Бегство

Долгое время я занимался алхимией и прикладными ученьями. И совсем забросил чары.

В один прекрасный день вдруг затрещало моё приспособление, которое, надо сказать, я назвал «ридрэтон» – «видящий цвет». На экране появилось взволнованное лицо Ястреба, велевшего немедленно явиться в Уэлк: «…И поторапливайся! От этого может зависеть твой посох чародея!» Я вскочил на лошадь и галопом помчался в замок. Расстояние в пол-луны пути я преодолел меньше, чем за дюжину дней, загнав не одну кобылу и почти не отдыхая. И, наконец, явился в покои Чудотворца.

Остальные уже собрались. Элеанор с хладнокровным спокойствием взирал на хрустальную статуэтку грифона в амбразуре комнаты, а Полифой, напротив, нервно ёрзал на стуле, бросая на соратников короткие взгляды и что-то бормоча себе под нос. Борозон задумчиво почёсывал бороду, сверля глазами беломраморный пол, Хлор сосредоточено крутил ус, а Глорофор каменным изваянием застыл у стены, отрешённо глядя куда-то в потолок. Поведал ли уже им Ястреб то, что собирался сказать и мне, или каждого из них просто тревожили свои мысли, оставалось неясным. Приходилось ждать в напряжённом молчании, когда Чудотворец закончит корпеть над своими рукописями и обратит на нас внимание. Даже приветствия были быстрыми и короткими, дабы не отвлекать старшего от мыслительной работы.

Наконец отстранившись от своих размышлений, Черный Ястреб сообщил нам очень серьезную и важную новость, повлиявшую в дальнейшем на судьбы всей Британии.

«Я нашёл древний Кодекс, сотворённый некогда неизвестной, но величайшей силой, с которой не сравниться могуществу всех Высших вместе взятых! Вы, возможно, слышали о нём из стародавних преданий, повествующих об изначальных эпохах Британии, когда не было ещё ни Королевства, ни лордов Британиков, ни городов, ни замков, а люди бродили по бескрайнему вековечному лесу. Из глубины времён до наших дней дожил Кодекс – трактат об истинной сущности бытия, утраченной людьми множество эпох назад. Он поможет нам обуздать и укротить распространившееся кровавой язвой на теле мира Зло и загнать его обратно во Мрак, из которого оно вылезло! Наша победа в Ледяной Войне была отнюдь не полной – тяжкие времена грядут, попомните моё слово! Зло никогда не уснёт, оно лишь затихает на время, копит силы для новой атаки. И это знание, дарованное когда-то людям, но не сбережённое ими, поможет нам выстоять в наступлении Мрака и сохранить мир для своих потомков!»

Мы дружно молчали, затаив дыхание и медленно переваривая услышанное. Чудотворец тоже остановил свою пылкую речь, давая нам возможность осознать сказанное им. Ему не была свойственная такая напыщенность, даже накануне схватки с одним из Высших он был невозмутим и не позволял себе использовать такие расплывчатые понятия, как Зло или Мрак. Враг всегда был конкретен, несмотря на всё своё могущество. Ястреб не признавал образного Зла или Добра, растворённого в толще мира и проявляющегося разными формами. И когда наш старший внезапно заговорил такими странными фразами мы очень насторожились. Позже я стал подозревать, что он предвидел грядущие события и, возможно, уже тогда знал, как бессильны мы окажемся против них. Но расспросить его так и не успел.

Никто из нас, кроме Элеанора, ничего не знал о Кодексе и о древних силах, да и тот помнил лишь отрывки из немногочисленных сказаний, неизвестно каким чудом дошедших до наших дней. Тем временем, Чудотворец продолжил:

«И явится Аватара – Защитник! – его слова звучали, словно пророчество, а глаза подёрнулись туманной дымкой одержимости, – Он станет покровителем всех созданий на земле, желающих жить в мире и благоденствии. И будет в его эпоху царить покой и благополучие в Британии! А все порождения Мрака будут бежать от него, сломя голову, тщась укрыться в недосягаемых его всевидящему взору норах, но он будет настигать и карать их за злобные деяния, дабы прочие миролюбивые обитатели сущего не боялись за свои жизни и жизни близких! Его мужество, честь и благородство станут примером всем живущим! Он будет любить этот мир, и мир будет любить его! Так говорю я, Чёрный Ястреб, Чудотворец Британии!»

