Академия рода Десмар

ГЛАВА 3

– Так значит, ты прибыла сюда прямиком из столицы?

Эдвин со скучающим видом гонял по тарелке последнюю фасолину. На ужин, извинившись за отсутствие изысков, он подал тушеное мясо с овощами. Попробовав угощение, Алекса пришла к выводу, что была чересчур поспешна в суждениях относительно соседа. Не так уж он и плох. Особенно по части кулинарии.

– Верно, – осторожно кивнула она и, чтобы не позволить собеседнику пуститься в расспросы, сама задала вопрос: – Там в комнате… Чем я выдала свое присутствие?

– Кроме раздвинутых штор и приоткрытого шкафа? – изогнул бровь Эдвин. – К тому же в гостиной я наткнулся на твой чемодан.

– Прости. Глупо было залезать под кровать, но я растерялась. Не сразу сообразила, что забрела в жилую комнату и решила спрятаться, – виновато опустила голову Алекса. – Когда я пришла, в доме было так тихо, что…

– Ты подумала, будто он необитаем, – понимающе кивнул Эдвин. – Особняк на всех производит такое впечатление.

– Ты давно здесь живешь?

– Уже год. И, предвосхищая твой следующий вопрос, все это время я чудесно обходился без соседей.

Алекса взглянула на него неодобрительно, но предпочла заняться содержимым своей тарелки. Не дождавшись ее возражений, Эдвин продолжил:

– Разумеется, сюда неоднократно пытались кого-нибудь подселить. Второучки вроде тебя выдерживали от получаса до полутора суток. Однажды сюда решил заселиться наш профессор по артефакторике. Продержался целую неделю. Правда, ходили слухи, что потом он несколько месяцев ежедневно посещал лазарет. Мучился от бессонницы, бедолага. Кстати, не потеряй ключ, который получила от декана. Дверь особняка всегда открыта, но, воспользовавшись ключом, ты подтвердила свое желание жить здесь. С этим я тебя по понятным причинам не поздравляю.

– Полагаю, сейчас ты поведаешь мне леденящую кровь историю этого дома. Она будет наполнена темной магией, нелегальными артефактами и зарытыми в саду скелетами. А в конце непременно выяснится, что все члены семьи Десмаров умерли при загадочных обстоятельствах и теперь в виде призраков устраивают ежедневный променад по особняку. Если не возражаешь я сначала доем, а потом уже начну кричать от ужаса. В благодарность за вкусный ужин могу даже забиться под стол и подрожать там от страха, – заявила Алекса.

– Николас Десмар был зельеваром, а не артефактором. Он не интересовался темной магией. И в саду нет никаких скелетов, – менторским тоном произнес Эдвин.

– Ты проверял? Что ж, тогда заменяем в нерассказанной тобой страшилке артефакты на зелья.

Эдвин открыл рот, чтобы возмутиться, но Алекса примирительно подняла руки и вновь заговорила:

– Тебе дорого твое уединение. Я это прекрасно понимаю, правда.

– Дело не в этом.

– Конечно, в этом!

– Ты не понимаешь!

– Того, что ты сам являешься опровержением невозможности проживания в этом доме? – Алекса с удовольствием наблюдала, как Эдвин постигает все новые грани возмущения. В очередной раз не дав ему высказаться, она предложила: – Послушай, я понятия не имею, из-за чего покидали особняк все твои прошлые соседи, но мне здесь нравится, и я не собираюсь съезжать. Тебе придется с этим смириться. Со своей стороны могу гарантировать, что не доставлю проблем. Уверена, мы сможем вполне мирно сосуществовать под одной крышей. Ты ведь тоже второучка и понимаешь, как сложно…

– Нет, это ты меня послушай! – воскликнул Эдвин.

Потеряв терпение, он резко вскочил из-за стола и направился к девушке.

