Пещера
Хиастолина сидела на кровати среди ритуальных вуалей и была погружена в тяжелые мысли. Молес тоже был не в лучшем расположении духа. Последние несколько дней он провел сидя на заснеженных склонах, глядя в даль и проклиная пифий всеми знакомыми ему оскорблениями, какие только мог вспомнить. Они разделись молча, не глядя друг на друга. Он положил руку на ее хрупкое плечо, когда прозвучал взрыв. В одно мгновение мимо них пролетели все разноцветные вуали, напоминая ей стаю драконов в небе, за ними последовали острые осколки стен. Пока Молес был оглушен и растерян, Хиастолина схватила его за руку и, использовав заклинание, провела его прямо через стену на ведущую вниз винтовую лестницу. Они быстро спустились и оказались в сверкающей алмазами наполовину затопленной пещере. Принцесса огненных драконов снова использовала магию, и проход за ними наглухо закрылся.
– Это что сейчас такое было? – наконец придя в себя, спросил Молес.
– Ничего, – грубо отмахнулась от него Хиастолина, она не собиралась отчитываться о своих делах перед каким-то смертным.
Она села на ближайший камень и стала внимательно рассматривать его. Магический взрыв сорвал с его лица, наложенное на него заклинание, и Хиастолина впервые увидела лицо человека, с которым делила ложе последние несколько месяцев. Касситериан соврал ей: смертный совсем не был похож на жабу. Даже напротив, он был очень молод и красив. Золотые непослушные волосы топорщились в разные стороны. Лукавые глаза были бледно-голубыми, как зимнее небо, а улыбка – теплой, как летнее солнце. Хиастолина с досадой подумала, что к терзающим ее по ночам назойливым снам теперь прибавиться и его лицо, и отвернулась.
– Как это ничего?! – возмутился Молес. – Комнату, в которой мы только что были, разнесло в щепки. А ты говоришь «ничего»! Они придут сюда? За нами?
– Не за нами, а за мной, – Хиастолина расчесала пальцами сбившиеся волосы, меньше всего ей хотелось сейчас обсуждать с ним свою жизнь, с этим посторонним. – Никто не придет. Даже полный дурак не вступит со мной в открытое сражение. Я наследная принцесса огненных драконов и всего драконьего мира. Если есть кто-то способный противостоять мне, то я таких не знаю.
– Ого, – уважительно присвистнул Молес. – А чего мы тогда сбежали, а не бросились в погоню.
– Не хочу, чтобы кто-то видел мой позор, – тихо ответила Хиастолина, и ему стало неловко, словно это он был виноват в том, как все сложилось.
Молес встряхнул головой, выгоняя из нее глупые мысли.
– Но это же покушение? – он продолжал ее допытывать, а она сама не зная почему отвечала. – Тебя пытаются убить, чтобы не дать тебе занять трон? Ты что какой-то страшный тиран?
– Что? – Хиастолина даже растерялась. – Нет!
– Тогда почему кто-то не хочет, чтобы ты правила? – с детской наивностью спросил Молес.
– Чтобы занять мое место разумеется, – ее очень удивило, что кто-то может этого не понимать.
– Жуть какая! – он театрально всплеснул руками. – Да кому это надо?! Это такая ответственность! И куча работы! И все на тебя смотрят ждут, что ты скажешь. А если тебе сказать нечего? Это ж надо постоянно придумывать, что такое умное сказать. Я бы так ни за что не смог! Ну нет, я бы на такое ни за что не подписался! Если у вас тут это место освободится и других кандидатов не будет, даже не упрашивайте! Ни за какие коврижки править я не буду! Еще и убить пытаются…
Она засмеялась, Молес перестал кривляться и улыбнулся. Хиастолина поняла, что давно вот так искренне не смеялась.
– Ты совсем сумасшедший, знаешь об этом? – беззлобно заметила она, почувствовав странное облегчение.
– Так ты знаешь, кто это сделал? – он все-таки бросил дурачится и вернулся к серьезному разговору. – Может это тот парень, похожий на тебя?
– Похожий на меня? – озадачилась Хиастолина.
– Да, высокий бледный парень. Угрожал мне шпагой.
– Касситериан? – неуверенно предположила она.
