Оставшиеся учебные дни и выходные не представляли из себя ничего, что могло бы быть удостоено упоминания. Чего нельзя сказать про утро вторника. Проснулся я, на удивление, легко. Однако мне показалось, будто в моей комнате был кто-то еще. Я стойко ощущал присутствие этого человека и даже чуял ее запах, как мне показалось. Эти духи были мне до боли знакомы, но я никак не мог получить доступ к воспоминаниям о них. Я бродил из стороны в сторону достаточно долго, все стараясь вспомнить чей же аромат будоражил мое сознание сейчас. Это продолжалось на протяжении всей моей утренней рутины. Тем не менее, мне нужно было выдвигаться, и я направился на улицу.

Не успел я отойти и двухсот метров от здания, как моему взору предстал уже знакомый человек в сером пальто. Тело парализовало, но тут же отпустило, когда он подошел ко мне.

– Господин Менс? – спросил он, назвав мою фамилию.

– Чем могу быть полезен?

– Пройдемте, я угощу вас кофе, а вы меня выслушаете, – сказал незнакомец и, не став дожидаться ответа, отправился в сторону кофейни. Этот человек не оставил мне никакого выбора, да и появляться в университете с самого утра у меня не было желания.

Пока мы молча преодолевали путь до кафе, у меня появилась возможность получше рассмотреть незнакомца. Выглядел он лет на сорок, может сорок пять, на лице виднелась седая щетина, а также множество морщин. Мне практически сразу стало понятно, что работа у этого человека крайне нервная, да и сам он выглядел грозно: тяжелый взгляд, широкие плечи, немного квадратное лицо – все это почему-то ставило меня в позицию жертвы что ли.

«Тем не менее, средь бела дня он мне вряд ли что-либо сделает», – утешал себя я, в то время как мы уже подошли к кофейне. Она не была какой-то особо примечательной: стойка, за которой стояла молодая девушка и принимала заказы, несколько столиков внутри здания, один снаружи, все в рамках обыденности. Мы зашли внутрь и сели за столик у окна.

– Для начала я – Амикус Лекс, являюсь детективом, – после этих фраз у меня в голове пронеслась мысль о том, что это максимально клишировано, и я даже улыбнулся.

– Я расследую дело о секте «Семиконечной звезды», – услышав это, я невольно замер.

В моей голове всплыла квартира Апаты и те семиконечные звезды, что были нарисованы и на полу, и на самой оккультной книге. На лбу проступил холодный пот, а к горлу подступил ком. «Дыши», – услышал я в голове и мой пульс быстро вернулся в норму.

– Насколько мне известно, вы уже сталкивались с одним представителем этой секты, а именно с госпожой Апатой Сангиус, которая специализировалась на лишении своих жертв крови. Меня не волнует, что сейчас она мертва, куда больше меня волнует ваше присутствие на свободе. Мне в копеечку вышло замять дело о поджоге, а потому я надеюсь, что вы понимаете, насколько важно и для вас это дело.

Амикус дал мне минутку для обработки всей этой информации, а после продолжил:

– Моя задача и задача Организации состоит в том, чтобы найти и устранить главаря этой секты, которая уже заимела достаточное влияние в городе. Нам необходимо сделать это как можно скорее иначе она может просочиться и в другие города, что повлечет за собой только большие убытки.

Голова начинала медленно идти кругом от всей этой информации. Я вспомнил много того, чего лучше бы не следовало. Я вспомнил свои оккультные начинания. Да, я тоже не безгрешен, но мы были детьми. Я, Артем и Настя основали трио «Семиконечной звезды», мы были теми, кто это начал, однако, никто из нас не переходил грань этого ребячества. Мы читали псевдонаучные книжки и просто повторяли безобидные ритуалы. Мне это вскоре наскучило, и я перестал приходить на собрания этого «клуба», а после смерти Насти он вообще развалился. Я так думал. Единственное, что могло кого-то насторожить, так это откопанный Настей и Артемом «Некрономикон», крайне известный в узких кругах, однако у меня и в мыслях не было, что кто-то из них захочет расширить этот «клуб». Так как ввиду известных обстоятельств Настя на мои вопросы ответить не могла, мне предстоял серьезный разговор с последним дорогим мне человеком.

