В ноздри бьет знакомый запах жареного лука и морковки. Я скидываю с ног мягкие рваные тапочки. Бегло смотрю в зеркало в коридоре. Приглаживаю взлохмаченные светлые кудри. Вытираю тыльной стороной ладони грязь со лба и щек. За время моего отсутствия во мне что-то изменилось. В самом взгляде. Он стал… взрослее.
Пальцами ног зарываюсь в длинный ворс ковра и мягко ступаю в сторону кухни. Она маленькая, в ней еле могут развернуться два человека. Замираю на пороге и устало приваливаюсь к косяку двери. Прикрываю глаза и слушаю как самый дорогой мне человек возится с посудой.
– Мам?! – Зову я чуть дрогнувшим голосом. – Я дома, мам. Мам?!
На кухне возня не прекратилась. Громыхает посуда, кипит чайник. Ему вторит тихий бубнеж последних новостей из телевизора.
Проскальзываю на кухню и сажусь на скрипучий табурет. Вдыхаю запахи ужина. Глаза щиплют слезы от нахлынувших чувств. Подтягиваю ноги к подбородку и кладу его на колени. Рассматриваю на красной ткани синие крупицы песка. Хмурюсь и сдуваю их. Как мне хочется выкинуть из головы события последнего полугода.
Мама сгорбившись над раковиной монотонно и быстро отмывает грязные тарелки и чистые убирает сушиться в шкаф. В ее размеренных монотонных движениях нет суеты, только спокойствие. Все такое родное, знакомое. Солонки на столе, кипа старых газет на телевизоре, редкие цветы на подоконнике и шкафы распахнутые настежь.
Женщина стряхивает капли воды с поверхности тарелки и поднимает руку, чтобы убрать утварь в шкаф. Ее рука дрожит, посуда выскальзывает ударяется о край столешницы и осколками падает на пол. Они вспыхивают синим светом, отражают закатное солнце – синие.
Мурашки маршируют между лопаток, вызывают странное зудящее ощущение. Чтобы его прогнать передергиваю плечами.
Мама тяжело вздыхает, небрежно вытирает руки о полотенце висящее на плече. Она медленно разворачивается и смотрит на меня бездной синих глаз.
Я вздрагиваю и выпрямляюсь на табурете, упираюсь спиной в стену. Вжимаюсь в нее и чувствую мертвецкий холод между лопаток.
Это не моя мама.
На меня смотрит с печалью во взгляде Эйве. Женщина выпрямляется, сладко потягивается, вытягивая к потолку тонкие руки. Она аккуратно обступает босыми ступнями разбросанные осколки, приближается ко мне и пальцами хватает за подбородок. Сжимает и не дает мне пошевелиться и приближает свое лицо ко мне, чтобы дыхнуть на меня ароматом персиков:
– Глупая пташка. Поранилась немножко.
Все вокруг нас начинает крутиться, смазывается в одно разноцветное пятно. Единственный центр это лицо с тонкими чертами и горящими потусторонним светом синими глазами.
Дергаюсь, ногти Эйве мажут меня по лицу и оставляют зудящие следы. Больно ударяюсь затылком об стену и в глазах расплываются разноцветные круги.
– Не сопротивляйся, пташка…
И все погружается во тьму.
Опять.
Боль пиявкой вгрызается в живот, расцветает бутоном огненного цветка, прокатывается волной жара по всему телу и оставляет после себя мелкую дрожь.
Мокрая ткань каис неприятно липнет к телу. Я сжимаю ее край, чувствую как ногти впиваются в ладони.
Голоса напевают мотив песни. Кто-то гладит меня по лбу, убирает с лица спутавшиеся пряди волос. Голос низкий, бархатистый, действует как колыбельная. Хочется провалиться в забытье. Ощущение падения, и тьма простирает объятия готова меня принять к себе. Я подскакиваю и боль только этого и ждавшая с новой силой вгрызается в тело, зудит в районе живота и не отпускает.
Я различаю слова песни, сотканной из множества голосов:
Среди одиноких скал —
Здесь приклоню я свою голову.
Я слышу зов океана:
«Лучше ступай со мной».
