История о краже. Защитник

Дверь за ним закрылась, и Майяри настороженно покосилась на спящего оборотня. Выглядел тот вполне безобидно, лежал на спине, перевернуться в её сторону не пытался. Лицо его и правда выглядело очень уставшим и даже слегка постаревшим, а волосы потускневшими. Даже самую малость жалко его стало. Но делить с самим хареном одну постель девушке всё равно не хотелось, она к господину Шидаю вон сколько привыкала. Хотя господин Ранхаш, наверное, в отличие от лекаря, во сне не стал бы её лапать…

Ранхаш слегка пошевелился, то ли попытавшись перевернуться, то ли подтянуться повыше. Скорее последнее. Он попробовал согнуть левую ногу, вероятно, чтобы упереться ею, но поморщился, едва слышно застонал и остался лежать на спине. Майяри с сомнением взглянула на него, а затем и на свои забинтованные руки.

Интересно, почему он до сих пор хромает? Она допустила где-то серьёзную ошибку, которую не смог исправить даже господин Шидай? Вроде сращивание мышц и сухожилий ей всегда давалось довольно легко. С такой памятью, как у неё, ей не составляло труда запомнить некоторые особенности мышечного строения оборотней. А может, она всё-таки что-то перепутала?

Харен нахмурился и слабо шевельнул рукой. Жарко? Майяри осторожно подалась к оборотню и пальчиком разворошила его шейный платок. Мужчина тут же откинул голову назад и с наслаждением вздохнул; девушка как заворожённая уставилась на его дрогнувший кадык. Спящий харен казался ей совершенно другим, каким-то чужим и даже слегка пугающим: холодный господин сыскарь был уже как-то ближе и понятнее.

Мужчина опять глухо то ли застонал, то ли заворчал и повернул голову набок. Майяри снова с сомнением уставилась на свои ладони. Она ещё ни разу с момента взрыва дома не пробовала использовать свои силы и иногда испытывала смутную, необъяснимую и неправильную тоску по утраченным браслетам.

«Ты пропустила через них столько силы, что они просто перегорели. Когда их с тебя снимали, они только и могли слабо огрызаться», – зазвучал в голове голос господина Шидая.

Протянув руку, Майяри, всё ещё сильно сомневаясь в правильности задуманного, положила ладонь на левое бедро харена и осторожно, внутренне сжимаясь от страха сделать что-то не так, призвала силу. Та откликнулась охотно и рьяным теплом бросилась на зов. Оборотень поморщился, но не проснулся, и девушка провела ладонью вниз, чуткими от боли пальцами ощупывая сквозь ткань штанов и портков грубый рубец шрама и окатывая теплом больную ногу до колена и немного ниже.

Появление господина Шидая заставило Майяри вздрогнуть и покраснеть, словно бы он застукал её за чем-то неприличным, но руку девушка отнимать не стала. Раз начала делать, то надо и закончить нормально. Но лекарь не стал её смущать; лишь весело приподнял брови и промолчал, решив выждать более удобный для ехидства момент.

Тихий стук подноса о столешницу разбудил харена, и он приподнял веки. На мгновение Майяри оторопела, не зная, как оправдаться перед ним за свои поглаживания, а затем буркнула:

– Спите.

И оборотень, к её удивлению, покорно закрыл янтарные глаза и опять погрузился в сон.

– Какой послушный мальчик, – умилился Шидай, склоняясь над господином. – Прямо как в детстве. Рукам-то не больно?

Майяри отрицательно мотнула головой. Чувствовала она себя полной дурой. Сидит на постели рядом со спящим хареном, греет его ногу и слушает воркование растроганного лекаря.

– Сейчас мы это расстегнём… – Шидай сноровисто расправился с пуговицами, распустил рубашку на груди харена и отбросил шейный платок в сторону.

Девушка успела заметить на груди господина Ранхаша что-то чёрное, прежде чем лекарь слегка стянул ворот рубашки.

– А это мы почистим, – с этим словами Шидай вытащил из внутреннего кармана кафтана харена расчёску и подмигнул Майяри.

Та отвернулась так поспешно, будто бы лекарь расстегнул штаны на своём господине.

