Он зарылся лицом в ее волосы и стал порывисто целовать ее в шею. Замерев в его сильных руках, обхвативших ее так, словно он хотел укрыть ее от всего мира, Марианна покорно положила голову на плечо Робина в знак того, что исполнит его просьбу. Но его тревога продолжала томить ее сердце созвучной тревогой за него самого.
– Робин, я ни о чем не буду тебя спрашивать. Расскажешь сам, когда придет время, – прошептала она и вздохнула: – Как бы я хотела успокоить тебя! Хоть немного.
Он поднял голову, посмотрел на нее и, улыбнувшись, ответил:
– Только ты и можешь это сделать! Иди ко мне.
Робин снова притянул ее к себе. Марианна попыталась воспротивиться и уперлась ладонями ему в грудь.
– Тебе ведь надо хоть немного отдохнуть! Пусть ты и остаешься сегодня и завтра дома, но скоро рассвет, а ты всегда просыпаешься на рассвете. Ты же почти не спал, полночи мы провели за разговорами. Или мне только показалось, что ты вчера почти сползал с седла от усталости?!
Робин весело хмыкнул и легко преодолел сопротивление Марианны, сомкнув руки на ее спине так, что она оказалась у него в плену. Завладев рукой Марианны, он просунул ее под покрывало, предъявив там самое веское опровержение его усталости.
– Теперь ты поняла, что я не настолько обессилел, как тебе могло показаться за ужином? – рассмеялся он и стал осыпать ее лицо горячими быстрыми поцелуями.
Невольно рассмеявшись в ответ, Марианна затихла в его объятиях и с нежной покорностью обвила плечи Робина, отвечая на поцелуи. Да и как она могла противиться его губам, дыханию, которое вместе с поцелуями обжигало ее кожу, рукам – ласковым, но таким настойчивым! Даже если бы он не прикасался к ней, один его шепот заманил бы ее к нему в объятия.
– Конечно, я устал за день, родная. Но для тебя это значит только то, что я буду нежен, очень нежен с тобой!
Глава десятая
– Не иначе как свет перевернулся с ног на голову, если вы все – все! – собрались за столами с утра, а не глубокой ночью!
Кэтрин, смеясь, проворно накрывала завтрак на длинные, не покрытые скатертями столы. Мартина помогала ей расставлять кубки, кувшины с сидром, молоком и водой, большие деревянные блюда с ломтями теплого хлеба, маслом и сыром, вчерашней жареной олениной. В трапезной появился Робин. Услышав возглас Кэтрин, он рассмеялся и поцеловал ее в упругую щеку:
– Кэтти, ангел мой, свет давно уже стоит на голове, и не мы в этом повинны!
– Ладно, Робин, – с улыбкой оттолкнула его Кэтрин, – садись за стол! Ты хотя бы вспомнишь, как мы все выглядим! А то я уже побаивалась, что однажды ты меня при встрече не узнаешь!
– Джон! Тебе не кажется, что твоя женушка в глубине души считает нас бездомными бродягами? – ухмыльнулся Вилл, расправляясь с большим куском холодной оленины. – Кэт, мы почтенные люди, которые собрались вместе позавтракать, поскольку у нас не нашлось ночью неотложных дел.
– Вилли, почтенные люди по ночам спят, а не рыскают по неотложным делам! – рассмеялась Кэтрин и ласково потрепала Вилла по волосам.
– Где мой обильный завтрак? – зевая, спросил Хьюберт, усаживаясь рядом с Вульфгаром.
– Мой дорогой, у тебя был обильный ужин! Поскольку мы не ожидали, что никто из вас даже в дозор не отправится, то тебе придется довольствоваться обычным завтраком и остатками ужина! – ответила Кэтрин, наполняя его кубок сидром.
Хьюберт немедленно поймал ее за руку и усадил Кэтрин себе на колени.
– Кэтти, я не ослышался? Ты сказала мне – мой дорогой? – прошептал он на всю трапезную, удерживая вырывавшуюся из его рук Кэтрин, и украдкой посмотрел на Джона.
Тот с хмурым лицом сосредоточенно работал челюстями, не глядя на Хьюберта и Кэтрин.
– Поцелуй меня, малышка Кэт, – еще громче прошептал Хьюберт, – и я не стану больше жаловаться на скудность утренней трапезы!