Она поёт мне песни
Неблагодарных душ,
Которые однажды подумали, что боги
Смогут вернуть их домой.18
Приятному тембру вторит шум волн. Раскатами обрушивается на обломки замка, разбивается и злобно ворча, как разгневанный пес, подбирается и ударяется вновь. Россыпь соленых брызг падает на лицо и я жадно слизываю языком холодные капли.
На ресницах образовалась корка от слез и пыли, я еле разлепляю глаза. Вытираю с лица капли воды и тут же захожусь в долгом кашле. Пиявки сильнее вгрызаются в живот, впиваются в низ легких и не дают сделать вдох. Тело просит милосердия, оно устало от этой безумной гонки и молит лишь об отдыхе.
Теплое прикосновение к плечам и мне помогают перевернуться, чтобы я сплюнула на разбитые плиты мрамора. Те же прикосновения убирают с лица спутанные пряди мне за ухо.
Я сжимаю ладонь в кулак, чувствую как мрамор отдает моему телу холод. Озноб уже бьет крупной дрожью и я мотаю головой. Смотрю перед собой, пытаюсь сфокусироваться на смазанном лице. Передо мной сидит она – Хозяйка моих снов. Смотрит с грустью и кончиками пальцев аккуратно убирает с моего лица волосы, когда второй рукой обхватывает колени и прижимает их к подбородку.
Сердце испуганной птицей врезается в ребра, гулко стучит вторя прибою и я замираю от страха перед Звездой. Судорожно выдыхаю и зажмуриваю глаза, и когда я их открываю, от Эйве остается только синяя дымка. Большая волна врезается в обломок стены, взмывает ввысь и осыпается дождем мне на голову и плечи. Вода приносит немного облегчения, отпугивает боль и заставляет ее забиться на самый край сознания.
Рука Мелота сильнее сжимает мое предплечье и мужчина притягивает меня к своей груди. Я хочу взять его за руку, но тело не подчиняется.
– Пожалуйста не двигайся, – тихо говорит вор. – Твоя рана очень серьезная.
Мне хочется посмотреть на рану, увидеть то что сделала с моим телом Эйве. Я опираюсь о пол, чуть приподнимаюсь и смотрю себе на живот. Пиявки радостно напоминают о себе так, что в глазах темнеет. Мотаю головой и упираюсь взглядом в повязку. Серая ткань немного пропиталась кровью.
– Неугомонная, – в голосе Мелота слышится тепло.
Мужчина помогает мне устроиться поудобнее, облокачивает мою спину себе на грудь и обхватывает меня руками. Я спиной чувствую как бьется его сердце и слабый огонек тепла согревает замерзшее тело.
Осматриваю площадку на которой мы находимся. Бывший пол тронного зала с обломком стены с витражным окном в которое разбиваются волны воды. Они вздымаются ввысь к серому небу и каплями опадают нам на головы и плечи.
Я замечаю хрупкую фигуру Эйве. Она стоит обхватив себя за плечи, словно мерзнет и внимательно вглядывается в горизонт, где вода сливается с небом. Ветер играется с ее длинными волосами и хлещет ими девушку по лицу, рукам и ногам. Длинное белое платье развивается под злым ветром и она мне кажется до боли печальной. Ее босые ступни пенясь и бурля лижет вода.
Звезда чувствует мой взгляд и неспешно оборачивается. Ее мягкие черты заострились, скулы выступают на красивом лице и глаза как будто стали огромные. Она переступает с ноги на ногу и медленно проходится возле витражного окна, где по стеклу ручьями стекает вода.
– Спой мне еще, – мой тихий голос утопает в шуме воды.
– Что? – Мелот поудобнее обнимает меня.
– Ты пел ту странную красивую песню.
– Нет.
Голоса поют с новой силой, нестройным хором, и мне кажется, что я вижу как белая дымка растекается над бурлящей гладью воды. В голове воспоминаниями проносятся моменты когда я прикоснулась к силе Эйве и смогла увидеть души тех кто навсегда остался в Каср аль Нариб. Вгруди селится уверенность, что теперь они свободны и смогут начать новую жизнь в этом мире. Они поют так, что их слова песни уносятся к серому небу и то, сжалившись, горюет или радуется вместе с ними и мелким моросящим дождем падает мне на лицо. А может быть это брызги волн. Одно я понимаю точно, пожар моей души теперь тлеет тихими углями спокойствия.
