Солнце в пятом доме

Глава 5. Двенадцатый дом в Раке

Натив⁹, у которого двенадцатый дом находится в Раке, может проявлять избыточную чувствительность, иногда настолько высокую, что он закрывает свой дар эмпатии из-за болезненного ощущения несправедливости и предательства.

Ночью я плохо спала. Мне снились какие-то кошмары, но, когда я проснулась, не помнила ничего из этих снов. Только чувствовала себя совершенно разбитой. А сегодня придётся ещё завтрак готовить, прекрасно…

В квартире было тихо. Хотя я точно была уверена: Саида встала раньше меня. Она каждое утро ни свет ни заря пятнадцать минут делала йогу, а потом медитировала. Сегодня, так как был выходной, она встала немного позже. Я, стараясь не издавать лишних звуков, направилась на кухню. Но не смогла пройти мимо гостиной, где занималась соседка. Она сидела в позе лотоса посреди комнаты. Снова чувствовался запах благовоний. Саида сидела неподвижно, напряжённая всем телом. Но одновременно от неё исходила аура расслабленности и спокойствия. Смотрела бы вечно, но вспомнила о завтраке. На кухне достала небольшую кастрюлю, налила воды, добавила соль и поставила на плиту. Сварю пшеничную кашу с миндальным молоком. Саида пила и обычное, но мне хотелось больше поддерживать её в вегетарианстве. Пока вода закипала, я полезла в телефон, чтоб скоротать время. Зевая, открыла ленту и увидела фото, которое Саида залила в сеть. Там были мы втроём: я, она и Антон. Это было одним из её заданий на вчерашней игре. Я завела себе новую страницу, но до сих пор ничего не выкладывала. Судя по словам Саиды и моей натальной карте, моему Солнцу нужно проявляться. Соцсетей это тоже касается. Я репостнула фото себе, а потом заметила отметку Антона и перешла по ней. Там было мало информации и довольно старые фотки. Загадочный в жизни, загадочный в сети. Что ж. Я подписалась на него, а Саида уже закончила тренировку и зашла на кухню.

– Доброе утро, – сказала она и стала распускать пучок на голове.

– Доброе, – ответила я и не смогла сдержать зевоту, при этом широко открыв рот.

– Плохо спала?

– Да, не очень.

Вода в кастрюле закипела, и я засыпала туда крупу. А потом включила чайник.

– Как ты? – спросила Саида, явно намекая на вчерашнее происшествие.

– Я нормально, не волнуйся.

– Волнуюсь. Это было страшно. Я не знала, что делать. Хорошо, что с нами был Антон.

– Да. А откуда он знает, как смягчить приступ панической атаки?

Саида сделала напряжённый вдох, забегала глазами по кухне.

– Не уверена, что имею право об этом говорить.

– Ясно, тайны, тайны, тайны… – буркнула я.

Я повернулась к плите и стала помешивать кашу.

– Но можем поговорить о твоём…

– Нет, – резко бросила я.

– Сказала та, кто не любит тайны.

Саида ушла. Я почувствовала себя неуютно: я нагрубила ей. Но чёрт, это мои личные дела. Возможно, я и расскажу ей когда-нибудь.

Когда соседка вернулась, она была одета в свой бежевый махровый халат. От неё приятно пахло мятой. Я уже накрыла на стол. Мы молча принялись завтракать. Но эта тишина давила. Я вспомнила слова Саиды о том, что, судя по моему двенадцатому дому, Вселенная будет особенно благоволить мне всякими чудесами в моей жизни через медитации, аффирмации, магические практики и прочее. Я не верила во всю эту ерунду. Но почему-то всё не могла выбросить это из головы. Саида предупреждала, что дома в натальной карте – это ситуации и обстоятельства:

– Они могут тебе не нравиться, но если ты не будешь действовать как положено, можешь нарваться на неприятности.

О, да, между моей жизнью и неприятностями можно поставить знак равно.

Внезапно я осознала.

– Саида?

– М?

– Кажется, что мне нужна твоя помощь.