– Я сыт по горло всеми россказнями про дом Десмаров, которые ходят по Аргирису, – склонившись над Алексой, отчеканил Эдвин. – Мне порядком надоело отпаивать успокоительными зельями желающих поселиться тут. Только поэтому, исключительно только поэтому, я предупредил тебя! Но ты, похоже, воображаешь себя особенной. Что ж, посмотрим, как ты запоешь завтра утром. Если, конечно, не убежишь среди ночи. И я не второучка! В отличие от некоторых, решивших осчастливить магический мир своими всесторонними знаниями, я преподаю.

– У тебя глазик дергается. Левый, – прошептала впечатленная его тирадой Алекса.

– У тебя завтра оба задергаются, – прищурившись, пообещал Эдвин.

Алекса пожала плечами. Она и не подумала отодвигаться от разгневанного соседа. Его близость будоражила и волновала. А еще Алекса внезапно осознала, что ей нравится с ним спорить. Почему? Неужели она становится вспыльчивой любительницей скандалов? Между прочим, о потомственных ведьмах многие так отзываются… Размышления о стремительно портящемся характере пришлось отложить до лучших времен, потому что Эдвин отпрянул от нее и направился к выходу из столовой.

– Постой! – спохватилась Алекса. – Раз ты преподаешь в академии, то всех тут знаешь. Пожалуйста, помоги мне найти куратора. Обещаю, это моя первая и последняя просьба. Госпожа Хьюм должна была нас представить, но…

– Ей не терпелось выпроводить тебя из кабинета? – предположил Эдвин.

– Ты знаешь Карингтона? – проигнорировав издевку, спросила Алекса.

– Кого? – Эдвин резко обернулся.

– Их что несколько в академии? – по-своему поняла его реакцию Алекса.

– Нет, – усмехнулся сосед. Он медленно подошел к растерянной девушке и произнес: – Эдвин Карингтон, единственный и неповторимый. И давай обойдемся без заверений в том, что рады друг с другом познакомиться.

– Ты мой куратор? – глаза Алексы округлились от удивления, и она вскочила со стула.

– Всегда знал, что декан от меня не в восторге. Но не до такой же степени, – вздохнул Эдвин.

– Ох, – сделав шаг, Алекса побледнела, а потом пошатнулась и начала заваливаться назад. Слабость накатила внезапно. Перед глазами все поплыло. Эдвин подхватил ее уже в непосредственной близости от пола.

– Ну и зачем так бурно реагировать? Это же меня назначили тебе в няньки, а не наоборот, – проворчал он.

С ношей, которая по весу оказалась тяжелее, чем можно было предположить, Эдвин отправился на второй этаж.

– Мне уже лучше, – заверила куратора Алекса, как только они миновали лестничный пролет.

– А по цвету не скажешь, – намекнул на ее бледность Эдвин. Скрывать нарастающую тревогу у него получалось уже с трудом.

Что делать, если новообретенная подопечная потеряет сознание? Уговорить дежурного целителя из академии посетить дом Десмаров? Или обратиться за помощью в городской лазарет? Мысленно Эдвин успел увериться в необходимости посещения лазарета. Однако, едва переступив порог комнаты, которую заняла Алекса, он с облегчением воскликнул:

– Неужели ты потратила весь резерв, чтобы навести здесь чистоту? Вот же идиотка!

Нервное напряжение покинуло Эдвина столь стремительно, что, аккуратно уложив Алексу на кровать, он не выдержал и негромко рассмеялся.

– Тебе, кстати, тоже не мешало бы прибраться, – насупилась девушка.

Эдвин отошел к окну. Его все еще беспокоило состояние второучки, но открыто проявлять заботу было не в его правилах. Он демонстративно провел пальцем по поверхности чистого оконного стекла. Алекса привстала, готовясь к очередной словесной пикировке, но в голове зашумело и, приглушенно охнув, она повалилась на подушку. Осмотрев все изменения, произошедшие в комнате, Эдвин сказал:

– Твои труды пропадут понапрасну. Уже завтра комната вернет себе запустение.

– Неправда. Так не бывает! – не поверила Алекса.