– Прости меня, – шепчет мне на ухо Мелот.
– Тебе не за что извиняться.
– Я не уберег тебя.
Я откидываю назад голову и прижимаюсь лбом к его небритой щеке. Жесткие волоски неприятно колят кожу. Мне спокойно и хорошо.
Шум воды разбивающиеся о скалы умиротворяет. Слова песни еле различимы, но все так же слышны. Она, как колыбельная, несет меня на волнах, обволакивает и уносит сознание далеко. Я пытаюсь в голове вспомнить дом: залитый солнцем двор, детскую площадку и обшарпанный от времени подъезд. Вспомнить запах от клумб, что разбили старушки под окнами. Но вместо этого мое сознание уносит меня под сводчатые потолки храма Эслафон. С их послушницами в красных одеждах, палочками благовоний, от чего запаха свербит в носу. Теплую улыбку аблы Сайхэ. Ее сморщенные руки перебирают финики, и самые лучшие, на ее взгляд, кочуют на блюдце из под армуду.
Мне тоскливо от этих воспоминаний. Мне больно от того что я всем сердцем желаю вернуться под крыло аблы Сайхэ, ее теплой улыбке и долгим рассказам об истории емониев. Мне кажется мой дом здесь, среди прохладных стен храма, вокруг суеты базара и крикливых торговцев, россыпи специй и вечно спешащих жителей в ярких одеждах.
Души поют. Прощаются с миром и медленно затихают в моей голове.
По моим щекам скатываются злые слезы. Я всхлипываю сильнее и прижимаюсь к Мелоту, утыкаюсь носом ему в ключицу. Его рубашка без того мокрая и от моих слез хуже ей не будет.
Мужчина ласково шепчет мне разные небылицы и гладит по голове. Тонкие пальцы путаются в колтунах волос, и он мягкими теплыми прикосновениями гладит раковину моего уха.
– Я так устала, – произношу сквозь всхлипы и громко хлюпаю носом, – ужасно хочу домой.
– Не все приключения идут на пользу, – обхватывает меня и сильнее прижимает к груди, – но они нужны для того чтобы прийти обновленными.
Над нашими головами разливается сияние. Волнами расчеркивает серое небо. Затухает и тут же разгорается с новой силой, переливаясь всеми оттенками синего.
Даже Эйве задирает голову, подставляет лицо синему свету и в наслаждении прикрывает глаза.
– Красиво, – говорит Мелот.
На нас нападает холодный ветер. Ударяет в лица, вырывает из тел угасающее тепло. Он бросается как озверевший пес, кусает, отбегает чтобы набраться сил и снова кинуться на нас. Я ежусь и сильнее прижимаюсь к мужскому телу, поджимаю к себе ноги в надежде сохранить тепло. Озноб прокатывается дрожью и зубы стучат друг о друга.
Ледяное прикосновение к рукам. Я вижу перед собой печальные синие глаза. Эйве склоняет голову к плечу и кончиками пальцев проводит по моей щеке:
– Отдай мне, – тихо молвит девушка.
Не в силах ответить я отрицательно качаю головой.
– Ты умираешь. А я могу помочь тебе. Снова излечить тело, вылечить твою душу. Ты навсегда останешься там, – кончиком пальца касается моего лба, – с теми кто тебе дорог.
– Опять пустые обещания. Я устала выполнять чужие прихоти.
– С кем ты говоришь? – Я чувствую как тело Мелота напрягается.
Он всматривается в пустоту в попытке увидеть мою собеседницу.
– С Эйве.
Хозяйка моих снов садится и скрещивает ноги. Она смотрит холодно, полная решительности получить желаемое. Упирается локтями в колени и сцепляет руки в замок, укладывает на них подбородок.
– Ты умрешь, пташка.
– И ты вместе со мной.
– Я обрету свободу.
Смеюсь хрипло, звук царапает горло и я срываюсь кашлем, сгибаюсь в руках Мелота.
– Ты осколок, чужой памяти. Душа, что никак не хочет покинуть этот мир.
– Если ты мне отдашь контроль, то я попробую снова…
– Снова уничтожить мир?
– Если это позволит стать мне целым, бывшим существом, что я некогда была.