Эта тирада привела нас в ещё большее замешательство, чем прежняя. Но кто мог знать, что он не тронулся рассудком, а глаголил истину – прежде мы никогда не замечали за нашим старшим пророческого дара. Но тут его понесло, и Ястреб уже не дал нам времени осмыслить его слова, а принялся раздавать указания:

«Пусть каждый из вас приложит все силы к открытию Кодекса. Место, где он укрыт, окружено пеленой чар и защитных заклятий невиданной силы. Обнаружить их будет непросто, потребуется высочайшее мастерство Чародейства, поэтому, Элеанор, я поручаю это тебе! Полифой, лишь Волшебство совладает с гневом всех стихий, стерегущих Кодекс! Хлор, твой искусство Колдовства поможет прорубиться сквозь неодолимые завесы на пути к нему! Борозон, тебе доверю собрать и сохранить истинный свет Ока Митры и тусклый блеск обоих ночных светил, ибо любой иной свет гаснет во мраке, окружающем Кодекс! Тебя, Глорофор, попрошу развеять иллюзии, опутавшие древний трактат, ибо не всякая дорога ведёт к нему и не всякий путь верен, даже если лежит в одном направлении с истинным!»

«А что же я?» – осторожно спросил я после воцарившегося напряжённого молчания.

«Ты? – Ястреб сделал вид, будто только что заметил меня, – А-а, Мерлин! Не знаю, понадобится ли нам помощь алхимиков, но, возможно, и тебе найдётся применение».

Звучало это безо всякого сарказма или издёвки, и от того более обидно. Я собрался было развернуться и уйти, но вдруг почувствовал, что меня скрутили стальной хваткой, из которой я не смог бы вырваться, даже истратив все свои силы. А Чудотворец даже не смотрел в мою сторону и невозмутимо объяснял остальным подробности их задач. В тот день я испытал величайшее унижение и ярость бессильного гнева.

Но, когда каждый из моих бывших соратников покинул башню Чудотворца, Ястреб отпустил меня и уже дружелюбным отеческим тоном произнёс.

«На тебя возлагается самое главное поручение… хотя ты и отвлёкся от чар в последнее время, я чувствую, что силы у тебя остались прежние. Мне необходимо, чтобы ты отыскал… истинного Аватару!»

Я, недоумевая, уставился на Чудотворца и в очередной раз подивился его умению находить общий язык с людьми. Ещё мгновенье назад во мне царила уверенность, что отныне я ненавижу этого человека и никогда не прощу ему нанесённого оскорбления, но вот уже об этом позабыл. Тем временем мой старший товарищ продолжил:

«Скажу тебе, не тая, Мерлин – надеюсь, я могу рассчитывать на твоё молчание? – я давно уже нашёл Кодекс, несмотря на все препятствия и скудность сведений. Это я сковал его сложнейшими чарами и окутал заклятиями, дабы уберечь Кодекс от недобрых рук. Труды наших друзей нужны для испытания, пройти которое сможет только истинный Аватара, ибо лишь достойнейший из обычных людей сможет прочесть и понять Кодекс! Остальным я солгал потому, что никто не должен знать о его находке, иначе могут приключиться страшные бедствия. Я, как и ты, полностью уверен в наших друзьях, но есть нечто, что сильнее человека, пусть даже чародея… верней – тем более чародея! И я не хочу давать им лишний повод испытать свою совесть».

«А почему ты доверился мне?» – спросил я с подозрением.

«Это не важно… но у меня были на то причины…».

«Но если ты прочёл Кодекс, почему сам не стал Аватарой? Разве где-то сказано, что чародей не может им быть?»