Джон гулко вздохнул и повернул голову в сторону Хьюберта:
– Если ты, острослов, не отпустишь мою жену, я подойду сам и сверну тебе шею. Тогда ты уж точно не сможешь пожаловаться на скудный завтрак!
– Ох, до чего же у тебя ревнивый муж, Кэтти! – довольно рассмеялся Хьюберт и разнял руки.
Кэтрин соскочила с его колен и наградила Хьюберта звонким подзатыльником.
Трапезная быстро наполнялась стрелками. В дверях появились Клэренс и Марианна, разрумянившиеся от прохладного утреннего ветра. Они ходили к ручью стирать, потом развешивали выстиранное белье и одежду. Марианна села рядом с Робином и поцеловала его в щеку.
– Пеняешь мне на то, что меня вечно нет дома, а сама убежала чуть свет, когда я даже не проснулся! – проворчал Робин.
Марианна рассмеялась, и он, улыбнувшись в ответ, наполнил ее кубок молоком.
– Клэр, – окликнул сестру Вилл, – вы разве не брали с собой Дэниса?
– Нет, – ответила Клэренс, – мы его вообще не видели!
– Что, его опять нет дома? – встревожился Робин, поставив на стол поднесенный было к губам кубок. – Вилли, я ведь просил тебя последить за сыном! Его непоседливость не доведет нас до добра.
– Он точно так же сбежал, до того как я успел проснуться, – огрызнулся в ответ Вилл. – Мой сын и твоя невеста стоят друг дружки!
– Не спорьте, – вмешался Джон, прежде чем Робин успел сделать брату резкий выговор за Дэниса, – если у младшего Скарлета сегодня и было свидание с сэром Гаем, то на этот раз оно закончилось благополучно.
Он кивнул в сторону дверей, где, запыхавшись, появились Мач и Дэнис.
– Да, – сказал Вилл, сердито глядя на сына, – для сэра Гая, но не для Дэниса!
По виду Мача и Дэниса было заметно, что, чем бы они ни занимались, время провели неплохо. У обоих глаза искрились весельем, а губы прыгали, пытаясь сдержать приступы смеха. Но, встретив пристальный взгляд Робина, Дэнис тут же напустил на себя самый серьезный вид.
– Крестный, я не отходил далеко! – с готовностью отчитался он.
– Вот как! – усмехнулся Робин. – Что ж, я спрошу у дозорных, что, по твоему разумению, значит далеко. Моли Бога, чтобы это «далеко» не оказалось Шотландией! Тогда я сам выдеру тебя ремнем без всякой жалости, потому что своего сурового отца ты постоянно обводишь вокруг пальца.
Дэнис подбежал к Робину, взял его за руку и просительно заглянул ему в глаза:
– Крестный, не хмурься! Улыбнись! Я не могу, когда ты сердишься на меня!
Увидев, что попытка заставить Робина сменить гнев на милость не увенчалась успехом, Дэнис хитро улыбнулся. Отбежав на середину трапезной, он склонился перед Робином в изящном поклоне.
– Милорд! Умоляю вас великодушно простить своего недостойного слугу и позволить ему разделить с вами трапезу! – торжественно сказал он под общий смех.
– Садись за стол, поросенок! – не выдержав, рассмеялся Робин. – Ты неисправим!
Довольный Дэнис тут же устроился рядом с отцом, который вполголоса обозвал его нелестным словом.
– Как идут твои дела, Мач? – спросил Робин, обратив взгляд на приятеля Дэниса. – Только бегаешь с нашим сорванцом или все же находишь время для ратных тренировок?
Мач вспыхнул от волнения, когда ему задал вопрос сам лорд Шервуда, и поторопился ответить:
– Вилл каждый день занимается со мной, обучая владеть мечом. А метко стрелять из лука я научился еще дома, в Ротервуде.
– Да, твоя меткость в стрельбе всем известна! – усмехнувшись, заметил Джон. – И нашему лорду, и Гаю Гисборну.
– Держись, малыш! – насмешливо сказал Клем и толкнул Мача локтем в бок. – Насколько я знаю Робина, он собрался устроить тебе испытание!