Я качаю головой и смахиваю с лица холодные брызги соленой воды.
– Нет, Эйве… нет.
– Что она хочет? – Мелот вглядывается в пустоту и хмурит брови.
– Снова стать… собой.
Пиявки с новой силой вгрызаются в живот, от них в глазах темнеет и я судорожно выдыхаю. Новая волна оказывается больше предыдущей, она накрывает нас, бьет по щекам, крадет воздух и так же резко отступает. Холод пронизывает каждую клеточку тела и я снова ворачаюсь в руках вора, тем самым сильнее тревожу рану в животе.
Откидываю голову назад и любуюсь разлитым сиянием. То как оно переливается в морских брызгах, вспыхивает и тут же гаснет, чтобы загореться вновь.
– Она может свести тебя с ума.
– Эйве уже уничтожила Каср аль Нариб, и нет гарантий, что та же участь не постигнет остальной мир.
– Сведу с ума, – она придвигается ближе, обдает прохладой дыхания и вызывает мурашки по всему телу, – уничтожу твой разум. Буду кричать и биться в твоей глупой голове, пока ты не сдашь баррикады. Я перерою твое сознание, вынесу на свет все твои страхи, буду раз за разом омрачнять твой ум пока ты не сдашься.
Я хочу отвернуться, не видеть эту злую синеву глаз. Прикрыть глаза и раствориться в рокоте моря, унестись на его волнах в прекрасное забытие. Эйве хватает меня тонкими пальцами за подбородок, разворачивает мою голову к себе. Я тону в этом море синих глаз, грудь больно сдавливает от невозможности сделать вдох и я освобождаюсь из хватки. Только ногти больно царапают кожу.
– Мы нужны друг другу, Эйве, – я нахожу последние крупицы сил. – Отпечаток твоей памяти живет в моей голове. И ты… сможешь прожить насыщенную жизнь хотя бы так.
Звезда отшатывается назад и удивленно смотрит на меня. Хлопает густыми ресницами и прикусывает губу.
– Я не вернусь домой, – качаю головой, – ты не вернешь былого величия. Мы могли бы попытать счастья новой жизни. В этих землях, с новой чистой страницы.
Не могу разглядеть ее лица, так как новая волна смывает ее уносит на край выступа и Хозяйка моих снов рассыпается в голубых брызгах моря. Я перевожу дыхание и осознаю, что ей нужно время, для того чтобы смириться с нашей участью. Мы скованы, я это знаю. Нам так или иначе придется разделить эту жизнь на двоих. Только будет ли это постоянное противостояние или мир, решать не мне. Я слишком вымотана приключением.
Мелот аккуратно поднимается на ноги и протягивает мне руку. С трудом поднимаюсь и опираюсь на его плечо.
С другой стороны площадки высятся обломки колонн-статуй. Их босые ступни лижет пенящаяся вода, вымывает камушки и уносит в свое нутро.
Тело охватывает резкая боль, что волной растекается от живота. Я скрючиваюсь и чувствую жар по всему телу. Вцепляюсь в руку Мелота, чтобы не упасть и медленно выпрямляюсь.
Голова статуи опасно лежит над обрывом, еле заметно качается от волн и готова вот-вот сверзнуться и быть упокоенной на дне морском. Я смотрю в пустые глазницы и больше не вижу осуждения, только бесконечную печаль.
Волна обрушивается на обломок стены, выбивает витраж зеркала и уносит осколки в свою пучину. Нас окропляет солеными брызгами и вода ручьями стекает с мокрых волос.
– Вся эта вода была в сфере, – нарушает тишину Мелот. – Только что еще было внутри?
– Другие осколки, – я протягиваю руку к сиянию, и чувствую странную прохладу на кончиках пальцев. – Оно вначале было огромным, я не знаю слов, чтобы описать мощь этого существа. А потом, случилось что-то… столкновение и они осколками осыпались в ваш… наш мир.
– Осколки, – задумчиво протягивает Мелот.
– Ты даже не удивлен.
Мужчина лукаво улыбается и поправляет свою наплечную сумку. Я понимаю, что он не готов делиться своей историей, хочет ее скрыть завесой тайны. Какая-то догадка проносится у меня в голове:
– Ты уже встречал их?