– Это одна из особенностей особняка, – без тени ехидства принялся объяснять Эдвин. – Ты можешь использовать любые заклятия на предметы, которые не имеют отношения к дому. Но если заколдуешь что-то из здешней обстановки, заклятие рассеется уже на следующий день. Впредь не советую бездумно пускать в ход бытовую магию. Со стороны декана было жестоко не предупредить тебя об этом.

– Она сказала, что навыки в бытовой магии помогут мне здесь обустроиться, – припомнив, растерянно пробормотала Алекса.

Эдвин долго молчал, не сводя с нее глаз, а потом, тоном не терпящим возражений, потребовал:

– Больше никаких генеральных уборок.

– Мне уже лучше, – снова заверила его Алекса.

– В таком случае мне здесь больше нечего делать, – побарабанив пальцами по подоконнику, сказал Эдвин. – Нужно подготовиться к первому учебному дню.

Он так поспешно ушел, что слова благодарности так и не сорвались с языка Алексы. Помимо новых знакомств, этот день принес и много вопросов. За размышлениями о доме Десмаров и своем кураторе она не заметила, как заснула.

Алекса не узнала, что через полчаса Эдвин вернулся и до рассвета просидел в изножье кровати, поддерживая над ней полог тишины. Зловещий грохот и звуки бьющегося стекла, доносившиеся каждую ночь с третьего этажа и неизменно пугающие тех, кто пытался поселиться в доме Десмаров, не потревожили ее сон.

ГЛАВА 4

Эдвин Карингтон счел, что девушке, почти полностью исчерпавшей магический резерв, нужно дать возможность выспаться. Разумеется, с его стороны это проявление исключительного великодушия, и впредь он не станет потакать наивности второучки. Еще не хватало вновь обзавестись бессонницей, как в первые недели пребывания в особняке, когда от звуков с третьего этажа у него мурашки постоянно бегали по спине. Просто он серьезно относится к неожиданно полученным кураторским обязанностям (будь они неладны!).

Кстати, о своем внезапном кураторстве завтра Эдвин собирался поговорить с деканом. Возможность заселиться в особняк была доступна второучкам и преподавателям академии на протяжении многих лет. Администрация учебного заведения полагала, что таким образом борется с дурной славой дома Николаса Десмара.

Однако то, что все жильцы, за исключением Эдвина, быстро покидали особняк, лишь наполняло Аргирис новыми мрачными слухами. В итоге ректор в конце прошлого учебного года объявил, что заселений больше не будет. Почему Антея Хьюм решила действовать вразрез с его распоряжением? По мнению Эдвина расчет декана в отношении Алексы был очевиден. Девушка с дипломом по бытовой магии не упустит случая продемонстрировать способности. Она из кожи вон будет лезть, стараясь переломить магию дома. Эдвин знал, что Хьюм много лет изучала историю особняка. Декан и ее сторонники ни раз пытались проникнуть на третий этаж, но их усилия так и не увенчались успехом.

Почему Эдвин не испытывает непреодолимого желания покинуть дом? Неужели его не пугают раздающиеся по ночам звуки? Как он до сих пор не обзавелся манией преследования в этих мрачных стенах?

Ему не верили, когда он говорил, что не пытается снять заклятие, наложенное на особняк. Но, может быть, именно в этом кроется секрет длительного пребывания Эдвина Карингтона в доме основателя академии?

Несмотря на желание немедленно начать поиски, Эдвин первые недели в особняке посвятил наблюдениям. Молодой человек выявил множество закономерностей того, как дом реагирует на применяемую в его стенах магию. Бытовые заклинания действовали не дольше суток. А от защитных чар вообще не было никакого толку – они развеивались моментально. Это обстоятельство значительно усложнило Эдвину жизнь, так как параллельно с поисками, он пытался самостоятельно определить состав и формулу зелья.

Конечно, он использовал магию в доме, но делал это в тех разумных пределах, которые не могли опустошить резерв. Порядок он поддерживал по минимуму и даже не думал покушаться на скопившуюся в углах его комнаты паутину. В первые дни пребывания в особняке Эдвин беспрестанно повторял себе: «Я делаю это ради отца. Если смогу сам приготовить зелье, сразу же соберу вещи и покину этот дом». Но время шло, состояние графа Карингтона продолжало ухудшаться. А Эдвин постепенно привыкал к новому жилищу.

