Еще минуту назад главным развлечением его братьев и гостей было на спор выстрелить из мощного арбалета или метнуть потрескивающее силовое копье в Бальдра. Да и сам Тор, старший Сын, до безумия обожающий младшего брата, не раз бросал в него свое неудержимое оружие, которое вихрем могло пронестись сквозь толпы вопящих инеистых троллей, сея смерть и разрушения. И Бальдр только смеялся, когда всесокрушающий молот со звоном отскакивал от него и падал на разноцветные мозаики палат.
Сейчас же Тор стоял, с шумом втягивая воздух, судорожно сжав рукоять своего страшного орудия, которое напиталось его гневом и испускало короткие яркие молнии во все стороны. Тору очень хотелось метнуть молот в Хёда. Чувствительный и хитроумный Локи потихоньку отходил от названного брата в сторону, в надежде, что никто не заметил, отчего он оказался рядом с невольным убийцей в этот момент.
Отец резким движением подбородка молча запретил Тору. За ним стояла с поднятыми руками застывшей статуей Фрийя, ее глаза были подернуты дымкой сейда. Мать молилась за Сына, боролась с нитями судьбы, что уже уносили его.
К Всеотцу подскочил темный альв по прозвищу Литур, бледный до синевы. Весь вечер гости подшучивали над ним, не в силах произнести его имя на родном для альвов языке, и между собой в насмешку назвали Цветным это бледное тщедушное создание с острыми ушами и огромными блестящими глазами. Сейчас же он одним из первых поспешил на помощь Отцу, подхватив умирающего Сына, нашептывая ему то ли слова утешения, то ли произнося молитвы неведомым богам альвов.
– Хуг вашего Сына пошел бродить по мирам! – заявил внезапно глубоким баритоном Литур. До этого он внимательно всматривался в бледнеющее лицо Весеннего бога.
– Ты знаешь, что это значит? – обернулся Всеотец к вышедшей из сейда Матери. Та помолчала пару мгновений.
– Это значит, что он приведет гибель и разрушения во все девять миров! И смерть преумножится, как и страдания людей и других существ. Миг здесь – сотни и тысячи лет там! А сильнее всего он любил Мидгард… Великие Пряхи, горе тому миру! – И Фрийя вновь вознесла руки к разноцветным сполохам небес.
А под бельведером на вершине колоссальной угловой башни Дворца простирался неимоверно прекрасный Асгард, чьи неисчислимые великолепные сооружения терялись вдали в разноцветных дымках пространств.
***
Такелаж скрипел умиротворяюще, но в душе Багыра ревел ураган. Вызванный на рассвете шаман опять не смог сказать ничего вразумительного о его снах. Вождь втянул крупным обветренным носом морской воздух. Утренний, еще прохладный, он бодрил не хуже тех листьев, какими его угостил пленный смуглый купец на днях.
Дурак и есть дурак. Это испражнение шакала думало, что может откупиться от смерти. Ну, ребятки веселились с ним дольше обычного, сдирая кожу с ног. Крики купца разносились по пустынному побережью, пока рыжеватые дети богов грузились на корабли, собираясь в поход. Точнее, надзирали за смуглыми и черными рабами, пока те таскали тюки, провизию, заводили лошадей в клети. Да, и рабынь тоже не забыли, как без них в дальнем походе.