Так прошло мое «беззаботное» детство. Время шло. Мне исполнилось тринадцать. Жизнь с отцом постепенно превратилась в сущий кошмар. Командовать мной становилось все сложнее. Я научилась огрызаться, так как чувствовала, что с каждым днем становлюсь сильнее, а отец не молодеет. После одного из скандалов, он, наверное, тоже сделал определенные выводы и, решил, что в полной мере выполнил свой родительский долг. А потом за один день упаковал все мои нехитрые пожитки и отправил в своей младшей сестре. Просто отдал меня. Как ненужную вещь. Человеку, которого я в глаза не видела и о существовании которого даже не догадывалась. И слезинки не уронил, когда прощались. И это после стольких лет, прожитых может и не душа в душу, но все же в одной лодке…
Первый глоток воздуха я ощутила именно в тот момент, когда стала жить с тетей Олей. Она была владелицей парикмахерской в жилом квартале на окраине Воронежа. Эта замечательная живенькая женщина с неисчерпаемым запасом оптимизма стала для меня второй матерью. Воспитала из жесткой пацанки настоящую женщину. Тетя не могла иметь детей, поэтому была очень рада моему появлению, и никакое хулиганское прошлое не могло убедить ее оставить попытки подружиться со мной. Тетя мне казалась крестной-волшебницей из сказок, которые в далеком-далеком детстве читала мне мама. Ласковая, добрая, отзывчивая: неудивительно, что вскоре она стала для меня главным примером для подражания, эталоном красоты, женственности и изящества. Именно она разглядела во мне «Монику» и взрастила на благодатной почве весьма достойную представительницу прекрасного пола.
Как оказалось, тетя Оля все мое детство постоянно препиралась с отцом, сетовала на отсутствие нормального воспитания, подчеркивая мою замкнутость, необщительность, проблемы в школе. Мне бы ее железный характер… Хотя, по правде говоря, отказать ей невероятно сложно. В аргументированном споре ее еще попробуй переубедить! Мне до сих пор очень трудно ей в чем-то отказать. Тут уж не поспоришь. Благодарю провидение за тот момент, когда отец все же уступил тетиным уговорам и я первым же рейсом вылетела в Воронеж. А пока самолет уносил меня в неизвестность, я все пыталась представить себе, какая жизнь мне уготована, что за родственница такая, которой я вдруг понадобилась? В тот день, когда наши с тетей судьбы оказались тесно переплетены, началась новая глава моей жизни.
Я часто наблюдала, как тетя Оля работает, а она, в свою очередь, детально объясняла все, что делает. Не помню точно момент, когда осознала, что серьезно увлеклась парикмахерским искусством. Я слушала наставления очень внимательно, прошла все возможные курсы повышения квалификации, какие смогла найти в Воронеже, посетила огромное количество мастер-классов и тренингов, засветилась везде, где преподавали уроки красоты. Так в студенческом возрасте мне уже удалось обзавестись дипломом парикмахера.
Лучше всего мне удавались женские стрижки: иногда простые, даже строгие, иногда – дерзкие, эпатажные, но всегда оригинальные. Я очень серьезно относилась к своей работе, тщательно подбирала стрижку в зависимости от пожеланий клиента, последних веяний моды, типа личности, даже времени года. Так что практически всегда мной оставались довольны. Тетя заслуженно мною гордилась, считала, что я не уступаю другим мастерам с большим стажем работы и, будучи женщиной сообразительной, не преминула воспользоваться моими успехами – выдавала меня за высококвалифицированного специалиста, чем неплохо подняла рейтинг нашей парикмахерской. Прям новоиспеченный малолетний гуру в салоне красоты! Смешно сейчас вспоминать, но я безмерно собой гордилась. А то! Сколько сил было вложено…
А потом еще учеба в универе ко всему прочему добавилась. По настоянию отца я поступила на экономико-правовой факультет на дневное отделение. После пар только время оставалось. Изучала все, что могло пригодиться в парикмахерском деле – фармакологию, визаж, модельное мастерство. Так и жила: от универа до парикмахерской и обратно. Само собой, ни на подруг, ни на личную жизнь времени просто не находилось.
