– Вилл, что стряслось?! – крикнул Статли, но уже ему в спину.
– Робин был у вас? – спросил Джон, осадив коня и пропуская вперед стрелков, которые гнали коней вслед за Виллом.
– Да, но он уехал больше часа назад, – ответил Статли.
Джон что-то глухо прорычал и пришпорил коня. Алан и Статли, не сговариваясь, помчались следом.
Зов руны сделался нестерпимым, ее огненное сияние Марианна ощущала со всех сторон. Она увидела двух стрелков, распростертых на земле, со стрелами, которые одному пробили шею, второму – спину, дальше – еще одного стрелка, привалившегося спиной к дереву, со стрелой в груди. И вот через пелену ливня перед ней проступили очертания вороного коня, который неподвижно стоял на месте. Почуяв Марианну, Воин вытянул шею в ее сторону и громко призывно заржал. Марианна дернула Колчана за гриву, приказывая ему остановиться, и, едва тот перешел с галопа на рысь, слетела с его спины и бросилась к Воину. Подбежав к вороному, она увидела наконец того, к кому ее призывала руна.
Робин лежал на спине, закрыв глаза и уронив голову набок. В его груди торчало древко стрелы, куртка на левом боку пропиталась кровью. Земля возле Робина была сильно взрыхлена копытами, словно Воин пытался возвести вокруг хозяина защитный барьер.
– Робин! – Марианна упала на колени возле Робина и дотронулась кончиками пальцев до его шеи. Воин осторожно провел бархатистыми губами по щеке Робина и вопросительно посмотрел на Марианну почти человеческим взглядом. С трудом уловив слабое биение пульса, она глубоко вздохнула: – Ты жив!
За ее спиной раздались топот копыт и громкие, полные тревоги голоса – стрелки тоже увидели тела трех стрелков, а когда их взглядам открылось зрелище распростертого на земле лорда Шервуда и склонившейся над ним Марианны, возгласы перешли в крики.
– Тихо! – не оборачиваясь, приказала Марианна и развела руки в стороны, защищая Робина от обступивших вокруг всадников. – Он жив.
Рядом с ней, не обращая внимания на Воина, который сразу оскалился и злобно заржал, упали на колени Вилл, Джон и Статли.
– Отойди, злобная тварь! – махнул рукой в сторону вороного Джон. – Ты же знаешь, что мы ему вреда не причиним!
Воин наставил уши и, помедлив, отступил на несколько шагов. Вилл, выхватив из-за пояса нож, разрезал одежду на груди Робина.
– Осмотрите пока остальных, – приказал он стрелкам, – может быть, кто-то тоже еще живой!
Окинув взглядом рану и торчавшее в ней древко стрелы, Статли покачал головой:
– Глубоко вошла. И почти рядом с сердцем.
Джон дотронулся пальцем до расколотой янтарной пластины на груди Робина:
– Вот что его спасло! Стрела скользнула по этой штуке и ушла в сторону от сердца. А стрела-то наша – шервудская!
Мельком бросив взгляд на стрелу, Вилл встретился взглядом со Статли.
– Слишком глубоко! – ответил Статли на безмолвный вопрос друга, понимая, что Вилл хочет извлечь стрелу. – Ты уверен?
– Я уверен в том, что никто еще не выжил со стрелой в груди! – ответил Вилл и несколько раз сжал и разжал пальцы, готовясь извлечь стрелу из раны. Он поднял руку, но она замерла в дюйме от древка, и Вилл с отчаянием прошептал: – Не могу! Я боюсь задеть ему сердце!
– Убери руку, Вилл, – властно сказала Марианна, впившись взглядом в стрелу.
Подышав на пальцы, она обхватила ими древко у самой груди Робина и выдернула стрелу резким точным движением. Робин вздрогнул и простонал.
– Молодец, Саксонка! – переводя дыхание, воскликнул Джон и, опустив глаза на бледное лицо Робина, нашел в себе силы улыбнуться: – Он даже очнулся!
По ресницам Робина пробежал трепет, глаза приоткрылись, он затуманенным взглядом обвел склонившихся над ним друзей. Его губы шевельнулись, и Статли немедленно приставил к губам Робина флягу с водой. Робин с трудом сделал глоток и прояснившимся взглядом посмотрел на Вилла.
