13:43 2 дня
Официантка поставила перед моими глазами грибной суп и запах свежего, только что сваренного второго блюда, ударил мне в нос. Я сглотнул слюну и принялся к трапезе. У родителей был их любимый и обожаемый борщ, который я так презирал. Он всегда кажется мне недосоленным, даже если хорошо посолишь. Пока я ел суп, я снова наблюдал за людьми в столовой. Например, за столиком рядом с нами сидела семья, у которой был маленький ребенок, прям младенец (к счастью, он не плакал); с противоположной стороны сидела какая-то пара, причём у обоих были короткие стрижки, отчего я сразу не понял, что одна – девушка. На востоке был столик, занятый какой-то бабулей. Она напомнила мне мою родную бабушку, но всё-таки моя выглядела повеселее, а она показалась мне одинокой. Каждый раз, когда она подносила чашечку к тонким, накрашенным розовой помадой, губам своими морщинистыми руками, а потом ставила её обратно на блюдце, взгляд её был пустой и грустный. Мне было её жаль, потому что мне казалось, что я понимаю её чувства. Когда-то я тоже сидел в классе с таким же пустым взглядом и ни о чём не думал. Меня уносило далеко в себя, где я медленно догорал, как церковная свеча. От этих воспоминания я вздрогнул и быстро отогнал эти мысли. Но мне кажется, именно тогда я понял, что хуже смерти может быть только вечное одиночество.
После обеда мы приняли лучшее решение – занять шезлонги в аэрарии. Моя бедная, красная спина щипала каждый раз, когда я её случайно касался. Вместе с отцом я пошёл на буну, быстро спустился по лестнице и с головой нырнул. Боже, какой кайф. Непередаваемое ощущение, когда ты сытый и довольный окунаешься в прохладное море. Оно полностью погружает и остужает твоё разгорячённое тело. Закрыв глаза, я плавал на спине и прислушивался к воплю чаек, точнее, к их смеху. Я представил, как одна чайка рассказывает шутку, от которой остальные запрокидывают белые головы назад и с громким гоготом начинают «смеяться» на всё побережье. Знать бы ещё их шутки. Может, действительно, смешно.
После я лежал на шезлонге и делал наброски, но ничего путного не выходило. Меня это расстроило. Я бросил свой скетчбук, свалив все провалы на сегодняшнюю неправильность моей руки. Завтра рука будет правильно и всё получится. Было где-то шестнадцать двадцать пять, когда я открыл глаза ото сна. Я даже не помнил, как накрыл живот полотенцем и уснул. Мама рядом читала книгу, надкусывая персик, а папа загорал на солнце, хоть и загар у него уже был приличный. Я протёр глаза, как вдруг из кафе, находящегося рядом, раздался громкоговоритель и женский голос объявил, что дартс начнётся через полчаса на пляже. Я обвёл глазами возможные места, где могла бы проходить игра, но ничего, кроме пустого теннисного столика я не нашёл и принялся читать Рэя Бредбери «Вино из одуванчиков». Читая, как весело проводит лето Дуглас Сполдинг, мне стало грустно. У меня даже брата нет, с которым можно было бы спорить, а у него есть. Да и вообще, его жизнь показалась мне не такой одинокой, как моя, потому что была наполнена яркими моментами; кстати, зачастую которых он сам был инициатором. Но ему и проще. Дуглас ведь смелый и, кажется, свободный. А я не такой смелый. Я не Дуглас Сполдинг.
Когда мы уже уходили собираться на ужин, я всё-таки увидел издалека, где проходил дартс: это было рядом с детской крытой площадкой и пляжем-лягушатником. Группа людей разных возрастов стояли около беседки и по очереди кидали дротики. Среди них я увидел ту девушку армянку. Рядом с ней стояла ещё какая-то молодая блондинка в футболке с надписью «аниматор», кудрявый, тощий парень в смешных очках и девочка с рыжими, длинными волосами.
Следующие два дня я всё также смотрел, как те ребята играют в дартс. Мне тоже хотелось, но я не шёл. Мне казалось, что они все между собой хорошо знакомы, и я там буду не к месту. Чёрт! Да Дуглас Сполдинг уже давным-давно пошёл играть в дартс и общаться с остальными! Но он был смелый, а я нет. Смех толпы и возгласы только сильнее подпирали меня идти играть. Но я всё также продолжал сидеть и бояться, как загнанная в свои страхи лошадь. «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» – вспомнилось мне название книге Хораса Маккоя. Я стал злиться на себя и свою неуверенность. Я боялся, что обо подумают те ребята. Подумают, что я странный и какой-то замкнутый. А ведь я не замкнутый – я нормальный. Почему я не был Дугласом Сполдингом?
