Глава IV
Сергей Краев скололся буквально за месяц. Причем не с другом детства, не с товарищами по работе, а в незнакомой компании, которую ему предоставил господин случай или, скорее всего, сам черт из преисподней, знавший о его страхах и слабостях. Сергей потом долго думал над обстоятельствами этой встречи и понял, что это был злой рок, который уничтожил его жизнь в мгновение ока.
В один из пятничных вечеров Краев поехал на стрельбище «Лисья нора» побаловаться своей гордостью Browning BT-99, классическим однозарядным спортивным ружьем. На траншейном стенде стреляли еще двое молодых людей, с которыми у Краева завязался разговор об оружии. Далее беседа перешла в ресторан, а вечером − в местную гостиницу.
Стрелки оказались геями и наркоманами. Не стесняясь нового знакомого, они лапали друг друга, отпускали пошлые шутки, а позже достали ложку для варки ширева. Почему Краев не ушел с этой «вечеринки», он не мог ответить себе до сих пор. Смущенный поведением новых «друзей», подготовкой баяна, Краев снял неловкость происходящего тем, что спонтанно согласился на первый укол…
Начать колоться – это словно столкнуть камень с горы. Только что вы сидели спокойно на вершине, а теперь камень катится вниз, увлекает за собой другие камни, увеличивая число участников адского наркотического танца.
Сергей увлек за собой и Вику Русову, свою сожительницу, с которой он недавно познакомился в спортивном клубе и на которую он строил «далеко идущие планы». Вика, из интеллигентной семьи, год назад закончила МГИМО, и ее ждала увлекательная и успешная карьера, остановленная героином. За четыре месяца ее розовые щеки побледнели, она исхудала и одряхлела. Окружающие были поражены не столько признаками быстрого телесного угасания Вики, сколько выражением ее блеклых измученных глаз и манерой держаться, которая свидетельствовала о какой-то фатальности.
Вика забросила буквально все: от спорта до рисования. Перестала общаться с подругами и не отвечала на звонки родителей, которые почувствовали опасность, нависшую над дочерью. Отец Вики, спортивного телосложения дипломат, без приглашения приехал домой к Сергею, где у них произошел скандал, переросший в драку. Отец хотел забрать Вику домой и положить в клинику, но она спряталась в ванную, включила воду и кричала через дверь, чтобы «он не лез в ее жизнь».
– Дочка, это ты называешь жизнью… Ты летишь в пропасть, вернись домой, мы тебе поможем!
Вика плакала, пытаясь найти слова для отца, которых не существовало.
Смысл ее жизни заключался в ожидании очередной дозы от Сергея, которого она боготворила, как некое высшее существо. Мотивацию своих чувств к Сергею Вика не понимала. Человек, подсадивший ее на иглу, стал самым дорогим в мире, заменив родителей и друзей.
Между тем, между влюбленными начали случаться наркотические пикировки. Темой для спора могла стать незначительная вещь, как не вымытая за собой чашка. Иногда после ссоры они чувствовали себя совершенно уничтоженными. Вика часто рыдала и надолго уходила в другую комнату. Практически все ссоры происходили, когда их кумарило и не было очередной дозы поправиться. Бывало, что они ненавидели себя, собственную жизнь и поэтому искали выход в бытовой ругани.
В один из дней Вика, подойдя к зеркалу, увидела в нем другого человека: мутные глаза, а на коже лица и шеи выступали темные бесформенные пятна. «Ты похожа на зомби, – думала она. – Ты похожа на чертову зомби». Голова была пустая, сознание путалось, и мир ускользал в хаотичных образах. В двери провернулся ключ − Сергей вернулся домой. Вика посмотрела на часы, которые показывали 14:30.
Уход Краева с работы в середине дня стал нормой. Многие на работе не могли даже и представить, что влюбленный в себя Сергей не сел, а буквально упал на героин, который поглотил его, как жидкое болото. Близкие замечали нехорошие изменения в начальнике отдела: агрессивность, неконтролируемые вспышки гнева, резкая апатия и непонятная эйфория. Но лишь единицы догадывались, что у честолюбивого педанта Краева серьезные проблемы с наркотиками. Свои постоянные уходы с работы Сергей объяснял комплексом китайских медицинских процедур, который он проходил для укрепления иммунной системы. На самом деле его иммунная система, как раз в это время, разрушалась, как бамбуковый дом под напором цунами.