«Не сказано… К стыду своему, я просто не понял его. Видимо сердце моё не столь чисто и достойно…»

И я не стал задавать лишних вопросов. Чудотворцу виднее его дела и помыслы. Но я был горд оказанным доверием… Хотя…

Так появились на свет Руны…

Прошло девять лун, и мы снова собрались у Ястреба. К той поре его пророчества о пробуждавшемся зле начали сбываться. Это не было какое-то размытое, общее зло, незримо витающее в воздухе, а вполне реальные его проявления в виде выползающих отовсюду чудовищ, появлении новых захватчиков, набегов диких племён на земли Британии, собственных кровавых заговоров и усобиц, мора и даже природных бедствий. С ними успешно боролись доблестные защитники государства, мечами и чарами отражая любые напасти. Но с каждым разом делать это становилось сложнее, противник оказывался сильней, порой неприятности возникали в самых неожиданных местах. Поползи даже слухи о пробуждении могущественных демонов, запертых в недрах земли ещё во времена, когда Высшие творили мир. И хотя никакого крупного нападения на Британию, никакой общей войны не было и в помине, времена наступили тяжёлые и опасные…

Каждый представил соратникам произведения своего искусства, должные оказать поддержку и помощь истинному Аватаре в открытии Кодекса. Сам Чудотворец явил нашему обозрению Колокол Мужества, Свечу Любви и Книгу Правды, способные открыть сам Кодекс, запертый замками тишины, темноты и морока, а так же указать его нахождение. Элеанор, к нашему общему удивлению, сотворил музыкальный инструмент, лиру, способную раскачать тончайшие струны чар, приводя их в унисон звучащей мелодии и обнаруживая в материальную плотность, доступную обычному взору. Однако, требовалась гармоничная игра, что нимало не смущало нашего друга, считавшего музыкальный дар обязательной чертой такого героя, как расписанный нашим старшим Аватара. Глорофор продемонстрировал нам Компас, указывающий верное направление сквозь все видения, способные встать на пути, и даже Ястреб признал, что не справился бы лучше. Хрустальный Канделябр Борозона тоже носил простенькое название, но превосходно справлялся со своей задачей, и в свете наступающих сумерек мы с благоговением увидели мерцание огней Лун на крайних свечах и яркий животворный блеск Ока Митры на средней. Творением Полифоя оказался Белый Камень, сделанный, как он утверждал, из осколка глыбы, упавшей с неба. Он и на самом деле выглядел как-то неестественно – вроде бы и обычный булыжник на ощупь, ничего сверхъестественного, кроме, разве что, привычного течения ню, заложенной его создателем. Но его чистый, ослепляюще-белый цвет казался отблеском далёкого небесного Айдара, где, как говорят, обитает Светлоокий Митра. О диске Хлора я знаю мало что – он не рассказывал подробно, но сотканную нами из ткани мира линзу успешно разбил, когда создатель с пятой попытки умудрился в неё попасть. Хотя такие препятствия обычно непреодолимы для любого оружия и чар.

И, наконец, мое творение, восемь Рун: Славы, Доблести, Духовности, Справедливости, Смирения, Честности, Жертвенности и Сострадания. В них я заложил первоосновы этих качеств, которыми, на мой взгляд, должен был обладать будущий герой и защитник Британии. Об этом я рассказывать не буду, иначе говорить придется не один день, и ваши уши устанут меня слушать.

Но, сделав это, я вернул своё нюдейское достоинство и получил посох чародея, на что уже почти перестал рассчитывать. А Борозон с Полифоем обрели высокое право магистров, о котором я не смел даже и мечтать.

И вскоре мир увидел первого и единственного Аватару…

Им стал некий рыцарь отсюда же, из Джелома, фаворит короля Роланда, тогдашнего властителя Соединённого Королевства. Лорд Дарен Британик не хотел допускать его к состязанию, проведённому, по настоянию Ястреба, для определения истинно достойного прочесть Кодекс и получить его силу. Но более дальновидный Чудотворец убедил правителя, что в нём должны участвовать все желающие, независимо от роду и племени.

