Ника, Эрн и осколки кружев

Глава 7

Нагнать Кайдо удалось только через несколько долгих минут, в течение которых Моника то и дело оглядывалась, всё ещё надеясь, что Арнан где-то рядом, идёт следом за ней. Очередной поворот вывел девушку к тёмной улице, на которой не горели фонари и лампы за плотно зашторенными окнами. Ника снова обернулась и чуть не пропустила открытую дверь, в которую нырнул наёмник. Проскользнув следом, Моника замерла – в темноте не было видно даже кончики пальцев на вытянутой руке, не говоря уже о ком-то, кто может скрываться здесь.

– Кайдо? – неуверенно позвала она и сделала шаг назад. – Куда мне идти?

– Моника? – такой же неуверенный голос, раздавшийся из помещения, показался смутно знакомым. – Это ты? Что происходит?

– Эрнард? – девушка ринулась навстречу голосу бывшего босса, запнулась обо что-то и потёрла ушибленную голень. – Скажи ещё что-нибудь, я ничего не вижу.

– Меня держали в какой-то комнате больше суток, я почему-то не мог воспользоваться магией, – обиженно проворчал Эрнард. – А потом пришёл этот страшный человек со шрамом… он тоже здесь?

– Со шрамом? Ты про Кайдо? – Ника сделала ещё шаг, снова запнулась и остановилась. – Должен быть тут.

– Он притащил меня сюда, ничего не объяснив. И я до сих пор не могу пользоваться магией, – трагическим шёпотом заявил бывший босс. – Как ты? Всё в порядке?

– Да, можно и так сказать, – девушка выругалась, наступив на что-то мягкое. – Кайдо, зажги огонь, пока я ноги не переломала.

– Ты должна учиться видеть в темноте, ориентироваться на голос и дыхание цели, – донёсся откуда-то сбоку голос наёмника.

– Эрнард – не цель, он мой друг, – напомнила Моника, а затем добавила, – по крайней мере, он был моим другом, пока не притащил во враждебную страну и не оставил одну без денег.

– Если хочешь отомстить за обиды, сейчас самое время, – хмыкнул Кайдо, подобравшись поближе. – Успевай, пока на нём нет ошейника и он никому не принадлежит.

– Ошейника? – воскликнул Эрн, явно не обрадованный такой перспективой. – Моника, что происходит?!

– Успокойся, Эрн, – девушка замерла, прислушиваясь к дыханию бывшего босса. Кайдо вряд ли стал бы так громко дышать, так что Ника проверила ногой пол перед собой и осторожными скользящими шагами направилась к Эрнарду. – Я не дам тебя в обиду – лично позабочусь, чтобы твой брат забрал тебя домой.

– Арнан уже здесь? – спросил мужчина, а Моника повернула вправо, ориентируясь на его голос. – Так быстро…

– Угу, а ещё Татия и Динстон, – подтвердила она его опасения, огибая расставленные на полу ловушки – ящики и кучи какого-то тряпья.

– Он меня убьёт! – упавшим голосом заявил бывший босс, а Ника уже почти добралась до него – дыхание мужчины ощущалось совсем рядом.

– Кто из них? – уточнила она, наткнувшись на очередную преграду. – Боюсь им придётся встать в очередь.

– Сначала Динстон, потом Арнан, – пробормотал Эрнард. Моника хмыкнула, обошла стол, за которым, судя по всему, находился бывший босс, удовлетворённо прикрыла глаза и ухватилась за ухо мужчины. – Или, наоборот.

– Или это сделаю я, если ты сейчас же не объяснишь мне, что случилось с Таритом, с порталом, у которого сбились настройки, и, наконец, не расскажешь, что произошло в кабинке для отправки магпочты почтового отделения Мисольи! – мрачно проговорила девушка, выкручивая несчастное ухо, но вместо привычного крика боли услышала лишь сдавленное мычание и громкий возглас Эрнарда справа от себя. – Это ещё кто?! Кайдо!

– Урок первый: убедись, что твоя цель одна. Иногда случается, что рядом могут быть сообщники, защитники, любовники, друзья, заглянувшие на огонёк, – тихо проговорил наёмник, приставив к шее Моники кинжал. – И всегда следи за спиной. Если тебя некому прикрыть – она самое уязвимое место.