Раздавшийся грохот едва не сбросил её с постели. Испуганно прижав руки к груди, Майяри круто развернулась в сторону окна, сбрасывая на пол подушку, и застыла. По полу комнаты растёкся отдалённый всполох, и на сине-чёрном небе между хищным ободом волчьего месяца и добродушно-округлым ликом луны ярко расцвел и рассыпался искрами огненный цветок, на мгновение осветивший укутанные снежными шубами деревья и кусты.

– Ну, с Обновлением года нас, – усмехнулся Шидай и вернул вычищенную расчёску на прежнее место.

Глава 9. Неотвратимые изменения

Майяри распахнула дверь на террасу и, с наслаждением вдохнув напоённый морозной свежестью воздух, отступила в сторону, давая дорогу Виидашу. Девушка успела поймать неодобрительный взгляд госпожи Ярены и очень задумчивый, словно в душу пытающийся проникнуть взгляд господина Ювария, прежде чем шагнула следом за другом и прикрыла за собой створку.

Но к стоящему у перил Виидашу она не поспешила и застыла, спиной прижавшись к двери. За прошедший месяц тело друга сильно окрепло, Шидай больше не опасался, что сросшиеся переломы могут разойтись, и они с господином Юварием позволили оборотню ходить. Ходил тот, впрочем, неохотно и дальше террасы, где мог стоять, пока его не загонят внутрь, не уходил.

Девушка согнула пока ещё не очень послушные пальцы и послала волну тепла в сторону друга, с плеч которого подобно плащу опускалось одеяло.

– Не нужно, – глухо отозвался Виидаш.

Майяри упрямо сжала губы и тепло не отозвала.

В воздухе опять повисла тяжёлая, пригибающая к полу тишина. Она сопровождала их постоянно. Порой Майяри казалось, что если бы они наконец поговорили друг с другом о произошедшем, стало бы легче, но она боялась начинать разговор.

– Прости меня, Майяри, – неожиданно прошептал Виидаш.

Девушка с такой силой вжала перебинтованные ладони в стекло, что содрала пластами наросший иней.

– Это я виновата! – рьяно выдохнула она.

– Нет, Майяри, – оборотень, не поворачиваясь к ней, отрицательно мотнул головой. – Я сам виноват. Я хотел быть всегда счастливым и в погоне за этим счастьем предал нашу дружбу и поймал за хвост беду. Боги решили испытать меня, и я испытание не прошёл. Моё наказан…

– Идиот! – разъярённое шипение заставило парня вздрогнуть, и, обернувшись, он даже отшатнулся, обнаружив разозлённую Майяри рядом с собой. – Не был бы больным, врезала бы!

Появление прежней уверенной в себе подруги будто бы разбудило Виидаша, и он растерянно заморгал.

– Оба виноваты! – девушка облокотилась на перила и недовольно уставилась на плоскую вершину утёса, торчащую над заснеженными кронами. – Мы всегда с тобой во всём были виноваты вдвоём. Вспомни, даже мастер Лодар говорил, что ты виноват в том, что сделал, а я в том, что не остановила тебя и ещё ввязалась. Сейчас же вышло наоборот: я ввязалась, ввязала тебя, и ты повёлся. Пусть это вышло случайно, но если кто-то один виноватым быть не хочет, то давай будем виноваты вдвоём.

В воздухе повисла сердитая тишина, и озадаченный Виидаш уставился на парк с таким видом, будто бы раньше не видел его.

– На самом деле я считаю себя более виноватой, – тихо призналась Майяри. – Я никогда не была с тобой до конца честной, но ты, даже понимая это, оставался рядом. Я даже никогда не задумывалась, что ты знаешь о моей нечестности, но всё равно принимаешь меня. Только, пожалуйста, не перебивай меня, – попросила девушка, заметив, что Виидаш уже открыл рот. – Ты меня принял со всеми моими недомолвками, а я так и не позволила тебе узнать меня настоящую. Даже оказавшись втянутой в то проклятое дело, я не подумала попросить помощи у тебя. Я ведь могла вместо школы направиться в твой дом и попросить защиты, но я даже мысли не допустила сделать подобное. Если бы я относилась к тебе с большей честностью и доверием, то всё было бы по-другому. И возможно, мы бы раньше осознали, что друзья из нас будут куда лучше, чем супруги. Так что твоя вина не больше моей. Как друг и как возлюбленная я никогда не была честна с тобой. Я часто врала, это ведь тоже можно назвать предательством.