По поводу Алексы он не изменил своего мнения. Сегодня Эдвин открыл ей глаза на то, что дом нельзя избавить от пыли и грязи. За первым разочарованием, последуют другие. Дом обманет надежды второучки, и она предпочтет съехать.

Алекса проснулась от странного щекотания под носом. В сторону ее левой щеки направилось какое-то насекомое. Действуя на инстинктах, девушка вскочила с кровати и принялась смахивать с лица непрошенную живность. К чести Алексы, она проделала это молча и даже не завизжала, когда на плед свалился огромный паук.

Одного взгляда на комнату хватило, чтобы признать правоту куратора. Паутина, пыль и ржавчина вернулись. Алекса встала с постели и распахнула шкаф. Через минуту со вздохом разочарования она достала из кармана пальто покрытый ржавчиной ключ от входной двери особняка.

Девушка уже собиралась отправиться в ванную, когда заметила небольшой листок бумаги, торчащий из-под подушки. Откуда он взялся? Накануне, во время магической уборки, Алекса уделила особое внимание постели. Она просто не могла не заметить смятую пожелтевшую бумагу, исписанную крупным угловатым почерком. Нахмурившись, Алекса взяла листок в руки и медленно прочитала:

«Как я и предполагала, общество в этом захолустье, оказалось самым что ни есть заурядным. Увы, после смерти Алистера жизнь в столице нам больше не по карману. Но я не отчаиваюсь. Луиза уже помолвлена. Николас непременно сделает блестящую военную карьеру, как того хотел его отец. Подыскать выгодную партию для Делии не составит труда. Она миловидна и послушна, а большего от нее и не требуется».

Алекса перечитала текст дважды, но так и не смогла определить, что перед ней: обрывок письма или страница из личного дневника. «Надо показать Эдвину», – решила она, тщательно расправив бумагу.

От мысли о кураторе настроение почему-то сразу улучшилось. Вчера они так и не достигли взаимопонимания. Однако Алекса в глубине души признавала, что молодой человек раздражает ее ровно настолько, насколько нравится. Отрицать последнее было глупо.

Эдвин пытался выпроводить ее из особняка. Он ясно дал понять, что не в восторге от кураторства. Но его поведение после того, как Алекса едва не лишилась чувств, поставила под сомнение образ нахального интроверта. Невольно мысли девушки коснулись бывшего жениха. Кейр всегда смотрел на нее с долей снисходительности. Даже когда ухаживал. Даже когда надел на палец помолвочное кольцо. Даже когда Алекса бросила ему в лицо снимки, на которых Кейр был запечатлен в недвусмысленных позах с пышногрудой брюнеткой. Фотографии, к слову, ей вручила запечатленная на них девица. Вероятно, решила, будто этого окажется достаточно, чтобы расстроить свадьбу. Увы, ее расчет не оправдался. Да и сама Алекса оказалась обескуражена, когда в ответ на справедливые упреки услышала:

– Не устраивай истерик, дорогая. Мы ведь все равно поженимся. Наши семьи уже обо всем договорились.

Кейр оказался прав. Родители приняли сторону изменника. Мать отчитала ее за излишнюю эмоциональность. Отец напомнил о том, что Алекса по доброй воле приняла предложение Кейра и в произошедшим может винить только себя.

Она и винила. Потрясение оказалось настолько сильным, что вместе с разбитым сердцем разбились и все представления Алексы о себе. Кейр был олицетворением ее наивных грез об идеальном возлюбленном. Она поверила в то, что они созданы друг для друга, как только он начал оказывать ей знаки внимания. Красивый и уверенный в себе, Кейр был самым популярным парнем в академии. Став его невестой, Алекса отхватила свою порцию популярности. Правда, в ее случае к повышенному вниманию примешивались зависть и всевозможные подлянки, на которые не скупились поклонницы жениха.