Но вот в мою и так довольно насыщенную жизнь нагрянула и первая любовь. Николай был военным. Отец «выбрал» мне его, посчитав достойным руки своей дочери. Знал бы он тогда обо всех его «достоинствах», может быть и призадумался бы. Но тогда Николай был в его глазах идеальным кандидатом. Высокий, широкоплечий, говорил всегда по делу, без мишуры, по карьерной лестнице взбирался очень резво. А глаза… Эти выразительные светло-серые, почти прозрачные глаза с длиннющими ресницами покорили не один десяток сердец. В том числе и мое. Может настойчивость его ухаживаний меня убедила, а может – ощущение невероятной силы, исходящей от его мускулистой фигуры. Мне тогда казалось, что за ним, как за каменной стеной. Что только он меня сможет от отца защитить. И в какой-то степени сработало. После свадьбы отец действительно перестал вмешиваться в мою жизнь. Да вот только наконец-то отпущенный отцом поводок Николай сразу же опять затянул на моей шее. Уж не знаю, каким он был военным, но мужем оказался просто нестерпимым. Деспотичный, угрюмый, всем недовольный. А когда его приказы не выполнялись немедленно и в точности согласно инструкциям – он тут же бил. Не предупреждая, не произнося ни слова, бил сильно и точно. Первое время даже синяков не оставалось. Но к концу второго года нашей совместной жизни ему на все уже стало наплевать. Я постоянно жила, словно в кромешной тьме. И немудрено: нормально видеть мне мешали все новые и новые кровоподтеки, регулярно появлявшиеся благодаря стараниям моего благоверного. Достойные подарки. К тому времени у меня случился уже второй выкидыш. Ослабленное, измученное тело просто не способно было выносить ребенка. Может оно и к лучшему. Кто знает, какие увечья мог получить плод из-за непрекращающихся побоев. Отца на тот момент уже не было в живых. Он не смог полностью оправится после второго инфаркта, как последовал третий. Так я осталась один на один с дьяволов в человеческом обличье. И куда девался этот обходительный сдержанный уважаемый молодой человек после того, как переступал порог квартиры? Весь лоск, душевность, наигранность улетучивались в один миг. Он сразу же начинал искать повод поднять на меня руку. Мне одно время даже стало казаться, что он просто хочет меня убить. Что именно толкало его на такие зверские поступки – для меня загадка. Возможно он видел во мне лесенку на верх Олимпа, хотел через родство заручиться поддержкой отца и значительно ускорить свой карьерный рост. Но, тогда не за горами и первый облом. Несмотря на многочисленные связи в определенных кругах и заслуженное уважение коллег по цеху, отец совершенно не собирался помогать зятю, считая, что настоящий мужчина всего должен добиться сам. Это, конечно же тогда хорошенько подлило масла в огонь и Николай совсем перестал стесняться в методах насаждения одному ему ведомой истины. Возможно, причиной вообще был квартирный вопрос. Военным полагалось жилье от государства. Но ждать его нужно было действительно долго. А молодым семьям давали вне очереди. Да и после смерти отца осталась квартира, принадлежавшая когда-то маминым родителям. И кто у нас будет завидным женихом с двумя квартирами? Правильно – Николай. Всего-то нужно признать жену невменяемой, психичкой ненормальной, к чему он методично все вел, в подробностях рассказывая всем вокруг небылицы обо мне. Ох хороший сказочник бы из него вышел…
Но каждой сказочке приходит конец. После третьего выкидыша, лежа в больнице на застиранных простынях, уставившись в одну точку на пятно (от кетчупа?) на грязно-серой ткани, я вдруг осознала, что эти ободранные стены, скрипучая кровать с продавленной металлической сеткой и тонюсенький матрас, этот пожирающий все остальные эмоции страх, страх возвращаться домой – все это и есть моя жизнь. И тогда словно пелена с глаз упала. Ради чего я терплю все это. Любовь? Да разве ж можно назвать отношение Николая ко мне любовью? А я? Любила ли я его когда-нибудь? Возможно в начале и были чувства, влюбленность, бурлящие в молодой крови гормоны и надежда на счастливую жизнь. Но как-то быстро с глаз упали розовые очки. Что же тогда меня, как наручниками, приковало к ненавистному мне человеку? Сейчас то я прекрасно понимаю, что физических данных мне вполне хватало, чтобы если не победить, так в обиду себя не дать точно. Почему же я боялась мужа так сильно – до дрожи в коленях, до помутнения рассудка. Как только он начинал кричать на меня, я забивалась в какой-нибудь угол, начинала лепетать какие-то оправдания, все, что угодно, лишь бы не бил. А может он что-то и подмешивал мне в еду какое-то время. Психотропные средства, например. Как рассказывали мне потом знакомые, очень уж мое поведение отличалось от привычного. Все может быть. Но я не стала дожидаться, пока меня в своей же квартире сгноят. Выдумала какой-то нелепый повод и сбежала из больницы в тот же день.