– У тебя есть на это причины, – едва слышно заметил Виидаш. – Я уверен, что есть.

– У тебя тоже были причины, – не отступила Майяри.

В воздухе опять повисла тишина, но в этот раз она уже не казалась такой тяжёлой.

– Мне жаль, что наша дружба уже никогда не будет прежней, – прошептала девушка. – Ты самый-самый лучший друг, что у меня был, хоть ты и недотёпа. Я тоже недотёпа, так что мы стоим друг друга.

– Мне тоже жаль, что всё так изменилось. Прости, Майяри. Просто позволь мне извиниться. Уже ничего не исправить, – Виидаш опустил голову, – но я хочу хотя бы извиниться. Прости.

– И ты меня прости. За мою нечестность.

Между ними пролетел снежок и со смачным «пуф-пляф» растёкся по дверному стеклу. Очнувшаяся Майяри с недоумением посмотрела вниз и увидела голову и плечи радостно скалящегося Мадиша. Девушка успела почувствовать холодок жути, растекающейся по спине, прежде чем она поняла, что оставшаяся часть тела друга скрыта пышной, ослепительно белой, как снежный покров, шкурой.

– Живенькие! – торжествующе, с надрывом прошептал Мадиш и пихнул локтем лежащий рядом бугор.

«Бугор» зашевелился, распахнул щелевидный рот и выпустил наружу встрёпанную голову Лироя.

– Эй, вы там как? – едва слышно спросил оборотень, но ответа не дождался: Виидаш смотрел на него с тупым изумлением, а Майяри рыскала по округе взглядом, пытаясь понять, где схоронился Эдар.

Схоронился тот за спиной Мадиша. Ровный наст вдруг вздыбился и быстро вырос до небольшого холмика, из которого вылезла улыбающаяся кучерявая голова.

– И что вы творите? – устало спросила девушка.

– Вас проведываем! – возмущённо ответил Мадиш. – Нас не пускали!

– Судя по тому, что вы всё-таки пробрались, вас пустили, – не согласилась с ним Майяри.

– Нет, – Мадиш самодовольно улыбнулся, – мы обвели охрану вокруг пальца. Пришлось для этого даже взять ритуальные шкуры моей семейки, – парень для наглядности потряс мехом снежного лиса. – А мы, между прочим, невест в них ловим. Если отец узнает, кого я в них поймал, меня ждёт очень своеобразная семейная жизнь.

Парень взглянул через плечо на друзей. Судя по тому, как поёжились Лирой и Эдар, за семейную жизнь друга они тоже очень переживали.

Майяри подозрительно прищурилась и осталась при своём мнении. Вероятно, харен уже разрешил посещения, но охрана, помня, сколько беспокойства им доставил надоедливый Мадиш, решила ему отомстить. Наверное, они знатно повеселились, наблюдая за ползущими через весь парк обормотами.

– Эй, Виидаш, ты как? – жалостливо пробасил Эдар.

И испуганно вытаращил глаза, поймав разъярённый взгляд Майяри. Напоминания о случившемся точно не пойдут Виидашу на пользу.

– Почему вы не в Жаанидые? – поспешила переменить тему девушка. – Занятия уже начались. Или мастер Резвер передумал с вами связываться?

– Мы вас хотели увидеть, – с обидой протянул Мадиш. – Решили, что пока не встретимся, никуда не уедем.

– Пропущенные занятия всегда нагнать можно, – уверенно поддержал его Лирой.

– Ну да, целый месяц пропущенных занятий, – неодобрительно проворчала Майяри.

– По-моему, с ней уже всё хорошо, – доверительно прошептал товарищам Эдар.

– Заходите уже, – устало велел Виидаш.

– Подожди, мы сейчас сообразим, как забраться…

– Через дверь заберётесь, – перебила Мадиша Майяри.

– Да кто нас пустит?!

– Да идите уже через дверь! – рявкнул кто-то с другого конца парка. – Пропустят!

Парни с недоумением переглянулись и, подобрав шкуры, не очень охотно зашагали в сторону двери.

– Мне их отвлечь на себя? – тихо спросила Майяри.

Виидаш отрицательно мотнул головой.

– Не стоит.