Когда Алекса узнала, что владеющий артефакторной фабрикой отец заключил выгодную сделку с металлургической корпорацией отца Кейра, то посчитала это знаком судьбы. Еще бы! Она сможет порадовать маму и папу выгодным замужеством. Ведь она всегда старалась быть идеальной дочерью – следовала лаконичным, но вполне четким указаниям, принимая их за советы и заботу о собственном благополучии.

Измена Кейра обнажила перед Алексой весьма неприятную правду. Родители впервые попытались в открытую надавить на нее. Среди прочего всплыла информация о брачном контракте, строительстве дома, где Алексе предстояло жить вместе с мужем и… количестве детей, которых ей надлежало родить в первые пять лет брака. Оказалось, для запланированных наследников уже выбраны гувернантки и маги-наставники.

Она могла смириться или публично уличить Кейра в неверности. Но у Алексы был секрет, и она решилась полностью изменить свою жизнь. На приеме по случаю празднования своего двадцать первого дня рождения девушка сделала сенсационное признание.

В загородное поместье ее родителей приехали не только будущие родственники в лице Кейра и его отца, но и все сливки столичного общества. Поэтому, когда Алекса призналась, что является потомственной ведьмой, эффект получился оглушительный.

Единственной отличительной чертой любой потомственной ведьмы было то, что она рождалась без магии. В раннем детстве она принимала дар от готовившейся уйти за грань близкой родственницы, которая когда-то таким же образом получила магию от своей предшественницы. К потомственным ведьмам общество питало неприязнь последние сто лет. А все потому, что представительницы Черного ковена организовали государственный переворот, едва не стоивший жизни прадеду нынешнего монарха. Не все потомственные вступали в ковены. А ровесницы Алексы так и вовсе не имели никакого отношения к давно уничтоженному магическому объединению. Но людская молва упряма.

Родители Алексы не имели магического потенциала, а она сама возможностью творить заклятия целиком и полностью была обязана бабушке по материнской линии. Вивьен Норт умерла, когда внучке едва исполнилось полтора года. О ней в семье предпочитали не упоминать, а тот факт, что Алекса не обладала магическим потенциалом на момент рождения, тщательно скрывали.

Девушка поморщилась, вспомнив некрасивую сцену, устроенную женихом. Кейр не стеснялся в выражениях. Назвал Алексу лгуньей и предположил, будто она использовала свою «гадкую» магию, чтобы добиться его расположения. Алекса не стала объяснять, что творимые ею заклятия по структуре ничем не отличаются от создаваемых Кейром. Она молча наблюдала за тем, как рассерженный жених уже на пару с отцом перенаправляет возмущение на ее родителей. Шокированные признанием всегда послушной дочери, Клара и Доменик Вилбур онемели от посыпавшихся претензий несостоявшихся родственников.

Под звуки бьющейся посуды и восклицания гостей, которых вместо деликатесов угостили первосортным скандалом, Алекса покинула поместье. Ее первым самостоятельным решением стало поступление в академию рода Десмар. Личных средств должно было хватить на первые пару месяцев. В дальнейшем на жизнь она планировала зарабатывать частными заказами по обновлению бытовых заклятий.

– Подъем! На правах куратора сообщаю: дрыхнуть дольше нельзя! – забарабанили в дверь Алексы.

– Уже встаю, – крикнула она, моментально вынырнув из неприятных воспоминаний.

– Еще тост?

– Да, спасибо, – смутившись, произнесла Алекса.

Как и накануне вечером, они с Эдвином сидели напротив друг друга. Алекса чувствовала себя неловко из-за того, что куратор уже во второй раз готовит для нее. Правда, в следующую секунду Эдвин сделал то, что заставило ее неловкость испариться без следа – закинул ноги на стол и, выразительно покачивая тапочками, произнес:

– Вилбур, тебе не кажется, что шутка затянулась?

– Эммм… – Алекса с набитым ртом пожала плечами.

– Белый – очень непрактичный цвет, – сообщил ей Эдвин.

– Не переживай. Я добавила в заклятие защиту от загрязнений, – прожевав, отозвалась Алекса.