Кинжал прочертил полосу по шее девушки и исчез. На какое-то время повисла тишина, в которой слышно было лишь дыхание Эрнарда, Ники и человека, которого она ухватила за ухо, перепутав с бывшим боссом. Чиркнувшая спичка заставила девушку шарахнуться в сторону и обернуться, но это оказался всего лишь Кайдо, зажёгший переносную лампу. Моника проследила взглядом свой путь, убеждаясь в том, что наваленные вещи и мебель действительно было предназначены для преграждения пути – слишком уж аккуратно они были разложены.

Встретившись взглядом с Кайдо, Ника передёрнула плечами – вид у наёмника был и вправду жуткий: шрам в полумраке комнаты казался глубже и страшнее, а выражение лица было такое, будто мужчина готовится убивать. Сглотнув и закусив щёку изнутри, девушка повернулась к Эрнарду, шумно выдохнула и прижала руки ко рту, пытаясь заглушить почти сорвавшийся крик. Бывший босс сидел, привалившись спиной к стене, его руки и ноги были надёжно связаны, а рядом, в двух шагах от него, лежал обездвиженный Арнан Саудрест с кляпом во рту.

– Кайдо, откуда он здесь? – воскликнула Ника, бросившись к жениху.

– Ваши гляделки в клубе только слепой бы не заметил, – хмыкнул наёмник. – Думаешь, Тонд такой дурак? Этот твой воздыхатель до утра бы не дожил.

– Вот ещё! – возмутилась Ника и потянулась к верёвкам, чтобы освободить жениха от пут. – У Арнана с собой куча артефактов, да он бы всю Миолью разнес, если бы захотел…

– Что-то не сильно ему артефакты помогли. Связанный, слабый и совершенно бесполезный! – перебил её Кайдо, выругавшись и шагнув ближе. Он схватил девушку за плечи и поднял с пола, а потом несколько раз встряхнул. – Ты не должна отвлекаться на мужчин, на друзей, на врагов. Твоя задача – впитывать то, что я тебе говорю, учиться у меня, стать той, что оправдает затраченные на неё силы и время.

– Ты же подставил меня, обманул. Ни единого намёка не дал, во что я ввязываюсь. – рявкнула Моника, распаляясь. Она была зла на Кайдо, на себя за то что по глупости согласилась стать ученицей наёмного убийцы. Но больше всего она злилась на Арнана и Динстона: пришли все такие нарядные, будто только из дворца, пока она искала деньги на хоть какую-то одежду. Веревки не поддавались, и Моника несколько раз ударила кулаком по стене рядом с головой жениха. – Почему ты позволил себя связать? Где твои артефакты?

– Ты бы тряпицу у парня изо рта вытащила, – предложил Кайдо, покосился на Арнана, мычавшего что-то через кляп, и нахмурился. – Кто он такой хоть?

– Жених мой… уже бывший, наверное, – ответила Ника, шумно вздохнув.

– Плохо. Жених – это слабость, уязвимость, – Кайдо почесал бровь, провёл пальцем по шраму – скорее по привычке – и принял решение. – Вот что, дойдём до Тибарро, посадим этих двоих на ближайший поезд до Кадарии, а сами направимся в столицу.

– Зачем на поезд? Эрнард же портал может открыть, – удивилась Моника, повернувшись к бывшему боссу.

– Никакой портал не пробьётся через магическую границу. Только если одноразовый, но где такой возьмёшь? – Кайдо почесал лысину и наморщил лоб. – К тому же использование магии запрещено без особого разрешения.

– И что? Кто узнает-то? – пожала Ника плечами. – Попробовать можно, а уж получится или нет – там видно будет.

– Слушай, жених, она у тебя совсем с головой не дружит? – обратился наёмник к Арнану, выслушал сдавленное мычание и скривился. – А, точно, – он разрезал кинжалом верёвки, удерживающие руки мужчины, и отошёл к стене. – Расскажи ей о последствиях использования магии кем-то кроме перевёртышей. Может и зря я клеймо ставил.

