– Конечно нет. Бога нет, его придумали, чтобы забивать людям мозги и контролировать. Когда ещё в школе училась, на улице ко мне пристали свидетели Иегова, и сунули брошюру свою, я положила её в сумку. Дедушка вечером нашёл её, он проверял мои карманы и сумку, искал сигареты. Так вот, когда он обнаружил брошюру, то сказал, лучше бы сигареты нашёл у меня, чем вот это. Сказал, что никогда не позволит мне ходить в церковь, какую бы то ни было.

Мы ещё много о чём-то говорили, но разговор всё время вертелся вокруг её бабушки и дедушки, какой они её воспитали хорошей девочкой. Ещё говорили о том, что они хотят переехать в другую страну, в этой они больше не могут жить. Ей не нравятся люди, которые здесь живут, не нравятся их обычаи и устои. Я старался объяснить, что ничего в этом нет плохого, у всех народов есть свои обычаи. Она говорила, что в советском союзе этих глупостей не было, люди просто жили, учились, работали. Что из-за таких союз и развалился. Из-за каких таких, я так и не понял! Девочка родилась уже после развала, но говорила, так будто всю жизнь прожила в СССР.

Мы пробыли у них до часа ночи, потом поехали домой. Я снова не мог долго уснуть, у меня болела спина и лезли мысли в голову обо всех этих ребятах, о их таких непростых судьбах и как они стараются удержаться на плаву. А ведь и правда, им удаётся ЖИТЬ, как бы тяжело не приходилось, может это молодость со своей энергетикой и здоровьем берёт верх, а может они ещё не сломались. А однажды настанет тот день, когда они проснуться утром и поймут, что назад пути нет, время не вернуть и никак им уже не выпутаться из всего того дерьма, с которым они борятся. Остановятся и будут коротать дни в ожидании смерти.

ГРОМ

Утром мне Прохор сообщил о том, что Егор, хозяин ивент-агентства «BOOM studio» покончил с собой. Вот так утро, ещё кофе не успел выпить, а уже такие страсти. Труп Егора обнаружили в парке Ататюрк. Он повесился, ну, или его кто-то повесил. В любом случае для Егора это уже не имело никакого значения. Прохор рассказал, что он залез в долги, агентство не приносило доход, возможно это и послужило толчком для такого радикального шага, кто бы это не сделал, он сам или ему помог кто. Я Егора знал плохо, просто был знаком с ним. Он всегда выглядел жизнерадостным человеком, улыбка не сходила с его лица, глаза светились. А тут, бац, и всё – нет человека! Почему? Зачем? Неужели настолько всё в жизни плохо, что иного выхода нет. От чего самоубийцы решаются на этот шаг? Наверное, каждого в жизни хоть раз посещали мысли о самоубийстве, но решаются на этот шаг далеко не все. Что такое суицид? Почему так много людей уходят из жизни по собственному желанию? Неужели мир настолько невыносим, что они не могут больше находиться в нём? Конечно мир не идеален! Он никого не устраивает! Ни политиков, ни борцов за экологию, ни простых работяг, ни блогеров. Но наш век и так короток, зачем его прерывать? И что же это всё-таки – сила воли, раз уж человек может решиться на такой отчаянный шаг? Или же это наоборот, слабость, когда не остаётся сил больше бороться за место под солнцем? Депрессия? Отчаяние? Долги? Психическое расстройство? Это всего лишь следствие! Сама причина кроется глубоко в обществе! Мы холодны друг с другом! Требовательны! Мы готовы перегрызть глотку ближнему своему, лишь бы урвать кусок «пожирнее». Навязываем свои идеалы! А кто уверен в том, как надо жить? Чем заниматься? Во что верить? Столько мнений, столько «богов». Но есть одно лишь мирило для этого мира – ДЕНЬГИ! Если они у тебя есть, тебя уважают, с тобой заискивают, тебе никто не перечит, но только стоит их лишиться, как ты становишься отбросом в глазах общества. На тебя вешают ярлыки: неудачник, слабак, бесполезный, дармоед. Каждый норовит тебя унизить, показать какое ты ничтожество, самоутвердиться. И никто не находит в себе силы поддержать, да, что там поддержать! Не находят силы, чтобы промолчать! Но стоит срубить куш и всё меняется, рты, ещё вчера призиравших тебя людей, расплываются в льстивой улыбке. Они лебезят и просят в долг денег. Так, что такое самоубийство? Слабость или сила? И кто виноват в этом? У каждого на эти вопросы свои ответы!