Ещё один отчёт полетел в уже накренившуюся стопку, и Ранхаш мрачно уставился на пылающий камин. Месяц поисков ничего не дал. Никого, похожего на Дешия, не нашли. Были проверены все, кто только что прибыл в город, но и среди них не обнаружилось никого, под кого бы он мог замаскироваться. В спешном порядке отследили всех отставных стражников, сыскарей и военных, но обнаружили только то, что часть из них вместе с семьями подалась в другие поселения. Чтобы отследить и проверить всех, требовалось куда больше времени, а Ранхаш чувствовал, что этого времени у него не так много.

А вообще он ощущал, что уже опоздал. Деший выбрался из города, и где он залёг, могли только Тёмные духи сказать. Может, он подался не так далеко, боясь выпустить из виду Майяри, а может, решил скрыться совсем, посчитав, что дело приняло слишком дурной оборот. Если Деший предпочёл второй вариант, то он, Ранхаш, остался с пустыми руками. Ну не совсем с пустыми…

Мужчина почувствовал себя псом, разогнавшим всех амбарных крыс, пытавшихся умыкнуть мешок с зерном, и оставшимся наедине с перепуганной дикой кошкой, которая невесть зачем припрятала зерно от острозубого ворья. Зерно цело, но его нет; грабители разбежались, бросив свои норы, и теперь поди их найди; зато есть кошка, которая спасла амбар от разграбления, но теперь не хочет возвращать мешок с добром. И разбежавшиеся крысы вызывали большую досаду, нежели недоступное зерно и своевольная кошка.

К кошке он уже почти привык.

Выудив из стопки скреплённые зелёным сургучом листы, харен уставился на первую строку.

Амайярида Мыйм

Взгляд бегло скользнул по листу вниз. Ни одного слова правды. Кроме рекомендаций. Он успел познакомиться с её характером, темпераментом, складом мыслей, принципами и уже даже понимал, чего ждать от неё в той или иной ситуации. И в то же время он практически ничего про неё не знал. Сгусток эмоций, мыслей и поступков без имени и прошлого. Амайярида Мыйм! Как печать неразрешимой тайны. Которая всё-таки продолжала вызывать раздражение.

– Тпр-р-ру! Стойте, твари!

С улицы донеслись громкое ржание, возмущённый крик местного пекаря и скрежет колёс по наледи. Внутри шевельнулось предчувствие чего-то неприятного. Ранхаш поднялся и подошёл к окну.

Напротив входа в сыск остановился большой чёрный экипаж, на задке которого друг на дружке громоздилось множество чемоданов. Невысокий и кряжистый кучер с голой, как колено, головой сочно ругался на нетерпеливо переступающих коней. Те отвечали всхрапами и ржанием, которое при некотором воображении можно было принять за ехидное. Дверца экипажа распахнулась, и вниз бойко спрыгнул не очень высокий, чуть выше среднего роста, мужчина. Гибкий, подвижный, обманчиво утончённый. Короткие, чуть ниже ушей, светло-рыжие оранжево-рассветного цвета волосы задорно изгибались вверх, придавая своему хозяину воистину хулиганский вид, и были так узнаваемы, что Ранхашу даже не пришлось присматриваться к слегка вытянутому, но приятному лицу приехавшего.

Ноздри харена хищно шевельнулись, а в глазах на мгновение словно волна лавы прокатилась. Отвернувшись от окна, Ранхаш присел на подоконник и, сложив руки на груди, приготовился ждать.

Внизу послышался знакомый до зубовного скрежета бойкий голос, которому ответил несколько растерянный сыскарь, дежуривший у входа. По лестнице загромыхали сапоги, и совершенно спокойный харен холодным взглядом встретил вошедшего мужчину.

– Ба, Ранхаш, – по лицу гостя расползлась заразительная широкая улыбка. – Даже не надеялся встретить тебя здесь в день приезда. Ты же на месте не сидишь.

Холодный взгляд столкнулся с ехидным прищуром.

– Не очень рад видеть вас, господин Иезар, – прохладно отозвался Ранхаш.

– Всё такой же нудный, – весело поморщился оборотень. – Мы так давно не виделись, а ты так холоден.

Давнего знакомого, с которым он когда-то имел несчастье вместе учиться у мастера Дагрена, Ранхаш предпочёл бы увидеть на погребальном костре. Ради такого случая он даже проявил бы немного теплоты. Ушлый и расчётливый лис обладал редкой, невероятно гадкой способностью заставлять окружающих мечтать о его смерти. И Ранхаш как-то пробовал осуществить эту мечту. Вряд ли Иезар забыл об этом.

