– Врешь, ты мне врешь!
Рыцарь кинул мальчика на землю. В этот момент из дыма на него выбежал Ричард – чудом выживший от столкновения с оленем, – держа камень в руке:
– Не трогай моего сына!
Камень угодил рыцарю в лицо, сломав нос и разбив губы с парочкой зубов. Он с воплями упал на землю. На его поясе висел маленький клинок, с которым против дракона не выйдешь, но против человека – пожалуйста. Ричард заметил этот клинок и воспользовался им, чтобы облегчить страдания рыцаря: воткнул ему в горло. От всех совершенных действий рана, оставленная Ричарду оленем, начала еще сильнее кровоточить. Отец присел у дерева.
– Что с тобой? Почему ты весь в крови? – спросил Роб.
– Поранился маленько. Ничего страшного.
У мальчика заслезились глаза.
– Ты… Ты умираешь?
У Ричарда начали опускаться веки.
– Беги отсюда, сынок. Защити семью. Я тебя лю…
Ричард провалился в пустоту, а Роберт, плача, обнял его и уткнулся ему в грудь:
– Я люблю тебя.
Раздался рык, за которым последовали человеческие крики. Роб вышел обратно на поляну и обнаружил, что оставшиеся рыцари так же мертвы. Среди огня и дыма стоял дракон. Мальчик вытер мокрое лицо еще невысохшим рукавом рубашки.
– Я знаю, что ты не хотел этого. Злые люди заразили тебя, и ты стал таким же, как и они.
Роб подходил к дракону все ближе и ближе.
– Я знаю, что ты хороший внутри. Я могу стать твоим другом.
Пара метров отделяла их друг от друга. Дракон просто смотрел на Роба. Когда мальчик подошел вплотную и протянул руку к его морде, тот не был против. Роберт погладил его, затем дракон фыркнул, отвернул морду и улетел. «Я был прав. Я всегда был прав. Он не хотел этого», – подумал малец.
У него заплетались ноги – силы он оставил на поле, вместе с телом своего отца. Он просто хотел увидеть дракона, а эти люди в железе всё испортили. Это они во всем виноваты, это из-за них дракон был злой, это из-за них умер отец. Самое большое зло – люди.
Здесь, где шел Роберт, дыма уже почти не было. Огонь не добрался до этой части леса, центральное древо осталось цело.
Он думал о том, как обо всем расскажет матери, брату. А что на это скажет старушка? Дракон дал до себя дотронуться – значит, с ним все же можно поладить? Значит, с ним можно жить в мире?
Где-то раздался драконий рык.
– Я хочу домой, – кричал он, захлебываясь слезами. – Заберите меня.
Но никто его не слышал.
– Я буду есть бобы. Матушка, пожалуйста, найди меня.
Матушка тоже его не слышала.
Когда Роберт вышел к городу, он застал только груду пепла. Его дома больше не было.
Глаза
Тимур взял фотографию – в рамке, с черной полосой по диагонали – в руки. В голове кружились воспоминания о тридцати годах, прожитых вместе с Мариной, – его единственной, настоящей любовью. Их совместная жизнь была похожа на образец для подражания бульварным романам про любовь. Таких: в мягкой обложке, небольших размеров, чтобы можно было положить в карман и легко насладиться чтением в метро или троллейбусе по пути на работу; или с работы, или просто во время прогулки по улице, может, на скамейке в парке – в общем таких, которые вы обычно видите в женских ручках, ищущих те самые плечи для пожизненных объятий.
Сейчас он не плакал. Поначалу слёзы не поддавались ни одному способу остановки. Впрочем, если быть честным, то он этого и не хотел. Слёзы должны были идти – это нормально, – так было нужно.
Тимур был готов к тому, что Марина покинет его. Он был готов еще с того момента, как врач назвал диагноз, а за ним сроки – пара месяцев, не более. Марина много плакала, а он её успокаивал, говоря, что, видимо, так необходимо; каждому – свой срок. Когда начал плакать Тимур, его уже некому было успокаивать.
Марина ушла из жизни в солнечное июльское утро.
У них был один ребенок. Как бы они не пытались, зачать еще одного не вышло: осложнения, возникшие при первых родах, дали о себе знать. Роды проходили сложно, но мальчик – их первый ребенок! – появился на свет крепким и здоровым. Он получил имя Андрей.
В момент, когда его отец рассматривал фотографию, Андрей – красивый, двадцатипятилетний юноша – направлялся в свой родной город, где завтра должны были пройти похороны его матери.
♥
Был вечер, когда Тимур сидел на кухне, выпивая свежезаваренный кофе. В дверь раздался звонок – он знал, кто там.
Тимур открыл дверь:
– Ну здравствуй, сынок.
– Привет, пап, – сказал Андрей, сдерживая дрожь по всему телу
Он зашел в дом – и отец с сыном обнялись. Они простояли в объятиях друг друга, пока ветер, захлопнувший дверь, их не прервал.
– Андрюша, пойдем на кухню. Я сварил кофе.
– Идём. Я ужасно проголодался в пути.
Они сели за стол, Тимур подал свою почти полную чашку сыну.
– Держи.
– Спасибо, пап, но это твой кофе. Я сварю новый.
– Не нужно – я не хочу.
– Чтобы ты не хотел кофе? Не верю. Сейчас приготовлю.
Андрей встал и подошел к плите, где стояла немытая турка, – он сполоснул её под водой и засыпал новую порцию кофе. Открыл холодильник в надежде найти ингредиенты для сандвича, но провалил задание: холодильник был пуст на артефакты. В нем оказалась лишь несколько яиц и сыр, покрывшийся плесенью.
