Глава 20.
Прошлое. Организация ТОВС.
Кинз, маленький мальчик, напряженно вошел в огромное помещение, где от собравшихся там людей веяло невероятной силой и энергией. Он остановился на пороге, полон изумления и трепета, ведь редко когда ему доводилось оказываться в таком грандиозном месте. Люди в зале разговаривали, но так тихо, что разобрать слова было невозможно. Какое-то время Кинз в нерешительности глядел на них. Затем он поднял глаза на платформу, которая возвышалась над всеми остальными. По всему помещению были разбросаны различные предметы, которые создавали загадочное и таинственное атмосферное поле. Заметив, как Вагфоз, уважаемый мужчина, находился на пьедестале в центре зала, Кинз почувствовал сильную волну волнения и одновременно тревоги. Его сердце забилось быстрее, ведь он понимал, что все глаза обращены на него. Чувствуя, в какой нервозной обстановке он находится, Кинз сделав глубокий вдох и смело пошел к своему месту. По пути он ощущал, как все глаза смотрят на него. Наконец он достиг подножия трибуны и присел на свое место. Потом все одновременно заговорили как в не чем не бывало. И Кинзу пришлось приложить огромные усилия, чтобы не обращать на это. Атмосфера зала проникла в его сознание и тело. Он старался быть радостен, что ему удостоилась такая почесть находиться в присутствии всех этих людей – знаковых, успешных, влиятельных. Подобное место и собрание вызывали в Кинзе ощущение неподдельного восхищения и благоговения. Когда стихли разговоры, стало слышно, с какой исключительной серьезностью и сосредоточенностью другие люди рассказывают друг другу о своих целях. Но Кинза больше всего занимал вопрос: были ли эти люди действительно теми, за кого они себя выдавали? Он окинул взглядом зал и нашел друзей и знакомых лиц, которые улыбались ему и делали поддерживающие жесты. Это окрыляло его и давало силы идти вперед и представить себя с самой лучшей стороны. Даже те, кто совсем не знал его, отвечали ему одобрительным кивком. Стало легче. Вдруг он увидел, до какой степени изменились все вокруг. Теперь он был окружен светом, ощущением великой силы и уверенности. Таким образом, Кинз, наблюдая всю эту суету, переживал множество эмоций. И все это время он помнил о Вагфозе, мужчине на пьедестале, который был душой собрания. Кинз испытывал глубокое уважение и восхищение к нему, ведь мужчина этот был признанным авторитетом в своей сфере. Он понимал, что особое внимание направлено на этого человека, и мечтал когда-нибудь также добиться великих высот. Создавалось ощущение, будто все присутствующие понимают все, о чем говорят и что совершают, знают ответы на все мучившие людей вопросы и поэтому проявляют глубокое спокойствие.
– Сейчас вы станете свидетелями нового этапа в эволюции человечества.
Кинз сидел на своем месте. Анкретт Сандо также сидели и внимательно слушали Вагфоза. Время от времени они переводили взгляд на других собравшихся в этой зале. Взрослые же были спокойны и сосредоточенны. Все знали, чего ждать.
– Хватит этих речей! Мы должны увидеть то, что ты так яро нам описывал в письмах.
– Сейчас все будет!
Вагфоз прошелся взглядом по зале. Он пытался найти одного из детей. При этом его взгляд был напряжен, но не враждебен. Остановившись, он спросил:
– Это все?
К нему подошел человек и, что-то сказал. Вагфоз тут же посмотрел на Анкретт.
– Ладно. Анкретт, милая… Не могла бы ты пройти к нам в центр зала и показать на, что способна?
Анкретт обвела взглядом своих собратьев. Она пошла к двум огромным бассейнам, которые начинали подготавливать. Подойдя к ближайшему, она положила руки на его края и улыбнулась, словно играющей с детьми кукле. Затем она сосредоточилась. Несколько секунд ничего не происходило, затем поверхность воды словно вспучилась и застыла. Все кто был в ближайшем радиусе, Анкретт своей силой облила всех водой. Кинз был в шоке. Он не мог пошевелиться. Он осмотрел всех присутствующих. Они были готовы к этому. Пока он размышлял, девочка поклонилась и принялась удаляться на свое место. Подойдя, она замерла. На ее лице читалось понимание, а в черных как смоль волосах блестели мелкие водяные капли. Может она все же не такая? Кинзу стало страшно.