– Сделай их черными! – потребовал Эдвин. Выбранная поза оказалась некомфортна и, решив пренебречь эффектностью, он опустил ноги на пол.

– Ты привыкнешь, Карингтон, – из чистого упрямства отказалась Алекса.

– Я бы мог помочь тебе в академии, но трудности закаляют, – заявил Эдвин, и на его лице расцвела хитрая улыбка.

– Ты не можешь мне вредить, тебя назначили моим куратором, – напомнила Алекса. Спеша расправиться с завтраком, она положила в рот последний кусочек хрустящего тоста и допила апельсиновый сок.

– Я не буду, – примирительно подняв руки, объявил Эдвин.

Алекса покинула столовую в полной уверенности, что победила в споре по поводу тапочек-скарабеев. Однако как только за девушкой закрылась дверь, ее куратор улыбнулся еще шире и произнес:

– Я уже.

Торопившаяся на занятия Алекса и представить себе не могла, во что превратят эти слова ее первый день в академии рода Десмар.

ГЛАВА 5

В столичной академии студентам приходилось бегать из одного учебного корпуса в другой. Там было десять факультетов, а в академии рода Десмар только три: артефакторика, бытовая магия и зельеварение. Все аудитории и лаборатории находились в одном здании, и это несказанно порадовало Алексу.

Актовый зал гудел, как растревоженный улей, когда второучка переступила его порог. О том, чтобы пробраться в первые ряды не могло быть и речи. За церемонией, посвященной началу учебного года, Алекса наблюдала, встав у стены и поднявшись на цыпочки.

Она прослушала речь ректора, Гордона Эрниса, невысокого рыжеволосого мужчины, который четверть часа вещал о важности магического образования в современном мире. Пару раз он терял нить повествования, но все равно снискал аплодисменты собравшихся. Затем деканы выбрали старост у первокурсников. Второучка без зависти проследила за тем, как от зельеваров на сцену поднялась высокая девушка и получила значок, который полагалось носить весь учебный год. Во время учебы в столичной академии Алекса носила точно такой же и совершенно не скучала по прилагавшейся к нему ответственности.

Только когда студенты начали расходиться на свои первые пары в этом учебном году, второучка смогла пробиться к ребятам, с которыми познакомилась вчера.

– Привет. Готовы к первой лекции? – улыбнулась она Нолану и Тиму, парням, накануне активно расспрашивавшим ее о столице. Нолан Эбот, смуглолицый брюнет и Тим Каденс, похожий на эльфа белоснежностью шевелюры и изящностью телосложения, при виде Алексы странно переглянулись.

– П-п-привет, Алекса… Эмм… Как дела? – заторможено поинтересовался Тим.

– Я успела позавтракать, так что все отлично, – жизнерадостно сообщила девушка. Она не обратила внимания на то, как сильно побледнели парни после ее слов и поспешила предложить: – У нас сейчас артефакторика. Идем вместе?

– Ну… Мы… У нас еще дела… Ты иди, мы догоним, – выдавил Нолан, стараясь не встречаться с Алексой взглядом.

– У нас пара вопросов к декану, – пояснил Тим, указав другу на Антею Хьюм.

– Хорошо. Тогда увидимся позже, – произнесла Алекса разочарованно.

Поведение парней привело ее в недоумение, но и на лекции, которую вел профессор Маркус Гранс, ситуация не прояснилась. Нолан и Тим зашли в аудиторию последними. Когда Алекса указала на свободные места рядом с собой, они сделали вид, что не заметили ее.

Вместе с Алексой зельеваров-первокурсников оказалось всего восемь человек. Профессор Гранс недовольно нахмурился, поставив галочку напротив каждой фамилии в списке посещаемости.

– С каждым годом желающих стать коллегами Николаса Десмара становится все меньше, – констатировал он.