Харен отметил, с какой проницательной цепкостью улыбающийся гость осмотрел кабинет и задержался взглядом на накренившейся стопке. Иезар всегда успевал подметить многое за очень короткое время. Но нередко упускал самое важное. На скреплённые зелёным сургучом листы внимания он не обратил. Осмотревшись, лис опять весело сощурил светло-зелёные глаза и с улыбкой уставился на хозяина кабинета.

– Устроился, как всегда, так себе. А где господин Шидай?

– С мастером Дагреном строит малолеток, – тяжело отозвался Ранхаш.

При упоминании мастера улыбка едва не слетела с лица Иезара. Наверное, Дагрен и Шидай были единственными, рядом с кем этот проходимец был готов отбросить свои ужимки.

– Как жаль, – фальшиво опечалился он. – А я привёз тебе письмо. Думаю, оно тебя порадует.

Запечатанный конверт из плотной бумаги с вытесненным на сургуче гербом хайнеса – коронованной совой – Ранхашу совсем не понравился. Сломав сургучную нашлёпку, он неспешно извлёк письмо и понял, что перед ним официальный документ, украшенный внизу размашистой подписью и пурпурным оттиском печати.

Приказ о назначении

По высокой воле хайнеса харен Ранхаш Вотый назначается главой Жаанидыйского сыска со всеми причитающимися данной должности полномочиями.

Пост главы Санаришского сыска, который харен занимал ранее, а также все дела, которые он вёл, передаются Иезару Олшию вместе с должностным чином податия².

Харену Ранхашу Вотому надлежит передать все дела податию Иезару Олшию и до начала первого месяца весны прибыть в Жаанидый для вступления в должность главы Жаанидыйского сыска.

Сей приказ подписан вторым днём второго зимнего месяца светлейшим и сильнейшим хайнесом Иерхаридом.

Ранхаш развернул второй лист и увидел уже знакомый почерк самого хайнеса. Лаконичная манера письма тоже ему была знакома: на пост главы Санаришского сыска его также назначал хайнес.

Уважаемый харен!

Прежний глава Жаанидыйского сыска ушёл в отставку, и в поисках подходящей кандидатуры на такой важный пост я обратил свой взор на Вас. У Вас блестящая репутация, Вы успели проявить себя, будучи главой «теней», и Ваш прадед, Шерех Вотый, чьи слова редко расходятся с действительностью, дал Вам исключительные рекомендации…

Дальше Ранхаш читать не стал. Шерех Вотый! В груди заклокотал гнев, но, столкнувшись с насмешливым взглядом Иезара, Ранхаш заставил себя остыть.

– Поздравляю с повышением! – голос лиса вроде звучал искренне, но вот глаза…

И он, и сам Ранхаш понимали, что кое-кого отстранили от дела.

– Отлично, – харен спокойно сложил письмо и, шагнув к столу, забрал листы, скреплённые зелёным сургучом, и ещё пару конвертов. – Это моё личное, – заявил он, под хитрым прищуром Иезара убирая бумаги во внутренний карман.

– А ввести меня в курс дела? – весело приподнял нежно-рыжие брови лис, глядя, как Ранхаш набрасывает плащ на плечи.

– Уверен, что вы, податий, прекрасно справитесь сами.

Насмешливый голос Иезара остановил его уже у самой двери.

– Неужели тебе не хочется лично рассказать о том, что ты успел нарыть?

Ранхаш обернулся и честно признался:

– Не хочется.

И вышел за дверь, оставив смеющегося лиса в одиночестве.

– Ничуть не изменился, – с удовольствием протянул Иезар и, отбросив веселье, уже с серьёзным лицом шагнул к столу.

Глава 10. Решение барса

Виидаш старательно пытался отрешиться от деланно бодрого и весёлого голоса Мадиша, отзвуки которого, постепенно удаляясь, доносились из коридора. На душе было пакостно и гадко от самого себя. Друзья волновались о нём, старались поднять ему настроение, а он мечтал о том, чтобы они просто ушли и оставили его одного. Прекрасный друг, ничего не скажешь.