Маринка выручила, не передать словами как. Когда я, вся промокшая, зачуханная появилась на пороге дома, она без лишних вопросов завела в дом, отмыла, накормила, дала выспаться и только после этого аккуратно поинтересовалась, что же все-таки со мной приключилось. Представляю, как странно это выглядело – за сутки я ни слова не произнесла, только глаза стеклянные на Маринку переводила, когда она чай предлага или еще что по-мелочи. Сидела только и вперед-назад раскачивалась. Или у окна становилась, лбом к прохладному стеклу прислонялась и застывала каменным изваянием. Но, когда Марина спросила, нужно ли мужу позвонить, будто плотину прорвало. Обрывая слова на половине, вперемешку со слезами, я то криком кричала, то шептала едва слышно. Все на подругу вывалила – все страхи, опасения, всю боль, что накопилась. Маринка, нужно отдать ей должное, терпеливо выслушала, изредка уточняя детали или сказанное слишком неразборчиво, а потом замолчала почти на полчаса. Все поражаюсь силе ее характера. За ее миленьким личиком и хрупкой точеной фигуркой поистине стальной стержень спрятан. В разговоре она любит поговорить на чисто женские темы – маникюр, там, шоппинг, посплетничать о знакомых, мужиков пообсуждать. Но в критической ситуации поведение ее резко меняется. Она собрана, сосредоточена и мгновенно начинает действовать. Продумывает несколько вариантов развития событий, всегда быстро находит нужных людей и вообще никого не боится.
Так было и когда Николай появился на пороге. Маринка ничуть не стушевалась перед стоявшим напротив громилой. Отвечала жестко, даже грубо, совершенно не пытаясь быть гостеприимной или хотя бы вежливой. А в какой-то момент вообще стала похожа на тигрицу, приготовившуюся к прыжку. Николай начал понимать, что ни обаяние, ни уговоры заполучить меня обратно не помогут, поэтому начал открыто угрожать. Чуть ли не в похищении обвинять. Похищении человека (то есть меня!), требующего специального лечения, возможно опасного для общества и явно психически нестабильного. Маринка (вот ведь выдержка-то, обзавидуешься!) молча все выслушала, только цвет лица постепенно менялся, от розоватого до почти бардового, по мере того, как этот придурок все больше и больше меня унижал. А потом такую тираду из трехэтажных матов выдала – любой начальник строительной бригады бы с уважением присвистнул. И дверью как хлопнет, прям у Николая перед носом. И никакие стуки-грюки уже не слушая пошла в дом, не прекращая бормотать под нос отборные маты. К счастью металлические входные двери прекрасно справлялись с обрушившимся на них градом ударов. И ни один звук ненавистного мне голоса не смог проникнуть сквозь добротную звукоизоляцию. В следующий и последний раз мы с бывшим мужем встретились в зале суда, когда разводились. Не знаю, на что он еще надеялся, когда пытался убедить меня сохранить брак, потом, наоборот, доказывал мою невменяемость, и обещал быть сиделкой, заботится обо мне до конца моих дней, как любящий муж и ближайший родственник. Даже настоял на психологической экспертизе, которую я прошла без каких бы то ни было проблем, так как за прошедший с момента моего бегства из больницы месяц почти пришла в норму: все вещества, воздействовавшие на меня так сильно, больше не поступали в организм да и на здоровье я никогда не жаловалась, так что вполне смогла восстановиться за столь короткое время. Судья, на удивление адекватный попался. Внимательно изучил все материалы дела – снятые побои, общее мое состояние, мнение эксперта по психологическому портрету мужа. После чего притязания мужа на метры в моей трехкомнатной квартире были отклонены и начался бракоразводный процесс.