– Да, но об этом я расскажу в более приятной обстановке, хорошо?
Я киваю ему как-то неуверенно. Мне кажется не наступит того момента, когда этот загадочный парень поделится со мной своей тайной. Возможно я не тот человек с кем он готов делиться своими переживаниями.
Голова статуи качается и с шорохом соскальзывает вниз. Падает в воду с бульканьем и стремительно несется ко дну. В этом месте где она упала по воде проходятся круги и тут же смываются новой волной.
Мы молчим, рассматривая пейзаж, подставляя лица брызгам воды. Сияние над нашими головами вспыхивает с новой силой, светит не хуже солнца, жаль что не греет. На наши лица падают мягкие рассеянные тени.
Эйве стоит возле обломков витража, трогает их кончиком большого пальца ноги. Складывает в какой-то узор и почувствовав мой взгляд вскидывает голову. Она медленно обступает стекло и поднимает руку с растопыренными пальцами, захватывает сияние и оно накрывает ее ладонь. Хозяйка моих снов приближается ко мне с шариком синего света, смотрит мне прямо в глаза и с хлопком ударяет в лоб. Сияние водой стекает по моим щекам, капает на грудь и руки, оставляя после себя странное покалывание сотнями иголочек. Оно впитывается в кожу и остается еле заметными голубыми разводами.
Удивленно выдохнув я выпрямляюсь, хватаюсь за рану на животе, ожидая что боль снова скрутит тело, но ничего не происходит.
Эйве довольная кривит губы и кивает мне прежде, чем снова возвращается к осколкам витража.
Мелот держит в здоровой руке артефакт. Крутит его под сиянием синего света и любуется тем как отблески переливаются на его гладких боках от белого к фиолетовому.
– Тут разлито так много энергии, – нарушает тишину вор, – потрогай, он теплый.
Я кладу руку сверху на артефакт и удивляюсь его жару. Замерзшие пальцы согреваются и к ним возвращается чувствительность. Я кончиками пальцев глажу ровные бока шара и тихо напеваю песню, что пели освобожденные души. Под пальцами слегка вибрирует артефакт, он словно впитывает в себя энергию сияния.
Свет разлитый над нашими головами дрожит, меркнет и тут же разгорается с новой силой.
Оборачиваюсь и вижу как Эйве стоит прислонившись спиной к обломку стены. Она запрокинула голову и прикрыла глаза с наслаждением ловит брызги воды. Сияние мягко окутывает ее волосы, путается в волосах и создает вокруг нее ореол синевы.
Руку скручивает от резкой боли, как будто кто-то невидимый протыкает ее ножом. Я вскрикиваю.
– Что такое? – Мелот ошарашенно смотрит на меня бездной своих глаз.
– Он… уколол меня, – рассматриваю свою руку и не вижу никаких повреждений.
– К тебе вернулся румянец, – вор меня внимательно осматривает, – забавно, я до сих пор не представляю, на что он способен.
Я не спешу его огорчать, что излечение моей раны дело рук Эйве. Если ему спокойнее, то пусть считает что это все артефакт.
Мелот склоняет голову к плечу и мокрые кудри каштановых волос ниспадают ему на глаза. Он хмурится, сверлит их взглядом и пытается сдуть с лица.
– Почему же тогда ты не вылечишь свою руку?
– Его поведение слишком непредсказуемое. Если он, – трясет шаром, – будет в духе, то излечит рану. Иначе буду полагаться на свои силы.
Я кончиками пальцев дотрагиваюсь до бока, под подушечками чувствую слабую вибрацию.
– Он чем-то похож на них. На нее. Как будто это что-то одно по происхождению.
Вор загадочно улыбается. Я аккуратно подталкиваю его руку, чтобы он поднял ее вверх к сиянию. Свет медленно и лениво втягивается в артефакт, закручивается спиралью и начинает неспешно гаснуть.
– Красиво, – выдыхает Мелот, – И так… интересно.
– Мел…
Он приподнимает бровь и еле заметно кивает мне.
– Запечатай ее. Артефакт это может сделать.
– Зачем?
– Ансел… он случайно связал наши души. Но если вдруг, кто-то другой произнесет те же слова и призовет в этот мир другого человека, то история может повториться.