Вот так утро! Пока размышлял, выпил кофе, даже не насладился его вкусом и ароматом. Собрался и мы поехали с Прохором по секонд-хендам, откапывать ему вещи для Петербурга, потому что одежды у него практически не было. Штанишки с зашитой коленкой, свитер весь в катышках, из которого он вырос и чёрная курточка, вся замызганная, и тоже мала ему, ботинки стоптанные, и потрескавшиеся, даже носки на нём были всегда разнопарные и дырявые.

Весь день мы колесили по городу в поисках барахла, меня уже воротило от запаха секонд-хенда. Отыскали несколько рубашек и свитеров. Ни обуви, ни штанов, ни куртки. Ничего не попадалось нормального, всё сильно затасканное, видимо в Европе тоже дела обстоят не ахти, раз уж они до дыр стали изнашивать одежду. Ещё лет пять назад вещи были более приличного вида, их можно было носить и носить.

Вечером Прохор предложил поехать к Джоникам, вернее они сами предложили приехать к ним, пиво попить. Но была одна загвоздка, у них были гости, от которых они не могли отделаться. Они хотели попить пиво вместе с нами, а те хотели просто попить пиво и настойчиво уговаривали Джоников. Прохор постоянно созванивался с Женей – мальчиком, тот говорил, что ещё немного и незваные гости уйдут от них. Уже было совсем поздно, и я предложил ехать как есть или не ехать уже вовсе. Мы поехали! Заехали в супермаркет за пивом. На ступеньках, перед магазином сидели пьянчуги.

– Молодые люди! – Обратился к нам один из них. – Дайте мне двадцатку, уехать не могу.

Я достал двадцатку. Стараюсь давать людям, если они у меня просят. Протянул ему.

– Ой. – Воскликнул просящий. Он видимо не ожидал получить двадцатку. – А как тебя зовут?

– Денис.

– Спасибо тебе большое, Денис. А меня Сергей зовут. Сергей Гром.

– Очень приятно. Сергей Гром.

Юля с Прохором уже поднялись по ступенькам и двери магазина раздвинулись. Я направился к ним.

– Я бард. – Сказал Сергей.

– Да Вы что? Я тоже бард.

Он видимо посчитал это насмешкой с моей стороны.

– Я правда бард, песни пишу и исполняю под гитару. Посмотрите на Ютьюбе. «Сергей Гром» напишите там и послушайте.

Я зашёл в магазин. Мы взяли пиво, 10 литров, чипсы, сыр чечил и сигарет пару пачек. Когда расплачивались на кассе, зашёл парень из компании Грома и взял «стаканчик» с водкой, протянул кассиру мою двадцатку.

– Ещё три. – Сказала кассир. – «Стаканчик» 23 стоит.

У парня не было больше ни копейки. Я сказал – «Пробейте нам в счёт, мы купим» – кассир пробила. Не оставлять же барда без выпивки. Когда вышли, я увидел Сергея в окружении собутыльников, он что-то эмоционально рассказывал, на нас не обратил внимания, мы прошли. Да, было в этом человеке нечто такое, что присуще творцам, наверное, взгляд. Да, взгляд у него был умный и честный, несмотря на то, что он соврал про деньги на дорогу. А ещё его лицо, он явно повидал в жизни многое, что даёт ему право называть себя бардом, ему, наверное, есть, что спеть. Описывать я его не буду, а вставлю ссылку, можете увидеть и услышать его сами. https://www.youtube.com/watch?v=dv3uP-Z7g8w

Когда мы садились в такси, Сергей крикнул: – «Сергей Гром. Посмотрите на ютьюбе». Мы доехали до четырёхэтажного дома, в котором находилась съёмная квартира Джоников. Прохор расплатился с таксистом и тот уехал восвояси. Возле подъезда стояла машина. Из неё вылез Женя – мальчик, а потом Женя – девочка.

– Вы чего приехали? – Прошептал Женя, подойдя к нам. – Они уже почти уехали.