Тогда я усвоила очень болезненный урок и поклялась себе, что в жизни у меня больше не будет серьезных отношений. Простое удовлетворение физических потребностей, не более, и исключительно на моих условиях. А любовь, тепло, нежность? Мне они ни к чему. Только боль от них и отчаяние…
После громкого финала эпопеи под названием «замужество» моя жизнь снова резко вильнула в сторону. Жаль тетушка не увидела, как я снова становлюсь на ноги. Ее к тому времени тоже уже не было в живых. Женщина она уже была далеко не молодая и совершенно себя не берегла: никогда не чуралась грязной работы, могла и ящики сама тягать, если все заняты, и сумки с принадлежностями не позволяла мне самой носить, какие бы тяжелые они не были. Все отмахивалась, что «это не тяжести» и по сравнению с лихими девяностыми сейчас «не жизнь, а праздник», так что она с легкостью со всем и сама справится. Но время не щадит никого. После первого обморока на рабочем месте удалось уговорить ее обследоваться. Тогда и обнаружили опущение матки и последнюю стадию рака желудка. Тетя сгорела за месяц. А я осталась совершенно одна. С мужем меня абсолютно ничего уже не связывало. Немного неожиданно, но в наследство от тети мне достался большой дом и салон. Так что, недолго думая, я с головой нырнула в «мир красоты и здоровья». Пахала как папа Карло от зари до зари, чтобы сначала сохранить постоянных клиентов, а потом развивать бизнес, улучшать качество сервиса, следовать в ногу со временем. Это был первый кирпичик, самая первая ступенька к моей нынешней обеспеченной, порой даже беззаботной, жизни.
Глава3
– … такой мужчина! – все не успокаивалась моя подруга. – Ну, нельзя, просто непозволительно такими мужиками разбрасываться!
– Вот сама и иди за него! – неожиданно взбесилась я. Так не вовремя всплывшие, до боли яркие воспоминания полностью захлестнули меня, да так, что я прослушала практически все, что подруга вещала последние полчаса. А когда включилась в разговор, то поняла, что меня уже два раза замуж выдали, а Маринка в мечтах своих заботливо вытирает сопли еще неродившихся крестников.
– Я бы, может, и пошла! Но как же тогда мой Мусик?.. – подружка сделала губки «бантиком» и пару раз чмокнула воображаемого «Мусика». – Боюсь, он не согласиться содержать еще одного нахлебника. Хотя…
Марина разошлась не на шутку, да так, что чуть не заехала мне в лицо журналом, который как раз держала в руках. В комнате стало душновато, но за веером идти было лень, так что в ход пошли подручные средства. Зная экспрессивный характер подруги, я отсела чуть подальше и продолжила «сочинение на тему», подхватив ее игривый тон.
– Зря-зря-зря! Александр весьма состоятельный молодой человек. Твой Стёпка потом будет локти кусать, упустив такой замечательный шанс пополнить семейный бюджет. – Я уже не могла сдержать смеха и серьезный в начале разговор мгновенно превратился в подтрунивание друг над другом. Я уверена, что он найдет, как получить пользу даже из такой щекотливой ситуации.