Эйве мягко обнимает меня сзади и прижимается всем холодом тела к моей спине. Я чувствую ее дыхание над своим ухом и боюсь пошевелиться.
– Эйве сведет тебя с ума, Наали.
– Она слишком слаба. Она так же как и я устала от всего этого, – вскидываю руки в разные стороны и мы смотрим на остатки замка Каср аль Нариб. – Мы уничтожили целый город, выпустили на свободу воду, что украла Эйве. Я даже думать не хочу о том, что может быть хуже этого.
– Хорошо, – как-то неуверенно протягивает Мелот и сильнее сжимает в кулак артефакт. – Но знай, я не думаю что последствия могут быть обратимы.
– В моей голове и без того взрывались тысячи образов, каждую ночь она показывала мне историю своей жизни. Эйве раскрывала передо мной древние знания, которыми я не смогу воспользоваться. Миру не станет хуже от того, что все это будет только в моей голове. Главное – не причинит никому вреда.
Я сжимаю под ладонью ледяные тонкие пальцы. Звезда переплетает наши руки и тихо шепчет мне на ухо:
– Молодец, пташка.
Мелот крутит в руке перламутровый шар, рассматривает его со всех сторон, прежде чем касается им до моего лба. Это похоже на удар, от которого воздух покидает легкие, сжимает их выворачивая на изнанку. В горле першит и я хочу согнуться, но Эйве стоящая позади меня держит крепко и не дает упасть на разбитый мраморный пол, залитый холодной водой. Перед глазами темнеет настолько, что вместо очертаний я вижу разноцветные круги.
Распахиваю рот, как выброшенная на берег рыба, и судорожно пытаюсь вдохнуть. Сердце бешенно бьется о ребра и грозит вот-вот выпрыгнуть из груди и все резко заканчивается.
В спешке оборачиваюсь себе за спину и не нахожу там Эйве. Кажется она синей дымкой рассеялась в этом мрачном месте.
Темнеет и тучи обрывками облаков цепляются за волнующееся море.
Мелот смахивает с глаз непослушные пряди волос, хватает меня за руку и нервно сжимает мои пальцы. Артефакт он не спешит убирать обратно в сумку.
Я смотрю под ноги, на то как вода лижет кончики ботинок, прежде чем снова убраться восвояси. Переплетаю свои пальцы с пальцами вора и мы молча смотрим на горизонт. Туда где сливаясь в серую массу соприкасается водная стихия с серым грузным небом.
– Я обещаю, – тихо говорит мой спутник, – что найду остальных и постараюсь защитить.
– Они не такие опасные, как Эйве.
– Ими могут воспользоваться.
Качаю головой. Их будут почитать, им будут преклоняться и просить помощи. История Эйве станет их учителем в этом мире и они приспособятся. Станут умнее, хитрее, но все равно останутся терпеливым к таким созданиям, как мы.
Сквозь плотное серое полотно пробиваются яркие лучи закатного солнца. Они выхватывают в своем свете волны и дарят мне новое чувство. Надежду, на то что следующим день будет лучше.
На душе становится так хорошо.
Ведь я уже дома.
Глава 19.
Волны раскатами вгрызаются в обломки стен на берегу. Разбиваются на маленькие брызги, лижут крупинки синего цвета и, подобравшись в пену, отступают обратно, чтобы с новой силой обрушиться на сушу. Волны, как будто баюкая, качают тело на своих гребнях. Оно плывет лицом вниз и грозит быть ударенным об обломки здания.
Арслан спотыкается и погружается в воду, выныривает на поверхность и хватает ртом воздух. Он обжигает легкие, сдавливает их и каждый вдох дается с трудом. Соленые ледяные капли проникают в глотку, от них больно настолько, что слезятся глаза. Наследный принц Юлмера сплевывает в сторону и хватает плывущее тело за руку. Новая волна накрывает его с головой, тяжелые ботинки тянут на дно. Он отталкивается, выныривает на поверхность и спешно тянет тело на себя. Обхватывает свободной рукой поперек груди, второй начинает грести в сторону берега. Юноша молится всем богам, чтобы ему придали сил, и злая стихия не разбила их об обломки стен зданий.