– Именно так, – отозвался Робин, – после завтрака мы все посмотрим, чему тебя успел научить Вилл.
– Я не знаю, как Вилл обучает Мача, а вот чему он научил собственного сына, могу рассказать прямо сейчас! – сердито подала голос Кэтрин. Грозно нахмурившись, она посмотрела на Вилла: – Объясни-ка мне, а заодно и всем, как тебе пришла в голову мысль подучить Дэниса называть меня «почтенной тетушкой Кэтрин»?!
Вилл вскинул бровь и обменялся с сыном одинаково лукавыми взглядами. Дэнис кивнул ему в ответ, и оба они зафыркали от сдерживаемого смеха.
– Нечего веселиться! – возмущенно крикнула Кэтрин.
– Помилуй Бог, Кэтти! – отсмеявшись и переведя дыхание, сказал Вилл и прижал ладонь к груди в знак полной искренности. – Ты сама упрекала меня, что я не занимаюсь манерами Дэниса и он растет, как жеребенок, не знающий удил. Я решил исправиться и велел Дэнису, чтобы он обращался к тебе с подобающей вежливостью. Мы с ним перебрали много обращений к замужней женщине.
– И остановились на «почтенной тетушке»? – укоризненно покивала головой Кэтрин.
Глядя на ее возмущенное лицо, стрелки веселились от души. В свои двадцать лет Кэтрин никак не казалась старше семнадцати. Сейчас же ее рассерженные глаза и раскрасневшееся лицо вообще придали ей сходство с обиженной девочкой-подростком. Она обвела негодующим взглядом веселившихся стрелков, снова посмотрела на Вилла и улыбнулась с притворным сожалением:
– Смейся, Вилли, смейся! Только учти, что твой сынок уже сейчас проворнее тебя самого! Этот поросенок, как верно назвал его Робин, доверительно сообщил Мачу, что я не терплю иного обращения, кроме как «почтенная тетушка Кэтрин». И если он назовет меня просто по имени, я оставлю его без обеда. Каково? Тетушка Кэтрин! Для юнца, которого я старше всего на пару-тройку лет!
– Так ведь я и вправду ему поверил, Кэт! – виновато ответил Мач, украдкой погрозив Дэнису кулаком, в ответ на что тот показал ему язык.
Робин улыбнулся и встал из-за стола, безмолвным жестом приглашая Мача сделать то же самое.
– Идем, юноша! Посмотрим, чему ты успел научиться у отца. В обучении у сына ты делаешь поразительные успехи!
Робин и Мач в сопровождении стрелков вышли из трапезной. Робин выбрал взглядом Хьюберта и велел ему принести два меча с затупленными лезвиями. Стрелки расположились на траве возле каменной стены, которая успела нагреться под солнечными лучами. Хьюберт бросил Мачу один из мечей и, едва подождав, пока тот удобнее перехватит рукоять, атаковал его и стал теснить стремительными выпадами. Быстро справившись с волнением, Мач отвечал старательно, но недостаточно ловко.
– Не обороняйся так долго! – в сердцах крикнул Вилл. – Переходи в атаку! Вспомни, что я тебе говорил!
Он стоял возле Робина, положив руку на его плечо, и внимательно следил за поединком, с трудом удерживаясь от подсказок под предупреждающим взглядом брата. Наконец Робин вскинул руку, останавливая поединок.
– Ну что ж, весьма неплохо для того, кто взял в руки меч всего неделю назад, – сказал он и одобрительно улыбнулся Мачу, – но тебе еще учиться и учиться, поэтому пока будешь только сопровождать нас, но в бой ввязываться не смей до моего разрешения.
Наклонившись к Дэнису, он что-то шепнул мальчику на ухо, и тот, приободренный шлепком Робина, помчался к дверям трапезной.
– Да я и в половину силы не бился, Робин! – сказал Хьюберт, бросая меч и усаживаясь на траву рядом с Диконом.
– Значит, ты не слишком устал, хвастун? – недовольно покосился на него Вилл и вынул из ножен меч. – Дай-ка я взгляну, как ты бьешься в полную силу!
– Ты не боишься испортить руку на своих учениках, Вилл? – услышал он за спиной голос Робина и обернулся.
