– Пошли! – панибратски хлопнул её по спине лейтенант.
Агния осуждающе-ревниво взглянула на него.
Глава 10. Одних только дырок за сотню…
Выделенный им самолёт с цифрой «7» на борту, был изрядно потрёпан, имел кучу старых, заделанных пробоин, и бессчётное количество свежих, ещё не заделанных. Плюс к этому, изрядная часть обшивки на левой половине стабилизатора просто отсутствовала. По всей видимости, этот Ил-2 был сильно повреждён в одном из вылетов, но характер боевых повреждений не позволял его списать, а объём ремонтных работ был велик, и его пока оттащили на край лётного поля, под прикрытие деревьев, и оставили там до поры до времени. А сейчас, видать, это время пришло…
– Ну, вот, а ты боялся, что безлошадным останешься! – звонко засмеялась Агния, обходя вместе с Андреем вокруг самолёта, имевшего весьма затрапезный вид, – вот только он, мне кажется, немного поломаный…
– Да уж… немного! Да тут работы невпроворот.
– Ничего тут страшного нет. За день управитесь. Если все втроём за дело возьмётесь, и баклуши бить не будете, – авторитетно заявил старший техник эскадрильи Филимон Кондратьевич, а в просторечии «Кондратич».
– Ага… – позволила себе не согласиться с ним Шурка, и жалобно добавила: – Одних только дырок за сотню….
– Дырка, Шурка, у тебя в жопе! А здесь – отверстия. Пулевые и осколочные, – назидательно оборвал её хамоватый Кондратич, но поймав хмурый, неодобрительный взгляд лейтенанта, слегка поубавил тон: – инструментом я вас обеспечу. Ты, лейтенант, кем до войны работал?
– Слесарь – электромонтажник, – спокойно ответил Чудилин. И добавил: – на Кировском заводе.
– Это в Ленинграде, что ли? Где танки делают?
– Да, там.
– Ну, стало быть, справишься! – он махнул рукой, – Шурка, пойдём со мной, я тебе инструмент нужный дам.
Только-только успели обсудить со старшим техником эскадрильи план и очерёдность работ, как техники, работавшие на соседних самолётах, неровной цепочкой, галдя, потянулись мимо них в сторону столовой.
– Обед? – вопросительно-утвердительно произнесла Шурка, взглянув на командира.
– И то верно! Кишка кишке бьёт по башке. Пошли.
Подходя к столовой, они разошлись: Александра в столовую для тех.состава, Андрей и Агния – для лётного.
За их столом уже сидел Коля Никишин, стрелок комэска, и основательно налегал на борщ. Комэска с ним почему-то не было. На вопрос Чудилина насчёт отсутствия комэска, Коля только замахал левой рукой: мол, садитесь, все разговоры потом… Через пару секунд он всё-таки оторвался от тарелки, чтобы выдать:
– Садитесь жрать, пожалуйста, – говорить с набитым ртом ему было не очень удобно. Он перехватил осуждающий взгляд Агнии, и сглотнув, извиняюще добавил: – прошу пардона, барышня, за солдатский юмор, – и повернувшись уже к лейтенанту: – Славка… э-э… то есть капитан Миронов задержался, грит, буду позже. Ага. Иди, говорит, рубай без меня.
Расправившись с первым, Коля принялся за второе… Официантка Наталья, тем временем принесла тарелки для Андрея и Агнии.
– Ну что, Шурку себе взяли в техники?
Андрей молча кивнул, пробуя борщ.
– А! Так с ней же тут интересная история приключилась…. – начал, было, Коля.
– С мышами-то? Знаем…
– А-а-а… – разочарованно протянул сержант, – а то бы я вам про эту комедию рассказал… В лицах…
– Да она сама нам рассказала, – окончательно обломал его Андрей.
– Ну да, ну да…. – Колька задумался, отхлебнув компот, – нет, если так подумать, то девка-то она неплохая…. И техник тоже. Вон, у Крылова, – он показал глазами на одного из лётчиков, – целый месяц техником была, и ничего – никаких претензий. Пока эта хохма с мышами у неё не приключилась. Уж очень тогда на неё все ополчились! Затуркали девку! У неё потом долго глаза на мокром месте были. Уж очень переживала. Слушай, а знаешь что?
Коля шкодливо обернулся, бросил быстрый взгляд в сторону столика, который накрывали для начальства.