Соседка аж есть перестала и замерла, глядя на меня.

– А что, если мы не зря встретились?

– В смысле?

Я выхватила у неё ложку, кинула в тарелку и взяла её за руки.

– Ты же говорила, что мне нужно заниматься медитацией, аффирмациями и всякой такой фигнёй?

– Так по карте выходит. Конечно, я не профессионал…

– Я начинаю верить в совпадения. Саида – ты мой посланец планет! Ты же то самое обстоятельство!

Соседка молчала, но я почти слышала, как крутятся шестерёнки у неё в голове.

– И мне нужно последовать за тобой, судя по всему, – подытожила я. – А медитации правда помогают?

– Если правильно их делать, конечно.

– Ты можешь меня научить? Пожалуйста.

Саида вся загорелась, улыбнулась и кивнула.

– Я поняла тебя. Конечно, буду рада помочь.

Я заулыбалась.

– Можно кое-что спросить?

Я напряглась, но кивнула.

– Я заметила, что ты мало ешь.

О нет. Я не любила говорить на эту тему. Я потупила взгляд, высвободила ладони и стыдливо стала проводить по волосам на затылке.

– Можешь не рассказывать, почему, – продолжила она. – Но что в йоге, что в медитации, самое главное – это здесь и сейчас. Отпустить прошлое и не думать о будущем. Но если ты не примешь своё тело и не будешь заботиться о нём, душе будет плохо и никаких изменений не будет, понимаешь?

Я кивнула. Мне не нравилось моё тело. А плохое питание, конечно, не способствовало бодрости и нормальному менструальному циклу. Но мне всё равно хотелось подправить отдельные участки тела: живот выпирал, бёдра покрывала апельсиновая корка… Я пряталась под балахонистую одежду, и знала, что под ней – проблемы.

Саида ободряюще взяла меня за одну руку.

– Ты должна наладить своё питание. Хотя бы попробовать.

Я снова кивнула.

– А как ты относишься к спорту?

– Никак, я его ненавижу. Ненавижу бегать. Ненавижу прыгать.

– Так и думала. А ты хотела бы попробовать йогу?

Я скривила лицо.

– Это же тоже вроде спорта.

– Да, но другой. У тебя Марс в Тельце. Марс отвечает в том числе за спорт. А Телец – он спокойный, уравновешенный. Я думаю, йога тебе подойдёт. Хотя бы попробуй, пожалуйста.

Что ж, если Вселенная выбрала Саиду моим наставником – да будет так.

***

Мозг понимал, что Саида будет поднимать меня ранним утром для занятий, но тело не было готово это принять. Во всяком случае, пока. Но я надеялась, что эта практика хотя бы поможет от бессонницы.

– Доброе утро! – вдохновлённо говорила соседка, тормоша меня за плечо.

– Какая сейчас жиза про «ещё пять минуточек», – пробурчала я, пытаясь разлепить веки. – Сколько время?

– Десять минут шестого.

Я недовольно взвыла.

– Ты обещала попробовать, – она стянула одеяло и стала тянуть меня за руку. – Потом будет легче, обещаю.

Тяжело вздохнув, я смирилась и поднялась. Саида была в леггинсах болотного цвета и спортивном оранжевом топе. Стройная и подтянутая. Эх, когда-нибудь получится ли у меня достигнуть такого результата? У меня не было спортивной одежды. Нашла какие-то старые треники. Футболку, в которой спала, переодевать не стала, а поплелась в гостиную. Там уже всё было готово: расстелено два коврика для занятий, зажжено благовоние, а на фоне играла тихая мелодия с индийскими мотивами. Саида стояла на одном коврике, прислонив ладони друг другу перед собой. Я встала на соседний коврик лицом к ней.

– Намасте́¹⁰, Алина, – сказала соседка. – Готова начать?

– Давай уже, – ответила я. – Быстрее начнём – быстрее закончим.

– Второе правило йоги: мы никуда не торопимся, а слушаем себя и своё тело.

– А первое правило?