– Тебе скоро все расскажут.
Вагфоз провожал Анкретт гордым взглядом. Других как будто это не удивляло. Больше того, они совершенно не хотели поверить, что это чистая правда. Наконец Вагфоз заговорил на весь зал.
– Вы стали свидетелями нового этапа в эволюции человечества.
– Мой эксперимент… Ну…
Вагфоз замялся. Он посмотрел на Кинза с грустью.
– Эксперимент Енкуисов подразумевал озеленение нашей планеты. Столько всего произошло после заселения Новой Земли. В частности потери, войны. Это очень грустно, неправильно. Мы один народ.
– Но дело далеко не в этом…
Кинз заметил, что собравшимся важным людям становится скучно от такой тягомотины. Сандо рядом с Анкретт не находил себе места. Он был готов к чему-то. Но видимо речь Вагфоза оттягивала этот момент.
– Как вы знаете раньше вместо двух Дрейтов был один единый город.
– Но знаете ли вы, по какой причине это произошло?
Женщина, сидевшая за спиной Вагфоза встала и обошла Вагфоза, чтобы стать рядом с ним.
– Что ты хочешь сказать? Надеюсь мы здесь собрались не для того, чтобы делать ложные выводы о нашей устоявшейся системе?
– Пожалуйста. Дослушайте меня все.
Сандо не выдержал и направился к Вагфозу. Вагфоз смотрел на него. Сандо подошел к ним. Окинул презрительным взглядом женщину.
– Дайте я покажу им свою силу! Они должны понять, что все серьезно!
Кинз повернулся к Анкретт и шепотом заговорил:
– Всему свое время, Кинз
Вагфоз посмотрел на подошедшего Сандо и обвел взгляд зал.
– Скажу сразу. Прямолинейно.
– Нам нужно свергнуть нынешнюю власть двух Дрейтов!
В зале прошлись неодобрительные вздохи. Некоторые, впрочем, одобрительно хмыкнули. Все молчали. Анкретт обратилась к Кинзу.
– Теперь уже не будет как прежде.
Настоящее. Олд-Дрейт.
Я с тяжелым ранением, нахожусь почти в критическом состоянии, но мое единственное желание – добраться до клана "АС". У меня каждая минута на счету, и я решительно направляюсь в путь, переживая сильные эмоции и чувства, которые сопровождают меня через этот нелегкий путь. Я твердо уверен, что у меня хватит сил до встречи с кланом. Я сейчас понимаю, как мне повезло, потому что только полный неудачник захотел бы так погибнуть. Спасибо вам за вашу нежную заботу, за ваше внимание, которое вы проявили, ублюдки. Отдыхайте. Улыбайтесь. Трепещите. Знайте – у вас есть только один день жизни. И сегодня этот день для вас уже настал. В начале моего пути я чувствую острую боль, пронизывающую каждую мою клеточку. Каждый шаг сталкивает меня с агонией, вырывающейся из моей раны. Но если я смогу посмотреть в лицо смерти, я, несомненно, закончу свой путь и с честью. Много лет я ненавидел обычных людей, обвинял их в своих бедах. Никогда я не смогу забыть, через что я прошел. Я чувствую сильное желание взять пистолет и покончить со всем прямо сейчас, от всего сердца. Впервые в жизни мне хочется умереть. Эти чувства достигли такой силы, которой я никогда не испытывал раньше. Несмотря на все мои страдания, та часть меня, которая любит жизнь, не хочет умирать. Благодаря ей я чувствую в себе силу не сдаваться. Обычно я терпеть не мог горевать по поводу смерти. От этого я нервничал и чувствовал себя подавленным. С течением времени я научился управлять своими эмоциями. Сейчас я ничего не боюсь, а это главное. Потому что смерть близка. Всему свое время. Но несмотря на это, моя решимость и настойчивость не ослабевают. Из глубины моей души вырывается желание выжить. Не терять веры. Хотя я устал и устал смертельно. Это несправедливо. Моя душа все равно старается преодолеть все трудности и