– Так, Филипыча пока нет, значит можно!
С этими словами он решительно встал и вразвалочку пошёл на раздачу и попросил ещё добавки. Улыбчивая повариха, стреляя глазами на старшего сержанта, который вполголоса осыпал её галантностями, от души подложила ему ещё картошки и пару котлет. Улыбаясь от уха до уха, он вернулся, и упал на своё место.
– Ты что, не наелся? – наклонилась к нему Агния.
– Это секрет, – сказав это, бортстрелок сунул руку к себе в карман галифе и недолго пошарив там, вынул оттуда свёрнутый вчетверо лист серой, обёрточной бумаги. Ловко свернул из него кулёк, и смахнул в него содержимое тарелки, дополнив парой кусков хлеба. Объёмистый свёрток нырнул в бездонный карман его галифе, – сейчас я тебе всё поясню….
Договорить он не успел, так как хлопнула входная дверь, впуская новых посетителей, в числе которых был командир полка и ещё один, какой-то пожилой мужик в очках.
– Так, опа! Филипыч! Ну я пошёл! Жду вас на улице… – Коля шустро вскочил и бочком-бочком, тщательно отворачивая лицо от вошедших, продефилировал к выходу из столовой.
– Он что, еду ворует? – тихо спросила Агния у Андрея, провожая Николая осуждающим взглядом.
– Да нет, непохоже. Скорее, здесь другое. Лётный состав кормят по самой высокой норме, и мы имеем право на добавку. А тех.состав кормят кое-как, и многие лётчики своих технарей подкармливают. Это негласно, но допускается.
– А чего же он тогда испугался, и быстренько убежал? – не унимался дотошный ангел.
– Вот сейчас и узнаем. Доела? Ну так доедай уже, и пошли!
– Андрюш, да не могу я уже, не лезет – помогай! – взмолилась Агния, не в силах совладать с порцией, рассчитанной на здорового мужика.
Через пару минут они встали из-за стола и вышли на улицу. Сержант Никишин поджидал их под ближайшей берёзой.
– Принимай в бомбоотсек! – промасленный свёрток перекочевал из его кармана в карман лейтенанта. – Шурке своей отдайте, небось оголодала.
– А чего ты так поспешно свинтил-то?
– Так Филипыч же! – и видя полное непонимание на лице лейтенанта, он пояснил: – полковой врач. Если увидит, что кто-то еду таскает из столовой, то тут такой шухер до небес подымает! Мол, вы вот техников своих кормите, а сами недоедаете! Ну, и так далее. И, кстати, – Коля назидательно поднял указательный палец, – меня он уже на этом ловил. Два раза. А ты ещё спрашиваешь, с чего это я свинтил?! Ну его, чёрта очкастого! Нах-нах!
Он замахал руками, как будто отгоняя назойливую пчелу, обернулся и, издалека увидев подходившего комэска, побежал к нему:
– О! командир! А мы тут уже, без тебя… – подбежал, перекинулся с ним парой слов – за дальностью расстояния было плохо слышно, и потом, уже громче: – Ладно, пойдём – я ещё компотика бахну!
***
Шурка уже сидела на ящике рядом с их самолётом и, развернув полученный свёрток, обрадовалась донельзя:
– Ой! Спасибо, товарищ командир!
– Да это не я, это Коля Никишин тебе передал…
– Ага, ага! И ему спасибо! – закивала она головой, тут же набив рот, и с полным ртом продолжала делиться впечатлениями:
– Какая вкуснятина! Котлеты! М-м-м! Сто лет не ела! Не то, что у нас: на первое – вода с капустой, на второе – капуста без воды, на третье – вода без капусты!
Глядя, как Шурка трескает принесённую ей еду, Агния подошла к лейтенанту вплотную, и ковыряя ему пуговку на шинели, тихо произнесла:
– Я не знала…. Я ей тоже буду из столовой еду носить. Она такая голодная…
– Ладно, не переживай, уж как-нибудь прокормим, чай не бегемот! Да и тебе бы побольше кушать, а то клюешь, как цыплёнок! Откуда силы возьмутся? – он дружески потрепал её по голове, взъерошив волосы. Она в ответ улыбнулась.
Андрей, увидев, что Шурка уже расправилась с принесённым ими доп.пайком, хлопнул ладонями по коленям, пружинисто встал:
– Так, вот что, Александра! Ты – техник самолёта, ты и командуй. А я у тебя на подхвате буду. Согласна?