Рассказывая об артефактах с магической привязкой первого уровня, профессор принялся прохаживаться от окна к преподавательскому столу и обратно. Его пребывающие в беспорядке, черные как смоль, волосы напоминали взлохмаченные перья. Из-за изборожденного морщинами лица и манеры энергично жестикулировать Гранс походил на хищную птицу. Но артефактора в нем можно было легко распознать по одежде – на профессоре был довольно экстравагантный костюм со множеством карманов, содержимое которых погромыхивало при каждом его шаге.

– Изготовить артефакт первого уровня может каждый из вас, – заявил Гранс, водрузив себе на нос очки с огромными, постоянно меняющими цвет линзами. Так уж получилось, что сделал он это, проходя мимо стола Алексы. Едва взглянув на девушку, артефактор приглушенно охнул.

Несмотря на то, что профессор быстро взял себя в руки и как ни в чем ни бывало начал вещать о мерах безопасности при работе с магическими заготовками, его реакция не осталась незамеченной студентами. Алекса до конца лекции ощущала на себе любопытные взгляды, не понимая, чем обязана повышенному вниманию.

После артефакторики у будущих зельеваров по расписанию значилось травоведение. Занятия проходили в оранжерее, куда ребята, уже успев перезнакомиться, отправились небольшими группками. Только Алекса плелась в одиночестве, делая вид, будто не слышит приглушенные шепотки за спиной. Отношение окружающих начало ее всерьез беспокоить.

Дверь в оранжерею оказалась распахнута, но профессор Людевина Фокс еще не пришла. Воспользовавшись ее отсутствием, первокурсники принялись осматриваться. Потенциально опасные растения были предусмотрительно окутаны защитными заклятиями, не позволяющими к ним приблизиться. Разнообразие листьев и соцветий стало слишком большим искушением. Алекса медленно пошла вдоль ряда с мандрагорами. Дойдя до поворота, где начинались кусты бруконита, второучка услышала приглушенные голоса.

– Выглядит почти как нормальная.

– Ага, почти!

– И не побоялись же ее принять в академию.

– Ну, профессор Гранс ведь сказал, что у зельеваров в этом году недобор.

Алекса резко раздвинула ветки и шагнула к компании, которая, как она уже поняла, обсуждала ее скромную персону. Перед второучкой предстала женская часть группы в полном составе. Ванесса Мелвин, пухленькая девушка беспрестанно теребящая кончик длинной светло-русой косы. Селина Клиф, высокая девица с миловидными чертами лица и значком старосты на воротничке форменного платья. И Кендра Рубис, блондинка, не поленившаяся в отличие от подруг сделать в первый день учебы не только затейливую прическу, но и едва заметный макияж. Девушки вскрикнули от неожиданности, но именно Кендра первой оправилась и заговорила:

– Привет. Алекса, не так ли?

– Верно.

– А меня зовут… – решила представиться Кендра.

– Я знаю, – улыбнулась Алекса. Увы, при наличии у собеседников предубеждений даже самые доброжелательные улыбки не помогают вызвать симпатию.

– Мы все представились на первой лекции, – напомнила Селина, но под взглядом Алексы моментально стушевалась.

– Девочки, кажется, возникло какое-то недоразумение. Похоже, вас беспокоит мое присутствие на лекциях. Это так?

– Что?! Нет! – выпалила не участвовавшая до этого момента в разговоре Ванесса. Она тут же покраснела и отвела глаза в сторону.

– Конечно, нет. Мы ничего не имеем против тебя, – нашла в себе силы вежливо улыбнуться Кендра.

– Абсолютно ничего не имеем против, – согласно закивала Селина.

Алекса внезапно вспомнила о газете, которую видела в кабинете декана. Похоже, не только Антея Хьюм прочла ту злополучную статью. Она уже открыла рот, готовясь высказать все, что думает по поводу предрассудков о потомственных ведьмах, но в оранжерею вошла профессор Фокс.

Людевина Фокс оказалась грациозной брюнеткой с тонкими чертами лица. Несмотря на молодость, профессор с первой минуты дала понять студентам, что вынести из оранжереи они смогут только то, что сами посадили и вырастили. На первое занятие Фокс подготовила для них семена гордянки обыкновенной. Эта трава часто использовалась в зельях и по словам профессора была «абсолютно неприхотлива». Снабдив первокурсников необходимым инвентарем, она указала на заранее подготовленные и пока еще пустующие кадки.