Дэнис подбежал к Робину, с трудом удерживая в руке тяжелый Элбион, и попытался ловко бросить его Робину прямо в руку. Меч едва не упал на землю в шаге от Дэниса, но Робин скользящим движением прянул в его сторону и успел подхватить меч, одновременно стряхнув с него ножны.
– Это вызов, мой лорд? – с обворожительной улыбкой уточнил Вилл, перехватывая рукоять своего меча.
– Конечно, если у тебя нет возражений! – с такой же улыбкой ответил Робин. – Но вдруг ты робеешь…
– Чтобы я испугался тебя?! – и Вилл расхохотался: – Напомни, было ли такое хоть раз?
– О, держитесь, друзья! – с загоревшимися глазами воскликнул Клем. – Сейчас будет славная потеха! Два лучших меча Шервуда решили померяться силой!
Стрелки окружили Робина и Вилла широким, но плотным кругом. Мач, вытирая взмокший от усталости лоб, присоединился к ним. Несколько мгновений Робин и Вилл неподвижно стояли друг напротив друга, обмениваясь оценивающими взглядами, но от них обоих повеяло такой мощью и силой, словно два леопарда встретились на одной тропе. Вилл вдруг сделал молниеносный выпад, но меч Робина с небрежной легкостью отбил удар.
– Удивил, Вилли! Нечего сказать, удивил! – насмешливо бросил брату Робин.
– Это так, проверить, в какой ты сегодня форме! – посмеиваясь, ответил Вилл. – Вдруг ты не выспался?
Они сделали несколько шагов по кругу, внимательно следя друг за другом. Внезапное, неуловимое для глаза движение Робина навстречу Виллу – и клинки скрестились, вспыхнув на солнце двумя яркими лучами. Молниеносные выпады, ответные удары, одна атака сменяла другую. Вокруг Робина и Вилла возникла сплошная стена сверкающей стали – настолько стремительными были их клинки. Если вначале поединок больше походил на игру, то теперь стрелки поторопились раздвинуть круг шире, чтобы случайно не попасть под удар меча.
– Хорошо, что клинки затуплены! – пробормотал Мач, не сводя восхищенных глаз с шервудских братьев.
– Затуплены? – Клем посмотрел на него с удивлением. – Ты что, малыш?! Робин и Вилл в жизни не возьмут в руку меч с затупленным клинком!
– Да ведь они могут случайно убить друг друга или покалечить! – воскликнул пораженный Мач, который едва успевал следить за движениями Робина и Вилла.
– Никогда! – уверенно сказал Дикон и потрепал растерянного Мача по голове. – Эх ты, дурачок! Разве Вилл, когда занимался с тобой, держал в руке незаточенный меч? Ничего подобного! Но ты даже не заметил этого: настолько он мастерски владеет мечом!
Внезапно у стрелков вырвался единодушный вздох. Робин мощным ударом выбил меч из руки Вилла и неподвижно замер, упираясь острием Элбиона прямо в грудь Вилла. А тот удерживал брата на расстоянии, сжимая в руке охотничий нож, который как по волшебству появился в ладони Вилла и теперь был нацелен Робину в горло.
Замерев на мгновение, каждый из них отступил на шаг. Робин медленно опустил Элбион и сказал:
– Эдрик надрал бы тебе уши! – и по губам Робина пробежала насмешливая улыбка. – Он всегда говорил, что рукоять вертится в твоей руке, словно ты ее маслом смазал!
– Твоим ушам досталось бы не меньше! – усмехнулся Вилл, убирая нож за пояс. – Помнится, он предупреждал тебя не сближаться с противником так, как ты сделал сейчас!
Они оба рассмеялись, и Робин попросил Дэниса принести ему ножны.
– Ты ведь не слишком устал, Робин? – раздался голос Марианны.
Робин обернулся к ней и удивленно изогнул бровь. Марианна, не замеченная стрелками, когда они увлеченно следили за поединком Робина и Вилла, выскользнула из их круга и исчезла. Сейчас она стояла перед Робином в наряде стрелка, сомкнув пальцы на рукояти меча – такого же длинного, как Элбион, но более легкого. Ее светлые волосы были перехвачены лентой, полные задора глаза весело смотрели в глаза Робина.
– Это вызов, моя леди? – негромко спросил Робин, улыбнувшись.