– Я помогу Вам, если Вы обеспечите мне безопасность и поможете с разгадкой тайны одной смерти, – начал не очень уверенно я. – Моя подруга скончалась при загадочных обстоятельствах, и, хотя вскрытие показало, что это был сердечный приступ, я ему не верю.

– Вот моя визитка. Как только Вы что-то выясните по поводу секты или ее членов – наберите, а я попробую что-то найти по Вашей подруге, как ее, кстати, зовут?

– Анастасия Вивам, – сказал я и направился на улицу. Выйдя из здания, я бросил беглый взгляд на детектива и заметил, как у него тряслись руки.

Весь день я был в раздумьях. Я что правда окружен одними сектантами? Разве это не была простая детская шутка? Нет, я не мог в это поверить. Мне казалось, что я вот-вот сойду с ума. Боже, до чего я докатился? Я начал подозревать своего лучшего друга в причастности к секте, где убивают людей! Нет, этого не может быть. Теперь я с еще большим нетерпением ждал вечера и в назначенное время был уже на даче у Артема.

Вот этот момент, всего через пару мгновений я получу ответы. Я позвонил в дверь, и мой давний друг отворил ее. Мы пожали руки и направились в гостиную.

Эта дача никогда не перестанет меня удивлять своей красотой. Гостиная здесь была соединена с кухней, из-за чего казалась просто огромной. Одна стена была полностью из панорамных окон, за которыми был приятный пейзаж из снега и соснового леса, на другой же весело несколько дорогих картин, под которыми находился камин. Вдалеке же была видна лестница на второй этаж.

Сначала мы перекинулись парой слов, а после он, не теряя времени, достал дорогой виски, который, по его словам, хранил для таких хороших посиделок. Мы выпивали и разговаривали, а я все старался как-то подгадать момент, чтобы наконец узнать у него все ответы.

В процессе разговора мне не редко бросался в глаза сейф, что стоял в гостиной. Никогда не видел, что там лежит, однако, если верить Артему, там было их фамильное оружие.

Сейфы, оружие, дорогой алкоголь – все это идеально подходило к Артему. Хоть с виду он мог и показаться не самым далеким человеком, на самом же деле мой лучший друг был чуть ли не самым рассудительным из всех, кого я знаю.

– Помнишь, как мы раньше вместе с Настей еще в оккультизм играли? – спросил я с наигранной улыбкой, наконец собрав всю решительность, и, словно подыгрывая мне, на улице ударила молния и пошел дождь. В ответ на такой выпад от погоды дачный дом ответил тишиной, что придавало нашему разговору еще больше важности и таинственности.

Ответ же от Артема я получил не сразу, из-за чего сначала напрягся, однако, уловив наконец улыбку на лице моего собеседника, расслабился.

– Да, это было забавно, ты тогда еще раньше всех ушел оттуда из-за того, что это было «антинаучно». А мы с Настей только сделали специальные кулоны с семиконечной звездой. Я свой до сих пор ношу в память о ней, – сказал он и достал из-под майки украшение радиусом в сантиметров пять, не более. Оно было выполнено из нержавеющей стали и выглядело достаточно солидно. – Хотели и тебе такой отдать, да не успели сделать, – добавил он уже более грустно и по мне вместе с очередным глотком спиртного разлилось некоторое отчаяние.

Мы продолжали беседовать без конца, и меня это невероятно радовало. Я очень долго ждал эти разговоры по душам и не разочаровался, наконец получив их, хоть меня и несколько бесило, что Артем постоянно поглядывает в телефон.

Время близилось к полуночи, и я вышел на кухню сделать нам кофе, однако, не найдя заветных зерен там, отправился в кладовку. Там, пока я пытался найти среди горы хлама кофе, мне на глаза попался календарь, на котором в красный квадрат было заключено сегодняшнее число. Седьмое февраля. Дата смерти Насти…

А теперь и Артема. Я уже успел услышать выстрел, но мое тело еще не среагировало. Мое сердце начало биться намного чаще и, когда мой мозг все-таки понял, что произошло, я сразу же побежал обратно в комнату. Сначала я увидел открытый сейф, разблокированный телефон, лужу крови, а после ощутил прохладу и тошноту, подступающую к горлу.

Окно было разбито, а перед ним на диване валялся труп моего близкого друга с револьвером в руках и отверстием в черепе. Я не сразу смог подойти к нему. Прошло примерно полчаса с момента его смерти. Я не вызвал ментов и никому не сообщил. Подойдя к бездыханному телу, я посмотрел в его пустые глаза, взял револьвер и приставил к своему виску, желая просто покончить со всем, что происходит в этом чертовом городе.