– Ты когда в последний раз ел?
– Может, вчера…Может, позавчера…Неважно.
– Нет, важно! Тебе нужно поесть. Одевайся – мы пойдем перекусить в кафе.
– Но я не голоден…
– Пап, это даже не обсуждается. Я подожду тебя в машине.
♥
Они заказали себе вишнёвый пирог – любимое лакомство Андрея в детстве. Он часто приходил с родителями в это кафе и всегда просил пирог. К пирогу они взяли чайничек с чаем.
– Отец, ты точно не хочешь поговорить со мной про маму?
– Нет, не думаю.
– Мы знали, что это случится, поэтому…
– Да, я знаю, дорогой. Тебе проще: у тебя новая жизнь, своя семья уже появляется, – а у меня она – всё, что было. С самого начала и до самого конца.
У Андрея встал в горле ком.
– Пап, я не хотел тебя задеть.
– Всё хорошо, сынок. Скажи мне, что ты знаешь о любви? Как понять, что ты влюблен? Ты любишь свою Настю?
– Глупые вопросы! Конечно, люблю!
– Ты уверен?
– Да!
– Хорошо, дорогой. Надеюсь, что это действительно так.
– Ты к чему-то ведешь?
– Верно. Я тебе когда-нибудь рассказывал, как повстречал твою маму?
– Нет.
–Значит, сейчас самое время.
♥
Она была самой красивой девочкой в школе – нет, в городе. За ней бегало столько парней, не сосчитать; но она была несклонна – лишь вертела ими, как хотела. Умная, знаешь, была девчонка. Как ты уже мог догадаться, я был из их числа.
Я не был подобен им, был более скромен. Из числа тех, кто первый может заговорить с девочкой лишь в своих снах. Ох, сколько раз в этих самых снах я признавался ей – и мы были вместе! Но каждое утро я просыпался, и наше местоимение разбивалось снова на две части: я и она.
Так прошел первый год, промчался второй. На третий я решил действовать: написал стихотворение и решил подбросить ей с подписью – пусть узнает! Придумал план, как это всё провернуть, и занялся его воплощением.
Я пропустил один из обедов в столовой и пробрался в кабинет, где у неё должен был проходить урок. Нашел её сумку, но не смог положить записку со стихотворением. Не знаю, почему. Просто что-то подсказало, что так в любви не признаются – нужно сделать это лично. Поэтому я вырвал из тетради на соседней парте лист и написал следующее “После уроков буду ждать у зеркала в холле. Такое скажу – офигеешь!”. Возможно, не лучший способ заманить девочку, но они же любопытные, верно?
Она пришла, и я позвал её прогуляться. Точно не помню, что говорил, но точно заикался и мямлил, поэтому не думаю, что это украсит рассказ. Просто знай, что я был плох.
В итоге она согласилась. Встреча была назначена на вечер следующего дня. “Целый день на подготовку”, – подумал я, когда засыпал, ожидая новой встречи во сне.
♥
– Выходит, ты покорил городскую звезду стихотворением? Па-ап, ты такой романтик.
– Почти, сынок, почти.
Тимур отпил чаю и продолжил свой рассказ:
Вот что было дальше.
♥
Мы ходили с ней по городу примерно час. Я слушал про то, как она любит одежду и мечтает открыть свой бутик. Меня она почти не слушала. На моё увлечение модельками из дерева она ответила, что если бы не видела меня перед собой, то подумала бы, что мне 60 лет. Мне стало проще говорить с ней, поэтому я решил, что пора действовать.
– Послушай, давай поднимемся кое-куда?
– Куда же?
– На крышу, тут, недалеко.
– Ой, я боюсь.
– Не бойся: чуть что, я словлю.
– Ну раз ты обещаешь…
Мы пошли на крышу. Попасть в подъезд было легко: у меня там жил друг, который запросто нас впустил. Я поднимался по лестнице быстрее, чем она, – во мне так и бурлили эмоции! Именно поэтому я не смог остановиться, когда влетел в девочку, которая открывала дверь квартиры. Из её рук посыпались книги.
– Что ты творишь?! Смотри, куда идешь!
– Ой, прости. Давай помогу собрать.
– Не нужно. Ты, судя по всему, торопишься.
Она быстро собрала книги и зашла в квартиру. Это был последний этаж, поэтому я на нем подождал свою спутницу, и мы поднялись на крышу.
♥
Тимур замолчал.
– Так что было дальше, пап?
– Мы поднялись на крышу.
– И-и?
– Посмотрели на то, как солнце заходит за горизонт. Потом разошлись по домам.
– Ты не прочитал стихотворение?
– Я не смог.
– Почему? Ты же вроде был готов.
– Да, это так. Но я не поэтому не смог…
– А? Почему?
– Сам не догадался?
– Вроде нет…
– Я не смог помочь той девочке с книгами, но я смог заглянуть ей в глаза. В них было всё. Абсолютно всё. Я пытался собраться с мыслями и прочитать стихотворение, но не смог именно потому, что эти глаза стояли передо мной все время после того, как увидел их.
Они были новыми, но уже такими родными.
Я не прочитал стихотворение не потому, что не смог. Я его не прочитал, потому что это была не твоя мама, Андрей. Твоя мама в это время расставляла библиотечные книги на полку.
В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии Pixaboy.
Ссылка на фото: https://pixabay.com/photos/country-vines-grape-fog-mysterious-1209094/