Позже, тем же днём, лёжа в кровати, я читал рассказ Брэдбери, как вдруг Джон Бентли сказал: «Будь тем, кто ты есть, поставь крест на том, чем ты была…» эти слова относились к Миссис Бентли, которая не любила прощаться со старыми вещами. Я думаю, ей казалось, что выбросив какую-то вещь, она выбросит часть своей жизни. И те воспоминания, которые она бережно хранит, исчезнут, оставив её никем. Однако на это Джон ответил: «Ты – только та, что здесь, сейчас, сегодня, сегодняшняя ты…»
Меня осенило. Да, я не Дуглас Сполдинг и никогда им не буду. Я не такой смелый, как хотелось бы, поэтому порой мне приходиться пересиливать себя. Ну и что? Да, мне нелегко даётся общение с другими людьми, но я не могу с этим нечего поделать. Я могу лишь попытаться, но я никогда не буду смелым, общительным и активным парнем, потому что я не такой. Я не могу быть таким. Но я точно знаю, что могу быть тихим, порой задумчивым художником, а порой я бываю странным, когда меня охватывают мои идеи и мысли, а иногда я просто весёлый и спокойный. И чтобы что-то сделать, порой мне нужно будет набираться смелости и переступать через свои страхи. И так будет всегда. С каждым новым разом я не стану резко смелым и общительным, я останусь всё тем же Ваней. Просто на этот раз Ваня сможет преодолеть свой страх, а в следующий может быть и нет, а в другой может и да. Ведь это я и я такой.
Сейчас я благодарен Рэю Брэдбери и Джону Бентли и думаю, что бы со мной было, не прочтя, я эти слова. Наверное, я бы не пошёл играть в дартс на следующий день и не приобрёл бы друзей. Какие всё-таки крутые бывают повороты у жизни.
16:48 5 дня
–Я пойду играть в дартс. – объявил я маме, сидя на шезлонге и нервно крутя в пальцах карандаш. – Хочешь?
–Не, – протянула она, отмахиваясь Ремарком, – дартс, ты чего? Нет. Но можешь спросить у папы.
–Спрашивал. Он не хочет.
–Ну тогда иди сам. Я не пойду. А где будет проходить дартс?
–Там. – указал я на беседку, около которой стояла деревянная, белая доска. Мама кивнула и улеглась поудобнее с книжкой.
Не знаю, хотел ли я, чтобы она пошла со мной. Может мне было бы не так страшно. Боже, как же гнусно это звучит. Надеяться на помощь мамы, чтобы чувствовать себя комфортнее среди своих сверстников, в шестнадцать-то лет! Мне стало стыдно, а потом я начал ругать себя за то, что чересчур самокритичен. Иронично.
Я увидел, как из соседнего аэрария идёт кудрявый парень с рыжеволосой девочкой. Они направлялись к беседке. Я взглянул на время. 16:50. Пора. Мама всё также безмятежно лежала.
–Я пошёл. – сказал я, как мне показалось, писклявым голосом.
–Давай. – ответила она, не отрываясь.
Не знаю, заметила ли мама, как сильно я нервничал, но я ахренеть как нервничал. Ей Богу, я на экзаменах в девятом классе так не нервничал, как щас. Я почувствовал себя каким-то антисоциальным, ничтожным человеком. Стало неприятно. Пока я шёл к той несчастной, как мне показалось, беседке, в голове у меня были тысячи чертей: я ругал себя за трусость, за самокритичность, за все беды, которые происходили в моей жизни; за то, как я тогда понял, нелюбовь к себе, и за то, что боюсь того, чего может вообще не случиться. «Люди всегда бояться то, что обычно не случается» – вспомнилась откуда-то фраза. В конце концов, моя голова вскипела. Мне кажется даже пар из ушей валил. И я просто решил всё послать: страх, трусость, гнев, нелюбовь к самому себе, к чёрту. Я устал думать. Можно уже не думать, а спокойно жить? И не анализировать каждый свой шаг? «Заткнись!» – крикнул я себе, и мозг вроде бы как успокоился, а вот сердце продолжало бежать, как долбаный гепард. Я глубоко вдохнул жаркий воздух, даже не почувствовав его, и подошёл к беседке, где сидела рыжеволосая девочка, беседующая с кучерявым парнем в тёмных очках, как у агентов. Около беседки было ещё несколько взрослых, которые о чём-то непринуждённо беседовали. Вся компания посмотрела на меня, когда я подошёл.