– Я в туалет сильно захотел. – Я засмеялся. – Пустите поссать?

Из машины вылез толстый, бородатый, длинноволосый детина в расстёгнутом пуховике, поверх футболки с надписью Led Zeppelin. Я сразу понял, что с ним мы найдём общий язык, не всё так и плохо.

– Привет. – Поздоровался он. – Меня зовут Жора.

– А меня Апполон. – Говорю. – А это моя жена Афродита и брат Гефест.

Тем временем Прохор с Женей, что-то обсуждали в стороне, ну, ясно, что обсуждали. Что мы приехали не вовремя.

– Эй! – Крикнул я. – Ребята, пустите в туалет, а то я сейчас тут нассу!

– Пойдём. – Сказала Женя. И шёпотом добавила. – Они уже почти уехали. Не могли подождать?

– Я не могу больше ждать, мне надо в туалет!

– Да, вот. Как тебя там? – Жора показал на кусты. – Сходи туда.

– Не, дружище, я так не могу.

Мы с Женей – мальчиком, Юлей и Прохором поднялись в квартиру. Женя, что-то буркнул и ушёл. Я прошёл на лоджию, прикурил сигарету и открыл пиво. Через десять минут они всей дружной компанией поднялись к нам. У Жоры оказалась жена – Даша, тоже пухлая и в футболке с изображением группы Kiss. Вечер обещал быть интересным. Они расселись за столом, а Джоники пошли на кухню, мыть бокалы для пива.

– Так, как тебя зовут? – Спросил Жора.

– Аполлон.

– А по-настоящему как?

– Это по-настоящему, но, если тебе не нравится, можешь называть меня Дионис.

– Так ты Денис?

– Хорошо, я Денис, это жена моя Юля, а он Прохор. Так лучше?

– Не могу понять, как вас зовут всех на самом деле?

– Да так их и зовут! – Вмешался Женя. – Денис, Юля и Прохор.

– Давайте выпьем за знакомство. – Я поднял бутылку, чтобы чокнуться. – Оно всё-таки произошло.

– Подожди, у нас ещё не налито. – Жора наливал по стенке бокала пиво из бутылки.

Мы выпили за знакомство. Потом Жора начал длинный и нудный рассказ о том, как его арестовали пьяного за рулём, когда он возвращался ночью из рок-бара. Нет смысла пересказывать всю историю, она не интересная и очень длинная, со множеством коррупционных сделок, которые я сейчас не смогу воссоздать, потому что слушал его невнимательно и постоянно перебивал. Но он упорно продолжал свой рассказ. Потом наконец закончил и спросил меня:

– А чем ты, Денис, занимаешься?

Так спросил, будто он сам только тем и занимается, что ездит пьяным за рулём, потом выкупает машину со штрафстоянки и проделывает махинации с правами.

– Я бард. Сам песни пишу и сам исполняю.

– Серьёзно, что ли? – Он удивился. Я даже не рассчитывал на такую бурную реакцию. – Постой. Твоё лицо мне знакомо. Где мы могли видеться?

– Я знаменитый бард.

– Ты снова меня разводишь? – Он аж соскочил со стула. – Это как с именем. Я всё понял.

– А правда, Дэн, ты чем занимаешься? – Спросил Женя.

– Говорю же я бард. Как Розенбаум, только не лысый.

– Прошлый раз ты говорил, что писатель. – Вмешалась Женя.

– Да, пишу песни, а потом исполняю их. – Я уже почти допил полтора литровую бутылку пива и меня немного развезло. – Давайте лучше музыку включим. Я смотрю вы ребята старьё слушаете? – Я указал глазами на футболки Жоры и Даши.

Даша с Женей – девочкой включили концерт Deep Purple 1974 года, в Калифорнии, один из моих любимых концертов этой группы. Хотя я не люблю «Диппов». Дальше была пьянка, ходили за пивом два раза, Жора первым сдался и ушёл спать. Прохор чуть не вывалился из окна, я успел его схватить за пояс. Я сломал цветочный горшок и утопил в унитазе кроссовок Жоры.