– Для начала я хотел бы уточнить, кто именно оглушил меня и притащил сюда? – мрачно спросил Арнан, вынув изо рта кляп и снимая верёвки с ног.

– Иге конечно же. Мало кто поверит, что эта старушка почти три десятилетия держала в страхе столицу.

– Да уж, вот тебе и старушка… и артефакты молчат, будто все разом разрядились. – мужчина встал с пола, сделал шаг к Монике, но замер, не дойдя до неё полшага. – Ника, прекрасная моя невеста… вот скажи мне, чем ты думала, прыгая в портал вместе с этим незрелым, самовлюблённым и совершенно лишённым чувства сохранения человеком?!

– Да не виновата я! Он пришёл, силой утащил в портал, – всхлипнула девушка, не выдержав. Ну хотя бы спросил, как она себя чувствует, через что прошла, сказал бы, как рад видеть! Нет же, принялся отчитывать, будто она неразумное дитя, а не взрослая женщина.

– Я вообще-то здесь и всё прекрасно слышу! – возмутился Эрнард, закатывая глаза и протягивая к брату связанные руки.

– А тебе лучше бы помолчать, пока я не вышел из себя окончательно, – недовольно поморщился Арнан, но всё же взял протянутый наёмником кинжал и разрезал путы.

– Кайдо, там гости прибыли. Торчат у лавки, дверь изучают, а внутрь не суются, больно умные, – проскрипела Иге, вынырнув из потайной двери, которая тут же сдвинулась обратно и слилась со стеной. – Кристаллы отозвались – не то маги, не то бизары. Наверняка по душу ученицы твоей.

– Бежать надо, – кивнул ей Кайдо, взял ближайший баул с тряпьём и махнул рукой. – Открывай ход.

– Стойте! Какие гости? Темноволосый мужчина в дорогом пальто и молодая женщина в парчовом жакете? – уточнила Моника, надеясь, что это Динстон с Татией. Иге переглянулась с Кайдо, подозрительно прищурилась и кивнула с неохотой. – Они нам не враги.

– А что за кристаллы такие, которые магов от нулевиков отличают? – нарушил повисшую тишину Эрнард, играясь с кинжалом и отпихивая ногой искромсанные верёвки. – И я не понял, почему магией нельзя пользоваться? Ещё и ошейники какие-то, – он заметил, как внимательно на него смотрят все присутствующие, изобразил милую располагающую улыбку и выставил руки ладонями вперёд. – Ладно-ладно, молчу я.

– Впусти, может они хотя бы этого заберут, – проворчал Кайдо, явно жалея, что помог Монике вытащить Эрнарда из подпольного дуэльного клуба. – Слишком уж болтливый.

Иге кивнула, нажала что-то на стене и нырнула в образовавшийся проём. Щелчок запирающего механизма подсказал Нике, что всё здесь сделано без применения магии – только искусная работа кузнецов, столяров и плотников. И это натолкнуло девушку на интересную мысль: дома, в Кадарии, она так страдала от отсутствия у себя магии, потому что все вокруг были магами. Приготовление пищи, пошив гардероба, какие-то бытовые мелочи – всё это зависело не от умения и тренированных рук, а от магического резерва. В Рилантии оказалось, что можно жить без магии и совершенно не страдать от её отсутствия.

Если бы не вбитые с детства постулаты о том, что Моника лишена самой главной радости в жизни, она бы ни на миг не засомневалась в себе. Она не искала бы свободы и не сбегала из дома в поисках места, где сможет стать простой девушкой без претензии на родство с бывшим послом. И эта мысль вдруг стала навязчивой – а ведь неплохо было бы остаться здесь, спокойно пользоваться вентилями в ванной, не стыдясь и не сравнивая себя с прислугой, устроиться на работу и не думать о запретном.

Но согласится ли Арнан остаться в Рилантии? Девушка повернулась к жениху и всмотрелась в его лицо, которое уже начала забывать из-за долгой разлуки. Он постоянно пропадает на работе, числится на хорошей должности, расследует какие-то дела. А как же она, Ника? Разве об этом она мечтала, готовясь к свадьбе – безропотно сидеть дома и ждать возвращения мужа с работы? А что потом? Ни словечка, ни ласкового взгляда – одни лишь упрёки и недовольство.