– Ага! – кивнула Александра: ей явно нравилось то уважение, которое она услышала в словах командира.
– А я? – напомнила о себе Агния, – про меня не забыли? Я тоже буду помогать! Я не белоручка какая!
Александра хмыкнула, молча наклонилась к большому деревянному ящику, недолго пошуровала в нём, и выудила оттуда железную банку с кисточкой, поставила у борта самолёта.
– Ты, Агния, будешь вот этими дыр…. М-м-м… отверстиями заниматься. Это – эмалит, держи! – она сунула банку в руки Агнии.
Затем вытащила здоровенные ржавые ножницы и свёрток сероватой тряпки, опять сунула всё это ей в руки:
– Это перкаль, держи! – она подвела её к борту самолёта, на котором снизу доверху, наискосок шла прострочка из пулевых отверстий, – смотри! Берешь напильник, и вот так вот сдираешь эти занозы!
Она пошоркала ржавым напильником без ручки по краям пулевого отверстия в фанерном борту, сунула напильник в карман, макнула кисть в банку с эмалитом и обильно смазала им края отверстия.
– Вот так мазюкаешь, а потом вырезаешь вот так… – она ловко отрезала кусок перкаля, – и вот так пришлёпываешь его на дыр… – она сделала паузу, и закончила: – на отверстие. Тьфу ты! Да не могу я так говорить! – в сердцах крикнула она, – дырка она и есть дырка! Я так привыкла говорить, и иначе не буду, вот!!
– Да дырка, дырка! Не переживай, – смеялся Андрей, наблюдая за её манипуляциями, – говори, как угодно!
– И то ладно, – с облегчением выдохнула Шурка, – а то – «отверстие»! – она передразнила Кондратича, – тьфу ты, пердун старый! – обозвав за глаза Кондратича, она немного отошла и успокоившись, продолжила:
– Так! И дальше сверху уже снова мажешь эмалитом. А потом, когда всё приклеишь, и оно подсохнет, надо будет по этим заплаткам краской пройтись. Поняла?
– Угу, поняла, – Агния старательно запоминала последовательность действий.
– На! – Шурка сунула Агнии в руки напильник, кисточку, ножницы, и банку с эмалитом, – занимайся!
И пока Агния заделывала отверстия в деревянных консолях и в хвостовой части фюзеляжа, Шурка и Андрей, весь остаток дня вдвоём возились с обшивкой стабилизатора32. Заканчивали в темноте, под натянутым тентом, при свете двух тусклых переносок, подключённых к аккумулятору. В конце концов, уже поздно вечером, тонкие листы дюраля были подогнаны по месту, приклёпаны к набору стабилизатора, и даже покрашены. Снизу – голубой краской, сверху – зелёной.
Лейтенант бухнулся на ящик, вытер пот со лба:
– Фу-у… вроде всё… – посмотрел на Шурку: – или что-то ещё?
– По самолёту всё, но вы, товарищ командир, своему стрелку ничего по пулемёту не рассказали, – напомнила Александра, – а просили напомнить. Вот, напоминаю!
– А, ну да, – Андрей почесал переносицу, – проблема….
– А что, там трудно? – спросила его подошедшая Агния. Она была вся с ног до головы перемазана эмалитом и краской, и выглядела крайне уставшей. Хорошо, хоть Шурка настояла на том, чтобы она переоделась в рабочую одежду. В засаленной телогрейке и промасленных ватных штанах она смотрелась очень колоритно.
– Да как сказать… – в его голове шёл напряжённый мысленный процесс, – тут за 15 минут не объяснить, тут процесс обучения не один час займёт. Даже самые общие понятия.
Он ненадолго задумался, опёршись рукой в борт самолёта. Потом решительно хлопнул по борту рукой и подытожил:
– Короче: сейчас ничему обучать не буду – всё равно времени не хватит. Завтра, если и полетим, то нас по любому поставят в середину строя – особо стрелять не придётся. Да и проку от тебя там будет немного. Пулемёт лучше и не трогай.
– Нет уж! – не желала соглашаться девушка, – давай, показывай! Хотя бы в общих чертах!
– Хм… в общих чертах, говоришь? Ну, ладно. Но только, если в общих чертах!