А было оно, надо сказать, не из простых и резко отличалось от обычных праздничных турниров. Длилось, как мне помнится, не менее трёх лет, и за это время его участники сильно сократили численность разнообразной нечисти, густо заселявшей земли Британии. А победителя определял ни правитель, ни Ястреб и ни кто-либо ещё, а, в основном, мои Руны и прочие творения нашей дружной кампании, нарочно разбросанные по миру так, чтобы найти достойного. Лишь один храбрец, отец того самого сэра Дэвида – Родерик Светлый Крестоносец, смог преодолеть все испытания и добраться до Кодекса… Что ему там открылось, никому из живущих, кроме, может быть, Чёрного Ястреба, неизвестно. Но это наделило его небывалой силой, которая очень скоро пригодилась.

Оказалось, что бродившие слухи о демонах не были так пусты, как мы думали. Пока Аватара с дружиной соратников крушил выползающих из пещер Пограничников чудищ на далёком полудне, только входя в свою силу, на Уэлк со стороны Нанта выступила невесть откуда взявшаяся орда кошмарных тварей. Британия никогда не воевала с Нантом, они вообще живут затворниками и стараются не участвовать в судьбах мира. Поэтому мы не были готовы к столь внезапному нападению с полуночи. Как оказалось позже, побережный Нант никак не был связан с этими жуткими отродьями и ему тоже от них прилично досталось.

Откуда они взялись – до сих пор неизвестно, возможно выползли из глубоких недр через какой-то разлом земли на Холодном Берегу, а того гляди и вовсе на морском дне. Но силы там собрались немалые. Орды свирепых человекоподобных жаб, названных позже слаадами. И это далеко не те жабы, которые нам известны как квакши, намного сильнее и умелее их в бою, стойкие к огненным чарам и к самым умелым иллюзиям. Гвоздилы, которых сегодня мы знаем, как довольно мирных обитателей Холодного Берега, тогда были смертоносной вражеской силой, незримо пробирающейся в ночи мимо всех дозорных и охранных заклятий и наносящей удар в самое сердце наших войск. Тифлинги, загадочные дивы, устраивавшие засады в самых неожиданных местах и успевавшие скрыться до того, как кто-то наводил порядок в порождённой их внезапной атакой сумятице. Но даже лучшие из них не могли сравниться с их предводителем, настоящим демоном, порождением глубинных недр, барлогом Гумталагом…

Лишь отчаянное сопротивление Нанта заставило тварей рассредоточиться и дало нам время призвать Аватару к защите Уэлка. К его прибытию замок был в глубокой осаде, даже мы, Великая Семёрка, сумевшая разогнать могущественные творения Высшего, ничего не могли поделать с демоном. Его силы были далеко за пределами нашего понимания и, возможно, даже ближе к Высшим.

В историю эти события не вошли, как война. Орда не стремилась к захвату Британии, по неизвестной нам причине демон жаждал уничтожить только Уэлк. Никто из его воинства даже не пытался атаковать уходящие на полдень караваны бегущих от злой участи торговцев, женщин и детей. Но никогда прежде мы не были так близки к поражению, как в ту пору…

Аватара подоспел как раз вовремя – слаады уже ломали ворота замка и малочисленные выжившие лучники скупо отстреливались со стен, не в силах остановить их нашествие. Его дружина с наскока врезалась в осаждающие орды, прорвалась к воротам и позволила нашим защитникам выйти навстречу врагу. С новыми силами мы мощно ударили по тварям, оттеснив их от замка и обратив в бегство. Воины сразу воспрянули духом, ведь Аватара, защитник всех страждущих мира, был среди них!

Дальше были другие битвы. Прибывшие ещё не успели толком передохнуть с дороги, как началась новая атака. Но дружина Аватары состояла из его бывших соперников, в ней каждый воин стоил дюжины, да и барлог не спешил показываться, видимо, почуяв угрозу. Нашим доблестным воинам при поддержке умелых магов удавалось раз за разом одерживать победу.

Мы так и не узнали, почему демон отступил. Ожидался решающий бой и, несмотря на приподнятый боевой дух, мало кто из нас верил, что Аватара сможет одолеть это порождение мрака, оказавшееся не по зубам даже нашей Великой Семёрке. Но Гумталаг предпочёл избежать боя. Как оказалось, пока шла осада он успел отстроить крепость на закате полуночи Рохлэнда.