Кроме его любимых артефактов, которые почему-то перестали отзываться, мужчину сейчас ничего не интересовало – он по одному доставал из карманов различные кулоны, склянки и кристаллы. Ника присмотрелась и узнала в одном из кристаллов сердце Салемии – один из самых редких и крупных в мире верделитов глубокого чёрного цвета. Согласно легенде, сердце Салемии – это осколок упавшей с неба звезды, который защищает своего владельца от любых магических атак и рассеивает даже самые страшные заклятья.

«Надо же, какие у Арнана игрушки имеются» – подумала Моника, а затем снова удивилась: её жених крутил в пальцах нить с нанизанными на неё чешуйками василиска, и это при том, что сами василиски вымерли сотни лет назад. Тонкий шнурок, подозрительно похожий на «Волос правды», уже не произвёл сильного впечатления, как и зачарованные наручи, нашивки из верделита на углах пальто и песочные часы с прахом мантикоры, впрочем, маленькая сфера из мерцающего жидкого пламени, которая сейчас выглядела безжизненным камнем, всё же привлекла внимание девушки.

– Арнан, я разрываю нашу помолвку, – вырвалось у Моники, прежде чем она сумела осознать принятое решение. Слова повисли в воздухе, взгляды скрестились на девушке. Она смотрела на артефакты в руках жениха, которые он перебирал. – О браке ты договаривался с моим отцом, меня же и спрашивать не стал. Мне неизвестны твои чувства ко мне, как и то, зачем тебе нужен этот брак. Я вообще ничего не знаю о тебе…

– Ника… давай мы спокойно всё обсудим? – попросил Арнан, осторожно убрав сферу из жидкого пламени в карман и приблизившись к девушке. Он напряженно и тяжело дышал, будто пробежал не меньше квартала. – Не нужно принимать скоропалительные решения под давлением эмоций.

– А у меня кроме моих эмоций ничего нет. Ты ведь о своих не рассказываешь, – почти равнодушно ответила Ника, покачав головой.

Все эти бесценные вещицы, затерявшиеся в карманах Арнана, явно были ему дороже невесты. Моника понимала, что публичное выяснение отношений не соответствует ни её воспитанию, ни нормам приличия, но она хотела именно сейчас поставить точку, понять, что значит для Арнана и стоит ли пытаться вернуть ту близость, которая была между ними в Лодваре. Она ведь не придумала то чувство единения, что возникало, стоило им оказаться рядом.

– И когда мы спокойно что-то обсуждали? – спросила она, покачав головой. – Когда ты сбежал после знакомства с родителями? Или в те редкие встречи, когда ты уставший давился ужином, а потом снова сбегал, едва я пыталась расспросить тебя о чём-либо?

– Послушай, я уже говорил тебе – мне нужно закончить с некоторыми делами до нашей свадьбы, я не могу сейчас обсуждать это. Просто поверь мне… – на Арнане лица не было – так скверно он выглядел. На какое-то мгновение Нике стало жаль его.

– Но ведь ты пришёл в Мисолью, бросив свои очень важные дела. Ради брата ты смог отложить работу, а ради меня? – спросила она, надеясь услышать признание… пусть не в любви, но хотя бы в глубокой симпатии. Она мечтала, чтобы он сказал, что беспокоился, переживал и примчался в Рилантию именно за ней, Моникой. – Ты знал, что Динстон сумеет защитить меня от любой опасности и вернуть домой, поэтому не стал задерживаться в дуэльном клубе, а пошёл по следу Эрнарда.

– Моника, не надо, прошу тебя, – вместо этого ответил мужчина, потирая переносицу. – Я не могу рассказать тебе всё, но вспомни наш танец. Ты ведь чувствовала тогда то же, что и я…

– И кстати, теперь тебе не нужно спешить – свадьба отменяется, – поставила точку в разговоре Ника, не желая больше слушать оправданий. Если Арнан решил скрывать что-то, заботясь о её безопасности или чуткой ранимой натуре – он ошибся, девушка меньше всего сейчас хотела полуправды и отговорок. – Можешь хоть до самой старости над своими артефактами трястись.