– Что со мной? – раздался его еле слышный голос.
– Стрела, – ответил Вилл и бережно стер ладонью стекавшие по лицу брата капли дождевой воды.
Марианна тем временем достала из-под куртки плотно сложенный квадрат ткани и закрыла им рану на груди Робина. Увидев ее, Робин слабо улыбнулся, но тут же побледнел еще больше.
– Он не выдержит дорогу! – с отчаянием сказал Джон.
– Выдержит, – ответил Вилл, кладя руку на плечо Робина. – Я сейчас помогу ему.
По мере того как Вилл держал руку, сосредоточившись на передаче своей жизненной силы брату, лицо Робина перестала заливать бледность, он задышал глубже и ровнее и спросил тихим, но более отчетливым голосом:
– Что с остальными?
Словно в ответ на его вопрос подбежал Дикон и, задыхаясь, сказал:
– Все трое убиты. А Эдельхард – стрелой Робина!
Вилл, Статли и Джон переглянулись и одновременно посмотрели на Робина. Тот ничего не ответил, лишь посмотрел в затянутое тучами небо и снова закрыл глаза.
– Ладно, дома разберемся! – сказал Джон. – Кладите тела на коней! А как нам быть с Робином? В седле мы его живым не довезем.
– Как всегда – старым испытанным способом! – ответил Алан, снимая с плеча длинный плащ. – Дик, снимай и ты плащ! Парни, нужно еще пару плащей!
Расстелив на земле плащи, стрелки осторожно переложили на них Робина и, подхватив за края, понесли. Вилл бросил взгляд на промокшую до нитки Марианну, поймал повод Воина и, не обращая внимания на его злобное фырканье, вскочил в седло и подхватил Марианну.
– Оставь меня! Что ты делаешь?! – закричала Марианна, пытаясь высвободиться, но безжалостная рука Вилла так стиснула ее, что у Марианны перехватило дыхание.
– Везу тебя домой. Если не хочешь свалиться, сиди смирно! Здесь от тебя никакого толку не будет, а дома ты успеешь приготовить все, что тебе понадобится для перевязки.
Вилл пришпорил вороного и, обогнув стрелков, которые несли Робина, помчался в сторону лагеря, крепко прижимая к груди Марианну. Спешившись возле коновязи, он заметил маячившего в дверях сына и крикнул:
– Отведи Воина под навес, только не угоди ему под копыта!
Не слушая протестов Марианны, он подхватил ее на руки и понес в трапезную, где к нему бросились все женщины, растерянные внезапным общим отъездом.
– Что случилось?! – воскликнула Клэренс, вцепившись Виллу в руку. – Да говори же! Что-нибудь с Робином?!
– Отпусти меня, пока я не упал! – ответил Вилл, стряхивая с себя руку сестры, и понес Марианну в комнату. Оглянувшись, он все-таки сказал им: – Робин ранен.
Клэренс, прижав ладонь к губам, на миг замерла и бросилась следом за братом. Вилл, ногой распахнув дверь в комнату, поставил Марианну на ноги. Заметив, что ее одежда насквозь промокла, он приказал Эллен:
– Нелли, разведи огонь и заставь ее переодеться! У меня последние силы ушли на то, чтобы удержать ее в седле!
Бросив взгляд на Марианну, Эллен быстро развела огонь и достала сухую одежду. Марианна, устало закрыв глаза, позволила ей снять с себя промокшую одежду и растереть все тело полотенцем. Вспомнив о присутствии Вилла, она посмотрела в его сторону. Он стоял, предусмотрительно повернувшись к ней спиной, и терпеливо отвечал на вопросы Клэренс, Мартины и Кэтрин.
– Вилл, рана тяжелая?! – допытывалась Клэренс. – Робин выживет?!
Он бросил на нее сумрачный взгляд и, заметив, что она сама не своя от волнения, смягчился и потрепал сестру по плечу:
– Клэр, рана тяжелая, но Робин жив, и это уже свидетельствует в пользу того, что он поправится. Ты переоделась?
– Да, – ответила Марианна, к которой относился его вопрос.
– Тогда принимайся за дело! – сказал Вилл и ушел, чтобы сменить промокшую одежду.