–Здесь же будет дартс, да? – спросил я еле-еле.
–Да. – ответил мне какой-то мужчина в соломенной шляпе. Я молча кивнул и прислонился спиной к столбу беседки. Не знаю зачем, но я сделал максимально непринуждённое и пафосное лицо, будто я там вообще «проходом». Ко мне никто не подходил и внимания не обращал. Тогда я немного расслабился, а напрягся вновь, когда увидел аниматора, несущего дартс, а рядом с ней какая-то женщина лет пятидесяти и армянка. Женщина радушно подошла к нам и представилась:
–Всем здравствуйте! Ну что, готовы играть в дартс?
–Здравствуйте, Ирина, здравствуйте. – поздоровался слегка игривым тоном парень в очках агента.
–Здравствуй, Александр. Меня зовут Ирина, если кто не знает. Сегодня я и Анастасия, – она показала на блондинистую девушку, – будем вести дартс. Вижу у нас новенькие. – Ирина взглянула на меня добрым взглядом, и я выдавил что-то наподобие милой улыбки. – Так, сколько времени кто-нибудь скажите?
–16:59! – ответил Александр.
–Отлично. Можем, значит начинать. Сейчас, пока я буду распределять вас на команды, можете потренироваться бросать.
Александр приподнял очки себе на макушку и взял из пластикового стаканчика дротики с флагом США. У него был расхлёбанный, даже расслабленный вид и его мягкая, вальяжная походка говорила об этом. Кидал он странно: будто подпрыгивая каждый раз, когда выбрасывал из правой руки дротик.
–Пятьдесят семь! – торжественно объявил он, тыкая пальцем в небо.
–Хорошо, главное чтобы во время игры так бросал. – сказала Ирина.
–А как же? Обязательно. – он вынул дротики и вопросительно повернулся. – Кто?
Никто не сдвинулся с места и я почему-то сам невольно потянулся к дротикам. Александр вручил их мне и вернулся на прежнее место. Я встал за очерченную линию и прицелился, хотя понятия не имел, как это делается. Первый – мимо. Я чувствовал спиной, как все наблюдали, только не за мной, а за дротиками, летящими мимо дартс. Второй – мимо. Третий…
–Восемнадцать. – сказал я и достал дротик.
–Мы распределили вас по командам. – сказала Ирина. – Все побросали? Можем начинать? Или ещё будем ждать?
–Давайте начинать. – хлопнул Александр.
–Отлично. Сегодня решила распределить вас по возрасту. Никто не возражает?
–Нет. – ответил за всех Александр. Все покачали головами.
–Угу. Значит, у нас будет две команды, так как людей не очень-то и много. Команда №1: Александр, Зоя, Анастасия, Милена и наш новый молодой человек…
–Ваня.
–И Ваня. – записала она в планшет. –Вторая команда: Валерий, Елена, Екатерина и Владимир. О как! Сегодня вас прям поровну. Играем до сколько?
–До тысячи. – ответил Александр.
–До тысячи одного? А может до семи ста одного?
–Нет, нет. До тысячи одного.
–Ну, тогда поехали. Команда один начинает. Александр кидает первым, затем готовится Анастасия, затем Зоя, Милена и Ваня.
Пока Александр бросал дротики, я стал размышлять, кто же из двух девушек Милена, а кто Зоя. И ещё, почему именно до тысячи одного? Семи ста одного? Почему не до семи ста трёх?
–Семь на утроение – двадцать один. – сказал Александр. – Плюс двенадцать и плюс пять.
–И того? – спросила Ирина.
–Тридцать восемь.
–Неплохо, Александр. Дальше бросает у нас Анастасия.
–Давай! Ты сможешь! – с иронией в голосе сказала ей вслед Милена или Зоя. Александр рассмеялся. Я не понял почему. Но оказалось, что Анастасия очень плохо кидала.
–Первый по нулям, – декламировала Ирина, – Анастасия, соберись!
–Да. – вяло протянула она.
–Снова ноль. Последний шанс принести команде номер один хоть какой-нибудь балл.
–Просто прицелься. – показал Александр, будто это проще простого. Анастасия прищурилась, выкручивая и так и сяк руку.
–Один! – завопил Александр, смеясь и снова надевая очки.
