашла в переписку с ним. Был в сети больше часа назад. Даже к лучшему, не сразу прочитает, так будет легче. Она только начала набирать текст сообщения, как что-то заставило ее обернуться; показалось, что кто-то ее позвал. В толпе она не увидела знакомые лица, поэтому снова вернулась к телефону.
– Лия!
Она снова подняла голову, все еще стоя около прохода к паспортному контролю. Это был Итан. И это было чувство не удивления и не шока, а благодарности Еве, что она ему сказала, и он успел. Она улыбнулась самой себе и своим мыслям, повернулась к быстро идущему Итану и улыбнулась и ему.
– Хотела уехать, не попрощавшись?
– Должно же быть хоть что-то трагичное в нашей жизни, кроме неразделенной любви. Не думала, что для тебя это будет важно.
– Вот именно, что не думала, а надо было.
– Злишься?
– Злюсь. Но не на тебя. Скорее на себя. Сколько еще есть времени?
Она посмотрела на часы.
– Минут 20, потом нужно будет идти искать свой гейт.
– Этого мало, но лучше, чем ничего. Пойдем сядем.
Они снова вернулись к ближайшим сидениям.
– Тебе Ева сказала?
– Да. Позвонила сразу, как только ты уехала. Я думал, что не успею.
– Но ты успел.
– И я рад.
Повисло молчание. Диктор объявлял о начале регистрации, окончании посадки, потерянных вещах, и они слушали, а время шло.
– Я… Мне так много времени понадобилось, так много людей и событий, чтобы понять, что… – он сделал паузу. – Скажи, почему вы постоянно обсуждали нас, когда ничего даже и не было?
– С моей стороны это была иллюзия и, наверно, надежда, что, если есть такая тема для разговоров, то, может, и в жизни что-то получится. Это все же несерьёзно, просто глупые шутки, и ты это знаешь. Почему ты злишься из-за этого?
– Потому что я не хочу, чтобы это было просто глупой шуткой, – секундная пауза.
– Ты никогда не говорил со мной об этом.
– Зато ты говорила об этом с моей сестрой.
– Да, но…
– Знаешь, как мне было трудно игнорировать твоё взросление и твоё расцветание? Я отвлекался на все подряд, и на всех, старался не обращать на тебя внимания, мы долго не виделись, и я думал, что все прошло, я могу жить дальше, но нет. Я тоже повзрослел и понял, что тема, на которую вы «шутите» уже несколько лет, носит в себе долю правды. Твое письмо, на которое я так и не ответил, очень сильно повлияло. Сначала я радовался, что ты наконец-то перестанешь на меня так смотреть, как-то по-особенному, что станет легче общаться с тобой. Не будет никаких чувств, никаких проблем, только дружба. Но за это время, пока тебя не было, я просто… Ты все ещё меня любишь? Потому что я наконец-то набрался смелости признаться – в первую очередь, наверно, себе – я тоже тебя люблю.
Лия сидела в полном оцепенении и не могла понять, почему они сейчас разговаривают об этом. После всего, что произошло.
– В какой момент ты это понял?
Он положил руки на свой затылок и опустил голову. Она знала, что ему тяжело. Поэтому просто ждала.
– Наверно, когда осознал, что хочу семью. И первый человек, который пришёл мне на ум, – это ты, как бы странно это не звучало. Из всех, с кем я встречался, а было их много, ты сама это знаешь, я сразу подумал о тебе. Потому что сколько бы лет ни прошло, сколько бы людей я не встретил и не пытался тебя заменить, ты все равно останешься кометой, которая взорвала мое сердце.
На глазах появились слёзы.
– А ведь знаешь, мне сначала было до глубины души обидно, что даже на такое важное письмо ты мне не ответил. Оно было действительно важным. Но потом я поняла, что это даже к лучшему. Твой ответ говорил сам за себя. Мне казалось, что мои чувства полностью не взаимны, и с этой мыслью было гораздо проще тебя отпустить. Конечно, на это понадобилось время, но я смогла, – она сделала небольшую паузу и посмотрела на Итана. – Если бы ты знал, как я хотела услышать эти слова, и пару месяцев, да даже недель назад я бы прыгала от счастья. Но ты не учёл самое главное. Любовь имеет свойство меняться.
Он улыбнулся, покачал головой и достал из кармана какой-то листок. Сердце захотело остановиться, но вместо этого билось в три раза быстрее.
– Ты тогда писала, что твои чувства будут сильны ко мне еще долгие годы. И я посмел надеяться, что так оно и есть. Ты же помнишь, что писала об этом?
Она все помнила. Помнила то письмо до единого слова. И как писала его ночью в слезах, боясь своих чувств. И его реакции. Как писала быстро, без остановки, дрожащей рукой после того самого разговора. Мысли не шли, они летели, и она только успевала их записывать. Это было год назад, но она помнит все в мелких деталях.
«А я ведь тебя любила. Три долгих года я сходила с ума по тебе, с первых месяцев нашего знакомства. Ты не знаешь об этом, но я каждый божий день спрашивала у твоей сестры, все ли с тобой хорошо. Каждый божий день я думала о тебе и мечтала, как в будущем мы с тобой будем вместе, хотя все вокруг говорили, что такого не будет. Никто в это не верил. Никто. И не верит до сих пор. Но я верю. И мне этого достаточно.