– Дышим.

Она медленно и глубоко сделал вдох. Я попробовала повторить.

– Начнём утренние практики по пятнадцать минут. Если почувствуешь, что тебе нужно другое время…

– Я уже чувствую, – огрызнулась я.

Ненавижу, когда утром меня заставляют что-то делать. Даже разговаривать ни с кем не хочу по утрам.

– Позже скорректируешь сама. А пока что ты под моим наставничеством.

Я вздохнула.

– Повторяй за мной.

Саида плавно подняла обе руки вверх и сомкнула над головой. Я повторила. Она повернула корпус боком, одновременно выставив ногу в сторону и раскрыв руки параллельно полу. Я повторила. Она выдерживала каждую фигуру по несколько циклов дыхания, а потом плавно трансформировала её в другую. Это было настолько завораживающе. И странно. И это спорт?

Когда мы закончили, я провела пальцами по лбу и почувствовала испарину на нём. Даже всему телу было немного прохладно из-за пота.

– Вроде было не сложно, – обрадовалась я.

Саида загадочно улыбнулась, и я лишь на следующее утро пожалела о своих словах. У меня болело всё: руки, ноги, живот… Как человек, совершенно далёкий от спорта, я наконец почувствовала, что у меня есть мышцы. О, Вселеная, лучше бы их не было в тот момент!

– Через пару дней станет легче, – пообещала Саида.

В первый день я попробовала и первую медитацию. Если это можно было так назвать. Саида обычно сидела в позе лотоса, но мне было некомфортно: спина не хотела держать меня неподвижно длительное время. Поэтому соседка предложила лечь в «позу мертвеца». Звучит страшно, но на санскрите лучше – шавасана. Нужно было закрыть глаза, дышать и не думать не о чём.

Легко сказать. Скажи мозгу не думать, а он назло начнёт посылать мысли одну за другой.

Я пыталась. Представляла себя на берегу моря, на лесной поляне, на горной вершине. Но всё равно в какой-то момент возвращалась. Даже не в настоящее, в прошлое. И вздрагивала. Снова пробовала. Ничего не выходило. Кажется, я не расслабилась от медитации, а наоборот устала.

– Всё получится, – подбодрила Саида. – Помни: здесь и сейчас.

Завтрак она приготовила в тот день сама – овсяноблин с бананом. Выглядело слишком много, чтоб я всё это съела.

– И сколько тут калорий? – спросила я.

– Забудь о калориях, – отрезала Саида.

– Но если я буду слишком много есть, то меня разнесёт.

– Не разнесёт. Съешь столько, сколько хочешь. Прислушайся к себе.

Я попробовала немного. Внутри вместе с бананом был ещё творожный сыр.

– Как тебе? – Саида улыбалась, поглощая свой завтрак.

– Мне нравится, – кивнула я.

Но я не смогла съесть всю порцию, как она и сказала. Но это всё равно лучше, чем пару печенек с чаем, которые составляли большинство моих завтраков на неделе.

***

– Алло? Привет, мам.

– Привет, моя хорошая. Как дела? Как устроилась?

– Ничего, нормально. Живу вместе с хозяйкой квартиры. Она милая.

– Как учёба? Нравится?

– Д-да… Нормально.

– А подробнее?

– Мам, я только начала, ничего непонятно и немного волнительно.

– Ну ты смотри там, не расслабляйся. Старайся, вникай.

– Конечно, мам, так и делаю.

– Он спрашивал о тебе.

– …

– Я знаю, ты просила не давать твой новый номер. Но… Алина, он так скучает по тебе.

– Мам, мне ещё домашку делать. Давай потом поговорим.

Глава 6. Венера в четвёртом доме

Обладательница натальной карты отличается миролюбием, заботливостью, хозяйственностью и тягой к стабильности. Там, где она находится, возникает атмосферу радости, спокойствия и благополучия.