Под утро остались только стойкие – Я Юля и Женя – девочка. Мы допивали пиво, докуривали сигареты и вели беседы о творчестве, наркотиках и искали моральную грань. Где же она находится и стоит ли её переходить? Я вспомнил про Сергея, которого мы встретили у магазина. Женя сказала, что часто встречает его там, он пьёт с «микрорайоновскими» забулдыгами и побирается.

– Ненавижу таких людей. Иди работай! – Её это сильно задело. – Нечего стоять и побираться.

– Но он ведь песни пишет. Исполняет. Трудится. Это тоже труд.

– Ничего подобного! Это не труд. Пусть найдёт себе нормальную работу.

– Я ему это предам, если ещё встречу. Но всё же, не разделяю твои взгляды. А как же писатели, музыканты, художники, ведь ты же сама стремишься стать художником.

– Если писатель или художник пьёт и просит на выпивку у людей, то это бестолочь. Пусть идёт на фабрики и заводы работает, если не может заработать себе творчеством даже на бухло. Я же вот работаю мультипликатором. Зарабатываю на жизнь творческой профессией.

Я перевёл тему, продолжать беседу было глупо. Какие фабрики? Это бабушка с дедушкой ей вдолбили? Буржуазию ограбить, а интеллигенцию расстрелять? Я не оправдываю Сергея, не заступаюсь за него, не подумайте. Но сколько мы ещё будем сидеть на развалинах империи и делать вид, что ничего не произошло? До каких пор мы будем возвеличивать невежество и способствовать аморальному поведению общества, закрывая глаза на разврат, наркоманию и духовную деградацию? Неужели и вправду кто-то думает – если не говорить, скрывать, делать вид, что не существует того, что неприятно и неприемлемо, то оно непременно исчезнет? Или это очередная иллюзия? Непринятие реальности? Женя работает на порно сайтах – засовывает в себя предметы, вытворяет невесть что, а говорит всем, что работает мультипликатором, так она ещё и в пример ставит себя. Сама не смогла заработать творчеством и трудится на поприще порно индустрии. Так рассудите вы, кто честнее из них двоих, кто пал ниже – Сергей, который пьёт и просит на выпивку или Женя, за деньги готовая выполнять любые фантазии извращенцев из интернета? Я же не берусь никого судить, каждый выживает как может, но ясно одно, что за одним падением следует ещё одно и так до самого дна, которое кажется сначала таким недосягаемым, а потом понимаешь ниже некуда, дно уже пробито.

Протусили до утра. Юля ушла на работу, как я не старался её уговорить не идти, она всё же ушла. А я лёг спать в комнатке с Жениными рисунками. Прям так, не раздеваясь. Проснулся в полдень, ещё пьяный. Вышел из своего маленького убежища. В комнате на полу спал Прохор, на диване двое Жень. Я уронил стул, тот с грохотом упал и всех разбудил. Женя сказал, что Жора уехал по делам утром, а Даша спит в комнате. Предложил остаться и сделать пиццу. Мы с Прохором согласились, всё равно день в топку, ничего сегодня уже не сделаем из запланированного.

Пицца получилась отличная. Мы наелись и отправились домой. По пути встретили Юлю, она отпросилась с работы и тоже направлялась домой – отсыпаться. День прошёл вяло. Написал рассказ и пару стихотворений.