Последующие десять минут он потратил на то, чтобы показать ей самые важные моменты в работе с пулемётом (как целится, где гашетка, как перезаряжать, и т.д.),
И тут нарисовалась проблема: выяснилось, что скудных силёнок девушки не хватает, чтобы оттянуть на себя ручку перезарядки пулемёта. И напрасно лейтенант раз за разом показывал ей, как это делается. Все её попытки заканчивались ничем: сжать мощную пружину хрупкой девушке никак не удавалось. Она чуть не плакала с досады. Видя такую беду, Шурка попыталась показать её личным примером, как это делается. И у неё это получалось неплохо – её сил хватало, чтобы оттянуть ручку перезарядки до крайнего заднего положения. Но она была и покрепче Агнии. Агния сидела с виноватым видом.
– Ну, ничего страшного,– пыталась успокоить её Шурка, – перед вылетом я тебе передёрну, и лети. Авось и не будет осечек.
– Ага, а если будет?! – Агния чуть не плакала.
– Да не будет! Я тебе каждый патрончик в ленте осмотрю, тряпочкой протру. Сама прослежу, чтобы оружейники тебе пулемёт хорошо почистили и смазали. Не боись, – не откажет.
– А если откажет? – не унималась Агния.
– А если откажет, – Александра посерьёзнела, – тогда… Короче: надо будет – передёрнешь!
Агния молча шмыгнула носом. Поняв, что на этом моменте надо бы и закругляться, лейтенант сделал попытку завершить свой краткий курс обучения:
– Ну, ладно, вкратце я тебе всё более-менее рассказал. Но мой тебе совет, – он сделал многозначительную паузу, – не трогай его лучше, это пулемёт, ну его на фиг! Целее будем.
– А что же мне в полёте делать?
– Что, что? Держись крепче, по сторонам смотри. Немцев увидишь – сразу мне сообщай. Вот и всё пожалуй. На первый раз.
– А если они всё-таки появятся, немцы эти?
– Просто мне сообщи об этом и всё.
– И всё? А что, стрелять по ним из пулемёта не надо?
– Пока не надо, – он помолчал, и добавил: – а то и до беды недалеко.
Поймав её удивлённый взгляд, пояснил:
– Хвост мне ещё отстрелишь! Куда я без хвоста-то полечу, а? – попробовал он перевести всё в шутку.
Агния шутку не приняла:
– А я буду стрелять! Понял? И хвост тебе я не отстрелю! Не дурнее паровоза!
– О как! – поднял он брови.
Ангел надулся и отвернулся от него. На сём разговор про оборонительное вооружение закончился.
Глава 11. Втроём в одной хате.
Отмыв бензином руки от эмалита, краски, масла и грязи, устало побрели на ужин.
– Товарищ командир, а товарищ командир!
– Чего тебе, Шур?
– Товарищ командир, а вас в тот домик на отшибе поселили, в котором полкрыши нет?
– В тот самый.
– А вы там вдвоём, что ли, расположились?
– Ну, вдвоём, а что, к нам хочешь подселиться?
Шурка смутилась:
– Да как сказать…. Не знаю… я вас, наверное, стесню. Да и Агния, наверное, против будет.
– Ничего и не буду, – вклинилась она в разговор, – давай к нам, втроём веселее будет!
Шурка с надеждой посмотрела на лейтенанта:
– Можно, что ли?
– Ну, а чего нельзя-то? Перетаскивай своё барахло к нам, место найдётся.
– А и вправду, перееду! – она решительно махнула рукой, – а то мне там, в общежитии, все девчонки уже надоели со своими насмешками. Надоело, хватит! Вот сейчас после ужина соберу свои манатки и заявлю, что к лётчикам жить ухожу! Вот так! Вот посмотрим, что они тогда запоют!
Она решительно зашагала в сторону столовой для тех.состава.
В столовую они припозднились: половина столов уже пустовала, а комэск второй эскадрильи капитан Миронов и его стрелок Коля Никишин уже заканчивали ужин.
На ужин были блинчики. Агния вела себя беспокойно, всё время оглядывалась. Потом наклонилась к Андрею и зашептала:
– Слушай, я не могу, у меня не получится…. Не умею я этого делать.
– Ты о чём?
– Ну, я же обещала, что тоже буду Шурку подкармливать, а вот не могу, и всё! стыдно…
– Ерунда, не забивай себе голову. Это могу делать и я.
– Вы чего там тихушничаете? – участливо наклонился к ним через стол Николай.