Моё сердце трепетало. Конечно, я уже бывала в галерее, но очень давно. Кажется, мои одногруппники чувствовали себя здесь в своей тарелке. Они подолгу стояли у каждой картины и громко обсуждали её. А мне хотелось тишины, замедлиться и рассмотреть каждый мазок, каждое цветовое пятно наедине с работой. Поэтому я намеренно отставала от группы.

– Алина, ты идёшь? – нетерпеливо спросила Жибек.

– Да, иду, – ответила я, хотя сама не двинулась. – Я догоню.

– Ладно.

Она махнула рукой и ускорила шаг, чтобы догнать нашу группу, которая уже была в переходе из одного зала в другой. Я осталась одна. У меня почему-то скручивало живот до этого, будто было ощущение, что меня не должно быть здесь, что мне нельзя. Но сейчас никого не было вокруг. Я подошла ближе. Изображение сразу потеряло контуры и превратилось в беспорядочные пятна. Я выбрала для себя одно из них и, держа взгляд на нём, постепенно стала отходить назад. И вот она, картина. И тот самый незаметный мазок кистью. Казалось бы, что он решает? Но нет, без него картина стала бы совсем другой. Я хотела бы так же – превращать хаос из пятен краски в искусство. Мама всегда говорила, что я занимаюсь ерундой, глядя на мои попытки рисовать.

– Рисование – проклятие свыше, Алина, – говорила она, вздыхая. – Ты видела картины художников? Они все были безумцами. И без денег. Ты хочешь быть сумасшедшей и бедной, когда вырастешь?

Конечно, я не хотела быть сумасшедшей и бедной. И я бросала кисти и краски каждый раз, когда вспоминала это.

– Ты разве не знаешь, что произведения искусства нужно оценивать издалека? – услышала я голос позади и вздрогнула от неожиданности: настолько я была сосредоточена.

Я обернулась.

– Антон? Что ты тут делаешь?

Это же Антон. Как странно было увидеть его здесь. И как долго он стоял тут позади меня?

– Очевидно то же, что и ты, – ответил он и стал подходить ближе.

Он был опять во всём чёрном и контрастировал со светлым интерьером галереи. Антон встал слева от меня, смотря на картину.

– Прости, просто не ожидала встретить тебя здесь. Ты один?

– А ты?

– Я с одногруппниками. Преподша по рисованию заставляет ходить по выставкам, чтобы развивать насмотренность и вдохновляться.

– Разве сейчас все не ищут вдохновение на Пинтересте?

Я усмехнулась.

– И в нём тоже. Но я рада, что она отправила нас сюда.

Я перевела взгляд на картину.

– Так зачем ты рассматриваешь вблизи? Ничего не понятно, и видно все недочёты.

– А разве не из всех этих мелочей и состоит произведение? Какие бы они ни были. Вот если бы не было этого мазка, – я указала на пятнышко, которое рассматривала до этого, – что было бы? Дыра. Пустота. Убери из книги буквы, как бы мы смогли читать? Убери из мелодии один инструмент, уже сразу казалось бы – что-то не так… Разве наша жизнь не состоит из вот таких вот отдельных, пусть и не идеальных, моментов?..

Я посмотрела на Антона. Оказалось, что он смотрел на меня.

– Что? – спросила я.

– Ты учишься на художника? – спросил он.

– На архитектора.

Парень присвистнул.

– Неожиданно.

– А ты кто?

– Попробуешь угадать?

– Хм, – задумалась я. – Если бы я судила по одежде, то сказала бы, что ты тоже архитектор.

– Это потому что я в чёрном?

Я улыбнулась тому, что он знает эту байку¹¹.

– А ты вот не в чёрном.

– Я ещё не архитектор, а всего лишь студент. Может, позже жизнь заставит.

Антон посмеялся.

– Так кто же я?

– Любишь, чтобы тебя разгадывали? Знак зодиака не говоришь, а теперь и профессию свою.

– Я всегда был открытым, как книга. Но решил изменить стратегию. Кто-то и из-за профессии предвзято относится к человеку.

Я вздохнула и повернулась к нему, а он ко мне.