– Да, мой лорд! – ответила Марианна. – Вы принимаете его?
– Придется принять, чтобы не прослыть трусом! Не забудь подать мне знак, когда решишь попросить о прекращении поединка, – предупредил Робин, не сводя с Марианны смеющихся глаз.
– Мольбы о пощаде не будет! – покачала головой Марианна.
– Тогда мне придется убить тебя, – усмехнулся Робин, становясь напротив. – Ты принимаешь такие условия?
– Принимаю! – ответила Марианна.
Их клинки скрестились.
Сначала Робин заметно щадил Марианну, играя с ее клинком, как котенок с клубком пряжи. Но когда он удвоил быстроту натиска, она с неожиданной ловкостью продолжала ускользать от ударов его меча, успевая ответить стремительными выпадами. Стрелки подбадривали ее одобрительными возгласами, а Вилл громко давал указания, к которым Марианна невольно прислушивалась.
– Вилл, не подсказывай, – крикнул Робин, – или помогай и мне!
– Тебе! – фыркнул Вилл. – Может быть, мне еще встать рядом с тобой против нее?
Робин применил один из своих излюбленных приемов, против которого редко кто мог устоять. Звон скрестившихся клинков перешел в скрежет, глаза Робина и Марианны встретились, Робин улыбнулся, но Марианна вдруг сделала ловкое скользящее движение и ушла в сторону, отскочив на несколько шагов. Стрелки разразились восхищенными криками.
– Молодец! – воскликнул Вилл и даже пристукнул ладонью по рукояти клинка.
Мач вопросительно посмотрел на Клема, и тот, угадав, что юноша не понял, что произошло и почему все зрители впали в такой восторг, объяснил:
– Так он выбивает меч из руки противника. А она удержала! Это мало кому удавалось – кроме Вилла, конечно!
Наблюдая друг за другом, а на самом деле дав себе маленькую передышку, Робин и Марианна сделали несколько шагов – каждый по своей половине круга.
– Что ж, моя леди, признаю: тебе удалось меня заинтересовать! – сказал Робин и улыбнулся чарующей и дразнящей улыбкой: – Может быть, ты сможешь и удивить меня? Усложним задачу?
Марианна поняла, что он имел в виду, и посмотрела на Вилла. Тот отрицательно покачал головой, чтобы она ни в коем случае не соглашалась на предложение Робина.
– Я попробую, мой лорд! – ответила Марианна, переведя взгляд обратно на Робина.
– Хорошо, – и Робин, не сводя с нее глаз, протянул руку в сторону Вилла: – Брат, одолжи мне свой меч. Клем, дай Марианне свой.
– Что за самонадеянность! – с огорчением воскликнул Вилл, глядя на Марианну, которая поймала брошенный ей Клемом меч и теперь примерялась ладонью к рукояти, не спуская глаз с Робина. Тот уже поймал меч Вилла, но так, что рукоять мгновенно легла ему в ладонь как влитая. – Неужели она думает, что продержится против него с двумя мечами? Безрассудство!
– Ой, кто это у нас заговорил о безрассудстве? – поддразнил его Джон и, посмотрев на Робина с Марианной, усмехнулся: – А я ведь давно сказал, что это тот же Робин, только в женском облике!
На этот раз все закончилось быстро. При втором столкновении с Робином оба меча вылетели из рук Марианны, и сама она, не удержавшись на ногах, упала на траву под огорченные восклицания стрелков. Опираясь на руки, она запрокинула голову и посмотрела на Робина, который стоял перед ней, небрежно поигрывая Элбионом. Уголки его губ заплясали от сдерживаемого смеха при виде ее огорченного лица.
– Чем ты так расстроена, моя леди? – спросил Робин, возвращая Виллу меч. – Ты ведь не думала всерьез, что сможешь одержать надо мной верх?
– Нет, но я надеялась продержаться дольше, – призналась Марианна. – Мне очень хотелось удивить тебя, мой лорд! Жаль, что не получилось.
– Получилось! – ответил Робин и, протянув ей руку, рывком поднял Марианну на ноги. – Ты удивила меня уже тем, что согласилась, несмотря на то что твой строгий наставник только что руками не махал, призывая тебя отказаться!