– А что тут такого? – глянцевый «многотомник» (с таким количеством страниц по другому и не назовешь) опять прошерстел страницами в опасной близости от моего лица. А Маринка даже не заметила, с азартом продолжая развивать мысль. – Новый роман – это новые впечатления. Ты же знаешь, что нет для меня большей муки, чем скучная однообразная жизни. «Пришел, увидел, победил» – понимаю, одобряю. Но вот все за этим следующее – борщи, посуда, детские сопли. Нет уж! Увольте! Не из тех я женщин. Меня нужно добиваться. Если Стёпушка ничего не придумает, то пусть потом пеняет на себя… – Марина многозначительно подвигала бровями вверх-вниз.
– Пусть пеняет на себя… – вторила я Маринке томным голоском. Мы замолкли на пару секунд, потом переглянулись и дружно рассмеялись.
– А чего ты на самом деле хочешь в жизни? – подружка вдруг резко стала очень серьезной. Нечасто такое увидишь, ой нечасто. Вопрос был задан без издевки и малейшего намека на сарказм. Даже складка между бровей появилась на миловидном личике (что, кстати, совсем девушек не красит). Это немного сбило меня с толку. Такой требовательный хмурый взгляд… И меня словно в чан с водой ледяной окунули. На секунду показалось, что я опять на «допросе»: сижу перед отцом на неудобном стуле, не доставая ногами до пола; смотрю в его ничего не выражающие бездушные глаза. Устала сидеть ровно. И на улицу так хочеться – подружка уже давно во дворе меня ждет. А я пошевелиться боюсь и только и могу, что, как автомат, чеканить: «Да, Леонид Валентинович», «Нет, Леонид Валентинович»… Вот и сейчас было ощущение, что я прямо сейчас, немедленно, должна дать прямой ответ на поставленный ребром вопрос.
– Сама не знаю – прошептала я едва слышно. Мне с огромный трудом удалось выдавить из себя хоть что-то. Почему-то я была абсолютно уверена, что отец обязательно все услышит. А потом его, как всегда, взбесит моя нерешительность, он нахмуриться и, поджав губы, отвернется, в очередной раз проклиная слабое мамино здоровье.
– Зато я знаю! Трон тебе нужен. Одинокий трон и королевство впридачу! – чувство юмора вернулось к Маринке так же неожиданно, как и исчезло.
А вот ловкости как не было, так и не прибавилось. С очередным взмахом руки сто страниц квинтэссенции гламура выпали из ее рук, плюхнулись на стол, проехали с полметра и благополучно приземлились мне на колени. Даже пришлось немного придержать журнал, чтобы остановить дальнейшее падение. Я автоматически развернула его и пробежалась глазами по первой попавшейся странице: история из личной жизни какого-то дизайнера моды, реклама швейцарских часов и довольно известного ювелирного дома, популярного салона красоты…
– Стоп! А это что еще за «дичь» – вырвалось у меня. Марина посмотрела на меня с интересом.
– Тань, ты о чем? Это же обычное регулярное издание парфюмерной индустрии.
Но я уже не слушала подругу.
– Рыцарский турнир! Божечки, кто-то этим всерьез может заниматься?! – У меня подобные сборища всегда ассоциировались с ряженными какими-то. Наверное, соберуться «три калеки две чумы» в какой-нибудь глуши, час деревянными мечами помашут и успокоятся. Пуф. Детские игры какие-то…
И вдруг меня озарило. «В глуши, говорите?». Мало популярное мероприятие, да еще и у черта на куличках. Идеально! Именно то, что мне сейчас нужно, чтобы исчезнуть со всех радаров и переждать зарождающуюся бурю. Так, что тут еще написано? «Фестиваль исторических игр. 1100-й год…”. Жесть, ни тебе электричества, ни каких бы то ни было удобств. Оно мне надо вообще?.. Перед глазами быстренько всплыли два до боли знакомых лица. Мужских лица.