– И какое мнение обо мне сформировалось у тебя? – спросила я.

– Слишком много переменных, – ответил Антон. – Но я приятно удивлён, что встретил тебя здесь.

– Взаимно.

Мы улыбнулись друг другу и снова повернулись к картине. Так странно. Я думала, у нас не будет ничего общего, кроме разбавленного холодной водой чая. И он так и не ответил, с кем он тут. С друзьями? Один? Мы стояли и всё смотрели на картину. Так спокойно…

– Алина! – позвали меня, и мы с Антоном повернули головы на голос: это был Глеб, он приближался к нам. – Ты чего тут затормозила?

– Да иду я, иду, – вздохнула я. – Ладно, увидимся, – я обратилась к Антону.

– Пока, – ответил он.

Я пошла вслед за Глебом в другой зал.

– Кто это был? – спросил он.

– Это друг моей соседки по квартире.

***

Я вышла из метро, направляясь домой в четверг после пар. Я почти каждый день тут проходила, но сегодня что-то заставило меня притормозить возле ряда магазинчиков. Все они были ничем не примечательны, кроме одного. Вход был украшен зелёными и белыми шарами, а большой плакат гласил: «Мы открыты».

Это что, очередные подсказки Вселенной?

Я зашла внутрь и обомлела. Воздух тут был более влажным, чем на улице, но это, видимо, было необходимо для всех тех растений, что здесь продавали. Меня встретили двухметровые стеллажи с зеленью, лабиринты которых казались бесконечными. Я медленно шла, озираясь по сторонам. Мимо проходили люди с горшками в руках.

– Добрый день, Вам подсказать? – спросила девушка в проходе.

Она была в розовом фартуке и мило улыбнулась.

– Я просто смотрю.

Да кого я обманываю?

– У вас есть вакансия?

Девушка точно не ожидала этого вопроса. Но спустя пару секунд улыбнулась и сказала:

– Я уточню, но вроде есть. Мы недавно открылись, – она приблизилась, поднесла руку к лицу, прячась ото всех, будто хотела посвятить меня в какую-то тайну. – Я сама здесь неделю.

Господи, зачем я ляпнула это? Я не представляла, как совмещать учёбу и работу. И вообще, смогу ли я работать здесь? С другой стороны, работа мне нужна. Интересно, а подходит ли мне вообще эта работа? Что говорит натальная карта?…

Из потока мыслей меня вытянула девушка-продавщица, которая всё это время стояла и неловко смотрела на меня:

– Эм, наверное, отведу вас сразу к главной.

Я кивнула и направилась за ней. Путь был недолгим. Так называемая главная стояла в конце зала возле кучи растений в упаковке и что-то записывала в своём планшете.

– Венера, извините, что отвлекаю, – обратилась к ней моя сопровождающая, – тут девушка хотела узнать насчёт вакансии.

– Супер, нам нужны свободные руки, – сказала Венера, не отрываясь от планшета.

Мы постояли так ещё несколько секунд в ожидании, пока она закончит своё дело. А затем она наконец обернулась к нам.

– Школьница? Студентка? – спросила она.

– Студентка, – ответила я.

– Восемнадцать есть?

– В октябре будет.

– Ясно, работу на полдня рассматриваешь?

– Мне подходит. Во второй половине дня смогу, после учёбы.

– Хм, – задумалась Венера. – О растениях знаешь что-нибудь?

– Ну, – я немного замялась, не зная, как ответить так, чтобы её устроило. – За своими домашними ухаживала.

– И как? Живые?

– Вполне.

– Сойдёт. Остальному научим. Когда сможешь приступить?

Я стояла и не могла поверить своим ушам. Меня приняли! Вот так, с порога. С ума сойти.

– Завтра, – радостно ответила я. – К трём часам дня подойду.

– Супер! – улыбнулась Венера. – Гáми, сними копию удостоверения у… Как, говоришь, тебя зовут?

– Алина.

– Сними копию удостоверения у Алины, а потом жду тебя тут на распаковке партии.

– Хорошо, – ответила Гами.