– Ничего, я еще поработаю с ней, и тогда тебе не удастся так легко обезоружить ее! – пообещал Вилл.
– Удастся! Я знаю самый верный способ! – рассмеялся Робин и открыл Марианне объятия.
Она тут же прильнула к нему и, обняв ответно, с видимым удовольствием вдохнула запах его тела, разгоряченного поединками. Вилл лишь развел руками в ответ.
– Против такого способа все мои уроки бесполезны! – усмехнулся он и, услышав стук копыт, посмотрел в сторону леса: – У нас гости, Робин!
Из леса на полном скаку появились два всадника. Первый осадил коня и, спрыгнув на землю, поймал на руки второго – молоденькую женщину, осыпанную огненно-рыжими кудрями, как плащом. Она, весело смеясь, вырывалась из сильных рук мужа – менестреля Шервуда.
– Привет, Алан! – крикнул Хьюберт, заслоняя ладонью глаза от солнца. – Давненько тебя не было!
– Должно быть, молодая жена имеет большую притягательную силу, чем старые друзья! – весело воскликнул Клем.
– Поэтому он и взял ее с собой, – сказал Робин, пожимая Алану руку. – Самое мудрое решение, если не хочешь лишиться или жены, или друзей! Здравствуй, Элис!
Элис, необычайно задорная в наряде для верховой езды – широкой длинной юбке и замшевой куртке поверх белой рубашки, кокетливо подставила Робину щеку для поцелуя.
– Как поживает Вилл? – поинтересовался Джон.
– Еще лежит, – ответила Элис и рассмеялась, – и так ругается, что неловко слушать!
– И ты смеешь жаловаться? – с негодованием спросил Робин. – Я бы на его месте ругался так, что ты бы оглохла!
– За что?! – воскликнула Элис, возмущенно тряхнув кудрями, и посмотрела на Робина, но тут же опустила глаза, не выдержав его обвиняющего взгляда.
– За что? Тебе напомнить, из-за кого он попал под стрелу?
Пристыженная Элис низко склонила голову и, надув губы, сказала:
– Да, Робин! Если бы ты только видел эту лошадь! Не конь, а дьявол! Алан, после того что случилось, хотел прибить его.
– Коня?! – Вилл сердито посмотрел на Алана и посоветовал: – А почему не жену? Или самого себя? Научи ее держаться в седле, прежде чем брать с собой на прогулки по лесу!
– Хоть ты не ругайся! – с досадой ответил Алан. – Да, я виноват: оказался слишком далеко от нее, вот Вилл и получил стрелу вместо меня. Я вообще не хотел брать Элис с нами! Место женщины в доме, а не в седле, да разве ей втолкуешь?
– Но ведь у тебя нет дома, милый, где ты нашел бы для меня место! – тотчас развеселилась Элис и лукаво посмотрела на мужа, высунув кончик языка.
Робин обернулся к Виллу и Марианне:
– Проведаем Статли? Раз уж мы вчера весь день провели в хозяйственных заботах, то сегодня заслужили отдых!
Вилл пожал плечами в знак того, что сделает так, как захочет брат. Марианна же искренно обрадовалась и предстоящей прогулке по лесу, да еще в обществе Робина, и встрече со Статли, к которому испытывала дружескую приязнь.
– С удовольствием! Я заодно осмотрю его рану, – и она попросила Робина: – Оседлай моего Колчана, а я пока схожу за аптечной сумкой.
Она побежала к дверям в трапезную. Робин почувствовал, как его робко тронули за руку, и, обернувшись, увидел сестру. Нерешительно помявшись, Клэренс спросила:
– Можно и мне поехать с вами?
Вспыхнув румянцем, она склонила голову, и Робин, посмотрев на нее с ласковой усмешкой, ответил:
– Конечно, Клэр! Думаю, Вилл будет обрадован твоим вниманием.
Она подняла на Робина глаза, просиявшие радостью от его слов, и он, не удержавшись, потрепал ее по косам. Неравнодушные взгляды, которые Статли украдкой бросал в сторону Клэренс, давно перестали быть тайной для Робина. Сейчас он окончательно уверился в том, что и саму Клэренс эти взгляды не оставили безразличной.