переживания. Бороться со смертью тяжело. Куда труднее бороться со своей слабостью. Говорят, человеку трудно победить смерть, пока он молод. Молодость – время веры в себя. Каждая секунда кажется вечностью. Силы покидают меня, но моя стойкость поддерживает меня на ногах. Чувство голода и жажды, сопровождающие меня, только усугубляют мои страдания. Но мое сознание твердо укоренено вместе с целью вернуться в клан. На меня накатывают волны утомления. Колени дрожат, голова кружится. Кажется, меня сейчас стошнит. Мне все труднее преодолевать пространство, занятое болью. Вот уже несколько раз я падал. Мои ноги дрожат. Все мои попытки встать лишены смысла. Мое сердце обливается кровью. Лицо все в поту, мое тело обливают волны боли, моего сердца, оно кричит о несправедливости окружающего мира. Я начинаю чувствовать себя слабым и беспомощным перед лицом Олд-Дрейта. С каждым прожитым днем тяготы и лишения становятся губительней, и кажется, что мне уже не под силу дойти до конечной цели. Я испытываю гнев на свое тело, предающее меня в этой суровой борьбе за жизнь, и чувство безысходности терзает мое сознание. Меня охватывает чувство страха и одиночества. Исчезает малейшая надежда. Уступка собственной слабости и слабодушию – это просто проигрыш, особенно когда ты молод и полон сил.
– Еще… немного. Я почти на месте. – шепчет мой уставший и подавленный разум.
Я все еще пытаюсь бороться. Хочется закрыть глаза. Боль пронизывает все мое существо. Там, где у обычного человека находится солнечное сплетение, мне очень больно. Душа трепещет в смятении. Мозг полностью дезориентирован. Еще немного – и конец. Сопротивляться больше не могу. Мой разум еще борется, хочет обмануть смерть. Зачем я это делаю? Зачем сопротивляюсь смерти? Я ведь понимаю – конец близок. Но я уже кое-как вышел на дорогу, через которую уже могу разглядеть клан. Пот ручьями струится по моему лицу. Кровотечение из раны усиливается. Глаза закрываются, сознание слабеет. Смертельно устал. Остаются только эти ужасные муки. "Почему? – кричит мое израненное и страдающее сознание, – почему я еще не умер? Вдалеке замечаю, что кто-то очень быстрый и ловкий приближается к клану. Собрав последние остатки сил, я крикнул тому, кто мог быть из клана.
– Эй!!! Я здесь!
Человек остановился на соседнем здании крыши, прилегающему почти к клану. Напрягая зрение я стараюсь понять, кто приближается ко мне. А потом я услышал его голос. Он принадлежал девушке. Она в ужасе смотрела на меня и, кажется не могла двинуться с места. Это была Грис. Дальше все стало как в тумане. Грис пришлось встать передо мной на колени и поднять меня. Пытаюсь встать, проваливаюсь в какое-то темное пространство. Чувствую ужас. Пылающие болью легкие выдавливают воздух из моего рта. Голова падает на грудь, глаза закрываются.
Настоящее. Олд-Дрейт.
Секигучи вошла в комнату, где сидели наемники, разместившихся за столом. Она внутренне кипела от ярости и разочарования, но внешне сохраняла абсолютную хладнокровность. Холодный взгляд ее глаз падал на каждого из наемников, вызывая у них неприятное ощущение неизбежного наказания. Кто-то из них не выдержал взгляда девушки и отвел глаза. Это заметил Рэн. Он поднял руку и сделал предостерегающий жест, как бы предупреждая всех, что Секигучи очень опасна, поэтому лучше быть с ней начеку. И это, надо сказать, подействовало – наемники молчали. Она произнесла слова с тихой, но крайне суровой интонацией.
– Вы сделали, пожалуй, самое непростительное для наемника – не выполнили свою миссию. Почему?