Какие невероятные усилия или чары были вложены в это строительство непонятно, но цитадель казалась непреступной, в пору тягаться с самим Уэлком. Разумеется, лорд Британик собирался её сокрушить и добить поганого демона и его отродья, но подступиться к ней казалось невозможным. Гумталаг наглухо запечатался изнутри, укрепив стены защитными заклятиями, да такими, что все наши чары не оставляли в них даже трещины. Всё, что мы смогли сделать – запечатать эту крепость снаружи, чтобы укрывшийся внутри демон не смог выбраться, когда ему вздумается. Так она и стоит там до сих пор, с виду безжизненная, но наводящая ужас. Землю в десятке вёрст кругом больше не пашут, и постоянный дозор несёт неусыпную стражу.

Многие из орды не успели укрыться в крепости барлога и бежали на полночь. Дружина Уэлка и Аватара с соратниками преследовали их до самого Холодного Моря. Слаадов большей частью побили, но некоторых можно встретить в тех местах до сих пор. Тифлинги и прочие дивы рассыпались по лесам, а гвоздилы запросили мира, сославшись на то, что демон заставил их воевать под страхом полного истребления племени. Великодушный правитель разрешил им поселиться на пустынных землях Холодного Берега и настрого заказал когда-либо появляться в Британии.

Много добрых дел свершил Аватара с тех пор, но, дюжину лет спустя неожиданно бесследно исчез. Ни его мёртвого тела, ни какой-либо весточки о нём так и не удалось найти, и, в конце-концов, его сочли погибшим. Весь мир засуетился и затревожился, ожидая сокрушительного нашествия Мрака, от которого некому будет его защитить, но Светлый Крестоносец напрочь искоренил все серьёзные угрозы, а другие демоны не спешили появляться на свет.

Так что, пережив свои страхи и опасения, люди и прочие народы Британии решили, что в новом Аватаре нет острой надобности, и продолжали жить, не тревожась за свою судьбу. Совет Старших, в который входили мы семеро, лорд Британик, король Роланд, альвийский ярл Денелор и барон славных тангаров Сэн Дварг согласились с этим и раздумали устраивать новое состязание.

А тем временем Элеанор добился верховенства в Лунном Собрании, где мы все до сих пор были хоть и уважаемыми, но рядовыми участниками. По этому поводу готовился большой праздник, и всё Лунное Сияние с трепетом ожидало провозглашения своего нового правителя. Но накануне посвящения мой друг вдруг бесследно исчез, и до сих пор никому не известно, где он ныне.

Сперва в происшествии обвинили старика Магларуса, который, понятное дело, не хотел лишаться почётного местечка архимага Лунного Сияния. Но Чёрный Ястреб, в мгновение ока примчавшийся из Британии, оправдал бывшего правителя зачарованного города и устремился на поиски нашего пропавшего соратника. Я, как мог, старался содействовать Чудотворцу – ведь Элеанор был моим лучшим другом, почти что братом.

Но приключилась ещё одна беда – старина Гэйвин Магларус, оскорбившись, отказался вернуться к обязанностям архимага, и город решил заменить его на Полифоя. Однако за два дня до принятия власти его нашли мертвым в своем поместье.

Это убийство было для нас настоящим шоком. Мы так привыкли ощущать нерушимость и всесильность нашего союза Семерых, что не могли и подумать о потере кого-то из верных друзей и надёжных соратников. Даже после исчезновения Элеанора мы ни на миг не допускали его гибели и уверились в том, что он жив и блуждает где-то в неведомых краях, или, на худой конец, томится в заточении.

Черный Ястреб сразу сообразил, что кто-то старается уничтожить задержавшихся на этом свете героев Ледяной Войны. Но тогда он ошибся, приняв суматоху вокруг тёплого местечка архимага простым совпадением. Сообщив нам, что отправляется на поиски злодея, Чудотворец исчез, и больше мы о нём ничего не слышали.