Однако тут мой взгляд зацепился за его телефон. Я взял его и стал читать открытую переписку. Его шантажировали, гнобили, угрожали и издевались, а я никак не мог понять, почему он не поделился со мной? Почему не попросил помощи? Я перевел взгляд на того, с кем была переписка. Анастас. Мне снесло крышу, я готов был убить его прямо на паре в универе. Тем более после прочтения переписки, я был уверен, что этот мудак как-то связан с сектой. Я написал ему от имени Артема и попросил приехать, пришлось немного порыться в диалоге и придумать нехитрый предлог, однако он согласился, и я стал ждать. Я бросил телефон и, сняв с трупа кулон, надел его на себя. На нем была кровь, и она придавала мне уверенности в себе.

Через еще полчаса в дверь позвонили. Я открыл ее и сразу же прострелил ему колени. Послышался крик, который для меня был скорее мелодией. Я сделал в нем еще несколько не смертельных ранений и оттащил его в гостиную, чтобы он увидел труп.

– Наконец-то этот мудак умер, он так меня раздражал, – сказал он, а на его лице появилась улыбка. Вся та малая часть здравого смысла, которая еще оставалась во мне полностью улетучилась, наконец позволяя мне покончить с проблемой, которая преследовала меня еще со школы.

– Ты отправишься вслед за ним.

– Да у тебя кишка тонка! – сардонически произнес он.

– Сегодня Я – преступление, и Я – наказание, – ответил я и спустил курок.

Голос в голове словно вытянул все силы из меня, и мое тело рухнуло рядом. Руки и ноги тряслись от страха, а сознание было затуманено. Почему я оказался втянут во все это? За что? Паника медленно одолевала меня, однако я все еще сохранял рассудок. Мне потребовалось достаточно времени, чтобы привести себя в нормальное душевное состояние и суметь хотя бы встать. Поднявшись, я убедился, что на Анастасе был такой же кулон и сделал звонок Амикусу.

– Двое из секты мертвы, – произнес я с трудом.

Кухня

Прошло около двадцати минут с моего звонка Амикусу. Я рассказал ему все, что произошло, и теперь ждал, когда он приедет, чтобы помочь скрыть преступление, или хотя бы отвести подозрения от меня. Я сидел на полу, прижавшись спиной к стене. На мне были брызги крови, а на шее висело два кулона, вес которых с каждой секундой казался мне все большим. Я все еще чувствовал, как пульсирует кровь в висках, и слышал эту тишину, поразительную тишину. Не было слышно никаких звуков с улицы, на секунду мне даже показалось, что я перестал слышать свои мысли.

С трудом я поднялся, и вся комната пошла кругом, а я выронил револьвер. Звон от его падения ударил мне по мозгам и отразился звонким эхо в моем сознании. Я, шатаясь, побрел на кухню, хватаясь за все, что попадалось под руку, лишь бы не упасть. Когда же я достиг своего пункта назначения, то просто сел на стул, хотя моей изначальной целью было добраться до воды. Мои мысли вновь вернулись и лишь теперь я в полной мере осознал, что произошло. Глаза наполнились слезами, а к горлу подступил ком. У меня началась истерика. Я плакал, много, я плакал и прикусывал губы, словно боясь, что кто-то услышит. Хотя кто мог услышать? Здесь был только я и трупы.

Прошло уже сорок минут с момента звонка, и я наконец услышал, как хлопнула дверь машины. Я вскочил со стула и максимально тихо пошел к двери. Моя паранойя не на шутку разыгралась. Однако, услышав знакомый голос, я смог немного успокоиться. Я открыл дверь Амикусу и отвел его в комнату, однако сам заходить отказался. Получив ответ о том, что он со всем разберется, я максимально скоро отправился домой.

Мне хотелось убраться как можно дальше от этого места. Я хотел проснуться. Вплоть до самого приезда в общежитие я верил, пытался поверить, что сплю. Но чуда не произошло. Я с трудом пробрался в комнату незамеченным и, будучи все еще в крови, отправился в душ.