Зазвучал тихий размеренный голос Майяри. На сердце одновременно стало спокойнее и тревожнее. Виидаш чувствовал, что цепляется на подругу, как за тонкий волос, всё ещё соединяющий его с миром, но в то же время ему нестерпимо сильно хотелось разжать руки и упасть подальше от неё. От подобных мыслей становилось стыдно и больно.

Расстроенный взгляд матери словно солью просыпался на растерзанную душу, и парень уставился на стену. Но и в ней он не нашёл успокоения. Родной дом казался тюрьмой, в коридорах которой заунывно и жутко стенали призраки. Виидаш, будто бы оторванный от внешнего мира, чувствовал себя чужим здесь.

– Ну как наш больной? – в спальню, лучась неподдельной бодростью, вошёл господин Шидай. – Он у нас сегодня был большим молодцом. Вон сколько гостей принял.

Госпожа Ярена встретила лекаря с надеждой в глазах. По опустошённому лицу сына было сложно что-то понять, но её материнское сердце чувствовало, что Виидаш удручён более чем обычно.

Господина Шидая Виидаш встретил с облегчением. Тот словно бы был таким же чужим для внешнего мира, таким же оторванным куском, как сам Виидаш. Похожим на него. И лекарь харена никогда не сочувствовал и не жалел его. Вероятно, понимал, что ни сочувствие, ни жалость не смогут помочь.

– Госпожа Ярена, будьте добры распорядиться насчёт тёплой воды, – попросил Шидай. – Нашего героя нужно обтереть, а то его запах скоро выдворит отсюда даже вас.

– Да, я сейчас.

Женщина вышла, и в спальне воцарилась успокоительная тишина. Виидаш на мгновение порадовался, что его наконец-то не пожирают сочувствующие взгляды, и даже ощутил облегчение. Но потом опять устыдился. Даже общество родной матери его тяготит.

– Что случилось? – неожиданно спросил лекарь.

Он даже не посмотрел на Виидаша, продолжая сосредоточенно разматывать его повязки. Поджав губы, парень хотел было сперва промолчать, но затем всё же спросил:

– Когда это случилось с вами, вы хотели кого-то видеть? Вам были приятны ваши друзья или… или родственники?

– Нет, – спокойно отозвался Шидай. – Какое-то время я их терпеть не мог и приходил в ярость каждый раз, когда они являлись ко мне. Очень хотелось забыться, а их вид каждый раз напоминал о потере. Повернись спиной.

Виидаш покорно развернулся.

– Я тоже не хочу их видеть, – признался парень. – Ни друзей, ни родителей, ни… Майяри, ни этот дом…

– Это пройдёт, – уверенно заявил лекарь, избавляя больного от повязок на торсе. – Но потребуется много времени.

– Много? – повторил Виидаш. – Это будет долго?

– Очень, – не стал врать Шидай. – По уму тебе бы уехать куда-нибудь, но твои вряд ли отпустят. Побоятся, что что-нибудь с собой учудишь.

Лекарь произнёс последнее совершенно безбоязненно. Он не опасался вложить в голову парня дурные мысли. Знал, что они уже там давно роятся. И Виидаш вздрогнул, словно его уличили в плохом.

– Хотя знаешь, – лекарь замер и, скомкав снятые повязки, решительно бросил их на пол, – есть одна идея. Можно уехать туда, где за тобой присмотрят, но это будет совершенно другое место и другие оборотни, которые не будут знакомы с произошедшим так близко, как мы. С ними тебе будет легче, а твои родственники и друзья будут меньше опасаться. Хотя твой прадед может не одобрить.

– Неважно, – отмахнулся от последнего Виидаш.

– Ну раз неважно… Думаю, ты знаешь, что Ерон когда-то рассорился с основной семьёй Ишыев и уехал сюда. Я хорошо знаю ту семью и могу им написать, чтобы они приняли в своё лоно одного из заблудших потомков. Уверен, они согласятся принять тебя. Поживёшь там, придёшь немного в себя, может, к учёбе вернёшься… – Виидаш решительно мотнул головой. – Ну нет, так нет, – не стал настаивать на последнем Шидай. – Живут они севернее Жаанидыя, примерно в неделе пути к Сумеречным горам. Клан большой, дружный, доставучий… – не удержался от ехидства лекарь. – В большинстве своём хорошие ребята. Пристроят тебя к делу, и заживёшь потихоньку новой жизнью.