На следующий день с Прохором продолжили поиски вещей по секонд-хендам. Отправились на «Ошский» базар, поехали на такси. Вышли на остановке, неподалёку от школы, в которой я учился. На эту самую остановку я приезжал каждое утро в переполненном общественном транспорте. За остановкой находится дворик, мы его прозвали «пятьдесят шестой кабинет», иногда, когда я приезжал в «пятьдесят шестом» сидели мои однокашники на лавочках и курили, я здоровался с ними и шёл в школу. После школы мы тоже часто там собирались. В этом дворике в старшей школе мы пили пиво, дрались, он был нашим миром, где мы устанавливали свои «Пацанячие» законы, правила школы и взрослых там теряли свою актуальность. Да, это был жёсткий мир, где главенствовали сила и смелость, трусы обходили «пятьдесят шестой» стороной. Я показал Прохору этот дворик и рассказал о нём, сейчас вход в него перекрыли воротами, может даже и от школьных посиделок, видимо наша традиция жила и после того, как мы закончили школу. По крайней мере мне так хочется думать, что мы создали какую-то традицию. Рядом с «пятьдесят шестым» делали гамбургеры в маленьком павильончике. Я помню их вкус, когда шёл после школы голодный, то покупал там гамбургер, в столовой я не питался, в ней готовили отвратительную еду: молочную лапшу, макароны по-флотски из тушёнки и жирные, пропитанные маслом беляши. А гамбургеры были безумно вкусны. В детстве я их любил больше всего на свете, да и сейчас это моя самая любимая еда. Я подходил к окошку, протягивал деньги и мне нарезали тонкими ломтиками мясо, которое крутилось на вертеле, клали в мягкую булочку, посыпанную семенами кунжута, туда же картошку «фри», помидоры, огурцы (зимой маринованные, а летом свежие), поливали кетчупом и майонезом. Делал гамбургеры крупный турок, с мощными, волосатыми руками. Он всегда макал мою булочку в чашу под вертелом, куда капал жир и приговаривал с акцентом: – «Тебе надо пожирнее кушать еду, а то худой такой», мне это нравилось. В детстве я был очень худым и высоким, самым высоким в классе, и, наверное, самым худым. Рядом с гамбургерами, в соседнем окошке, в том же павильоне продавали «турецкое» мороженое, оно было разных вкусов: дыня, арбуз, банан, шоколад и сливочное. Его особенность была в том, что оно тянулось, его нужно было откусывать. Представьте себе, этот павильончик стоял там, в нём так же делали гамбургеры и мороженое. Я прям вернулся в школьные годы, уже прошло много лет, меня помотало по странам, по горам, изрядно потрепала жизнь, тело покрылось шрамами, в волосах появилась седина. А павильончик стоит, и так же кормит школьников гамбургерами и мороженым.

Мы заказали себе по гамбургеру, а Прохор купил «турецкое» мороженое и поедал его, пока всё тот же гамбургерщик, из моего детства, накладывал начинку в булочки. Руки его стали ещё мощнее и, мне показалось, что ещё волосатее, только теперь с седыми волосами. У него вырос большой, круглый живот и вид стал каким-то уставшим, глаза грустными, но по-прежнему добрыми. Прохор доел мороженое, мы забрали гамбургеры, отошли в сторону, за павильон и поедали их с жадностью, а я ещё и с воспоминаниями. Когда я уже почти прикончил своё лакомство, на меня побежал парень, я шарахнулся в сторону и правильно сделал, потому, что из его рта вырвался поток блевоты и устремился за мою спину. Парень заскочил за павильон и его прям вывернуло наружу, он быстро справился, вытер рот рукавом и ушёл прочь. Прохор стоял чуть стороне и уплетал гамбургер, в тот момент, когда парень побежал на меня он отвернулся и ничего не заметил. Аппетит у меня пропал, и я выкинул недоеденное воспоминание из детства в урну.

После испорченного перекуса мы прошвырнулись по секондам, нашли Прохору трое штанов неплохих, и кроссовки. С пальто и ботинками опять не повезло. Обратно поехали тоже на такси, заехали ещё в один магазин и встретили там ботинки, очень хорошие. Осталось только пальто.

Прохор вечером куда-то смылся. Пришёл Витя, сказал, что Прохор его позвал фильм посмотреть. Я пытался писать, сидел на кухне за столом, пил кофе. Но Витя уселся напротив меня и принялся пытать Гоголем и его героями, потом он мне пересказал роман про средневековье, потом ещё один. Пацан очень много читает, у него крышу сорвало уже от книг. А может он читает плохую литературу? Если постоянно читать «глупые» книги, то можно и самому обезуметь. А если смотреть пропагандистские передачи, то можно уйти в воображаемый мир! Интересно, а если читать литературу, пропагандирующую идеалы прошлого века, или того хуже – позапрошлого, что же с сознанием человека будет? А ещё мне интересно, сейчас литература тоже пропагандистская? И что пропагандирует Пелевин, к примеру? Оккультизм – существование тонких миров в Московских дворах? Наркоманию – мухоморы, ЛСД, да и Бог знает, под чем ещё он может это всё сочинять!

Так вот, Витя достал меня в конец своей болтологией о рыцарях, мушкетёрах и прекрасных женщинах. Я позвонил Прохору, тот не ответил, но быстро перезвонил.