Горячая вода струилась по моему телу, постепенно отводя волнение от мозга и устремляя сознание все дальше в пучины странного спокойствия, перемешанного с неопределенностью и потерянностью. Глаза закрывались сами собой, давая сосредоточиться лишь на шуме воды, что столь прекрасно избавлял от давящей тишины. Мне не хотелось вылезать из ванной, однако я понимал, что мое тело нуждается в отдыхе куда больше, чем в горячем душе.

Наконец оказавшись в кровати, я сначала включил приятную музыку на фон, не желая оставаться в полной тишине, и лишь потом, закрыв глаза, моментально провалился в сон, хотя правильнее было бы назвать его кошмаром. Предо мной вновь предстал огромный гротескный замок. Он манил к себе, но в то же время чувствовалась опасность. Я сделал шаг по мосту и в то же мгновение оказался у огромных ворот, что с неимоверным треском и грохотом отворились, открывая моему взору ту ужасную картину, от которой я так старательно пытался скрыться сегодня: я вновь увидел смерть Анастаса. Мне хотелось закрыть глаза, уши и просто исчезнуть, я больше не мог видеть это, хоть я и ненавидел Анастаса, но никогда не желал ему смерти, я буквально начал раскаиваться, однако рядом со мной двинулся какой-то силуэт. Это была девушка. Она повернулась ко мне, и я сразу понял кто это.

Я проснулся, крича имя. Настя, это она была там. Она. Так близко и так далеко. Почему я ее увидел? Почему?

– Потому что ты никак не можешь меня отпустить, – услышал я и, подняв голову, опешил, видя, как Настя сидит напротив меня и курит. Она была в том же свитере, что каждый раз надевала, в том проклятом свитере, который я видел каждый божий раз, когда засыпал.

Мой разум заполнили все возможные чувства. Казалось, что прямо в мозг залили непонятный коктейль из радости, удивления, печали и злости. Мои глаза вновь становились влажными, как вдруг я ощутили ее прикосновение и, уже будучи не в состоянии сдерживать всю ту лавину эмоций и чувств, которые во мгновение ока заполонили мое сознание, заплакал.

Пьянящий аромат первой любви, испытанной так давно, что казалось ее и вовсе не было, мелодичные звуки ангельского голоса той, что ушла из жизни куда раньше, чем должна была, и, конечно, неизменная красота достойная обложек лучших глянцевых журналов этой планеты – все это призывало мой больной потерявший уже всякую надежду на еще одну встречу с ней мозг поверить, поверить, что все это взаправду. Вот только я читал ее свидетельство о смерти, и я знаю, что если Настя и жива, то она куда дальше, чем мне хотелось бы, а то, что я вижу не более, чем жалкая пародия на неповторимый оригинал.

– Не-е-ет!.. – выдал я навзрыд. – Тебя здесь нет! Уходи из моей головы!

Я продолжал повторять это, переходя на крик, однако в то же мгновение почувствовал поцелуй. От неожиданности у меня открылись глаза, и пред моим взором предстала та самая первокурсница, чьего имени я не знал.

У нее были заплаканные глаза. Приятное тепло окутывало клетки моего тело, словно лоза, заставляя успокоиться и вновь вернуться в реальность. Множество мыслей в тот момент проносилось в моей голове, однако отчетливей всего я помню ту, что задержалась лишь на сотую долю секунды. «Я люблю ее», – выдал мне мозг и тотчас же стер, не желая признавать сей факт и отпускать столь милую моей душе Настю.

– Заткнись и приди в себя! – прокричала она и сначала отвесила мне пощечину, а потом снова меня поцеловала.

Пощечина стала отрезвляющим глотком воздуха в этом водовороте небылиц, произошедших за последние сутки. Мое израненное несколькими смертями сознание еще далеко не скоро оправится, однако держала меня на плаву именно та мысль, что я все еще способен чувствовать.

Повторный же поцелуй наконец прогнал все лишнее из моей головы, и на меня свалилась вселенская усталость. Мысли в голове постепенно замедлялись, и я, наконец, смог ухватить несколько наиболее важных вопросов. Во-первых, мне нужно было понять, что это за галлюцинации, а, во-вторых, нужно было допросить мою спасительницу, как бы неблагодарно это не звучало.

– Как ты сюда попала? – спросил я несколько возмущенно, хотя на самом деле пытался скрыть то, насколько рад ее видеть.

– Достать ключ от твоей комнаты не так сложно, как ты думаешь, – недовольно бросила она, слегка улыбнувшись, и тут же продолжила, – и вообще, ты думал, что для Сабрины Каритас есть что-то невозможное?