Голос господина Шидая звучал тихо и вкрадчиво, и Виидаш вдруг ощутил, что описываемая жизнь его соблазняет. Это не был соблазн в его истинном виде. Просто лёгкий интерес, точнее призрак интереса, но и этого уже было достаточно. Может быть, он действительно выберется из кошмара, в котором варится каждый день, и обретёт хоть какой-нибудь смысл жизни.

– Подумай, – Шидай опустился на колени и занялся повязками на ногах.

– Подумаю… – почти неслышно отозвался Виидаш, хотя для себя он уже всё решил.

– Фух, теперь ты!

Господин Шидай влетел в спальню Майяри, держа в руках таз с водой. Выглядел он несколько растрёпанным и уставшим, из-за чего заслужил неодобрительный взгляд девушки. Но вслух она ничего не сказала.

– Как Виидаш?

– Замечательно, – рассеянно отозвался Шидай, устанавливая таз на полу и сбрасывая болтающиеся по руке чистые повязки и нити амулетов. – Перевязал его. Ещё пара недель, и может ехать, куда хочет.

– Что? – Майяри непонимающе уставилась на него.

– А, ничего, – отмахнулся мужчина, распуская повязки на неё руках. – Засиделся, гулять хочет.

Смутная тревога кольнула Майяри, но сползшие полосы ткани отвлекли её. Взгляд сам притянулся к коже, украшенной багрово-красными шрамами от ожогов. Шрамы выглядели жутковато и даже омерзительно, в некоторых из них можно было угадать символы, ранее украшавшие браслеты. Но особенно чёткими были широкие полосы на запястьях и чуть ниже локтя, там, где проходили края её кандалов.

Чуткие, но довольно безжалостные пальцы господина Шидая начали разминать повреждённые руки, и Майяри пришлось поднапрячься, чтобы сохранить спокойное выражение лица.

– Ну, – брови лекаря сошлись на переносице в сомнении, – ещё чуть-чуть, и можно будет ходить без амулетов. И да, шрамы можно начинать сводить. Не сразу, потихоньку…

– Я сама разберусь со шрамами, – тихо заявила Майяри.

Шидай посмотрел на неё с весёлым недоверием.

– Ты-то?

– У меня достаточно сил и знаний для этого.

– Но недостаточно памяти, – съехидничал лекарь. – Я так думаю, что про эту звезду, – он кивнул на её грудь, – ты Ранхашу до сих пор не сказала.

Тёмные! Майяри досадливо зашипела, но, спохватившись, постаралась опять принять невозмутимый вид.

– Он редко нас навещает, а если и приезжает, то всегда в самое неподходящее время.

– Ну да так-то, – не стал спорить с последним Шидай. Он и сам ни разу не вспомнил о занимательной тайне девчонки, когда Ранхаш изволил маячить перед глазами. – Ладно, давай помоем их и опять замотаем.

Когда со сменой повязок и амулетов было покончено, господин Шидай с тихим стоном растянулся на постели и замер, уткнувшись лицом в покрывало. Глядя на его растрёпанные волосы, Майяри нестерпимо захотелось погладить его по голове, но она поджала непослушные ещё пальцы и осторожно спросила:

– Устали?

– Да, – жалобно простонал мужчина. – Ужасно устал. Хочется завалиться в какое-нибудь весёленькое заведение с красивыми женщинами и провести месяц в компании вина и мягких грудей.

Вспомнилась Рыжжа и её незабвенная жизненная мудрость.

– Сходите на кухню, – посоветовала Майяри, знакомая с поместьем Ишыев и его обителями. – Госпожа Маика обычно очень щедра. Думаю, она обеспечит вас и первым, и вторым.

Шидай приподнял встрёпанную голову и, ненадолго задумавшись, резко пошёл на попятную.

– Не, я люблю груди поменьше. Такие, чтобы не тонуть в них.

Вот привереда. А госпожа Маика как раз ценила таких мужчин, как господин Шидай.

– Скоро уже можно будет переезжать к Ранхашу. Ты готова?

– Уже? – растерялась Майяри.

– Уже. Моя помощь здесь уже почти не нужна. И твоя тоже.

– Но… – девушка запнулась, не зная, как высказать то, что снедало её.

– Виидаш справится и без тебя. У него есть помощники, так что хватит цеплять его к своей юбке.