Девушка внимательно следила за каждой реакцией наемников. Один из них отводил глаза и мял пальцы, вяло пытаясь найти оправдание. Другой метал своим ножом по столу, пытаясь смягчить напряжение. Единственная девушка в группе сидела неподвижно и застывшим лицом смотрела прямо в глаза Секигучи, пытаясь не проявить ни малейшей слабости. Эмоции Секигучи кипели внутри нее. Расстройство превращалось во взрывной гнев, который она боролась скрыть. Злость исполнила ее голос особым убедительным тоном.
– Я полагалась на ваш профессионализм и эффективность. Но вы оказались непрофессиональными и неэффективными. Ваше неудачное выполнение задания нанесло большой ущерб нашей команде.
В голосе Секигучи прозвучала боль, разбитое доверие к наемникам, высказанное словами. Она не ожидала, что они окажутся настолько неспособными справиться с простой задачей. Рэн решил ответить.
– Выговорилась? А теперь об этом.
Жестом пригласил Секигучи сесть за их стол. Она прошла к столу и села за него.
– Нас опередили.
Секигучи готова была убить каждого в этой комнате, но спросила.
– Опередили? О чем ты вообще?
Наемник посмотрел на каждого присутствующего.
– Другие наемники. По все видимости из его клана.
Из-за предательства его выгнали из клана, и они же объявили на него охоту. Мы попросту не успели. Его еще и ранили…
Секигучи стукнула руками по столу и встала. Сейчас ее лицо выражало одно – гнев.
– Он нужен нам живым! Немедленно продолжить операцию!
После этих слов она направилась к выходу.
Вагфоз с огромной тревогой в сердце связывается с Секигучи на своем устройстве. Его дрожащие пальцы едва могут нажимать кнопки клавиатуры, потому что понимание о том, что Ти-Грийм снова на свободе, делает его внутренности свернутыми узлами страха. Он осознает, сколь шатким оказалось его душевное здоровье. О чем бы он ни подумал, в его сознании возникают образы крови и мучительного страха, как будто он впускает их в себя через глаза. И только от случая к случаю в нем просыпается какая-то надежда на то, чего, возможно, не будет и никогда не случится, но что после сказанного будет иметь какой-нибудь смысл, поскольку прошлое не может быть забыто полностью. Когда Секигучи наконец отвечает на звонок, Вагфоз может услышать в ее голосе подавленный гнев и разочарование. Воспоминания о предыдущем беспорядке, который причинил Ти-Грийм, всплывают в их уме, вызывая переполняющую ярость и непроизносимое желание навсегда уничтожить его. Секигачи становится ясно, насколько глупым оказался ее план и в каком трудном положении находится Вагфоз. Вагфоз начинает рассказывать Секигучи о том, что Ти-Грийм сбежал из тюрьмы, и что их личности, безопасность и все их близкие находятся в огромной опасности. Его голос дрожит от страха и помешательства, пока он пытается описать всю серьезность ситуации. Затем он закрывает лицо руками, чтобы не видеть, какой страх написан на ее лице. Через некоторое время он рассказывает ей, где находится Ти-Грийма.
– Он в Олд-Дрейте… – произносит Секигучи.
Секигучи, которая всегда была хладнокровной и контролированной, почти не в силах удержать свою ярость. И каждое слово Вагфоза только усиливает ее душу. Она не может поверить, что Ти-Грийм снова свободен, и это вызывало неизбежность новых разрушений и страдания. Сверхъестественная сила Ти-Грийма обладала неограниченными возможностями разрушения, казалось бы, достаточно одной мысли об этом и наступит конец света. Как смеет это существо обладать такой силой? Но разве не должна такая сила таится в каждом из нас? Разве не должны все мы быть орудиями ее? Чувства Секигучи бушуют внутри нее, взрываясь всей мощью гнева. Она чувствует, как ярость наполняет ее каждую клеточку. Бесконечное количество мыслей проносятся в голове. Вагфоз, слыша в голосе Секигучи ярость, ощущает себя одновременно облегченным и виноватым. Облегченным, потому что он смог донести до нее информацию о Ти-Грийме в такие короткие сроки, но и виноватым, потому что понимает, что его действия или бездействие могли способствовать этой катастрофе.