С того дня я начал ощущать, что кто-то преследует меня. Я навестил Борозона, его одолевали те же страхи и сомнения. Тогда я, Борозон, Глорофор и Хлор собрались в Обзорной башне и держали совет, как последние оставшиеся из Великой Семёрки. Я предложил организовать собственные поиски убийцы Полифоя, но Хлор воспротивился, утверждая, что нам лучше дождаться возвращения Ястреба. Толком ничего не решив, мы разошлись по своим покоям.

В полночь я вдруг проснулся, разбуженный ужасным криком. Оказалось, что Хлор, наш старый испытанный друг, подло предал нас и тайком провел в башню Гулов – чудовищных созданий Мрака, которых, говорят, опасаются даже Высшие. Они безжалостно убили Борозона, но нам с Глорофором удалось их прогнать, и Хлор бежал с ними. Для нас так и осталось загадкой, что послужило причиной для такого мерзкого и чёрного предательства, но решающим толчком к нему стало избрание Элеанора новым архимагом, на место которого Хлор давно метил сам. Тогда для меня всё происходило, как в страшном сне. Я очень долго не мог поверить в злодеяние, свершённое нашим бывшим соратником, и искал ему всяческие оправдания, не в силах с этим смириться.

Нас все чаще и усерднее стали преследовать лихие твари, чёрные призраки ночи, бороться с которыми становилось сложнее и сложнее, и вскоре мы вынуждены были бежать, дабы не привлечь лихо Хлора на головы ни в чём не повинных жителей Лунного Сияния. Увы, справиться с Гулами было не под силу всем чародеям нашего города, вместе взятым, ибо твари эти слишком хитры, чтобы выходить против такой мощи в открытую. И обладают небывалой силой, способной справиться с любым чародеем в отдельности. Не погибнуть вместе с Борозоном нам помогла только накопленная гроссами лет колоссальная мощь Обзорной Башни. Но не могли же мы укрываться там вечно – рано или поздно Гулы нашли бы способ расправиться с нами.

На счастье, у Глорофора оказалось моё видящее приспособление, подаренное ему, как и остальным соратникам. Мы бежали порознь, дабы, если погоня настигнет одного, другой смог уйти. Глорофор подался на восход, я же ушёл к полудню. Мы постоянно связывались друг с другом, и один всегда знал, что второй жив и здоров. Но вдруг мы сообразили, что Хлор, у которого тоже был ридрэтон, может подслушивать наши разговоры и легко выйти на наш след, если уже не сделал этого. Тогда мы решили прекратить постоянное общение и связываться лишь тогда, когда одному из нас будет грозить серьёзная опасность. Так мы окончательно потеряли друг друга из виду, а я вспомнил слова Ястреба, который когда-то предупреждал меня, что моё творение может обернуться во зло…

Долго я скитался по полуденным землям. Там я повстречал Мердия и Клондра, повидал много интересного и небывалого. И вот, наконец, добрался до Джелома…

В то время королем здешних мест был Артур, отец нынешнего короля Артура. Мы с ним очень сдружились, и я стал при нём тайным советником. Ему одному я рассказывал до вас подлинную историю моей жизни.

После смерти доблестного правителя – жаль арии живут не так долго, как тайа ^[14] – власть лорда Британика распространилась и на эти земли. Гордое и независимое государство превратилось в небольшую провинцию грозной Британии. Но тогда это объединение было необходимо, так же, как единство нужно и ныне. Радует, что обошлось без крови, и Круглый Стол настоял на подписании договора о слиянии двух держав. Правда, на унизительных для ариев условиях.

Сыну моего друга – тоже Артуру – такое положение дел очень не нравилось, и он постоянно стремился вернуть самодержавие Соединённого Королевства Ариев. Но после прислушался к моим советам и понял, что на деле Джелом остался таким же свободным, каким и был, лишь в замке Уэлк его горделиво называли провинцией Британии. Но здесь по прежнему чтили свои порядки и правил свой король. А о каких-то податях и оброках не было и речи – лорд Британик не на столько глуп, чтобы разжигать кровопролитную войну с такой могучей державой ради лишних монет. Он нуждался только в единстве рубежей и дозоров, чтобы укрепить оборону государства и снизить купеческие облоги, сильно затрудняющие торговлю. Я убедил Артура, что такой союз его ни к чему не обязывает, а только выгоден для ариев. К тому же непочтительно нарушать последний завет своего отца, давно мечтавшего о создании единого государства для всех людей. Правда, сердцем такого слияния он видел своё королевство.