Марианна пошла в аптечную комнату за лекарствами, а когда вернулась, увидела, что Клэренс плачет. Намеренно не заметив слез подруги, она строго приказала ей принести чистой воды.
– Правильно! – одобрила Эллен ее властный тон. – Не хватало нам всем разрыдаться. Вытри глаза, Клэр, и за дело! Слезами ты брату не поможешь – он и так, наверное, вымок до нитки!
Стрелки принесли Робина в сумерках – дорога пешком с тяжелой ношей заняла у них много времени. Когда Робина уложили на постель, Марианна с помощью Джона и Вилла сняла с него мокрую окровавленную одежду и занялась раной. Дэнис, несмотря на все угрозы стрелков, сумел пробраться к Робину. Он бережно и ласково провел ладошкой по его неподвижной руке и посмотрел на Марианну глазами, полными тревоги.
– Он поправится, леди Мэри? Ты сумеешь вылечить его? – настойчиво спрашивал Дэнис и, не дождавшись ответа, снова тронул Робина за руку: – Крестный, почему ты все время молчишь?
Вилл взял сына за руку и отвел его от постели Робина.
– Оставь его в покое, сынок! Робину сейчас не до тебя.
Услышав слова Вилла, Клэренс, которая стояла возле изголовья Робина, ожидая указаний Марианны, если той понадобится помощь, вскинула голову. Ее глаза сузились, впились в Вилла взглядом, полным гнева, и она тихо, с нарастающей яростью сказала хриплым от слез голосом:
– Ты почему сам не поехал вместе с ним? Или вместо него? Как это у тебя всегда получается, наш дорогой старший брат, что ты постоянно жив и здоров и в стороне от событий? Конечно, Робину сейчас ни до чего! Это ведь он получил стрелу, а не ты! Когда убили отца, когда штурмовали Веардрун, чтобы добраться до нас с Робином, где ты был тогда? Тоже в стороне! Отсиживался в Локсли, пока Робин отбивал от стен Веардруна атаку за атакой!
Все, кроме Марианны, с удивлением посмотрели на Вилла – никто и никогда не позволял себе так разговаривать с грозным братом лорда Шервуда. Сам Вилл слушал Клэренс с неподвижным, спокойным лицом, и только в его глазах вспыхивали искры. Как ему хотелось напомнить ей, что это она оставила их без предвидения будущего, отказавшись от дара Хранительницы! Но если бы он ответил сестре упреком на упрек, то перестал бы уважать себя. Поэтому, когда она выдохлась и умолкла, Вилл сказал лишь одно:
– Да, Клэр, мне не надо было отказывать отцу, когда он звал меня с собой в Лондон. Тогда я смог бы умереть рядом с ним, если не спасти, закрыв собой. В любом случае, я бы не стоял сейчас здесь под градом твоих обвинений.
Замолчав, он отвернулся от сестры. Клэренс, не ожидав такого ответа, растерянно посмотрела на Вилла, поймала осуждающий взгляд Марианны и виновато опустила глаза.
Марианна закончила перевязку, Джон помог ей устроить Робина удобнее на постели. Укрыв Робина покрывалом, Марианна посмотрела на его неподвижное бледное лицо и оглянулась на собравшихся в комнате и толпившихся на пороге и в коридоре стрелков.
– Идите ужинать, – сказала она, садясь за стол и принимаясь разбирать флаконы с лекарствами. – Я останусь с Робином.
– Я останусь вместе с тобой, – решительно сказал Вилл, садясь напротив Марианны.
Она невольно поморщилась, устав от общества Вилла, которое и раньше доставляло ей мало радости. Сейчас же, когда все ее мысли занимало состояние Робина, у нее не было сил на защиту от его довольно злой иронии. Заметив ее неудовольствие, Вилл усмехнулся.
– Потерпи меня еще немного, – предложил он, легко прочитав выражение ее лица, и, когда Марианна вскинула на него усталые глаза, сказал уже иным, мягким тоном: – Пока мы не разобрались в том, что произошло, Робина нельзя оставлять одного. Ты искусная целительница, но не слишком надежный защитник.