Вода, рассерженная, злая накрывает с головой, придавливает сверху и лишает остатков кислорода. Арслан больно ударяется плечом об обломки стены. Хватается окоченевшими пальцами за выступы мокрого камня и выныривает на поверхность. Он все это время не отпускает свою ценную ношу. Волны бьют в спину, словно подталкивают его к суше и Арслан не противится. Опираясь на стену медленно движется вперед к берегу. Легкие горят и вода холодными ручьями стекает по лицу. Оказавшись на земле бросает тело, и тут же валится на четвереньки и исторгает из себя содержимое желудка. Сплевывает горькую слюну в сторону и падает на песок.
Юноша прикрыв глаза жадно вдыхает запахи: соли, водорослей и чего-то еще еле уловимого. Чувствует как на лицо падают брызги волн. Он раскидывает руки в стороны, как будто хочет обнять этот новый злой мир, в котором не видно конца и края от воды. Когда Арслан приходит в себя то на четвереньках подползает к спасенному. Переворачивает его на бок и хлопает по спине. Ничего не происходит. Холодный пот прошибает спину наследного принца Юлмера. Он переворачивает на спину и начинает неумело делать искусственное дыхание.
– Ну же, – тихо шепчет себе под нос, – борись!
Он смотрит в бледное, с синими губами, лицо Ждана. Руки дрожат от напряжения, но Арслан раз за разом пытается привести в чувство воина, пока от безысходности не ударяет кулаком по грудной клетке. Тело шумно вдыхает воздух и юноша быстро переворачивает его на бок, помогая избавиться от воды. Ждан заходится в долгом затяжном кашле. Его тело содрогается и бьет мелкая дрожь. Воин под руками сжимает синие крупицы песка. Новая волна накрывает их с головой и злая, как бродяжный пес, тянет обратно в свое лоно.
Арслан подхватывает Ждана подмышки и отволакивает дальше на берег. Туда где вода может только жадно облизывать носки их ботинок. Борозды следов тут же наполняются водой и синие крупицы песка мерцают в рассеянном свете. Они облепливают тела, остаются на одежде толстым слоем и кажется, что Ждан и Арслан похожи на диковинных рыб.
Ждан отмахивается от рук принца и, уперевшись руками в песок, сплевывает кислую слюну. Юноша отползает немного поодаль, садится скрестив ноги. Смахивает со штанин песок. Упирается локтями в колени и кладет голову на ладони. Чувствуя как прохладный ветер забирается под мокрую рубашку, раздувает ее, лижет тело, вызывая толпы мурашек и на прощанье, мазнув по волосам, уносится прочь.
Мужчина сплевывает слюну и вытирает мокрым рукавом губы, и крупицы песка остаются на щетине. Ждан покачивается на четвереньках и шатаясь садится на задницу. Смотрит удивленно на юношу и его губы трогает тень улыбки.
Арслан выдерживает колючий взгляд воина, его темные глаза слабо поблескивают и он тихо произносит, но его голос тонет в грохоте волн:
– Рад, что ты выжил, Ждан.
Волны обрушиваются на берег и окропляют брызгами тела мужчин. Арслан протягивает руку Ждану, но воин отводит ее в сторону и снова сплевывает на землю.
– Где… мы? – Хрипит воин и затравленно оглядывается по сторонам.
Сжимает руки в кулаки, погружается по кисти во влажный песок и чувствует как крупицы впиваются в кожу. Это немного приводит его в чувство.
– Думаю все там же, – Арслан прилизывает влажные пряди волос, убирая их тем самым от лба. – Каср аль Нариб.
Жан удивленно смотрит на принца и тут же окидывает взглядом берег с обломками зданий, на стенах которых остались куски мозаики. Внимательно смотрит на то как волны обрушиваются, вырывают кирпичи, чтобы забрать их с собой когда отступают. Ему не верится что некогда прекрасный город стал бушующим морем, где из воды возвышаются остовы зданий.
Наследный принц качает головой и смахивает песок с колен:
– У меня вопросов не меньше, чем у тебя, – поднимается на ноги и протягивает руку Ждану, – надо развести огонь, чтобы согреться.