– Да вот, техник наш… – начал было Андрей.
– А, понятно! – кивнул Коля, – понравилось. Понятное дело – девка оголодала. Надо поддержать, огнём и маневром. Могу сходить.
– Да ладно, – Андрей встал, поправил ремень, – я сам.
И решительно шагнул к окошку раздачи…
***
Войдя в дом, каждый занялся своим делом: Чудилин принялся колдовать с добытыми утром гильзами, намереваясь сделать из них светильники (бутылкой с керосином он разжился ещё до ужина), Агния принялась растапливать печку. В доме было довольно холодно. Минут через десять хлопнула входная дверь, и через секунду в темных сенях загрохотало опрокинутое ведро, и в комнату головой вперёд буквально упала Шурка, держа в охапке кучу какого-то барахла.
– Ой! Ё-к-л-м-н! Это я! Я там в колидоре на что-то наступила! Можно войти?
– Так ты уже вошла – голова впереди ног! – рассмеялся Андрей, – располагайся.
– Куда мне? – она завертелась справа налево с охапкой своих вещей.
– Вот сюда положи, – Агния показала на кровать за печкой, которая изначально предназначалась ей.
Шурка бухнула свой кутуль на кровать, развернула его, стала поправлять.
– Эта, что делать надо? Давайте я что-нибудь приберу! Или постираю там! Вы не думайте, я не белоручка какая, не рохля! Я всё могу.
– Вот это съесть сможешь? – был извлечён промаслившийся бумажный кулёчек с блинчиками.
– Ох! – она шумно выдохнула, – това-а-арищ командир! Спасибо! Можно? Это всё мне?
– Лопай давай. Всё тебе, мы своё уже смолотили.
Глядя, на то, как Шурка расправляется с принесёнными блинчиками, Агния жалобно спросила:
– Шур, вас там что, совсем не кормят? Опять вода без капусты, что-ли?
– Не-е! – замотала головой Шурка с набитым ртом, и прожевав, добавила, – сегодня была шрапнель.
Агния вопросительно посмотрела на Чудилина.
– Каша, – пояснил он. Подумал и добавил: – невкусная.
Чудилин так увлёкся конструированием светильника из гильзы, что не заметил, как девчонки переместились за печку. Они там довольно долго шуршали, что-то делали, перешёптывались.
Постелив постель Александры, и устроив, таким образом, её спальное место, они занялись наведением женского порядка в жилище. Выглянув из-за повешенной ими занавески, и убедившись, что командир продолжает увлечённо ковыряться в своих гильзах, Шурка тихонько спросила у Агнии:
– Слушай, а сама-то ты где спишь?
– С Андреем.
– Да неужто? – Шурка округлила глаза, и закрыла рот ладонью, – на одной кровати? Вдвоём?
– Да, вдвоём.
Шурка села, нахмурилась, недоверчиво посмотрела на неё, потом за занавеску, потом снова на Агнию.
– И что?
– И ничего, – спокойно ответила Агния.
– Совсем ничего? – Шурка недоверчиво прищурилась.
– Совсем.
Она опять озадаченно помолчала.
– Разве так бывает?
– Бывает.
Она опять озадаченно помолчала, было видно, что её жизненный опыт идёт вразрез с тем, что она только что услышала.
– А он что?
– Ты о чём?
– О том самом! – Шурке аж свербило разобраться в возникшем жизненном ребусе, – он что, совсем к тебе не пристаёт? Ну, с глупостями там всякими? Не предлагает?
– Я ему сразу сказала, что с ангелом этого делать нельзя. Он всё понял и не предлагал.
Шурка недоверчиво скривила губы, посмотрела в потолок, и нашла, как казалось ей, вполне подходящее объяснение:
– Так он может, он и не хотел совсем? Ну… – она пыталась найти нужные слова, – я слышала о таком, что мужчина иногда и не хочет. Ну или не может! – она жалобно посмотрела на собеседницу.
Агния улыбнулась уголком рта:
– Ха-ха! Ещё как может! – и добавила, чтобы развеять у Шурки всякие сомнения: – И ещё как хочет!
Шурка понизила голос до шёпота:
– А он тебе об этом сам сказал?
– А чего там говорить? Упёрся в меня своей штукой – всё и без слов понятно было.
– А потом? – прошептала Шурка и замерла, сделав страшные глаза.
– А потом поболтали, да и уснули, вот и всё.