А, была не была! Чего только не сделаешь ради искусства. Я перевела взгляд на иллюстрацию к рекламе. Двое крепких парней внушительной комплекции застыли на прощадке, огражденной на манер ринга. Со сжатыми кулаками, решительными, несколько устрашающими взглядами, они застыли как-будто «за секунду до», готовые вот-вот кинуться друг на друга. Что-то дикое, первобытное проскальзывало в этой сцене. Я не могу назвать себя кровожадной, но когда в реальном бою встречаются мастера, неважно меча или кулачного боя, я будто физически ощущаю напряжение между соперниками, чувствую закипающий в их крови адреналин, предвкушаю сладкое чувство превосходства над поверженным врагом…
«Мммм. Возможно даже смогу получить удовольствие, поучаствовав в этой авантюре.» – не успела я подумать, а рука уже сама потянулась за смартфоном. Маринка в изумлении наблюдала за мной. Мне казалось, я полгода взвешивала все «за» и «против», но на самом деле прошло от силы пару минут. Легко касаясь пальцами сенсорного экрана, я набрала десятизначный номер, в трубке раздались монотонные гудки. Первый, второй, третий… Черт, да что у них там с менеджментом творится? Ну кто так делает?! Во мне начала закипать злость. Если у них там везде такой же бардак, то стоит задуматься… – Главный офис строительной компании «Пилигрим». – На другом конце провода наконец-то соизволили поднять трубку. Приятный женский голос (явно молоденькая девчушка) продолжал. – Приемная заместителя директора. Слушаю вас?
– Главный офис строительной компании «Пилигрим», – наконец на другом конце я услышала милый голос молодой девушки. – Приемная заместителя директора Андрея Владимировича Воронова, слушаю вас.
– Добрый день, – ощутив легкий конфуз, будто та первоклашка у доски, смущенно заговорила.– Меня зовут Татьяна Куница. Я из города Воронежа. Я бы хотела поучаствовать в вашем фестивале.
– Погодите минутку, я вас переключу на другую линию, – ответил милый голос с телефона.
Помедлив немного, мой звонок, тут же обслужил мужской голос. Скорее всего, принадлежащий мужчине, не меньше тридцати точно. Его обаятельный, глубокий тембр завоевал мое внимание. Пробудил из глубокого спящего состояния кокетливую лисичку, которая по моим расчетам давно уже попахивала ворчливой дикобразиной.
– Добрый день, меня зовут Вадим Владимирович. Чем вам могу помочь? – прозвучал мужской голос.
– Здравствуйте, Вадим Владимирович, – ласково помедлила я, решив сразить мужчину милым голоском.– Меня зовут Татьяна Романовна Куница, и я хочу участвовать в вашем фестивале.
Чуть ли не пропела я в трубку.
– К сожалению, у нас места уже все заняты, – начал он с не самой приятной новости.– Дело в том, что наши места очень дорого стоят. Но те, кто смог отозваться первым на нашу рекламу выкупил их стоимостью не меньше ста долларов. Скажите, за какое число наша реклама?
– Э…э……за второе мая, – глухо промямлила я, кое-как осмотрев обложку журнала, в голове пронеслась мысль. – « Вот дура, как я пропустила этот момент. Точно дура!»
– А сейчас уже конец июня, виноват, но ничем не могу помочь.
– Да на что мне ваша милость, я участвовать хочу! – надо ж было такое брякнуть совсем неизвестному человеку в трубку.
Длительное молчание говорило о том, что любой адекватный человек на такую грубость и имел право бросить трубку, но его азарт, очевидно, взял свое.
– Есть у меня одно предложение, – наконец заговорил он, – однако оно не из дешевых.
– Дешевизну оставьте при себе. Говорите, что у вас там есть, – и тут моя непреклонная хватка превзошла мою женскую половину, которая должна быть вроде бы как слабой.
– Королева, – уверенная твёрдость в его голосе вынудил гореть желанием мое тело.– Королевой не хотите быть? Вам как под стать. Цена, я так понимаю, цена не имеет значения. Так вот, выезжайте по указанному адресу в рекламе. Оплата при встрече. Забирайте свои реквизиты и добро пожаловать на фестиваль.
– Цена не имеет значения, но не миллион рублей, же с собою брать? – снова выдала я, прикусив язык.