Воин долго оценивающе смотрит на протянутую ладонь. Хмурит брови и Арслан, пожав плечами, разворачивается в сторону запримеченой коряги
Пока наследник Юлмера собирает влажные от воды ветки, чтобы развести огонь, Ждан, шатаясь, поднимается на ноги. Он держится за бок бледными от напряжения руками, на которых отчетливо проступают вены. Мужчина охватывает обеспокоенным взглядом руины, и бескрайнюю воду. Море, такое величественное, мрачное и грозное, волнами вгрызается в синий песок, разбрасывая мелкие брызги, которые водяной пылью оседают на лице и волосах воина. Оно, пенясь и шипя, жадно облизывает носки тяжелых ботинок и как будто испугавшись подбирается обратно в свое убежище.
Ждан трогает носком ботинка влажный песок, поддевает его и откидывает в сторону. Долго смотрит на лунку, которая наполняется водой и в его голове простреливают мысли. Он бросается в море. Вгрызается телом в бушующие волны, разбрызгивая в разные стороны воду, готовый бороться с неспокойной стихией, чтобы добраться до того что ему нужно.
Арслан отбрасывает в сторону ветки и со всех ног срывает за воином. Ждана с головой накрывает волна, придавливает своим весом и протаскивает по дну. Наследник Юлмера подхватывает мужчину и пытается вытащить его на берег. Воин отталкивает от себя принца, ударяет его локтем в челюсть. Зубы клацают в опасной близости от языка Арслана, и он отступает на несколько шагов назад, опасно покачиваясь на волнах. Взмахивает головой, отбрасывая от глаз мокрые пряди волос и врезается в грудь Ждана. Мужчина удерживается на ногах, хватает за ворот рубахи юношу и пытается силой его от себя оторвать. Арслан держится крепко, как клещ вцепившийся в загривок дворовой псины.
Новая волна накрывает их с головой, с шумом разбивается на брызги. Ее соленые капли попадают в ноздри, рот застилают глаза не давая ничего рассмотреть.
Воин хватает наследника за шею, чуть сдавливает ее и отталкивает от себя мальчишку. Арслан успевает зацепиться за край рукава и ткань от напряжения трещит и рвется, так что лоскутом остается в мокрых руках принца. Мужчины не могут устоять на ногах от волны и погружаются в соленую воду.
Ждан вынырнув на поверхность с шумом вдыхает соленый воздух и тут же оказывается снова накрытым волной, которая мягко, но настойчиво, вытесняет его на берег.
Арслан на четвереньках выбирается на сушу, сжимая ладони в кулаки загребая в них мокрые песчинки синего песка, воровато оглядывается на распластавшегося поодаль воина и сплевывает соленую воду.
– Не глупи! – Перекрикивает раскаты воды юноша. – Мы оба не знаем где они оказались после того как раскололась сфера!
Ждан гневно сверкает глазами, усаживается на песке и подставляет лицо под новые брызги. Арслан вскакивает на ноги и подлетев, хватает за край рубашки и оттаскивает дальше на берег воина. Злость захватывает разум мужчины и он ударяет кулаком по лицу юноши. У наследного принца Юлмера посыпались из глаз искры и он отпускает ворот рубашки Ждана и отступает на несколько шагов назад. Трет место удара и ошарашенно смотрит на воина.
Горячая влага стекает вниз по губам и слизнув несколько капель Арслан чувствует металлический привкус во рту. Странно ухмыляется разбитыми губами и нервно дергает головой отбрасывая налипнувшие на лицо мокрые пряди волос.
– Мы им ничем не поможем, воин, – вытирает мокрым рукавом кровь с лица еще сильнее размазывая ее по коже.
Они смотрят друг на друга долгим изучающим взглядом и Арслан осознает, что воин его брата не вымолвит и слова. Принц сплевывает под ноги и разворачивается, чтобы подобрать с земли разбросанные ветки. Они выскальзывают из мокрых рук, падают на песок. Руки у юноши дрожат от напряжения.
Воин взмахивает головой и отгоняет от себя непрошенную тревогу и принимается помогать Арслану. Он занимается ветками и через какое-то время огонь весело трещит и сплевывает искры в воздух. Они вспыхивают на мгновенье и пеплом оседают на плечи мужчин. Арслан протягивает руки к пламени и смотрит на ладони, которые бьет мелкая дрожь. Подкидывает еще несколько веток в огонь и тот, просев, неуверенно облизывает языками подношение.