Я помню, как предложила тебе поехать со мной в Норвегию. Помнишь твою реакцию в первую минуту? Ты сказал, что там слишком холодно, и надо выбрать другую страну, а спустя пару минут, мы уже строили планы, в какой именно город Норвегии поедем. Ты был согласен поехать со мной туда, куда сам не хотел, лишь бы это сделало меня счастливой. Это давало мне надежду. Давало надежду. Я так люблю твою улыбку. Она та самая, которая действительно дарит свет, когда на душе темно. Может, ты об этом и не подозреваешь, но, когда мне бывает плохо, я смотрю на наше единственное общее фото, на котором ты улыбаешься, и мне становится легче. И знаешь, мне кажется, что если дьявол вместо моей души захочет забрать у меня нечто ценное, то он попросит именно этот кадр, где ты улыбаешься.
Ты никогда не был нежен и мил со мной. Ты всегда был груб и говорил, что я тронулась умом, но при этом ты соглашался со всем, что я бы тебе не говорила и чего бы не предлагала. Ты не сказал мне ни один комплимент за все наше знакомство, но на твоем лице всегда появлялась улыбка, когда мы встречались. Это давало мне надежду. Ты никогда не говорил о чувствах, но обнимал и целовал меня с той страстью, которая свойственна любящему человеку; страстью, которую испытывают, когда смотрят в глаза самого близкого и находят в нем все. Я знаю это, потому что сама испытывала такую страсть, когда смотрела на тебя. Твои объятия тем августовским вечером ** года были лучшими объятиями. Воистину лучшими. И самыми крепкими.
В какой-то момент мы начали общаться каждый день поздними ночами. Нам обоим стоило бы пойти спать, ведь завтра нас ожидал ранний подъем. Но кого волнует завтра, когда сегодня такое прекрасное? И мы общались с тобой до глубокой ночи, и сон снимало, как рукой, когда я слышала речь из твоих прекрасных уст. Ты никогда не говорил мне о своих чувствах. Но всегда знал о моих. Это несправедливо, ты так не думаешь? Ты знал, что я чувствую к тебе, но мне оставлял лишь догадки без единого намека на что-либо. Однако, можешь быть уверен, что мои чувства будут сильны к тебе еще долгие-долгие годы. И совсем не важно, где мы будем и с кем, на каком континенте, и в каком часовом поясе. Главное, что мои чувства – это подлинное богатство. Потому что мои чувства – это и есть первая любовь. Ты моя первая любовь. И во всех последующих, если они будут, я буду искать тебя.
Ты не нашел во мне ту, которую искал. Быть может, это и хорошо. Ведь мы бы не прожили бы и дня без ссор с нашими непростыми характерами, нашими помешанными предрассудками и дурной психикой. Мы бы переубивали друг друга. Или любили бы так, как не любит никто?
Знаешь, я готова тебя отпустить. Но не потому, что мои чувства прошли. Нет. Потому что я люблю тебя так сильно, что готова пожертвовать собой. Я готова пожертвовать всем, лишь бы ты был счастлив.
Я знаю, что сейчас ты в отношениях. И я уверена, что она тебя любит. Ведь если ты действительно любишь ее, то было бы кощунством с ее стороны не любить тебя в ответ. Но только если ты по-настоящему ее любишь.
Как бы я хотела сейчас оказаться рядом и просто обнять тебя. Поцеловать. И попрощаться. Будет сложно видеть тебя при встрече, даже несмотря на то, что они редки, как снег в августе, но я буду сильной, я справлюсь. Обещаю.
И все-таки я готова отпустить. Со слезами на глазах, с криками в душе, с болью в сердце я готова отпустить. Я надеюсь, ты будешь счастлив.
Улыбнись, я люблю тебя.
Твоя Лия.»
Он зачем-то прочел его вслух. По коже бежали мурашки, и ощущался легкий холод.
– Я думал, ты будешь у меня всегда. Принимал как должное.
– И надеялся, что если не получится, то всегда можно вернуться ко мне?
– Да. Каким же глупцом я был.
Между ними повисло молчание. Было слышно только тяжелое дыхание и колотящееся сердце. Казалось, оно стучит так сильно, что этот стук слышен абсолютно всем.
– Я люблю тебя, – прошептал Итан.
Она нежно коснулась ладонью его лица, улыбнулась сквозь слезы и сказала:
– Я тоже тебя люблю. Но ты мне больше не нравишься. Ты мне больше не нужен.
– Но ты нужна мне.
– Не нужна. Не была и не буду. Опаздывать всегда больно. Но еще больнее отпускать.
– Лия, я…
Она покачала головой, давая понять, что не хочет об этом говорить.
– Не нужно. Я столько раз пыталась тебя забыть за это время, столько раз пыталась выбросить из головы, и знаешь, у меня не получалось. Ты уходил, но потом снова и снова возвращался. И я не понимала, в чем было дело, – она отвела взгляд. Слезы высохли; от них остались лишь едва заметные следы на щеках.
– Что сейчас изменилось?
– Я послушала себя. Здесь не нужны подробности, просто я полюбила и приняла себя. И это вытеснило тебя из моей головы. Я правда тебя люблю. И всегда буду любить так, как никого другого. Но это прошло.
– Предлагаешь вот так закончить?
– У нас никогда не получится закончить. Нас слишком многое связывает. Мы с тобой друзья, давай ими и останемся.
– Сложно быть друзьями, когда у тебя есть чувства.
– Я рада, что теперь ты меня понимаешь.
– Я буду ждать тебя. Я всегда буду тебя ждать.
Люди смотрели на них и слушали с таким интересом, буд