– Нет, не миллион, – заверил он, успокоил меня, иначе прощай мой вояж по Европе.– Всего – то три тысячи евро.
Правда, цена для меня уже была бессмысленной. Знать, кто же там укрывается за тем телефоном, с эдаким авантажным голосом, стало для меня чуть ли самой игрой. Тут уже я вышла на принцип. Поехать чуть ли не сразу, чтобы показать холеное личико во всей красе и потрясти своего избранника наповал. В общем, все что я делала раньше.
Мой безупречный вид, прямая осанка, изящно слаженное тело – все это передалась мне от моего папы, а он был завидным мужчиной с особым лоском. Неотразимостью. Здесь мне, безусловно, посчастливилось: черные, пышные волосы спускались до самого пояса, молочный тон кожи я унаследовала от моей прабабки, которая была, кстати, итальянкой (спасибо тебе, бабуля Фелиса, за Монику). Именно благодаря ей, наш род по мужской линии, как бы был не из мира сего. Выделялся от славянского колорита. Высокая и стройная женщина с насыщенными и в одно же время тонкими чертами лица, холодным взглядом миндалевидных глаз – это было нашей особой изюминой.
– Три тысячи евро?! – по- настоящему мяукнула я в трубку от наслаждения. – Я согласна!
– Что? Реально согласны? И не жалко? – голос в телефоне поменялся до сострадательного тона.
– Нет, – от радости проверещала я в телефон.
Голос в трубке испустил удовлетворенный смех. Выглядело, что я ничего милее в жизни не слыхала. Этот звук, манера произношения, окраска или как его еще называют обертон, поднимали во мне волну самого сладострастного вожделения, страсти и желания.
– Ну, моя королева, ждет тебя твой король по адресу, что вы видели на рекламе. Ждём с нетерпением завтра. К часу вас устраивает?
– Успею.
– Тогда дерзайте, но смейте опаздывать. Этого я вам не прощу.
– Однозначно. К часу я буду уже на пороге.
– Посмотрим.
С конечными словами я, тут же скинула трубку первой. Честно я уже не могла дальше выдерживать неясный мне восторг от его голоса. Со стороны сдавалось, что посетила Рай. Свой Эдем. Приятный низкий тембр полон притягательности и чувства превосходства в целом. Я уже не могла подавлять свое возбуждение, лихорадочность и как можно громче завизжала от наслаждения.
– Стоп! Стоп! Стоп! – перетрусила Марина, выхватывая из моих рук журнал.– Не порви, я еще духи не заказала. И вообще, что это было? Ты бы видела себя!
– Начнём с того, что я участвую. – Едва усмирив в себе страсть, я смогла хоть что-то сказать.
– Погоди, где участвуешь? – растерянное лицо Марины сделалось до боли забавным. – Какой турнир?
– В том турнире, – указав пальцем в журнал, я снова познала дикий ураган чувств и шаловливое покалывание в животе.
– В каком? Почему я об этом узнаю только сейчас?
– Ты чего, Марина, я только, что звонила и записалась.
– Так это …это ты.…О Боже! Ты что сума сошла? А как же салон? Сезон же!
– Ничего, Леся меня заменит.– Легко ответила я. – На удаленке буду вести дела, следить за работой моих девочек.
– Но так, же нельзя! – Марина, находясь в недоумении, скривилась.
– Как нельзя? – волшебное настроение чувствительно упало, как только моя любимая подруга вот так поддержала меня.
– Вот так?! Нельзя вот так и …фить туда! – неуместные возбудимые порывы Марины не могли переубедить меня.– Это же лагерь в лесу! Я слышала, как Степан обсуждал что – то со своим другом об этих играх. И точно знаю, это за край цивилизации! Запомни, там нет интернета, телефонных сетей и самое главное – туалета! Ты посмотри на себя, красотка! У тебя ноги от ушей и волосы прошли профессиональное ламинирование в Америке! Через три дня выйдет журнал с твоими фото, где ты представляла новую марку немецкого автокара! Ты сногсшибательная богиня, должна ходить по звездной дорожке! Что ты забыла в том захолустье?