В их гневе и тревоге они накапливают эмоции, которые ярче всего выражены в их мрачных глазах. Они знают, что им нужно действовать незамедлительно, чтобы защитить себя и всех от зловещей угрозы.
Настоящее. Клан “АС”.
Кинз лежал без сознания в центре клана, его тело было изуродовано тяжелым ранением, из которого льется кровь неудержимыми струями. Вокруг него стояла девушка по имени Грис, которая, не зная, как помочь другу, была полностью беспомощна. Ее глаза были наполнены страхом и отчаянием, пульс ее сердца участился от беспомощности перед ситуацией. Она бессильно протягивала руки, пытаясь зажать рану, но ее дрожащие пальцы лишь усиливали поток крови. Казалось, она видит далекое будущее, которое вскоре наступит. Девушка была уже на грани психического истощения. Поиски врача, который бы мог его спасти, были непростыми, особенно когда в Олд-Дрейте всем наплевать на жизни друг друга. О каких врачах идет речь? А может быть Кинз в самом деле никогда не проснется? Его никто не будет лечить, потому что медицина здесь не нужна. И он ничего не узнает, ничего… Девушка закрыла глаза. А вдруг он уже не очнется? Вдруг он умер? Она не хотела этого.
– Нет, только не это…
Грис почувствовала, что одна рука девушки дрожит все сильнее. Скрюченные пальцы перестали сопротивляться. Пальцы расслабились и неподвижно повисли в воздухе. Грис овладела паника. В это мгновение в клан вернулись измученные Сандо и Анкретт. Они не могли поверить своим глазам. Увидев, как Кинз истекает кровью, их сердца сжались от страха и ужаса. Ярость и беспомощность смешались в них, питая желание сделать все возможное для спасения друга. За один миг все они полностью изменились. На смену растерянности пришла решимость. Трое, объединенные одной целью, готовы были помочь Кинзу. Для них не существовало ничего в мире, кроме этого маленького и потерянного мира. Сандо, парень с сильным и атлетическим телосложением, пошатнулся от удара, но быстро взял себя в руки и решительно приблизился к Кинзу. Анкретт, девушка с горящими глазами и решимостью на лице, стояла чуть в стороне от них, сжимая кулаки. Их глаза горели холодной яростью. Минуты шли, напряжение нарастало, и хотя все трое понимали, в какой опасности находится Кинз, никто из них физически не мог сделать ничего.
– Кинз. – взволнованно прошептала Анкретт, склонившись к нему. – Мы найдем способ спасти тебя, обещаю.
Сандо, вздохнув глубоко, начал осматривать рану Кинза, в глазах его виднелись смешанные чувства беспомощности и решительности. Его лицо было сосредоточенным, а во всем его облике чувствовалась напряженная внутренняя борьба. Но, хотя в его душе шла борьба, он был явно готов к действиям. Поняв, к чему идет дело, Анкретт с Грис обменялись понимающими взглядами, и склонились над телом Кинза. Ночь уходила на второй план. Скоро будет светать.
– Мы не можем просто оставить его здесь, – твердо сказал Сандо, его голос звучал наполненным решимостью. – Мы должны попытаться остановить кровотечение.
Анкретт кивнула, соглашаясь с его словами, и в то же время в ее глазах мелькнуло сожаление и тревога.
– У нас нет времени на раздумья, – продолжил Сандо. – Мы должны действовать. Помоги мне, Анкретт.
Время казалось замедляться, их сердца бились громко, их руки дрожали, но несмотря на все это, вместе они были сильны. Они продолжали свои действия, несмотря на все сомнения, и их глаза заполнились решимостью. Они чувствовали, что их связывает мощная дружба, что они готовы бороться до конца за своего друга.
– Мне нужно его перенести в другое место, где я смогу ему помочь. – сказал Сандо.
Он вытер пот со лба. Подняв Кинза с пола, они понесли его в мастерскую Сандо, где тот проводил свободное время. К удивлению Грис, когда они направлялись в мастерскую, она заметила Хуго, который лежал на полу без сознания.