Глава 8

– Занятно, – с показной небрежностью бросил Динстон Гордиан от дверей и мрачно посмотрел на вздрогнувшую сестру. – Я планировал отправить тебя домой вместе с женихом и его братом, а теперь и не знаю, как поступить.

– Вот уж не поверю, что ты не просчитал все варианты, – буркнула Моника, придя в себя после неожиданного появления брата. Она почему-то решила, что Иге проведёт Динстона через потайную дверь, но оказалось, что конспиративная квартира Лиги имеет несколько входов и выходов. Глянув на Иге с некоторым сомнением, Ника повернулась к брату. – В Рилантию ты не ради нас с Таритом явился, а уж о необходимости держать при себе Татию я вообще промолчу.

– И правильно сделаешь, – съязвил Динстон, обвёл взглядом комнату и усмехнулся. Да уж, помолчать и вправду стоило, но не сейчас, а четверть часа назад, когда Моника начала выяснять отношения с женихом при посторонних. – Настало время сбросить маски. Для начала я хотел бы узнать, что побудило вас, инор, поставить клеймо на мою сестру.

– Сестра? Так она тоже бизар? – вполне натурально удивился Кайдо, но Моника ему не поверила – слишком уж он старательно изображал замешательство. – Это меняет дело, но не отменяет клеймо. Моника отныне мой ученик – пока она не завершит обучение, я не имею права отпустить её.

– Причина, – нетерпеливо щёлкнул пальцами Динстон. – Я хочу знать, почему вы выбрали её.

– Всё просто – метка на ауре уже стояла, – ответил наёмник, покосился на Монику, притворившуюся, будто изучает стену в поисках скрытого рычага и совершенно не слушает их диалог. – Один из мастеров пометил девушку как достойную обучения.

– Метка? – нахмурился бывший военный советник Кадарии, прищуренным взглядом вгляделся во что-то над головой девушки и вздохнул. – Я думал – это происки моих врагов. Никак не получалось вытравить эту гадость.

– Великая честь получить такую метку ещё до встречи с будущим наставником. Кайдо не мог пройти мимо, – проскрипела Иге, уже не скрывая своих умений за старческими лицом и телом – она выпрямила спину и ловко покрутила между пальцев кинжал.

– А что насчёт вас? – Кайдо почесал шрам ногтем и махнул рукой Иге. Старуха тут же скрылась за самой обычной дверью в соседнюю комнату. Моника сбилась со счёта, пытаясь предположить количество тайных и явных дверей в этой с виду обычной квартирке. – Кто из ваших родителей перевёртыш?

– Мать. Джола Наварро, дочь Петри Наварро, – угрюмо ответил Динстон и пожал плечами на вопросительный взгляд сестры. – Насколько мне известно, дед ещё жив и даже вполне здоров, в отличие от дяди.

– Петри Наварро? – встрепенулся наёмник. Он пристально всмотрелся сначала в лицо Динстона, затем в лицо своей ученицы, ища знакомые черты. – Слышал я о нём, не самый приятный тип – служил в казначействе, пока в долги не залез, а потом вроде продал какому-то богатею дочку на откуп. За долги отдать дитя – такое даже в столице не поощряется.

– Это моя невеста – Татия Кревено, её мать была перевёртышем, – резко сменил тему Динстон, подтянув Татию за руку к себе поближе.

– Не забудь упомянуть, что ты же её и убил, отца на рудники сослал, – скривила губы в фальшивой улыбке Татия. – А после чужими руками избавился и от сестры моей, хотя насчёт неё я даже рада – Алиена была злобной выжившей из ума гадиной.

– Не смей так говорить о ней, – процедил Динстон в лицо Татии, раздув ноздри и с силой сжав локоть девушки. – Она не виновата в своей болезни.

– Да, и тут ты постарался, – состроила презрительную гримасу Татия, демонстративно высвободив руку из мужской хватки.

– А когда вы обручиться успели? Грызлись же, как та собака с кошкой, – не смог удержаться от вопроса Эрнард, несмотря на красноречивые взгляды присутствующих – всем хотелось узнать, чем закончится перепалка. В конце концов, нет ничего интереснее, чем чужие склоки и сплетни, особенно, если время и место позволяют.