– Алло, Дэн, ты звонил?

– Конечно, звонил! – Воскликнул я. – Ты где пропадаешь? Мне Витёк все уши уже прожужжал своими литературными познаниями.

– Витя, что, у нас что ли?

– Ну, конечно! Ты же сам его позвал! Вот он и припёрся.

– Блин, Дэн, я не приду сегодня.

– Отлично! Тогда отвадь от меня Витька. Он говорит, будет ждать тебя даже до утра. А я до утра не продержусь. Ты где вообще?

– Я с Олей.

– Вот едрёна вошь! Ты где с ней?

А Оля, это бывшая девушка Прохора. Они расстались, потому что Прохор собрался в Питер. Она тоже собиралась, но потом передумала, и они расстались. Он ходил, как в воду опущенный, а она мозги компостировала ему. Я не знаю, что он в ней нашёл? Старше него на три года, вся в татуировках. Помимо этого, она деревня-деревней: и речь, и поведение. В общем, перед отъездом она устроила ему нервотрёпку, а тут он с ней, вместо того, чтобы готовиться к поступлению, отъезду. И фотовыставка у него на носу висит, а он даже фотографии не отобрал. «Шляпа» в общем.

– Мы на съёмной квартире. Я снял на ночь.

– Ну, молодец! А зачем Витька позвал?

– Я его до этого позвал. А потом с Олей увиделся и забыл про него.

– Вы там предохраняйтесь, а то будет тебе и Питер, и учёба.

– Да, тут не до этого. – Прохор вздохнул. – Э-эх.

– Почему это? Чем вы там занимаетесь? Отношения что ли выясняете на съёмной квартире? – Я усмехнулся. Это и вправду было забавно, если всё так.

– Уже нет. Она спит, а я сижу.

– Вы приехали на съёмную квартиру, и она легла спать? – Я засмеялся. – Извини меня, Прохор, но это абсурд какой-то.

– Она напилась, ей плохо стало, и она уснула.

– А почему ты трезвый?

– Я протрезвел уже.

– Что вы пили?

– Кагор. Я не думал, что от него так может развезти. Ей совсем плохо. Её рвёт.

– Слушай, если ей совсем плохо, то надо промыть желудок. Напои водой её, а потом пусть вырвет и повторите несколько раз. А вообще, ситуация глупая.

– Блин, Дэн, я не смог ей помочь. Я так хотел, но не смог. Ей очень плохо, она в депрессии, а я не могу ей помочь.

– Слушай, иди помоги ей выблевать пойло, которым ты её накачал, а потом будешь думать о депрессии. Спаситель, блин.

Я положил трубку. Прохор позвонил Вите, видимо сказал, что не придёт и посвятил его в курс дела. Потому что Витёк сетовал на то, что он сейчас с какой-то пьяной бабой, а друга на фонарь повесил. Они, может, больше никогда не встретятся. Разъедутся и всё. Витя закончил разговор. Мы немного обсудили ситуацию Прохора, я предложил набрать пива и поехать к ним затусить, но Витёк не поддержал идею. Нашу беседу из соседней комнаты услышала Юля и вышла на кухню. Мы посветили её в курс дела. Снова позвонил Прохор.

– Алло, Дэн. Её вырвало и стало немного легче.

– Хорошо, разъезжайтесь по домам.

– Блин, Дэн, она из-за меня в депрессии. Я не смог ей помочь, а сделал только хуже. Она со мной потеряла себя.

– Это она тебе навешивает всю эту байду?

– Нет, я сам это понимаю. Я должен ей помочь.

– Послушай, Прохор. Тебе самому нужна помощь. Кто тебе поможет?

– Да, нет, Дэн, у меня всё отлично. Я подвёл её.

– Прохор, посмотри на свою жизнь со стороны. Ты мне сейчас звонишь со съёмной квартиры, где сидишь вместе с пьяной бабой, явно не из благополучной семьи. У тебя куплен билет в Питер, но рюкзак не собран, у тебя даже вещи не все куплены. На носу выставка, а ты и не чешешься ею заниматься.

– Да, выставку я уже просрал.