– Гром и небо, – схватился за сердце Молес. – Это что имя такое? Зачем же такое сложное и длинное?
– Почему же сложное? – оскорбилась Хиастолина. – Нормальное красивое имя, нормальной длины. Он Касситериан, я Хиастолина.
– А сокращенные варианты какие-нибудь есть? – с надеждой в голосе поинтересовался Молес. – Вроде Кас и Хиа?
– Да как ты смеешь коверкать великие имена драконов?! – возмутилась наследная принцесса.
– А чего это они такие длинные и заковыристые? – пожал плечами Молес.
– Я Хиастолина, дочь великого короля драконов и наследница престола! – воскликнула она, продолжая смотреть в другую сторону, все-таки они оба все еще были полностью обнажены. – И не позволю сокращать мое имя!
– А я Молес, – пожал плечами парень, – сын кузнеца. Можно просто Мол.
– И зачем мне это знать? – не зная куда деть руки, Хиастолина снова стала расправлять свои волосы. – После того, как ты получишь Грамоту, наши пути навсегда разойдутся, и мы больше никогда не встретимся.
– Так этот Космозверь – твой брат? – проигнорировав ее слова, спросил Молес.
– Касситериан, – раздраженно поправила его Хиастолина. – Нет, конечно. Я принцесса огненных драконов, а он принц ледяных. К тому же у меня нет братьев, только две сестры. Хватит болтать, – она огляделась, выбирая камень достаточно большой, чтобы стать их ложем. – Давай сделаем, что должны и я уведу тебя отсюда.
Молес не стал возражать. Он взял на руки свою обнаженную возлюбленную и отнес ее на большой плоский валун. Хиастолина сделала знак рукой, и по ее велению камень под ними стал мягким, как постель. Молес ласкал ее тело, и на тепло его рук отзывалось израненное сердце наследной принцессы. Их дело было сделано, но они продолжали лежать в свете блеска волшебных алмазов и смотреть друг на друга. Хиастолина не хотела уходить. Там наверху никому не было и дела до ее мыслей и слов. Все слушали только самих себя.
– Давай сделаем это еще пару раз, – предложила она. – Чтобы наверняка.
– Как ты думаешь, почему у нас не получается? – раньше Молесу было все равно, но теперь он хотел понять.
– Кто-то не дает зародиться жизни во мне, – сказала Хиастолина.
– Тот же, кто пытается тебя убить? – ему все еще казалось это очень странным. – Если бы погналась за тем, кто устроил взрыв, то, наверняка, все узнала бы.
– Наверное, – она отвела взгляд и долго молчала. – Если это тот, о ком я думаю, то лучше будет не знать.
Молес пытался понять ее слова, потом резко сел и серьезно глядя ей в глаза произнес:
– Я давно хотел тебя кое о чем спросить, – его слова насторожили ее и Хиастолина тоже села, напряженно ожидая, что он скажет. – Ты же принцесса огненных драконов, почему твои волосы какие-то серые, а не красные?
– Серые? – она разозлилась и ущипнула дерзкого смертного. – Они прекрасного пепельного цвета. Что ж тебе, наверное, понравилась бы моя сестра Аксинита. Она полностью соответствует твоим ожиданиям. Красные волосы и огненный темперамент. Или, может, ты мечтаешь возлежать со всеми тремя сестрами?
– Ну не знаю, – лениво протянул Молес. – Надо на них сначала посмотреть.
– Ты вроде говоришь на общем языке, как все, но мне противно, каждое слово, что вылетает из твоего рта! – воскликнула Хиастолина. – Жалкий червь!
– Это еще что? – наигранно удивился он. – Ругательство такое? Даже необидно. Тебе нужно над этим поработать. Я, кстати, большой мастак в этом и знаю много забористых выражений. Если хочешь, могу научить.
– Прекрати, – она отвернулась, но Молес успел увидеть печаль в ее взгляде.
– Если ты умрешь – наследницей станет твоя сестра? – прямо спросил он. – Сестра с огненными волосами Аксинита?
Вместо ответа Хиастолина просто молча посмотрела на него, и Молес увидел боль в ее глазах. Ему стало жаль принцессу драконов.
– Какой ужас, – вздохнул он, и в этот раз в его голосе не было ни смеха, ни издевки. – Ты думаешь, что тебя хочет убить родная сестра. Ясно почему ты так расстроена.