– В Рилантии нельзя быть бизаром без пары, – ответил Динстон в сторону Эрна, перевёл взгляд на его брата и снова нахмурился. – Долг и обязанность каждого бизара – продолжить род, и непременно с себе подобным, – оглядев Арнана с ног до головы, мужчина повернулся к сестре и заложил руки за спину, как всегда делал будучи в плохом настроении. – Поэтому я настоятельно не рекомендую тебе разрывать помолвку, Моника, иначе власть имущие подберут тебе другого супруга.

– Но мы же здесь ненадолго… и вообще, мы даже не граждане этой страны, – возмутилась Ника. – И зачем было заявлять, что ты бизар?

– Затем, что так я могу ходить где хочется, но любое решение имеет закономерные последствия, я бы даже сказал – неизбежные. Если ты забыла, в Рилантии у меня нет никаких полномочий, и других вариантов вытащить тебя из подпольного дуэльного клуба не было, – Динстон резко замолчал, бросил взгляд на фибулу сестры и расплылся в улыбке. – Интересно, Тарит уже успел обручиться?

– Значит, Тарита не убьют? – на всякий случай уточнила Ника, хотя понимала, что младший из братьев Гордиан знает о Рилантии гораздо больше неё. – Не наденут на него ошейник и не заставят делиться резервом с перевёртышами?

– В Мисолье ты можешь быть магом без ошейника или бизаром, никто и не отличит, но в столице на каждом углу стоят считыватели ауры: стоит только почистить пальто или раскрыть купол от дождя – об этом тут же узнает Департамент контроля над магами, – Динстон, принялся расхаживать по комнате. Он огибал сваленные на полу вещи, стулья и людей, наверняка размышляя о том, как поступить в связи с новыми обстоятельствами. – Если рядом со считывателем маг – его накажут, если бизар или перевёртыш – всего лишь пожурят и отпустят. Использование магии в Рилантии запрещено для всех, кроме тех, кто занимает верхушку власти. Насчёт Тарита не переживай, он работал в департаменте международного сотрудничества и знает местные законы, даже те, о которых вслух не говорят

– А Эрнард? Ему нельзя здесь оставаться, – девушка посмотрела на бывшего босса и смягчилась: мужчина уселся на стол и болтал ногами – казалось, его совершенно не заботит собственное положение.

– Тут я с тобой согласен, – задумчиво кивнул Динстон, поравнявшись с Татией. Он смерил её долгим взглядом, склонил голову к плечу и прищурился. – Я бы отправил по домам вас всех, но ты связана договором с Лигой, Арнан связан с тобой брачным контрактом, а вот Эрнарду здесь и впрямь не место.

– Ну уж нет! Я не отправлюсь домой, пока всё самое интересное тут! – возмутился Эрнард, соскочив со стола и ухватив Нику за руку, будто боялся, что она может исчезнуть прямо сейчас. – Даже Моника остаётся! Чем я хуже?!

– Занятно, – повторил Динстон, и Ника поняла, что брат уже всё решил, лишь ждал, пока все выговорятся о своих желаниях и планах. – Перспектива магического рабства настолько манит вас?

– Да я могу за себя постоять! – с жаром воскликнул Эрнард, выпустил руку Моники и ударил себя кулаком в грудь. – В конце концов, это по моей вине Моника оказалась в Рилантии, я обязан хотя бы поддержать её.

– Довольно, – холодно отрезал Динстон, прекращая балаган, в который превратилась встреча.

И так резко прозвучали его слова, столько власти было в голосе мужчины, что все разом притихли, косясь на друг друга и на бывшего военного советника Кадарии. Динстон повернулся к Кайдо, внимательно и пристально посмотрел на него, встретил ответный взгляд и дёрнул уголком губ. Казалось, эти двое сражаются взглядами, решая, на чьей стороне сила и за кем будет последнее слово. Наконец, Динстон усмехнулся, поднял подбородок – не с вызовом, а скорее в знак одобрения и некоторого уважения.

– Мы с ученицей проводим вас до столицы, дальше вы – сами по себе, мы – в другую сторону, – проговорил Кайдо, растягивая губы в улыбке. – Ваш статус имеет значение для простых людей и тех, кто стоит у власти, но Лига не служит никому.