Точно, Сабрина Каритас. И как я мог ее забыть, мы действительно много общались в школе, хоть и были не очень близки, признаться в один момент я даже рассматривал ее на кандидатуру в роли своей девушки, но остался верен заветам одиночества. Однако у нее, судя по всему, было другое мнение на этот счет.

По итогу, за этот день я узнал две вещи: во-первых, я трахнул свою бывшую подругу, во-вторых, у меня шизофрения. Интересное сочетание, учитывая, что второе не было открытием, но неважно…

– Так что с тобой происходит? – спросила она, нарушив тишину, которая установилась после того, как я ушел в свои мысли. Я поднялся с кровати и направился на кухню.

– Пошли, сначала я узнаю у тебя кое-что, потом расскажу тебе все, что хочешь.

– Но…

– Никаких «но», – жестко отрезал я. Сейчас было далеко не лучшее время, чтобы спорить со мной. Буквально несколько часов назад я убил человека. Сабрине это, конечно, было необязательно знать, однако, так или иначе, стабильным мое эмоциональное состояние никак нельзя было назвать.

Мы зашли на кухню. Сейчас девушка казалась какой-то более унылой, чем обычно. Я подошел к плите и зажег газ. Синий огонь осветил темное помещение, в то время как мой взгляд упал туда, где должны были висеть часы, а когда их там не оказалось, я нахмурился и повернулся к турке, которая уже стояла на плите. Приятное тепло распространялось по моему телу, грея надежду на то, что с ума я сойду не так скоро, как можно было бы подумать. Кинув взгляд на пачку сигарет, которая лежала на подоконнике, я, качнувшись, направился к ней.

– Так зачем ты пришла? Нет, я, конечно, благодарен за то, что ты вытащила меня из приступа, но ты же что-то хотела, не так ли?

Все еще не верилось, что у меня шизофрения. Но больше всего не верилось, что мой организм так просто воспринял эту информацию. Хотя после всего того, что уже произошло было бы странно ожидать сильного сопротивления моего сознания. Я ведь и раньше замечал признаки нездоровья своего мозга: все эти слуховые галлюцинации, тактильные, да даже обычные зрительные – все это донимало меня уже не первую неделю, но я упорно делал вид, что ничего не происходит. Почему? Наверное, потому что боялся, боялся признать, что я принадлежу к той категории людей, которых отвергло общество, на которых показывают пальцем и о которых стараются не упоминать, по возможности, конечно. Скорее всего именно из-за того, что я не верил, что действительно болен, я пренебрегал надписями на таблетках, а в последнее время и вовсе перестал их пить. Моя рука медленно потянулась к пачке сигарет.

– Ты меня вообще слушаешь?! – спросила с явным недовольством девушка, а я и не знал, что ответить. Вопрос я ей задал и, кажется, даже получил ответ, вот только мой мозг опять отвлекся. Может у меня еще СДВГ? Выдохнув из легких дым, я продолжил наш незамысловатый диалог:

– Прости, задумался, – ответил я, неловко улыбнувшись. Солнце начало вставать, календарь отсчитывал восьмое февраля, хотя я так потерялся во времени, что не был уверен насколько это достоверная информация. Переведя взгляд с даты на девушку, я заметил, как в лучах рассветного солнца блестят ее глаза.

В первую нашу встречу в универе я и не обратил внимание на то, насколько она стала красивее. После школы Сабрина стала более женственной, отрастила волосы, привела в порядок тело, и теперь передо мной словно сидела модель с обложки какого-нибудь журнала времен конца прошлого или начала этого века. Я невольно смутился, вспомнив, что именно с ней провел ночь на прошлой неделе. Однако она, кажется, этого не заметила или, по крайней мере, сделала вид.

– Я говорю, что пришла к тебе, потому что люблю тебя, а вариант, где ты меня трахнул, а потом исчез, мне не подходит, – ответила она, даже не покраснев, чего явно нельзя было сказать обо мне.

Не сказать, что я был прям поражен и удивлен этим фактом, но и спокойной мою реакцию можно было назвать с трудом. Я жестом показал ей, что мне нужна минута-другая, чтобы дать ей ответ. Моя рука потянулась к турке и сняла ее с огня. На кухне уже стало достаточно тепло, и я решил открыть окно пошире. Наливая свое черное золото в кружку, я обдумывал то, что только что услышал.