Хиастолина была поражена, она не хотела этого признавать, но то, что не мог понять никто, даже ее возлюбленный Касситериан, понял почти незнакомый с ней смертный, просто взглянув ей в глаза. Молес протянул руки и заключил ее в объятья. Она хотела оттолкнуть его, но вместо этого уткнулась ему в плечо и заплакала. Слезами излив на него все, что так долго словно острым лезвием разрезало ее сердце, Хиастолина отстранилась, и Молес сказал:
– Ты ведь не знаешь этого наверняка. Может это все ошибка.
– Может быть, – согласилась она, вытирая с щек мокрые дорожки.
Выпустив копившиеся в груди слезы, Хиастолина ощутила облегчение. Потом они долго сидели молча, а после, отдохнув и успокоившись, снова прильнули друг к другу. Они любили друг друга нежно. Потом ее охватило странное чувство, будто она наконец получила то, что думала никогда не будет ей принадлежать. Сидя сверху, выгибаясь в спине Хиастолина двигалась плавно, с наслаждением позволяя этому чувству охватить себя полностью. Молес гладил ее талию рукой и увидел, как мраморно-белая кожа покрывается лазурной чешуей, вопреки ожиданиям теплой и бархатной на ощупь. Он уже и забыл, что девушка, покорившая его сердце, не просто человек. Но все признаки ее принадлежности к драконьему племени исчезли, словно наваждение, и она снова стала такой же обычной и осязаемой, как он сам. Потом они влажные от пота и утомленные опять лежали, глядя друг другу в глаза.
– А что ты? – спросила Хиастолина. – Для чего тебе Грамота?
– Я расскажу, если тебе интересно, – Молес не был болтуном, но никогда не делал тайну из своей жизни. – Все очень просто. Когда я был еще подростком, в мой мир неизвестно откуда стали приходить чудовища. Я называю их сангьяками, что с нашего языка значит «большой козел».
– Это в твоем духе, – усмехнулась Хиастолина, ей уже казалось, что она знает его всю жизнь.
– Они обладают ледяной магией, – он думал, что именно сказать, потому что рассказать можно было многое или почти ничего. – Сангьяки не только убивают и едят людей, но приносят холод. С их появлением в моем мире наступила затяжная зима, а последние пару лет она не заканчивалась совсем. Ничего не растет, животные тоже вымерли. Многие люди умерли от голода. Я обошел свой мир вдоль и поперек, похоже кроме горсти людей, живущих в деревне, которую я защищаю от сангьяков, больше никого не осталось. Тяжелее всего смотреть, как голодают дети, – Молес погрузился в свои мысли и в его сознании возник вопрос: – Ты говорила: Костолапый – ледяной дракон. Сангьяки – это же его магия. Он вполне мог наслать их.
– Нет! Что ты! – Хиастолина отрицательно покачала головой. – Касситериан не мог такого сделать! Это не он!
Ей вдруг вспомнились слухи о том, что ледяные драконы насылают монстров на человеческие миры. Еще недавно она сказала бы, что это вздор. Но после их ссоры в саду в ее сердце прокрались сомнения, и это уже не казалось ей таким уж невозможным.
– Кто научил тебя магии? – осторожно спросила Хиастолина. – Ты сказал, что твой отец кузнец.
– Да, мои родители погибли одними из первых, мне тогда пятнадцать было, кажется, уже больше десяти лет прошло, – Молес с удивлением понял, что ему до сих пор тяжело об этом говорить. – Меня приютил один старик. Магия громко сказано. Из него самого маг такой себе, но знает он очень много. Он научил меня общему языку и ходить по другим мирам, но это вообще не магия, это любой человек сможет, тут больше от умения собраться и смелости зависит. Будь у меня хоть маломальский магический талант, я б уже разобрался с этой напастью. А так только знания кое-какие. Про Грамоту мне тоже он рассказал.
– Ясно, – на мгновение его жизнь показалась ей более интересной и свободной, чем полная малодушных интриг жизнь во дворце. – Почему ты обратился именно к драконам? Ведь миров с готовыми заключить Контракт бессмертными бесчисленное множество.