Александра недоверчиво посмотрела на Агнию.
– А штука большая?
Агния испытующе посмотрела на собеседницу:
– А чего ты меня об этом так подробно расспрашиваешь? Что, большая охотница до этих дел? – поинтересовалась Агния, – ты что, для этого сюда пришла?
Александра вконец смутилась:
– Да нет, ты что, я не это… Я вообще…. Он конечно, хороший человек, и мне как командир нравится, и вообще…
Она виновато посмотрела на Агнию, долго мялась, а потом выпалила, как на духу:
– У меня это только один раз было!
Вздохнула и добавила упавшим голосом:
– Не понравилось… – потом посмотрела жалобно на Агнию, – прогонишь? Мне уйти обратно?
– Не уходи, оставайся. Но вот что: больше эту тему не поднимаем. Договорились?
– Договорились! – с облегчением ответила Шурка.
– Эврика! – донеслось из-за занавески. Девушки выглянули, и увидели, как Андрей держит в вытянутой руке гильзу-коптилку с ярким язычком пламени:
– Люди! Я несу вам свет! – торжественно-дурашливо продекламировал он.
– Ты прямо, как Прометей! – заметила Агния.
– Это кто? У нас в полку с такой фамилией вроде никого нету! – недоумевала Шурка.
– это из мифов древней Греции, – авторитетно пояснил Чудилин, – Прометей научил людей пользоваться огнём, и за это боги приковали его к скале и орёл всё время клевал его печень.
– Бедненький! – Шурка жалобно посмотрела не него. И, скосив глаза на Агнию, тут же на всякий случай пояснила: – это я про Прометея!
Все засмеялись. Напряжение, возникшее между девушками, окончательно разрядилось.
Андрей пошёл на улицу умыться и почистить зубы.
– Слушай, Агнюша, – обратилась к Агнии Шурка, – а ты вот ангел, а как ты появилась-то здесь? С неба, что ли, на крыльях спустилась, или прямо из воздуха родилась?
– Ну, что-то похожее и произошло, – рассмеялась Агния.
– И что, и тугамент у тебя был?
– Чего-о-о? Документ? – заливисто расхохоталась Агния, – Шур, ты что, деревенская?
– А что?
– Да говоришь смешно: колидор, тугамент. Надо говорить правильно: коридор, документ. Я же ведь тоже не городская, но ведь так не говорю!
– Да знаю я! Вот только так у меня бабушка всё время говорила, я и привыкла. Тоже.
– Есть у меня «тугамент»! – передразнила Шурку Агния.
– И что там написано? – не унималась Александра, – что ты ангел?
– Дура ты, Шурка! Написано там – Чудилина Агния Николаевна.
– Чудилина, э…. ? Это как? Ты Андрею, что, сестра?
– Какая ж я сестра? Жена!
– Жена?! Ничего не понимаю! – Шурка замотала головой, – Ангел, но жена. Вместе спят, но ничего нельзя! Как так? Агнюша, миленькая, объясни! – взмолилась Шурка, – А то у меня сейчас голова взорвётся! Честное слово!
– Это только в документе так написано, – принялась терпеливо разъяснять ей Агния, – чтобы у окружающих вопросов лишних не возникало. Понимаешь? А на самом деле я никакая ему не жена.
Она помолчала, немного подумала, и добавила:
– А сплю я с ним на одной кровати потому, что как ангел-хранитель должна быть рядом с ним постоянно, круглые сутки. Не удивляйся – такая работа.
Хлопнула входная дверь, в избу ввалился лейтенант, внеся с собой порцию холодного воздуха:
– Идите, ваша очередь!
Взяв свои зубные щётки, и прихватив круглую коробочку с зубным порошком они, хихикая и толкаясь, пошли на улицу.
Вернувшись через пару минут обратно. Они застали Чудилина, гремящего ведром на плите.
– А вы что, не мылись, что ли? – спросил он, заглядывая в нетронутое ведро с тёплой водой.
– А мы ещё не успели!
– А чем вы тут без меня занимались?
– Да так, болтали! – беспечно захохотали девушки.
– Всё хохотушки, я пошёл спать, идите мойтесь, – и он бухнулся на койку. Через несколько секунд оттуда послышалось мерное сопение, которое меньше, чем через минуту перешло в богатырский храп…
– Да… сегодня был тяжёлый день, – вздохнула Александра. Агния, соглашаясь, кивнула.