Я вышла из этого магазина с небольшим горшком. Кустик мелких листочков с белыми прожилками пышной шапочкой торчал оттуда. Венера сказала, что всем новым сотрудникам положен подарок. Это было самое дешёвое растение в магазине – фиттония. Но ощущала я себя, будто ухватила что-то огромное и редкое.

Венера…

Я обернулась взглянуть на вывеску магазина, которую пытались установить на парапет навеса двое мужчин. «VenusPlants». Боже, до меня только в тот момент дошло.

У меня же Венера в четвёртом доме!

Венера любит свой дом. Дома я чувствовала себя счастливой. Я помнила свою старую комнату. Она была моим убежищем. Там было много света. Немного по-девчачьи. Но ведь я была ребёнком. Белые стены, наволочки и пододеяльник в мелкий розовый цветочек, розовая простынь. Очень много свечей: на тумбе возле кровати, на туалетном столике, на книжном стеллаже. Всякие красивые, милые и бессмысленные вещицы, которые что-то значили для меня. А ещё у меня было огромное зеркало в резной золотой раме. Это был подарок от папы на тринадцатилетие. Когда я просыпалась по утрам, то видела себя в нём в окружении всех тех прекрасных вещей. Моих вещей. А ещё помню тяжёлую розовую шкатулку, где лежали мои украшения. В родительском доме у меня были растения. Не так много, как в этом магазине, конечно, всего лишь пять горшков. Я оставила их и уехала. Как же они там? Мама залила их водой и они сгнили? Или наоборот забывала поливать, и все их прекрасные листья засохли? Она никогда не умела за ними ухаживать.

Я вернулась в квартиру. Саиды ещё не было, и во всех комнатах стояла тишина. И духота. Едва уловимый запах шалфея ещё остался с утренней медитации. Я пооткрывала окна в комнатах, чтобы проветрить, и зашла к себе. Как же это место отличалось от того, что я любила раньше. Я поставила фиттонию на подоконник. И здесь теперь мой дом?

Венера любит свою семью. И я любила, конечно. Я позволила воспоминаниям включить в голове кино. И это был самый отвратительный фильм.

***

2 года назад.

Крик. Ещё один. Начинаю постепенно просыпаться, пытаясь понять, что происходит и кто кричит. Разлепляю глаза. Звуки стали яснее. Я глянула на экран телефона. 7:32.

– Ничего теперь не изменить! – различила я голос мамы за дверью.

– Я не пытаюсь ничего изменить! – последовал тут же голос папы. – Я пытаюсь понять, любила ли ты меня вообще когда-нибудь?! Или я был средством отвода глаз всё это время?!

У меня скрутило живот от осознания: они ругались. У родителей были и раньше размолвки, но в этот раз всё по-другому. За окном вставало солнце, и оно уже немного нагрело комнату. Но мои ладони и ступни были ледяными. Я сидела на кровати, боясь пошевелиться. И всё пыталась вслушаться в голоса, чтобы понять причину ссоры. Но не получалось. Они бросали друг другу обрывочные фразы, которые я не могла связать в голове. А потом хлопнула входная дверь, и стало тихо.

Я всё ещё не двинулась с места, вслушиваясь в тишину. Зачем? Я и сама не знала. Всё закончилось. Но мне было страшно выходить из комнаты. Будто здесь сейчас безопасно и всё по-старому, а там меня ждёт другая жизнь, которую я не хочу жить.

Не знаю, сколько ещё времени я оставалась в комнате, час или два. Но было тихо. А мой живот начал урчать, требуя положенный ему завтрак. Я встала, открыла дверь и вышла в коридор. Тишина. Прошла дальше, вот комната родителей. Осторожно заглянула. Постель была расправлена. Мама стояла у окна спиной ко мне.

– Мам? – еле подала голос я.

– Да? – ответила она.

– Что случилось?

– Папа ушёл от нас.

Папа ушёл от нас в тот день, когда мне исполнилось шестнадцать. С днём рождения, Алина.