Вот на этот вопрос ему действительно не хотелось отвечать, но было нечестно требовать искренности от нее, а самому замалчивать правду.
– Раньше у нас было много храмов, служили в них только женщины. Сейчас осталась только горстка старых пифий в шалаше, – настал черед Молеса отвернуться, чтобы скрыть выражение своего лица. – Ты верно сказала – мой отец был кузнецом. А мать была молодой жрицей. Она поклонялась драконам, как богам. В нашем доме был алтарь, заставленный статуэтками, изображающими драконов. Она верила, что по вашему велению растет пшеница и родят овцы, даже солнце восходит, только благодаря великим драконам. Я тогда особо не задумывался об этом, был еще ребенком. Но когда напали сангьяки, она постоянно молилась и говорила, что всемогущие драконы спасут нас. Она и правда в это верила, – он горько усмехнулся. – Но никто не пришел. Потому что никакие вы не боги. Узнав про Контракт, я первым делом подумал о драконах, чтобы встретиться с ними лицом к лицу и самому убедиться в этом.
Хиастолина не знала, что на это сказать. Ей было неприятно это слышать, и она постаралась не думать об этом. Молес не требовал от нее ответа. Вместо этого, он притянул ее к себе, и они снова слились в страстном танце.
– Это был последний раз, – сказала Хиастолина, когда они закончили. – Теперь я никому не дам мне помешать, и ты получишь свою Грамоту.
– И мы больше никогда не увидимся? – это был риторический вопрос, просто мысль, подталкивающая его на безнадежные попытки что-то изменить. – А ведь мы такая хорошая пара. Мы могли бы быть вместе.
– Ты же ненавидишь драконов, – одернула его Хиастолина.
– Чего это вдруг? – возразил ей Молес. – Никого я не ненавижу. Просто не считаю вас богами. То есть ты, конечно же, богиня. Ну красота у тебя просто божественная. Вот только характер…
– Что за идиот, – вздохнула она.
– Вот, уже лучше, – похвалил ее Молес. – Я говорил, что научу тебя ругаться. Пока, конечно, слабовато, то определенные подвижки уже на лицо. Будем жить вместе: я, ты и маленький.
– Как вообще можно представить нас в месте? – поразилась наследная принцесса. – Ты не в своем уме.
– Может я и без ума от любви, – не стал спорить Молес. – Но, по-моему, у нас все могло бы неплохо сложиться.
– Я принцесса огненных драконов, – напомнила ему Хиастолина. – А ты обычный человек. Ты всегда будешь жить в моей тени.
– Мне нравится тенек, – он улыбнулся и взял ее за руку. – Люблю понежиться в теньке, особенно в жаркую погоду.
Она смеялась.
– Соглашайся, – продолжал уговаривать ее Молес, прекрасно понимая, что это невозможно. – Обещаю, что тебе со мной будет весело. Вот видишь, ты уже не хмуришься.
Хиастолина задумалась. Ей и правда было с ним легко. Рядом с этим человеком она чувствовала себя свободно и могла быть самой собой. Для него не имели значения ее высокий статус и огромная сила. Он слушал, что она говорит, и, самое главное, понимал ее слова. На секунду она позволила себе поверить, что и правда может уйти с ним подальше от дворцовых интриг и где-то там, в далеких мирах, жить счастливо ни о чем не думая и не тревожась. Хиастолина сжала кулаки и взяла себя в руки.
– Хватит бессмысленных разговоров, – велела она и призвала их одежду. – Тебе нужно уходить.
Молес не стал возражать. Он с самого начала знал, что ничего не получится, уже тогда, когда понял, что влюбился. Молес надел свою обычную одежду, и Хиастолина впервые увидела его таким: в теплых сапогах и шубе. Ей вдруг явно представился его заснеженный мир, где царит вечная зима и голодают дети. Но если бы она, еще не заняв трон, пришла туда и вмешалась, это расценили бы, как захват мира и расширение ее влияния. За ней следило слишком много глаз.
Смерть и рождение
Отправив смертного обратно в его мир, Хиастолина заперлась в своих покоях, окружила себя защитными заклинаниями и ни с кем не виделась много дней. Только смотрела вдаль из окна и думала о своей жизни. Она прокручивала в своей голове последние события столько раз, что страшно устала от себя самой. Тогда, обложившись любимыми книгами, принцесса погрузилась в чтение, чтобы убежать в чужие мысли от своих собственных. За этим занятием ее и застал Касситериан. Оконный проем покрылся инеем, когда в него влетел ледяной дракон и окруженный голубым облаком своей магии обратился принцем.