Динстон кивнул и отошёл к стене, пока Кайдо распределял вещи по баулам, убирая что-то в сторону за ненадобностью и укладывая в объёмный заплечный мешок нужные предметы. Моника следила за движениями мужчины, отмечая, что самыми нужными для наёмника вещами оказались бинты и лечебные настойки, среди которых каким-то чудом затесались сменное нательное белье и парочка запасных брюк. Бросив взгляд на ученицу, Кайдо вытянул из другого баула женские штаны и несколько рубашек, хмыкнул и уложил в мешок второй дублет.

Ника всеми силами сдерживалась, чтобы не ответить на молчаливый призыв жениха, который встал слишком близко и даже попытался взять её за руку. Она не хотела при всех обсуждать свои чувства, не хотела слышать оправдания и уверения в том, чего даже ещё нет – если бы Арнан любил, он давно бы признался. А так… решив, что наблюдение за наставником перестало быть интересным, Ника уклонилась от объятия и направилась к двери, за которой до этого скрылась Иге.

К удивлению Моники, она оказалась в той самой лавке, где утром покупала одежду и где получила клеймо ученика Лиги. Хотя девушка точно помнила, что вход в лавку находился на другой улице, спрашивать что-либо не стала – в конце концов, за прилавком стоит бывшая наёмница и убийца под видом милой старушки. Походив между рядами с оружием, Ника обернулась к Иге и вопросительно указала подбородком на кинжалы.

– Бери, на что взгляд упадёт, только подумай прежде, сумеешь ли воспользоваться, – проскрипела старуха, поднимаясь из-за прилавка. – Случается так, что неопытный ученик умирает от собственного клинка, – она подошла к Монике и начала показывать товар. – Тут метаемые ножи, тут кинжалы и стилеты. Шпаги и обоюдоострые мечи на той стороне. От себя я бы добавила парочку кастетов – всё-таки женские руки слабее мужских, а преимущество никогда не помешает.

– Спасибо, наверное, – пробормотала девушка, растерявшись среди сортов стали и прочих диковинок. – А что будет потом? После обучения? Мне придётся убивать?

– Кто ж тебя заставит? – изумилась Иге, а потом рассмеялась в голос. – Лига берёт разные заказы, но твоё право – согласиться или отказаться. Среди нас нет отчаянных головорезов. Иногда бывает, что человек скрывает истинное лицо и страсть к жестокости, но таких единицы.

– Тогда почему ты убивала? – спросила Моника, глядя на кинжал в руках старухи.

– Веришь или нет, первый мастер основал Лигу для помощи тем, кто не может сам постоять за себя, – покачала головой Иге, усмехнувшись и повертев кинжал в пальцах с такой искусностью, что Ника даже отшатнулась на всякий случай. – Наши мастера карали предателей и убийц, добивали распятых на помосте несчастных, защищали королей и простых людей.

– А потом и сами стали убийцами, – прошептала девушка, невидящим взглядом уставившись на полки с оружием.

– Не все, – спокойно возразила старуха. – Тот, кто поставил метку на твою ауру, ни разу не запятнал своё имя предательством или любовью к золоту. Он верил в справедливость.

– Ты знаешь, кто он? – спросила Ника, не надеясь услышать ответ – столько раз ей отказывали в правде, защищая и оберегая, вместо того чтобы подготовить и сделать сильнее.

– А как же! – усмехнулась Иге. – Таккедо Стенели был лучшим из нас, пока не решил покинуть Рилантию и основать фехтовальную школу.

– Мастер Стенели поставил на меня метку? – ахнула девушка, отпрянула от старухи и выронила метаемый нож, который держала в руках всё это время. – Метку перевёртыша, преступника, приговорённого к казни.

– Только глупец увидит в метке мастера преступные знаки. Таккедо защитил тебя, – Иге подмигнула Монике, подняла нож и бросила его в стену – он вошёл в щель между досками по самую рукоять.

– И что же моя метка значит? – ядовито поинтересовалась Ника, не желая верить в благие намерения мастера, который учил её держать шпагу, а в итоге оказался наёмным убийцей.