– Вилл прав, девочка! – угрюмо сказал Джон, кладя ладонь на плечо Марианны. – Прежде надо разобраться, что же произошло, и без самого Робина сделать это не получится. Поэтому Вилл останется с тобой, а потом Кэт и я сменим вас, чтобы вы могли поужинать. Никому, кроме нас, не открывай дверь, Вилли!
Вилл закрыл за всеми дверь и, почувствовав духоту, распахнул ставни. Комнату сразу наполнил неумолчный стук дождя. Тяжело опустившись на скамью, Вилл положил руки на стол и склонил на них голову. Догадавшись, что он вспоминает беспощадные слова Клэренс, которые выслушивал с таким спокойствием, а на самом деле – с душевным страданием, Марианна оставила свои флаконы. Она села рядом с Виллом и положила ладонь ему на плечо.
– Не терзай себя, – попросила она, когда он поднял голову и посмотрел на Марианну. – Клэр была в отчаянии, она сама не понимала, что говорит.
Вилл усмехнулся и в знак признательности провел кончиками пальцев по щеке Марианны.
– Правду, Мэриан. Клэр говорила одну правду. Обстоятельства всегда складывались так, что первый удар принимал на себя Робин. Как сегодня. И ведь я ждал этого удара, ждал каждый день и час! – тихо простонал Вилл, сжав ладонями виски. – И все равно не предотвратил!
– Как ты мог его предотвратить? – успокаивая его, сказала Марианна. – Запер бы Робина в лагере, как он запер меня?
– Поехал бы вместо него, как и сказала Клэр. Настоял бы на большем числе стрелков для охраны. А он взял с собой только трех, приказав остальным возвращаться. И надо же было случиться такому, чтобы среди этих троих оказался тот, кого мы так долго искали!
– Это не Эдельхард, – ответила Марианна, понимая, что подразумевал Вилл, и, когда он внимательно посмотрел на нее, сказала: – Ты помнишь, как была изрыта земля вокруг Робина? Это Воин защищал его, когда тот, кто стрелял, решил удостовериться в смерти Робина. Если бы Робин был в состоянии стрелять, Воину не пришлось бы его защищать. Только благодаря Воину Робин остался жив, иначе бы его добили. В Эдельхарда стреляли стрелой Робина, но выстрел был сделан не им. Скорее всего, стрелой запаслись заранее, чтобы с помощью этой уловки отвести всем глаза и выставить Эдельхарда тем самым предателем.
– А ведь ты права, – задумчиво сказал Вилл, выслушав доводы Марианны, – совершенно права. Я не обратил внимания на землю вокруг Робина.
– Мэри! – раздался тихий возглас Робина.
– Очнулся! – одновременно выдохнули Марианна и Вилл, поспешив к Робину.
Встав на колени у изголовья, Марианна провела ладонью по лицу Робина, и из-под его ресниц сверкнули синью потемневшие глаза. Его губы слабо шевельнулись, и Вилл торопливо подал Марианне кубок с водой. Робин сделал жадный глоток и, вздохнув с облегчением, вытянулся на постели.
– Как ты? – спросил Вилл, вглядываясь в лицо Робина и сжимая его руку.
– Лучше, чем был, когда вы меня нашли, – сказал Робин и улыбнулся, отвечая Виллу слабым пожатием.
– Чувствуешь боль? – быстро спросила Марианна, не сводя с него глаз.
– Начинаю чувствовать, – ответил он и, повернув голову, лег щекой на ее ладонь.
– Дать тебе маковый сок?
– Нет, попробую обойтись без него. Дашь, если я сам попрошу тебя.
Опасаясь, что разговор утомит и без того обессиленного Робина, она сказала:
– Побереги силы и помолчи!
Робин согласно закрыл глаза. Марианна напоила его заранее приготовленной лекарственной смесью, убрала испачканную кровью одежду Робина и накрепко закрыла ставни: в комнате становилось холодно.
Через полчаса на смену Марианне и Виллу пришли Джон и Кэтрин. Джон, встретив взгляд Вилла, поспешил склониться над Робином и, когда глаза лорда Шервуда приоткрылись, широко улыбнулся.
– Как же ты напугал нас! – воскликнул он и, посмотрев на Марианну, кивнул ей в сторону двери: – Иди ужинать, девочка, потом возвращайся.