Майяри недовольно пожала губы. Но в глубине души она была вынуждена согласиться с лекарем. Она чувствовала, что между ней и Виидашем прошла незримая пропасть. Пока не очень широкая, но девушке казалось, что с каждым днём её края расходятся всё дальше и дальше друг от друга. Майяри никак не могла избавиться от желания придумать что-то, чтобы срастить эту трещину, но она также видела в своём желании нечто эгоистичное. Неправильное.

Шидай перекатился на спину и рывком поднялся на ноги.

– Не хочешь прогуляться? – предложил он. – Сегодня чудесная погода.

– Не… – начала было девушка, но лекарь бессовестно перебил её:

– Я знал, что ты захочешь. Помочь тебе одеться?

Девушка бросила на него мрачный взгляд и молча поднялась на ноги. Но шагнуть в сторону гардеробной не успела.

В гостиной раздался грохот, и в следующий момент дверь в спальню с треском распахнулась, отскочила от стены и ударилась в плечо вошедшего харена. Майяри удивлённо взглянула на него и оторопела. Глаза господина Ранхаша гневно сверкали, а ноздри так яростно раздувались, что, казалось, он был готов вцепиться в горло тому, на кого смотрел. А смотрел он на господина Шидая, который приподнял было брови в изумлении и уже через секунду понимающе прищурился. Без насмешки прищурился.

Не успела Майяри опомниться, как харен вжал лекаря в стену и схватил его за грудки.

– Это ты ему написал! – он не спрашивал, утверждал.

Шидай и не думал отнекиваться. Взглянув на господина сверху вниз, он совершенно спокойно заявил:

– Я. И я имею на это право. Можешь беситься сколько угодно, но в это дело я тебе влезть не позволю. Если бы знал раньше, что оно связано с хайнесом, то мы бы и дальше гоняли по болотам разбойников.

Стиснув зубы, Ранхаш тряхнул самоуверенного лекаря и, отпустив его, отшатнулся. Майяри в растерянности наблюдала за этим новым незнакомым хареном. Порывистым, резким в движениях и откровенно злым. Да что там злым! Он был просто взбешён. Запустив пальцы в волосы, Ранхаш взлохматил их и, коротко рыкнув, опять развернулся к Шидаю. Тот встретил его тяжёлым упрямым взглядом.

– Хватит перекладывать на меня свои страхи, – прошипел Ранхаш, на шаг подступая к лекарю.

Тот слегка склонился, сравнявшись в росте с хареном, и едва слышно поправил:

– А я не перекладываю, Ранхаш. Свои страхи я ношу на своих плечах, – и приподняв уголки губ в улыбке, добавил: – Прости, не повезло тебе со мной, но уж потерпи старика.

Стремительно развернувшись, харен с рыком саданул кулаком по столешнице и ураганом вылетел за дверь. Рот Майяри приоткрылся, и она вытаращилась на совершенно спокойного, хоть и несколько мрачного господина Шидая.

– Всё в порядке? – осторожно спросила она, с опаской посматривая на распахнутую дверь.

– Не переживай, – отозвался Шидай, не отрывая взгляда от входа, – его слегка раздражает, когда решают за него. Ничего, потерпит, – по его губам скользнула чуть виноватая улыбка, – я не так часто позволяю себе подобное. А чего ты замерла? Собирайся давай, пока все деревья в парке не разбежались!

О том, что Виидаш собрался уезжать, Майяри узнала уже на следующий день, правда, совершенно случайно и вместе с, наверное, всеми жителями дома. Несмотря на почтенный возраст, орал господин Ерон с молодецкой удалью. Его вопль девушка услышала ещё в своей спальне и выскочила в коридор, обеспокоившись, что с другом приключилось что-то худое.

– К ним?! – голос патриарха рода Ишый поднялся на такую высоту, что Майяри заподозрила, что эту фразу старик повторяет не первый раз и повторяет, повышая голос всё выше и выше. – Эти униженцы только и могут покорно лизать задницы хайнеса и его приспешников, принимая каждое их слово как дань богов! И ты хочешь бросить наш славный род и уехать в эту гниющую изнутри семейку?! Я потратил годы, чтобы вырваться из их лап и построить свой оплот свободы, чтобы мои потомки могли сами решать свою судьбу, а теперь ты сам хочешь засунуть голову в этот хомут?!