– Как я рад видеть тебя, свет мой, – сказал ей Касситериан, но в ответ она лишь слабо улыбнулась. – Надеюсь не я тому виной, что ты заключила себя в этой башне.
– Вовсе нет, – Хиастолина покачала головой, откладывая в сторону книгу. – Можешь не тревожиться, ты здесь ни при чем.
– Тогда кто в этом виноват, – он нахмурился, его огорчили ее слова. – Я думал, ты тяжело переживаешь нашу размолвку, но видно, что кто-то другой занимает твои мысли.
– О чем ты говоришь? – все ее мысли вели к тому, что она не могла на него смотреть как прежде. – Я укрылась здесь от чар тех, кто желает помешать родить мне наследника.
– Ты так сильно хочешь ребенка от этого смертного? – бездумно выпалил Касситериан, ничего не вынеся из их ссоры, но Хиастолина больше не злилась, она поняла, что в нем таится мелочная ревность, и ожидала от него подобных слов.
– Когда родится ребенок, мы с ним больше никогда не увидимся, – напомнила она.
– И ты, конечно же, об этом жалеешь, – его глаза сверкали яростью.
– Нет, – устало вздохнула Хиастолина. – Это всего лишь смертный, с которым меня ничего не связывает. Не понимаю, почему ты столько думаешь об этом.
– А как мне не думать?! – закричал Касситериан. – Когда моя возлюбленная…! Я не могу даже прикоснуться к тебе! А он делил с тобой ложе!
– И ты винишь в этом меня? – холодно уточнила Хиастолина.
– Я виню его! – руководствуясь одними лишь эмоциями воскликнул принц ледяных драконов. – Эта мерзость! Этот низкий безродный смертный, подобный грязи на подошве, посмел осквернить великую наследную принцессу! Притронуться к ней своими жабьими лапами!
Она вспомнила, как Молес раскритиковал ее умение ругаться, и усмехнулась. Касситериан даже не заметил этого и продолжал свой гневный монолог:
– И он должен ответить за это! – заявил он. – Его нужно обезглавить, утопить, испепелить!
– Перестань, – Хиастолина попыталась остановить его лишенную какого-либо смысла речь. – Молес ни в чем не виноват.
– Теперь ты зовешь смертного по имени?! – побледнел Касситериан.
Хиастолина осеклась, она и не подозревала, что он действительно так зол. Касситериан наградил ее гневным взглядом и, рассыпавшись на ледяные осколки, переместился. Хиастолина вскочила со своего мягкого кресла, сидя в котором все это время спокойно наблюдала за его детской истерикой, даже не догадываясь к чему это может привести. Она отправилась за ним следом. В мир бесконечной зимы.
Молес как раз закончил сражаться с сангьяком и стоял возле мертвой туши поверженного монстра, устало опираясь на свой двуручный топор. Дракон появился из неоткуда и сшиб его с ног. Кувыркаясь в снегу, Молес отлетел далеко, почти до ближайшей скалы. Не чувствуя спины, он попытался встать и увидел, как в него направлена струя ледяного драконьего дыхания, способная тут же убить его на месте. Молес не успел бы убежать и был бы уже мертв, но голубое облако отбросило в сторону ярким пламенем. Другой дракон налетел на того, кто его атаковал, и они сцепились высоко в небе. Оно почернело, разрываемое молниями. Земля задрожала. Драконы рухнули на землю и обратились людьми. Мир стал таким как прежде. Они стояли, глядя друг на друга. На их лицах были следы их недолгого, но яростного сражения. Раны затянулись, но взгляды не стали мягче.
– Не мешай! – воскликнул Касситериан.
– Одумайся! – тоже не сдерживала голос Хиастолина. – Ты ведешь себя неразумно! И неблагородно!
– Ты защищаешь его! – он кипел от злости и не мог сдержать ее.
– Я защищаю себя! – попыталась воззвать к его разуму Хиастолина. – Мы связаны Контрактом. Если он погибнет, меня ожидает страшная кара!