– Подписывайте и приступайте к работе, – скомандовала она.

Будущие зельевары принялись торопливо сновать по оранжерее. Увы, в их действиях преобладал энтузиазм, а не здравый смысл. Поэтому уже через четверть часа Тим, Нолан и рыжеволосый парень, которого, как Алекса узнала на артефакторике, зовут Лиам Сомет, умудрились залить только что посаженные семена. Взглянув как из кадок во все стороны разбегаются водяные ручейки, профессор Фокс сказала:

– Сомет, Каден и Эбот, две недели отработки в оранжерее помогут вам уяснить разницу между достаточным и чрезмерным поливом.

Обернувшись к Кендре, Людевина Фокс не долго созерцала ее потуги сделать идеальные ямки на одинаковом расстоянии друг от друга.

– Вам, госпожа Рубис, в скором времени придется убедиться, насколько сложно отстирать пятна от талаплянки, – сказала она, указав на растение ветка, которого касалась рукава блондинки.

На ткани уже появились некрасивые желтые разводы. Заметив это, Ванесса и Селина отскочили от подруги на приличное расстояние. Кендра покраснела и зашептала какое-то очищающее заклятие.

Одобрения в итоге удостоился только Мартин Битс, молчаливый парень, держащийся с сокурсниками несколько надменно, и Алекса. Когда после окончания занятия Людевина Фокс остановилась возле кадки второучки, та внутренне напряглась. После странной реакции профессора Гранса и сторонящихся ее ребят, Алекса не знала, чего ожидать.

– Ты молодец, Вилбур. Умеешь обращаться с землей, в отличие от этих белоручек. Необычно для столичной штучки, – похвалила профессор.

– Вы знаете, кто я? – удивленно выпалила Алекса.

– Конечно, – пожала плечами Фокс. – Ты не первая догадалась избавиться от жениха, признавшись в том, что являешься потомственной ведьмой.

Профессор подмигнула окончательно растерявшейся Алексе.

– Вы тоже? – осмелилась прошептать Алекса, наблюдая как ее сокурсники один за другим покидают оранжерею.

– Ага. И поверь, здесь никто не станет осуждать тебя за то, что дар достался тебе немного иначе, чем большинству магов.

– Но от меня все шарахаются! – не согласилась Алекса. Первый день в академии прошел совсем не так, как ей того хотелось.

Людевина Фокс, глядя на расстроенную девушку, звонко рассмеялась.

– Лучше заканчивай поскорее свое противостояние с куратором, – посоветовала она.

– А причем тут Эдвин? – спросила сбитая с толку Алекса.

– Ну, не знаю, – пожала плечами Фокс. – Может, ты умудрилась с ним не поладить. Звучит, конечно, невероятно, учитывая, какой он добродушный человек.

Алекса покраснела, вспомнив обстоятельства знакомства с Эдвином, глупую выходку с тапочками и последующий отказ снять заклятие.

– Желаю удачи, – усмехнулась профессор Фокс. – Если хочешь испортить настроение Эдвину, передай ему от меня привет.

Алекса рассеяно кивнула.

У первокурсников по расписанию сегодня еще была пара по истории магии. Однако второучки могли не посещать дисциплины, по которым сдали экзамены перед получением первого диплома. Алекса решила воспользоваться этой привилегией.

Всю дорогу до особняка Десмаров она перебирала возможности вызвать куратора на откровенный разговор. Но стоило переступить порог дома, как мысли об Эдвине вылетели у нее из головы, а по спине забегали мурашки. Из-под лестницы раздавались шаги и невнятное бормотание. «Началось», – подумала Алекса. Она на цыпочках подкралась к чулану и поудобнее перехватила сумку с учебниками. В момент, когда девушка распахнула незапертую хлипкую дверцу, из чулана ей на встречу начала подниматься темная фигура. Оглушительно заорав, Алекса запустила в предполагаемую нечисть сумкой и отскочила в сторону.