Правовая мораль, вытекающая от девушки как Марина, куда более насторожено, чем она сама. С минуту назад эта эксцентричная ненатуральная красотка норовила доказать мне свою поучение жизни: что нельзя, а что можно и как надо. Обязательные беседы с нею увенчивались одним и тем же: как надо жить, хотя сама же безупречностью не разнилась. Я знала, как изъясняться с такими людьми. Вопреки всему я всегда шла своим путём и никогда в жизни не сожалела об этом. За время моего опыта в районной парикмахерской я делила людей по своему мировоззрению и Марина в группу «правильных» ну никак не укладывается.
– Нельзя за дедушку, – твердым голосом произнесла я без капли сожаления к своей подруге.– Нельзя за деньги! Нельзя за первого встречного! Нельзя ради одной бутылки шампанского! Напомнить еще?
Несомненно, меня забросило. Лицо Марины тут же искривилось. Похоже, она выплещет на меня целое ведро слез!
– Хм, – пожала я плечами, не дозволяя себе повестись на ухищрение этой мудреной лисицы.– Ты решила плакать? – сухо добавила я.
– Да что мне с правдой! – было видно, Марина явно переигрывала.– Ты уезжаешь куда – то! Где этот фестиваль будет проходить? Еще ничего неизвестно! Вот один фильм смотрела, так людей прям с дороги похищали! А там волки водятся? В лесу же водятся волки? А может тебя тот бедуин, в гарем утащит, и будешь жить там с султаном под одной крышей с сотней наложниц, как ты… Стоп! Нет! Езжай! Правильно делаешь! Твое решение участвовать и есть самым верным. Не поедешь – не узнаешь! А вдруг там волосатый орангутанг окажется твоим суженым! Ты, конечно, прости, но я первая кто не удержится и выложит всему Воронежу.
– В смысле? – реакция подруги меня тут же заинтриговала.
– С султаном идея хорошая, но в лесу султаны не водятся, а лишь только потные обезьяны с мечами, – Лицо Марины вмиг поменялось.– Езжай! Возьми с собою кружевное белье, что мы купили в том году в Париже! Еще туфельки из змеиной кожи! Они вынудят любого самца возлежать у твоих ног! А! И те духи, что ты купила в Барселоне, этим ты добьёшься не только Альфу, и Омегу тоже.
– С чего это ты поменяла свое мнение?
– Да мужика привези, а!!!
Глава 4
Вадим Воронов
Краснодар. Центральный офис строительной компании «Пилигрим».
Только десять утра, а рабочий телефон уже кипел от беспрерывных звонков клиентов и других работников офиса. Вадим истомлённым началом трудового дня перевел усталый взгляд с тихо трезвонящего телефона на своего друга, что давно всхрапывал на его бесценном, родном английском диване прославленного бренда П. Паркера. Пузыристая слюна, что ползла из его разинутого рта вот- вот опуститься на алую отбивку гордости сей компании. Вадим давненько отмечал за этим бессердечным, жестоким вандалом. Он подозревал его в худшем. Каждый раз, когда тот возникал в кабинете замдиректора фирмы, то напрямую устремлял свой шаг к «Паркеру». Именно так нарекли диван, который Вадим привез вместе с собой с прошлой работы.
Белая, клейкая слюна, так и «драла на всех задних» вниз. Сдавалось, еще секунда и вот – вот она броситься в сладострастные объятия с бархатистой английской отбивкой сего шедевра.
– Слюна!!! – не вынес Вадим, вытаращив глаза, глядя, как обезображивают верного друга.
– Что?! Что?! Нет! Я не сплю! – подпрыгнул Артем, хватая в руки первую попавшую кипу бумаг, изображая трудовую энергичность.– Я не сплю!
– Слюна! – еще громче повторил Вадим, закатываясь ребяческим смехом.
– Идиот! – в полголоса произнес Артем.– У меня чуть сердце не стало! Я думал, это Никитос ввалился в кабинет!