– И я должен это терпеть?! – ничего не слушая, кричал Касситериан. – Что пока мое сердце разрывает от тоски по тебе – ты милуешься со смертным!
Он резко переместился к Молесу и попытался его ударить, но Хиастолина оттолкнула его в сторону. Снова раздался гром среди ясного неба и задрожали горы, обрушая вниз лавины. Хиастолина взмахнула рукой, и несущаяся на них сверху огромная волна снега растаяла без следа, даже не превратившись ни в пар, ни в воду.
– Ты обманула меня! – совершенно потерял рассудок Касситериан. – Говорила, что любишь меня!
– Я люблю тебя, – все еще веря в это, сказала Хиастолина.
– Ложь! – он посмотрел на нее с ненавистью, и ей показалось, что они незнакомы. – Ты будешь только моей или ничьей!
Касситериан ударил ее сильным заклинанием, и она с трудом отбила его, не веря, что это действительно происходит. Он осыпал ее градом ледяных чар, и каждая его атака была сильнее, чем предыдущая. Хиастолина из последних сил держалась на ногах. Она только защищалась, не потому что была слабее, просто не могла решиться атаковать. Весь ее дух противился тому, чтобы ударить его в ответ. Ведь это был он. Касситериан. Ее любимый. Ее возлюбленный. Единственный кто был достоин ее и должен был стоять с ней рядом. Ее судьба. Но он сражался всерьез, и каждое его новое заклинание было способно убить ее. Хиастолина не видела, как подошел Молес. Как он достал из-за спины добытый им в долгом пути меч, по словам пифий способный убить кого угодно. Не видела, как он занес его. Но видела, как он убил им Касситериана. Простой смертный человек сын кузнеца Молес замахнулся своим мечом и отрубил голову дракону. Отрубленная голова принца ледяных драконов покатилась по белому снегу, оставляя за собой кровавую полосу. Обезглавленное тело покачнулось и упало. Хиастолина закричала. Из ее глаз полились слезы. Молес обнял ее пытаясь успокоить, но она оттолкнула его.
– Ты убил его, – пугаясь этих слов, дрожащими губами прошептала Хиастолина.
– Он хотел тебя убить, – объяснился перед ней Молес.
– Я любила его, – сокрушаясь от горя повторяла Хиастолина. – Не тебя. Его. Я любила его всем своим сердцем, а ты его убил.
– Очнись! – воскликнул Молес, он тоже был напуган и расстроен тем, что произошло. – Если бы я этого не сделал, ты бы уже была мертва!
– Он просто разозлился, потому что тоже любит меня, – она пыталась оправдать Касситериана, хотя это уже было неважно.
– Если бы он любил тебя, то не стал бы причинять тебе вред несмотря ни на что, – Молес злился, потому что верил, что сделал то, что должен и не хотел, чтобы его теперь заставляли чувствовать себя убийцей. – Он хотел убить меня, зная, что это ударит по тебе. А потом и вовсе напал на тебя. Я бы никогда так не поступил! Чтобы ты ни сделала! Даже зная, что ты любишь другого! Демон! Да, я не стал бы пытаться убить тебя! Разве это любовь?
– Тебя это не касается, – Хиастолина одарила его взглядом полным презрения. – Ты ничтожный человек, недостойный даже находиться рядом с нами. Драконы стоят выше всех. Там, куда тебе не дотянуться. И ты посмел убить самого принца ледяных драконов. Да как ты себе только позволил помыслить о подобном?!
– Никто не выше и не ниже, – спокойно и уверенно ответил ей Молес, ему было жаль, что она до сих пор придерживалась таких нелепых взглядов. – Мы все равны. Выше всех для меня только ты. Лишь потому, что я люблю тебя.
– Замолчи! – приказала Хиастолина. – Только Контракт удерживает меня от того, чтобы превратить тебя в пепел. Ты лишил меня всего. Не желаю тебя больше видеть и знать.
Став ярким пламенем, она вернулась в свои покои, но не обратилась обратно человеком. Убитая горем она металась среди этих стен, сжигая все на своем пути. Это агония продолжалась до тех пор, пока в пылающих комнатах высокой башни, в жарком пламени, которым стала принцесса огненных драконов, ни родилось на свет дитя.