Марианна отрицательно покачала головой, не желая оставлять Робина даже на четверть часа. Тогда Вилл молча взял ее за руку и увел из комнаты, несмотря на сопротивление.
– Вилл, отпусти меня! – сказала она уже в коридоре, вырывая у него руку. – Ты сегодня превзошел сам себя! То увозишь, то тащишь, куда сам считаешь нужным. Я тебе что? Вещь?
Услышав ее вопрос, Вилл остановился, обернулся к Марианне и смерил ее насмешливым взглядом:
– Ты угадала – вещь. Точнее, шкатулка с драгоценностями!
Догадавшись, что он намекает на беременность, Марианна вспыхнула и прошла мимо Вилла. В коридоре было тихо, но чем ближе она подходила к трапезной, тем слышнее становилась сумятица голосов: трапезная была полна стрелков.
– Хотя бы ясно теперь, что это был Эдельхард! Но, признаюсь, я бы на него не подумал!
– А может быть, не Эдельхард? Саксонка добралась до места раньше всех! – услышала Марианна и невольно остановилась. – У нее вполне хватало времени сделать четыре выстрела, если учесть, как она стреляет.
Стрелки, живо обсуждавшие происшествие, заметили Марианну и смолкли, глядя на нее одинаково недобрыми взглядами. В ответ она, не отводя от них настороженных глаз, высоко подняла голову и уже хотела переступить черту, отделявшую коридор от трапезной, как вдруг ее загородил собой Вилл, бесцеремонно оттолкнув себе за спину, как делал это в бою.
– Она уехала, не взяв с собой ни лука, ни стрел! Вовсю шел дождь, – сказал Вилл, в упор глядя на стрелков. – И за считаные минуты, под ливнем, когда пришлось бы менять тетиву после каждого выстрела, она сделала четыре? Да еще из двух луков, один из которых надо было подобрать у Робина? Вы хоть немного соображаете или у вас в головах солома вместо мозгов?!
Почувствовав себя за его широкой спиной под надежной защитой, Марианна с облегчением вздохнула и благодарно прижалась лбом к плечу Вилла. Его следующие слова заставили ее подпрыгнуть:
– Как она, беременная, могла все это проделать? Теперь еще обсудите, не напоит ли она ядом вместо лекарства отца своего ребенка!
После слов Вилла в трапезной повисла тишина, а потом все зашумели, обсуждая неожиданную новость.
– Саксонка в тягости? Это правда?!
– Ух ты, значит, мы скоро отпразднуем рождение маленького лорда или маленькой леди Шервуда? А по Саксонке ничего и не скажешь!
– Не так скоро, – ответил Вилл, – пока не скажешь, зато к весне ее разнесет, как корову.
Марианна зашипела от злости на его бесцеремонность и с силой ударила Вилла кулаком по спине между лопатками, но он лишь рассмеялся в ответ на ее негодование и отступил в сторону, пропуская ее вперед.
Теперь, после новости, объявленной Виллом, на Марианну смотрели совсем иначе – с любопытством, благожелательностью, без всякого намека на враждебность и со смущением, которое вызвала резкая отповедь Вилла. Кенрик – тот, что в октябре так настаивал на виновности Марианны, – примирительно положил ладонь на скрещенные на груди руки Вилла.
– Не сердись, Вилл! Мы все понимаем, что проявили к Саксонке несправедливость!
Стоявший рядом с Кенриком Алан с извиняющейся улыбкой посмотрел на Марианну:
– Саксонка, любую гадость, которую вы с Робином называете лекарством, я готов выпить из твоих рук безропотно, как ягненок! Ты – наша госпожа, и мы все так же преданы тебе, как и Робину, хотя ты и утверждала, что не нуждаешься в нашей преданности!
Марианна невольно улыбнулась Алану в ответ и, заметив Статли, приветливо помахала ему рукой.
– Как дела, Марианна? – спросил Статли. – Робину стало лучше?
– Да, он пришел в себя. Рана хоть и глубокая, но чистая. Так что все обойдется! – ответила Марианна и, когда ее слова были подхвачены и разнесены по трапезной, заразилась общим оживлением и рассмеялась. – Алан вот пытался сейчас прикинуться ягненком!
