Эпилог
Никогда не забуду этот день! Зима. Середина февраля. Белые хлопья снега валят на улице.
– Что там за эпидемия в Китае?
Забыв, что она меня не видит, я пожал плечами.
– Твоих рук дело? – не унималась она.
– Нет, конечно. Один оборотень постарался. Но я его уже за это казнил.
– И что теперь будет? – спросила она осторожно.
– Не знаю, Стелла. Войны, думаю, не будет. А что будет – пока не могу сказать.
Она прервалась. Помолчала немного, глядя в окно. У неё тоже шёл снег, как и в наших камерах видеонаблюдения. Большие, пушистые снежинки.
Да, она вдруг мне позвонила. Как гром среди ясного неба! Спустя полгода – решилась. Не испугалась, что её вычислят. А кто-то из наших, представьте, рискнул и согласился соединить её со мной. Или, может быть, даже сам связался с ней и рассказал, как я тут без неё сохну и чахну? Уж не главврач ли осмелилась вмешаться? Или Олег?.. Надеюсь, всё-таки нет. Я и так уже жутко упал в глазах Стеллы. Конченный обманщик и предатель – увы, с этими клеймами я вряд ли уже смогу что-то сделать. Но вот размазнёй и тряпкой я пока не был. И как-то не хочется. Только этого не хватало…
– Не покажешь мне себя? – спустя пару минут она снова нарушила тишину.
– Нет.
– Только аватарка?
– Если хочешь, могу и её отключить.
– Я хочу увидеть тебя.
– Ты хочешь увидеть его. Его больше нет.
– Я хочу увидеть тебя!
– Стелла, я сейчас плохо выгляжу. Как и любой человек после долгой комы. Мне нужно привести себя в порядок. Я не готов.
– Ты сорвал операцию, – подметила она, меняя тему.
– Она сама сорвалась. Я просчитался. Не смог предусмотреть всё.
– Или в последний момент передумал?
– Возможно. Это одно и то же. Не сумел предугадать, какой может быть моя реакция, когда я буду находиться в другом теле. А должен был. Срыв операции – моя вина, но не мой план.
– А я чувствую свою вину в этом…
– Поэтому ты звонишь?
– Нет, не поэтому. Я скучаю. Я люблю тебя.
– Стелла, не выдумывай. Ты любишь Волкова. Он умер. Соболезную. Я его убил за эту выходку с летучей мышью. Не звони мне больше.
Я уже занёс палец над кнопкой отключения вызова, но она поспешно вскрикнула:
– Подожди!
Моя рука застыла в воздухе.
– У меня остался один вопрос.
– Окей. Последний, и мы прощаемся.
– Хорошо. Последний. Кто признавался мне в любви тогда, он или ты?
– Я, – ответил я коротко, не задумываясь.
И завершил звонок прежде, чем она успела бы среагировать.
* * *
С тех пор она звонила мне каждый вечер. Так мы и говорили – на моём экране была она, немного смущённая, прячущая глаза, а на её экране – только белая витиеватая буква «К» на чёрном фоне. Но она не отчаивалась. Каждый раз у неё находились всё новые и новые любопытные вопросы. Я сначала отвечал на них, потом терял терпение, прощался. Вслед она раз за разом признавалась мне в любви. А ведь когда-то всё было наоборот! Тогда она была холодная и неживая, а я пытался её отогреть и воскресить.
Я никогда не говорил ей, но в те сложные дни я жил только этими разговорами. Я ждал их, они были нужны мне как воздух. И, вместе с тем, я боялся. Самого себя, своих чувств. Того, что за всем этим может последовать. Но однажды я сдался.
– А Лина?.. – спросила меня Стелла в тот вечер, тревожно вглядываясь в пустой монитор. – Как у неё дела?
– Не знаю, я не общался с ней.
– И не хочешь?
– Не хочу.
– Ты её… вспомнил?
– Едва ли.
Мой голос потерял былую строгость и смягчился. Я почти растаял. Ревнивая она всё же у меня. И никак не может понять, остались ли во мне чувства к ней.
Я приблизился к самому микрофону и выдохнул:
– Я безумно скучаю. Безумно! Какая Лина, чёрт возьми! После всего, что между тобой и мной было!..
Стелла вздрогнула, её глаза заблестели, по щекам потекли слёзы:
– Тогда почему… почему ты не хочешь меня видеть?!
– Я не хочу, чтобы ты меня видела. Это другое.
– Обещаю на тебя не смотреть. Надень какую-нибудь маску, в конце концов!
– Скоро все будем носить маски. Недолго осталось, – я прервался и сосчитал до десяти, пытаясь успокоиться. Но не помогло, сердце стучало как бешеное. – Хорошо, Стелла. Давай встретимся завтра. В Москве. На нашем месте, в Горьковском парке. В полдевятого.
Она обрадовано вз