– Что ты избрана мастером для высшей цели, что ты неприкосновенна для королей и слуг, что тебе предстоит сломать то, что уже давно сломано, открыть глаза слепым и заставить слушать глухих, – с каждым словом голос Иге становился выше и громче, разносился по торговому залу, отражаясь от деревянных панелей и острых лезвий клинков.

– Глупости какие-то, – Моника попятилась назад, неловко зацепила ближайшую полку и рассыпала на пол кинжалы, стилеты и кастеты, жалобно звякнувшие в тишине. – Таккедо Стенели учил меня держать шпагу, и только. Он ничего не говорил о высшей цели или справедливости, – она замерла у двери в соседнюю комнату, пнула носком ботинка смертоносную сталь и помотала головой. – Я всего лишь Моника – дочь перевёртыша и аномалия в магическом мире.

– В Кадарии ты может и аномалия, а здесь таких, как ты, каждый третий. А в столице – каждый второй после перевёртышей, – Иге не спешила поднимать разбросанное по полу оружие, скривила губы в злой усмешке и метнула ещё один нож, вошедший в ту же щель между досками рядом с первым. – Да в Саранте простого люда уже и не осталось, все сбежали на окраины.

– Они так страшны? Перевёртыши? – Ника уже успокоилась после неожиданного открытия, но не могла осмыслить происходящее – ей казалось, что это какой-то фарс, игра, в которой девушке отведена второстепенная роль. – Я знала только одного, точнее – двух, если считать маму.

– Страшны не они, а власть, которая в их руках, – Иге без каких-либо усилий вытянула из щели сначала один нож, затем второй, обернулась к Нике и усмехнулась. – Власть развращает и позволяет думать, что ты всесилен.

Моника не стала отвечать – она и сама считала так же. Покосившись на дверь в соседнюю комнату, девушка вдруг подумала о том, что оставила брата наедине с Кайдо. Вдруг Динстон в очередной раз начнёт плести за её спиной свои интриги и подговорит наёмника на какую-нибудь гадость, чтобы защитить «наивное дитя»? Эту мысль Ника быстро отмела – Кайдо не станет слушать его, в конце концов, для него Динстон всего лишь очередной незнакомец на пути, не более.

Девушка принялась собирать разбросанные клинки, сложила их на полку, а затем вдруг замерла на мгновение – среди кинжалов, стилетов и ножей блеснуло что-то особенное, другое. Бросив быстрый взгляд на старуху, Моника потянулась к маленькому – не длиннее ладони – тычковому ножу. Подобный она видела у Михара, но тот всегда считал оружие ближнего боя грязным и недостойным. А вот Нике, оказавшейся в компании наёмников, перевёртышей и прочих асоциальных личностей, такой скрытый нож вполне сгодится.

Моника спрятала оружие в секретном кармашке на запястье сюртука, уже более уверенно прошлась мимо полок, выбрала несколько миниатюрных кинжалов и изящный кастет, похожий на женский браслет. Решив, что больше ей ничего не понадобится, Моника вернулась к Кайдо, с подозрением глянула на резко замолчавшего брата и попросила ещё один вещевой мешок – только для себя, собрала в него запасной комплект белья и одежды на случай, если в какой-то момент разминётся с наёмником.

Она заняла руки, но не голову, в которой роились мысли. Мысли о женихе, который подозрительно долго молчал и больше не пытался поговорить с ней, о Тарите, пропавшем больше недели назад, о мастере Таккедо Стенели, поставившем на ауре Ники некую метку. Наконец, об Эрнарде, волей случая втянувшем девушку в очередные неприятности, и Динстоне.

Намерения и поступки старшего из братьев Гордиан всегда оставались за гранью понимания Моники, тянувшейся к нему всей душой. Она любила всех братьев одинаково, но только рядом с Динстоном чувствовала себя в безопасности – будто возвращалась в детство, когда он дул на царапины и смазывал синяки настойкой, чтобы мама не увидела. В то же самое время Динстон пугал Нику беспощадностью, жёсткостью, которая в любой момент может перейти в жестокость. Контраст между абсолютным доверием и страхом казался девушке привычным, но только теперь, повзрослев, она начала задумываться об этом противоречии.