– Пока нет, но можешь это сделать, так же и с Питером, и со всей своей жизнью. Посмотри вокруг, тебе это нравится? Ты хочешь такой жизни? Вот так жить с Олей и корить себя, что ты ей не можешь помочь? Бухать и курить траву со своими кентами, извращенцами? Тебе такая жизнь нужна?

– Блин, Дэн, не сгущай краски. Всё не так печально.

– Так, Прохор, именно так! Хочешь помочь Оле, найди работу, сними квартиру. Женись в конце концов. Питер ей не нужен, и ты не нужен. Посмотри на неё! На ней живого места нет, кто на ней женится? Помоги ей, спаси её. Зачем переезжать? Зачем учиться? Друзья расскажут, как зарегистрироваться в порно-чатах и рубить бабло.

– Да, Дэн, ты прав. Но как же быть с Ольгой?

– Слушай, у каждого своя высота. Кто-то становится признанным гением, а кто-то довольствуется оказанием дешёвых секс услуг. Если она захочет, то потянется к тебе и за тобой, не захочет – это её выбор, но ты не должен тонуть вместе с ней и своими друзьями. Ещё раз, посмотри, ты куришь анашу, бухаешь, таскаешься по съёмным квартирам с бабой старше тебя. И твои друзья, извини, шлюхи.

– Это не так, они не такие.

– Такие! А теперь ещё шире посмотри. Из этого говна, в котором ты плаваешь, тебя никто вытаскивать не будет. Твои родители позвонили тебе сегодня? Спросили, где ты, почему ночевать не пришёл?

– Нет.

– Вот, Прохор, а если бы спросили, то ты обязательно соврал бы. Ты не помогаешь Ольге, а тонешь вместе с ней, и помочь не можешь, тебе самому нужна помощь. Но у тебя есть ещё другая жизнь, на берегу лужи, в которую ты угодил. Здесь сидит твой школьный друг, хороший парень, ждёт тебя. Первая твоя выставка, которую ты готов пустить под откос, билет в Петербург, поступление в университет. Это твой шанс, который ты рискуешь променять на жизнь, как у твоего окружения. Ты попал в плохую компанию! Они не хотят тебя видеть успешным, они сами сдались, опустили руки, они поставили на себе клеймо отбросов и тянут тебя за собой, они считают тебя таким же, как они. Решать тебе! Подумай, чего ты хочешь от жизни и от себя? В любом случае будет тяжело! Посиди до утра в этой квартире, обмозгуй всё. А завтра начни действовать, либо сдавай билет и оставайся с Олей сидеть, либо бери себя в руки и постарайся выбиться в люди.

Я положил трубку. Выпил кофе, поболтал с Витьком о книгах, и мы все легли спать.

На следующий день отправились с Прохором прочёсывать секонд-хенды в поисках пальто. Наконец мы наткнулись на отличное шерстяное пальто фирмы Chevingnon, оно ему было немного великовато, но цена была очень привлекательная, всего-то двадцать пять баксов. Я уговорил его купить, сказал, если он передумает, то я выкуплю у него это пальто.

ДЖЕДАЙ

С деньгами совсем стало туго! Пришлось выставить на продажу лыжи, мои и Юлины, для скитуринга, и беговые, а заодно, и альпинистские ботинки. Прохор, глядя на нас тоже решил свои продать, у него лыжи неплохие, карвинговые. Достали их из погреба, натёрли до блеска, и отфотали, сначала все по-отдельности, а потом все вместе. Фотографии получились красивые. Разместили объявления на форумах и принялись ждать.