Краев скинул пальто на пол и устало сел на кушетку. Потрогал карман, где лежал чек. Тенью подошла Вика и сказала: «Я хочу тебя». Сергей прижался губами к её груди. Её сердце сжалось и подпрыгнуло. Они скидывали одежду, торопливо расстегивая пуговицы. Героин еще не окончательно убил у них желание…
Глава V
Шихт! Откуда-то сверху стремительно сорвалась сова. Мируни едва успел пригнуться и все же почувствовал на лице дуновение от взмаха ее крыльев. Где-то вдали послышался тоскливый вой. Волк или ветер? По спине пробежал холодок.
Мируни, красноярский траппер, помесь эвенской женщины с китом, потер руки, чтобы согреться, несколько раз присел. Деревья раскачивались от ветра, сплетая и расплетая кроны. Мируни передернуло от холода. Его лайка Марта, замерзшая и уставшая от охоты, жалась к ногам.
В тот день Мируни и его друг Ата, обвешанные с ног до головы добытой в тайге пушниной, решили переночевать в охотничьей избушке, а потом добираться до Нижних Битучар. Охотники отошли от места охоты, когда Мируни выматерился и сказал:
– Я нож на стоянке оставил. В дерево воткнул и забыл. А он мне от отца перешел, дорог. Тормозни маленько, я сгоняю пчелкой! − сказал он, снимая с себя пушнину.
– Ага, пчелкой, тормоз ты, Мируни, тракторный! − ответил Ата, сев на поваленную березу и доставая табак. Ата курил только самокрутки.
Мируни уверенно шел по свежему примятому следу, что-то насвистывая. При подходе к стоянке Марта начала тихо скулить, чего за смелой собакой никогда не водилось. Подойдя к стоянке, охотник увидел силуэт, который сидел на корточках. Казалось, животное или человек нюхал стоянку, на которой недавно потрошили зверьков и пахло кровью. Мируни громко крикнул:
– Ты кто? Заблудился что ли? Каково же было его удивление, когда на его крик в ответ он услышал какой-то нечеловеческий животный булькающий рык, и перед ним выросло существо двухметрового роста. Марта предательски кинулась в лес.
Рыча, обнажая волчьи клыки, чудовище уставилось на него маленькими злобными горящими каким-то гипнотическим светом глазами. Тело существа покрывала шерсть, по своему виду не похожая ни на какую другую шерсть из виденной Мируни. Охотник, смотря в глаза зверю, истошно закричал, животное молниеносно кинулось на него…
Задремавший Ата вздрогнул от крика, тяжело вздохнул в преддверии чего-то нехорошего и пошел вслед за Мируни. Лайка траппера, любящая бегать по лесу, шла рядом, путаясь под ногами.
– Да отойди же ты! − крикнул охотник и пнул собаку, поведение которой стало необычное. Она чего-то панически боялась. Светя фонариком в сторону стоянки, охотник увидел какой-то шар.
Подойдя ближе, Ата распознал в шаре оторванную от тела голову своего товарища. Сердце застучало так, что казалось, сейчас проломит грудную клетку. Будучи бывалым охотником, Ата понимал, что это сделать мог только медведь, и, уняв первичное волнение, он тихонько снял с плеча старенькую Сайгу 410. В магазин Ата заблаговременно вставил патроны с пулями, что он обычно делал при передвижении по тайге.
Ата, держа в одной руке карабин, второй начал освещать фонариком лес. Фонарик дрожал от руки охотника, бросая от деревьев двигающиеся тени, создавая иллюзию ожившего леса. Между лопаток у Аты потекла холодная струйка пота. Он старался собраться, но страх подло наваливался на траппера, сковывая движения.
Неожиданно блеклый тусклый свет выдернул из темноты чудовище, стоявшее в 15 метрах от Аты на конце поляны. В лапах оно держало полуобглоданную правую руку друга, которая смотрелась, как куриное крылышко.
Ата на удивление спокойно разглядывал монстра и руку своего товарища, на которой поблескивал недорогой перстень из серебра, гордость Мируни.
Не помня себя от ужаса и что-то крича, Ата пустился бежать, ломая все на своем пути. Интуитивно добрался до охотничьей избушки и, задвинув засов, упал в угол, направил на дверь ствол карабина. Так он просидел до утра, встав лишь раз открыть дверь прибежавшей лайке. Утром, озираясь по сторонам, с заряженной Сайгой в руках, стал пробираться в Нижние Битучары. Чудовище его не преследовало. Скорее всего, оно насытилось, да и, наверное, опасалось нападать средь бела дня на человека с ружьем и собакой. Поздно вечером Ата добрался до селения и, запершись в доме, ушел в длительный запой.
Глава VI
Наркотический паровоз катил Краева в пустоту и депрессию. Жизнь стала черной смолой, паузы между дозами уменьшилась. Краев не стал скрывать от своего друга Артема Смирнова факт зависимости от героина и часто брал через него порошок. Артем поначалу отговаривал своего друга от опасного увлечения, приводя в пример свой печальный опыт, но Сергей ни на что не реагировал и требовал телефоны дилеров.