– Ягненок? – Статли ударил Алана по плечу так, что тот невольно отступил на шаг, и, с усмешкой глядя на смущенного друга, сказал: – Но ведь ты давно вышел из детского возраста, а ягненок – это дитя. Ну-ка, Ирландец, скажи Виллу и мне, как называют ягнят, которые выросли?
– Баранами, – буркнул Алан под довольный хохот Статли и Вилла и невольно потер скулу, вспоминая тяжелую руку брата лорда Шервуда.
– Будешь впредь болтать меньше глупостей, – усмехнулся Вилл, заметив жест Алана.
Эллен усадила Марианну за стол и поставила перед ней миску с рагу из оленины. Заметив, как Марианна устало мешает ложкой ароматную смесь из тушеной репы и мяса, Эллен неодобрительно покачала головой.
– Ешь, а не разглядывай! Ты обязана думать теперь не только о себе. Ох, лишь бы никак не сказалась твоя скачка верхом на лошади в этакий ливень! – и Эллен, вздохнув, погладила Марианну по непросохшим волосам.
– Не беспокойся, Нел, она съест все, что ты ей положила, и выпьет все, что я принес, – раздался голос Вилла.
Он сел напротив Марианны и поставил перед ней кубок, наполненный доверху горячим молоком, приправленным медом и маслом. Посмотрев на кубок, Марианна перевела взгляд на Вилла, и тот, заметив прежнее возмущение в ее глазах, рассмеялся:
– Забавная ты, Саксонка! Обычно резкая и прямая в речах, а таких же прямых слов о самых естественных вещах стесняешься как дитя! Монастырское воспитание дает о себе знать? Так уж устроен мир: если женщина делит постель с мужчиной, то рано или поздно беременеет.
– Вилл, может быть, достаточно? – с угрозой спросила Марианна, но Вилл еще больше развеселился от ее сердитого тона.
Подождав, пока она закончит ужин, Вилл поднялся и подал ей руку, собираясь вернуться к Робину. Одновременно он поймал за шиворот Дэниса, который пытался незаметно увязаться вместе с ними.
– А ты куда? – осведомился Вилл, соизволив посмотреть на съежившегося под его взглядом сына. – Немедленно отправляйся спать, и чтобы я не видел тебя до утра!
Дэнис тяжело вздохнул, но не посмел ослушаться отца.
Войдя в комнату, Марианна увидела, как Джон, что-то мурлыча про себя, подбрасывает дрова в камин, а Кэтрин сидит возле Робина и ласково держит его за руку.
– Он уснул, Мэриан, – шепотом сказала она, когда Марианна подошла к постели и вгляделась в лицо Робина. – Кажется, все не так плохо! Он даже немного поговорил со мной.
Подождав, пока Джон и Кэтрин уйдут, Вилл закрыл дверь на засов. Марианна приготовила ему постель на полу возле камина и подошла к Робину. «Надеюсь, что сие испытание меня обойдет стороной, а прежде всего – тебя!» – вспомнила она собственные, когда-то сказанные ему слова. Не обошло ни его, ни ее, но, кажется, испытание не обещает быть слишком суровым!
Робин спал, и его слабое дыхание оставалось ровным. Марианна долго сидела рядом, не в силах отвести взгляд от его лица. Только сейчас, когда тревога за жизнь Робина немного уменьшилась, она поняла, как устала. Вечер давно перешел в ночь, в ставни по-прежнему хлестал проливной дождь. Вилл, завернувшись с головой в меховой плащ, уснул, едва положив голову на постель. Его пальцы беспокойно сжимались и разжимались, словно Вилл во сне искал рукоять ножа, лежавшего в дюйме от его руки.
Заставив себя подняться, Марианна подошла к камину, подложила еще дров в огонь, стараясь не потревожить сон Вилла. Не раздеваясь, а только ослабив шнуровку платья, она прилегла возле Робина, на самый край постели, чтобы не задеть его неосторожным движением, и натянула до подбородка меховой плащ. Решив, что все равно не сможет заснуть, Марианна приготовилась провести бессонную ночь, но, как только она положила ладонь под щеку и закрыла глаза, ее тут же одолел глубокий сон.