Прохор распечатал фотографии для выставки. Работы у него классные, решили немного по-изголяться над ними и сделать аппликации. Времени оставалось совсем мало, вернее не оставалось. В нашем распоряжении была только ночь на всё про всё. Мы оккупировали кухню, убрали всю утварь со стола. И принялись творить свои шедевры. Первой работой была чёрно-белая фотография двух людей, идущих спинами к нам в ботаническом саду. Мы приклеили два цветных листочка, оранжевый и красноватый, в левом нижнем углу. Фотография ожила! Затем принялись за фотографию танцора Волосова. Распечатали страницы из «Нью-Йорк Таймс» с историческими статьями, такими как: капитуляция Японии; начало боевых действий во Вьетнаме; введение сухого закона в США; ввод войск в Ирак; Украинский «Майдан»; испытание ядерной бомбы и подобные этим. Наклеили газетные страницы на ватман, а в середину, поверх статей, саму фотографию Артёма Волосова. Проделали отверстия и завязали ему глаза, посыл ясен, я думаю. Прохор провёл фотосессию с Артёмом, когда он приезжал в Бишкек для проведения танцевального мастер-класса. Вот с этой фотосессии Прохор и отобрал портрет для инсталляции. Ещё одной «коронной» фотографией был грузовик на переднем плане, а на втором – дымящиеся трубы ТЭЦ. Мы закоптили небо над ними и обожгли края фотографии. Эта работа была актуальна на тот момент, так как Бишкек был признан городом с самым загрязнённым воздухом в мире. Это действительно ощущалось сильно. Мы даже бельё старались не сушить на улице, потому, что потом от него был едкий запах гари.

В общем, обклеили мы ватман распечатками и его повело волнами, бумага стала пузыриться и сама фотография тоже. Я предложил облить кофе. Попробовали и вошли в раж. Мы слушали Three Days Grace, поливали и плевали кофе на газетные вырезки. Получилось, надо признать, отлично. Это будет лучшей работой на выставке.

Поспать удалось около трёх часов. Небо сыпало мелкие и редкие снежинки, мы перетаскивали работы в машину, накрыв покрывалом. Таким же образом перенесли фотографии в выставочный зал союза художников, который расположился в бывшей Свято-Никольской церкви, построенной 1867 году, здание было из самана, а в 1886 на этом же месте, на деньги прихожан был воздвигнут кирпичный храм во имя Николая Чудотворца. Но уже в 1920 году церковь закрыли, а к 1930 году церковь была частично разрушена. Благодаря художникам Семёну Чуйкову и Гапару Айтиеву, здание удалось спасти и переделать под выставочный зал союза художников.

Крепить фотографии пришлось гвоздями, так как креплений не предусмотрено. Мы просто прибили фотографии за уголки к стенам. Когда вбивали, меня не покидала мысль, что я нахожусь в церкви. Я не глубоко верующий человек, но всё же, мне кажется это кощунством, проводить выставки в бывшей церкви. Хотя, чему нас и научила советская власть, так это тому, что нет ничего святого. Все мы в прошлом обезьяны, из коих труд нас сделал людьми.

Приколотили мы, в общем, фотографии к стенам бывшей церкви, пообедали гамбургерами. И я решил посмотреть работы ещё трёх участников, которые завершали прибивание и прилепливание своих шедевров. Осмотр я начал с ярких картин художницы, странные полотна она пишет, разноцветных мишек панда, что-то похожее на яичницу. Было у неё несколько пародий на работы Поллака, но в целом скучно. Рядом с картинами висели фотографии, распечатанные на бумаге формата А4, молодого парня на тему социофобии. Мрачные, суицидальные картинки с главным персонажем, парнем – моделью, который делал вид, что режет себе вены, сидит на подоконнике, на фоне ночного города. Самым странным был портрет этого парня, у него лицо было перемотано скотчем. На стене напротив висели фотографии девушки – фотографа, на тему «путешествие по Таиланду», на них были люди, улицы, деревья, рыбки, сувениры. Выглядело это так, будто я листаю чью-то ленту в соцсети. Рядом с «лентой» висели работы Прохора. Художница и двое фотографов повесили белый экран в месте, где когда-то был алтарь, между двух стен с работами, направили на него проектор и включили ролик из ютьюба, типа краски в воде, растворяются, какие-то пейзажи. И всё это в сопровождении нудной, релаксирующей музыки. Но это ещё не всё, они накрыли стол с печеньками и шампанским, которое разлили в бумажные стаканчики для кофе. Всё это нагоняло тоску и отвращение. Потом начали приходить люди, видимо их знакомые и родители, они ходили по залу корча из себя знатоков чего-то того, что здесь было выставлено. Их лица искривляла гримаса надмения и безразличия, видимо они думали, что так выглядят умнее. Вся эта публика, ходила по залу, шаркая ногами, и с умным видом разглядывала «шедевры», иногда они, что-то обсуждали вполголоса между собой и делали селфи на фоне фотографий и картин, при этом девушки надували губы, а парни хмурили брови.