Фраза «героин умеет ждать» была применена жизнью к Краеву в полной мере. Так «не умеют ждать» ни марихуана, ни кокаин, в силу своих химических свойств и воздействия на организм. При героине ты не реагируешь на увещевания родных и близких, ни на здравый смысл, ни на тяжёлые последствия от наркотика. Ты жертвуешь своей жизнью.
Через месяц Краев и Смирнов уже кололись вместе. Потом стали собираться со своими девушками − Викой и Ольгой − и целые выходные проводили в блаженном бреду. В героиновой эйфории казалось, что они большая дружная семья, которая будет вместе вечно.
− А ты знаешь, что в конце XIX героин официально лежал на прилавках? Немецкая компания выпустила первую партию лекарственного препарата под названием «Героин», который позиционировался как средство от кашля, − спросил Сергей у Артема. − Ха, лекарство от кашля! Смешно! − добавил он.
− Знаю своего врага. Это доктор Дрезер. Сначала начал производство препарата «Алка-Зельтцер» и аспирина, потом перешел на разработку и продажу героина. Пол-Европы потом подсело на это «средство от кашля». Артем сделал глоток сока и тихим, почти неслышным голосом продолжил, − перевод слова «героин» с немецкого − «героический». Вот мы с тобой герои, да? − продолжил Артем, почесываясь от аллергии организма на героин и его примеси. Почесывание доставляло почти всем удовольствие. Делали они это медленно и долго, словно занимаясь любовью.
Вика и Оля сидели на кухне и обсуждали наивную телепередачу Малахова, думая, что бы приготовить. Девушки давно перестали нормально питаться и, кроме йогурта, творога и пудинга, почти ничего не ели. Некогда уютная кухня покрылась маслянистой пылью, половина лампочек не работала, стол был заставлен немытой посудой. Неряшливость появилась не только в образе хозяйки, но и во всей квартире. Вика решила смастерить какой-то салат «из того, что есть» и схватилась за нож.
– Да не стучи так ножом, палец отрубишь! – сказала Ольга, глядя, как ее подруга замахала острым ножом, которым она почти не пользовалась. Вика тут же ойкнула, хрюкнула и царапнула ножом по пальцу. Сунув палец в рот, она повернулась к подруге лицом и побелела.
– Таки порезалась, ненормальная?! Иди, йодом залью! − почти кричала Ольга. Вика испугалась, как будто она отхватила себе руку. Ольга сдернула с полки йод, зубами вытащила пробку и потащила подругу к раковине, пришептывая: «Не смотри – не смотри», залила рану! Под кайфом все были заботливые и внимательные друг к другу…
Время отматывало недели и месяцы, зависимость от героина развивалась стремительно, заменяя изначальное удовольствие на необходимость, ставшее уже нуждой. В отношениях между Сергеем и Артемом появился эгоцентризм и эгоизм: хорошего качества героин каждый стремился уколоть себе сам или в компании своей девушки.
Частенько все чувствовали себя просто ужасно, их всё нервировало и раздражало. Бывало, что они становились друг другу гадкими и отвратительными. Начались попытки унижения друг друга, причем в ход шли самые больные места. Они выворачивали самые темные недостатки, говоря друг другу ужасные вещи.
В один из дней, когда Артем не дозвонился дилеру, а Сергей начал ощущать первые признаки ломки, между друзьями случился конфликт.
– Ты нас на эту дрянь посадил! − почти кричал Сергей, куря сигарету за сигаретой, угрожающе посматривая на друга. У него дрожали руки, а на лбу мелким бисером выступил пот.
– А не пришел ли ты ко мне уже вскрытым, состоявшимся нариком? − отвечал Артем. − Ты уже качество искал и нормального дилера, хотя среди этого сброда одна падаль.
Под глазами Артема были круги почти фиолетового цвета, а голос дрожал, как у обиженной девчонки.
– Ты что не понимаешь, что нам скоро конец? − продолжил кричать Сергей, переходя на фальцет. Артем молча встал и вышел из квартиры друга.
Сергей остался сидеть перед телевизором, по которому шло дневное ток-шоу. Передача показывалась в повторе. Упитанный дядька, по виду из политики, рассказывал что-то ведущему. Слов Сергей не понимал, отрешенно глядя в экран.
Смирнов пропал почти на десять дней. Сергей был вынужден брать героин у случайных дилеров. Порошок был разбавлен до такой степени, что его приходилось колоть в разы больше. Вены на руке у Сергея и Вики почернели, переплелись и стали похожи на сожженный бекон.