– А… что это с ним?
Анкретт стала подталкивать Грис идти вперед.
– Не время. Мы тебе потом объясним.
Зайдя в мастерскую, Сандо держа одной рукой Кинза, а другой провел по рабочему столу, и все, что было на нем полетело в разные стороны. Сандо аккуратно положил Кинза на стол и стал рассматривать его. От вида крови Грис стало дурно, ее затошнило, ноги стали ватными. Анкретт переживала за Кинза не меньше остальных в этой комнате. Сандо не мог позволить им оставаться и смотреть на процесс, поэтому попросил их выйти и ждать, когда будет известно что-нибудь о Кинзе. Грис вышла первой. Анкретт остановилась и повернулась к Сандо. Оба они в нерешительности смотрели друг на друга, понимая, какая ответственность легла на них.
– Сделай все возможное, чтобы он очнулся.
– Сделаю все возможное. – ответил Сандо.
А после приступил к делу.
Глава 21.
Настоящее.
Сандо стоял над безсознанным Кинзом, чье бледное лицо было испещрено кровью. В его руках лежало поражающее сердце зрелище – Кинз был ранен пулей. Сандо никогда не думал, что они когда-либо окажутся в такой ситуации вместе, тем более что они всегда были далеки друг от друга. Недолюбливание и неприязнь были характерными чертами их отношений до этого момента. Но даже несмотря на это, Сандо почувствовал к Кинзу неподдельную привязанность. Из его раны текла кровь, он с трудом дышал, но все же в глазах Сандо горела надежда на лучшее. Было ясно, если Кинза не спасти, они умрут вместе. Однако в некоторых ситуациях жизнь сжимает горло, и вся ненависть и обиды исчезают в мгновение ока. Сандо ощущал приступы тревоги и страха, наблюдая, как Кинз неподвижно лежит перед ним. Волна вины и сожаления за недобрые слова и поступки, которые он совершал в сторону Кинза, накатила на него. Он внезапно понимал, что это было исключительно глупо и непродуктивно. Неспособность любить другого человека, оставляла в душе пустоту, от которой человеку трудно оправиться. Стоит ли вообще продолжать этот бессмысленный спор о чувствах? Это занятие равносильно диалогу с самим собой, когда нет никакой надежды на понимание. Единственный способ убедиться в своей правоте – это попробовать жить собственной жизнью. Все, о чем он может думать, это о том, какую боль он принес Кинзу за это время. И на этой мысли все и заканчивается. Неизбежно должно наступить утро. Кинз, которому постоянно приходится решать проблемы, находится под постоянной угрозой смерти. Если он не выберется из передряги, которой подверг себя сам, ему уже никогда больше не удастся почувствовать себя счастливым. Вместо поджигания неприязни, Сандо ощущал странное чувство беспомощности и желание помочь Кинзу как можно скорее. Кто бы ни был этот парень в сознании, они были свидетелями момента, который мог перевернуть их судьбы. Сандо, не заботясь о своей личной безопасности, стал выполнять свою работу возле Кинза, пытаясь остановить кровотечение, которое казалось ненавидящим жизнь. Через несколько минут кровотечение удалось избежать, а Кинзу стало немного легче дышать. Щеки и подбородок Кинзы заливал пот. Сандо одолевали противоречивые чувства. Сколь невероятным и болезненным ни было положение, в котором они оказались, смерть больше никогда их не объединит. Они никогда друг друга не поймут, хотя если бы даже их мысли были связаны, ни один из них не смог бы доказать другому, какое он испытывает к нему хорошее отношение. Сандо ощущал, что все его ненависть и пренебрежение на самом деле были просто маской защиты. Оно скрывало истинную заботу и тревожную привязанность к Кинзу. Живым существам свойственно о ком-то заботиться, особенно если этот кто-нибудь – друг. Даже если они не могут быть близки физически, создается своеобразный психологический резонанс, благодаря которому они узнают, кто друг, неважно, выражен этот интерес