Мало-помалу арии смирились с тем, что теперь они – часть Британии, перестали считать себя оскорблёнными и даже понемногу начали радоваться единству стольких людей, хотя, как и прежде, считали себя обособленными. А поскольку разубеждать их никто не пытался – ведь пергамент есть пергамент, а люди есть люди – все недовольства окончательно утихли. Так и до сей поры в Уэлке Джелом считают британской провинцией, а здесь продолжают говорить о себе, как о самодержавном королевстве.

Долго я жил и при новом короле, но вот и у него подрос сын, в котором он души не чает. Проказник Гарольд всегда был слишком избалован и постоянно меня недолюбливал. И в один прекрасный день ему удалось избавиться от советника своего отца и деда. Злые языки, вряд ли без его участия, оклеветали меня перед Артуром, назвав черным малефиком, замышляющим злое дело против Гарольда. Кроме того, обо мне говорили, что я лазутчик, засланный лордом Британиком для отравления воли светлейшего государя. Кричали, что я двойник советника, созданный злыми некромантами, что настоящий Мерлин уже давно мёртв, что люди не живут так долго. Пытались даже обвинить в пособничестве врагу в последней войне. Артур старался поддерживать меня и пресекать глупые слухи. Но всё же внял лживым речам прихвостней своего сыночка, тревожась за его жизнь и здоровье, которым я, с их слов, угрожал. Гарольд подтвердил их слова, он частенько пытался напакостить строгому советнику, хотя и не со зла, а по юношеской дурости, чем и воспользовались лихие люди. Основательно здесь руку приложил городничий Джелома, сэр Эрберт, и ещё несколько его подельников, к великому позору сего убранства восседающих за Круглым Столом. Эти лизоблюды давненько подбирались поближе к трону, а я стоял на их пути. И им, наконец, удалось одурманить принца лестью, да лживыми наговорами.

Так я был гоним и запятнан. Король не решился меня убить – не смог перешагнуть через порог долгой дружбы – но навеки запретил мне показываться ему на глаза и отнял все титулы и земли, подаренные старшим Артуром.

Я долго слонялся по Джелому, не в силах поверить, что сын моего верного друга способен был так поступить со мной. Я спал, где придется, ел, что попадало под руку, не решаясь покинуть этот ставший мне родным город и вновь пуститься в далёкое странствие. Дважды я уже обманулся в друзьях и первый раз спасся бегством, но во второй решил бороться до конца.

Но вот однажды, ошиваясь по городу, словно последний нищий, я увидел, как лихие люди напали на семью одного бедного старьёвщика и убили всех, кроме их маленького сына.

Я долго замышлял планы мести подлым клеветникам, сбросившим меня на дно общества, и готовился покарать их за свершённые злодеяния… Но, поселившись в этой лачужке и взяв на воспитание осиротевшего Олвина, оставил все мысли о возмездии. Я занялся обычной мирской жизнью, которая, надо сказать, подарила мне добрый отдых и умиротворение после стольких лет напряжённой жизни.

Теперь я живу спокойно, возможно, что и счастливо. Сорванец Олвин уже подрос, помогает мне варить мои снадобья, набирается познаний в алхимии. Я решил не учить его чарам – слишком уж тяжёлая это судьба. Даже для урождённого нюдея, не говоря уж об обычном человеке. Вот и живём мы с ним вдвоём, готовим зелья и продаём их мелким лавочникам да прочим горожанам. Не шибко бедно, хотя далеко и не богато, но нам хватает. Никто нас не трогает, и мы никому не причиняем вреда. А что ещё нужно старику, готовящемуся вскоре уйти в Долину Скорби? Только мир и покой.

Так вот и заканчивается моя история».

Мерлин тяжело вздохнул и, сложив руки на груди, задремал. Спускались сумерки, и вскоре в окружающей тишине раздалось тихое стариковское посапывание, почти тут же приглушённое громким могучим храпом из-под печки.