–Хорошее начало. – записала Ирина. Зоя и Милена или Милена и Зоя захихикали, а Анастасия закатила глаза.
–Ничё, в следующий раз всё получится!
–Ага. Я смотрю, тут одни профессионалы играют, раз стебутся.
–Так, кто там дальше кидает? Не замедляем игру! – поторопила Ирина.
–Зоя кидает. – сказал Александр.
Зоей оказалась рыжеволосая девочка. Выглядела она лет на четырнадцать, не больше, и была одного небольшого роста с Александром. А на худеньком, бледном лице, полностью усыпанном веснушками, особенно выделялись голубые глаза.
Зоя стеснительно спрыгнула со скамейки и взяла дротики. Александр стоял рядом и внимательно смотрел.
–Давай двадцать на утроение. – сказал он, широко улыбнувшись. Зоя тихо хмыкнула и резко с неимоверной, откуда-то появившейся силой в её тонких руках кинула один за другим дротики.
–Сколько?
–Восемнадцать на утроение! – диктовал Александр, поочерёдно вынимая дротики. – Двадцать и семь. Получается пятьдесят четыре и двадцать семь. Ёмаё, восемьдесят один! – не веря своим глазам, Александр даже снял очки.
–Ничего себе. Зоя сегодня в ударе.
–Вот, кто настоящий профессионал. – сказала Милена, легонько подпихивая вбок Анастасию.
–Ой…иди уже бросай.
Милена была ростом ещё меньше, чем Александр с Зоей. Мне она была где-то по грудь. Неожиданно, я почувствовал себя великан среди всех них. Милена взяла дротики и так же быстро, как и Зоя, но на «отвали», бросила.
–Пятнадцать, семь и один. Двадцать три. – быстро посчитал Александр. – Очень плохо Милена. Нужно не меньше тридцати выбивать по правилу Валерия. Да?
–Да. Так быстро наберётся число. – подтвердил он.
Я взял протянутые Миленой дротики и встал за линию. Александр переводил взгляд то на меня, то на дартс, в ожидании, когда же я брошу. Я оттянул правую руку чуть ли не за плечо и кинул, даже не целясь. Первый попал на зелёное поле маленького круга на шесть. Я так и не сумел понять, что Александр считает. Второй прилетел на четыре, а третий на одиннадцать.
–Тридцать два.
–Да, – согласилась Ирина, – Ваня следует правилу Валерия.
–А зелёные поля – это значит на утроение? – спросил я, вытаскивая дротики.
–Нет, – ответил Александр, – большой круг – удвоение, маленький – утроение, потом двадцать пять, а потом «яблочко» – пятьдесят.
–А, ясно. – сухо сказал я и сел на в беседку рядом с Зоей. Мне хотелось завести с ней разговор, только я не знал с чего начать. О чём вообще заводят речь, когда люди только познакомились? Но Зоя, по всей видимости, не была настроена на разговор со мной и сидела, повернувшись лицом к дартс. Анастасия и Милена стояли поодаль и о чём-то шептались.
–Дальше вторая команда. Первым кидает Валерий. – скомандовала Ирина.
–Я в вас верю Валерий. – с ехидной, широкой улыбкой сказал Александр.
–Благодарю. Так…не меньше тридцати, да?
–Да. Давайте двадцать на утроение! Сразу шестьдесят.
–А попаду? – спросил он, целясь.
–Не попадёте.
–А может и попаду?
–Не попадёте.
–А может попаду?
–Не попадёте, не попадёте, не попадёте! – передразнивал его Александр. Тогда, мне почему-то пришла мысль, что Александр и Валерий были родственниками, хоть и на самом деле это было не так.
–Двадцать четыре! – сказала Ирина. – Тринадцать…
–И двадцать на утроение, Валерий. Ну же.
–Не по-па-ду…– сказал Валерий и выбил шестьдесят.
–Да! Я знал, что моя методика работает.
–Это какая? – смеясь, поинтересовался Валерий.
–Моя не вера в вас помогает вам выбить шестьдесят.
–А, ну тогда продолжай в меня не верить. Я буду только рад выбивать шестьдесят.
–Валерий принёс команде девяносто семь очков!
Все зааплодировали Валерию. Я уже позабыл о своём страхе и неловкости. Дартс имело свойство затягивать. Мне было весело и смешно. Не знаю почему, но среди тех малознакомых мне людей, я чувствовал такую теплоту и дружелюбие, будто знаю их всю жизнь. Я давно не ощущал таких эмоций.