словами или жестикуляцией. Сандо чувствовал, как сердце сжимается от страха и отчаяния. Такое переживание было новым для него, и он понимал, что его эмоции только усиливаются с каждой секундой. Он не мог представить себе, что потеряет Кинза, таким образом. У него не было мыслей, какими словами можно выразить то, чего он боялся, – что Кинз способен причинить ему вред. Будет ли он жалеть о принятом решении? "Что я делаю не так?" – думал Сандо. Ответа не находилось. Затем он понял, каким он был идиотом. Дело было не в Кинзе, дело было в нем самом. Его ненависть к этому человеку оказалась причиной того, почему они оказались в таком странном положении. Теперь все, что Сандо хотел, это видеть Кинза снова в безопасности. Все разногласия, которые их объединяли в прошлом, казались внезапно незначительными. Он надеялся, что смог бы сделать все возможное, чтобы спасти Кинза, независимо от их прошлых взаимоотношений. Приоткрыв глаза, Кинз увидел, куда смотрит Сандо. Взгляд его был очень странным. Вся его поза выражала страдание и тревогу, вид был таким трогательным, словно сейчас из глаз Сандо польется настоящая человеческая жизнь, страдая и изнывая от боли. Собрав все силы, храня непроницаемое лицо, ожидая неизвестно чего, несколько секунд Кинз неподвижно лежал. Затем окликнул Сандо.
– Ты чего делаешь? – тихо спросил он. – Тебе кто разрешил ко мне прикасаться?
Сандо взял Кинза за плечи, слегка встряхнув его, убедившись, что Кинз очнулся. Некоторое время он просто лежал. Оба молчали, вглядываясь друг в друга. Где-то вдали слышался шум улиц. Плакать в такой момент не имело смысла, единственное, на что было похоже их состояние, так это стремление просто избежать мыслей. Каждая клеточка их тела кричала о боли и разочаровании. Затем Сандо опомнился, и привел себя в порядок.
– Ты очнулся. Я… рад. Этому.
Взгляд Сандо был направлен в сторону. Ему надо было объяснить случившееся. Осторожно открыв рот, Кинз сказал.
– Меня подстрелили.
Сандо подошел к Кинзу и аккуратно тронул место ранения пальцем.
– Я вижу.
Кинз лежал на кровати, погруженный в свои мысли и переживания. Его ранение было серьезным, и только благодаря Сандо, который проявил невероятные навыки врача, он вообще остался в живых. Но мысли о жизни теперь мучили Кинза каждый раз, стоило ему открыть глаза. Было уже утро. Небо на востоке окрасилось в розово-оранжевый цвет. Ветер стих. С улицы доносились обычные утренние звуки. Обстановка на удивление было спокойным. Он слабо улыбнулся, глядя на своего спасителя, чувствуя благодарность и одновременно какую-то странную тяжесть в груди.
– Сандо… Спасибо… Я даже не знаю, как выразить свою благодарность. Ты… ты спас мне жизнь. – произносил Кинз шепотом.
Сандо не ожидал таких слов от Кинза. Ведь тому всегда было все равно, что чувствуют другие. Эта фраза тронула его. До этого момента он совершенно не задумывался о существовании подобных чувств. По выражению его лица Кинзу было трудно понять, какие чувства испытывает Сандо. Сделав над собой усилие, Сандо ответил. Голос его звучал тихо. Но на его лице появилась улыбка.
– Не стоит благодарности, Кинз. Я всего лишь сделал свою работу. Рад, что ты чувствуешь себя лучше.
Но Кинза не оставляла в покое одна вещь. Оторвав голову от подушки, которая успела пропитаться кровью, которую он потерял, под действием импульса он сел на постели. Уже в процессе своего движения он смог почувствовать, насколько серьезны его раны. Кинз застонал. Потом снял с себя испачканные кровью штаны и стал внимательно осматривать их, видимо, с целью выяснить, во что он их превратил. Повесив их на стул, остался сидеть, оглядывая комнату. Кинз остановил взгляд на Сандо.
– Но все же… Зачем ты спас меня? Ты сделал это с такой легкостью. Как будто был опытный хирург. Откуда у тебя такие навыки?
Сандо со смущением посмотрел на Кинза. Он почувствовал свою значимость и скромность. Это не укрылось от взора Кинза. Не дожидаясь ответа, тот нахмурился.
– Ну, я… у меня было немного опыта. Но я никак не отношусь к хирургии. Все дело в моем отце.
Услышав это, Кинз сильнее заинтересовался в этом ответе. Особенно его заинтриговало слово "отец". Этим словом Сандо не пользовался уже долгое время. В первый раз оно было произнесено настолько тепло и искренне, несмотря на всю печальную серьезность ситуации. Набравшись смелости, Кинз задал ему вопрос.
– Где сейчас твой отец?
Сандо опустил глаза в пол. Похоже, вопрос застал его врасплох. Казалось, желание услышать ответ буквально парализовало Кинза изнутри. Вдруг он поднял голову и посмотрел в глаза Кинзу. Стараясь не показывать своего смущения, повернувшись к нему, сел рядом с ним.
– Я не знаю. Надеюсь, что он в безопасности.
Кинзу показалось, что глаза Сандо предательски заблестели. Увидев такое, у него из головы вылетели все другие мысли. Немного выждав, пока на лице Кинза появится обычная невозмутимость, тихо произнес.
– Мне… жаль. Я тоже не знаю, где мой отец. И не только.
Кинз посмотрел на Сандо, поняв, стоит ли продолжить этот разговор? Сандо коснулся плеча Кинза.
– Мои родители. Они пропали, когда я был маленьким. И я до сих пор не знаю, живы они или нет…
Потом Кинз опомнился и посмотрел прямо в лицо Сандо.
– Прости! Я…
Сандо позволил немного посмеяться над парнем. Это не осталось незамеченным.
– Ты серьезно?! Я душу тут тебе открываю!
– А теперь ты прости меня. Прости? Это не похоже на тебя.
Кинз, буркнув про себя, отвернулся к окну.
– Значит, твой отец боролся за жизни других людей?
Сандо скрывал некоторую грусть. Кивнув, ответил:
– Да. Но я пошел по другому пути.
Кинз заинтересовано спросил.
– И что за путь ты выбрал?
– Кибернетика.
Сандо с волнением и восторгом начал рассказывать своему другу Кинзу о том, как он погрузился в мир кибернетики. Он описал, как его интерес к этой области начал разгораться ещё с детства, когда он впервые увидел киборгов в Олд-Дрейте. Каждая деталь кибернетического организма магнетизировала его воображение и разжигала искру любопытства. С годами Сандо постепенно начал изучать кибернетику с помощью отца, который учил его азам. Он часами читал статьи, просматривал видео и изучал все аспекты этой захватывающей науки. Несколько лет спустя, благодаря полученным знаниям, он стал экспертом в области кибернетических систем и механизмов. Однажды, Сандо решил, что настало время применить свои знания на практике и создать что-то по-настоящему удивительное. Именно в этот момент родилась идея о придании жизни мертвому телу с помощью кибернетики. Сандо рассказал Кинзу, что его целью было оживить Хуго, которого они оба хорошо знали. Хуго был талантливым и рассудительным мужчиной, но он несчастно погиб в опасном взрыве, который по всей видимости был спланирован кем-то. Сандо уверенно утверждал, что может превратить Хуго в кибернетического супер солдата, объединив его человеческую голову с новым, кибернетическим телом. Кинз был изумлен и одновременно поражен. Окружая Хуго самыми передовыми технологиями, Сандо с помощью своих кибернетических навыков добивался поистине невероятного прогресса. Хуго подвергался сложным операциям, его мозг был соединен с кибернетическим телом, и его физические возможности расширялись до пределов, которыми еще никто не обладал из таких роботов как Хуго. Кинз был очень удивлен талантом Сандо. Но одна вещь беспокоила Кинза. Слушая рассказ Сандо, его мысли привлекли некий взрыв. Спланированный взрыв. Но стоило об этом спрашивать?
– Сандо. Ты говорил о взрыве. Спланированный?
Сандо, воодушевленным до этого, вдруг поник.