Робин и Вилл оседлали лошадей для себя и Марианны. Сестру Вилл взял на свою лошадь, и они поехали неторопливой рысью. Осенний лес, тронутый желтизной, был так прекрасен в этот ясный солнечный день, что они не удержались от прогулки и добрались до лагеря Статли на пару часов позже, чем если бы отправились прямым путем.
Лагерь стрелков Статли был устроен в большой расселине в скале. Поверх была настелена крыша – так, что образовалась пещера, которая делилась на отдельные маленькие комнаты перегородками, сложенными из камня. В одной из таких комнат на постели из оленьих шкур лежал Статли и разговаривал с Томом, младшим сыном Элизабет из Руффорда. При виде гостей Статли оборвал себя на полуслове и радостно помахал рукой.
– Привет, Вилли! – сказал Робин, садясь возле него.
– Рад видеть вас всех! – ответил Статли, пожимая руки Робину и Виллу и кивком приветствуя Марианну и Клэренс. – Саксонка, почему ты опять в мужском наряде? Напросилась к Робину в оруженосцы?
– Вроде того! – рассмеялся Робин.
– Клэр! Большая честь для меня принимать тебя в своем доме! – уже совсем другим, мягким голосом сказал Статли, глядя на сестру лорда Шервуда, потом посмотрел на Робина: – Видишь, я словно король в тронном зале, окруженный подданными! И так уже три дня!
– И не скучно тебе? – с улыбкой спросил Вилл.
– Скучаю по-королевски! – вздохнул Статли.
– Не грусти! – ответил Робин и указал взглядом на Марианну: – Смотри, какого лекаря я привез к тебе! Она быстро поднимет тебя на ноги.
Марианна устроилась возле маленького очага, развела огонь и принялась смешивать и подогревать мази из трав. Услышав слова Робина, она мельком улыбнулась, не поднимая глаз и не отрываясь от своего занятия.
– Лекарь? – переспросил Статли, посмотрев на Марианну, и ласково усмехнулся: – Ну, сейчас-то она больше похожа на колдунью. Посмотри, как она ворожит над своими травами!
– А на кого похожа я, Вилли? – негромко спросила Клэренс.
Она устроилась у его изголовья, и Статли, садясь в постели, как бы случайно оперся о руку Клэренс и забыл отпустить. Белая нежная рука Клэренс, не протестуя, осталась лежать в его ладони, и сильные загорелые пальцы Статли украдкой перебирали тонкие пальцы Клэренс. Услышав вопрос, Статли поднял на Клэренс глаза, которые приняли необычайно ласковое выражение, и, подумав мгновение, ответил, не сводя взгляда с нежного лица девушки:
– Ты похожа на послушницу в белых как утренний туман одеждах. Юная и прекрасная дева, чья поступь так легка, что ни одна росинка не сбивается со стебелька от твоих шагов!
Робин и Вилл поспешили скрыть улыбки и отвести взгляды от лица сестры, которое заалело румянцем. Марианна откинула укрывавший Статли плащ, не обращая внимания на протестующий жест застыдившегося Статли, и сняла повязку с его ноги. Осмотрев подживающую рану, она промыла ее, наложила сверху густой слой мази и снова перевязала. Поймав руку Марианны, Статли благодарно поднес ее к губам.
– Как ты похорошела с тех пор, как оставила оружие! – сказал он, с улыбкой разглядывая Марианну, и перевел взгляд на Робина: – Не разрешай ей носить мужскую одежду – она куда краше в платье!
Марианна рассмеялась и прильнула головой к плечу Робина. Тот обнял ее и поцеловал в лоб.
– Она знает об этом, – сказал Робин, – и, беспокоясь за мой рассудок, решила сегодня умерить свое очарование.
– Послушница, колдунья!.. – вздохнул Том. – Нынче, чтобы не перепутать одну с другой, отправят на костер обеих. Проще и безошибочно!
Статли похлопал молодого стрелка по колену:
– Мудрец! Он все время размышляет, зато его братец всюду лезет очертя голову. Из них двоих получился бы отменный стрелок! Что нового в Шервуде, Робин?
– В Шервуде царит спокойствие, – ответил Робин, задумчиво пожимая плечами, – прямо на редкость спокойно! Такое впечатление, что ратники шерифа ждут твоего выздоровления.
– Тогда давайте выпьем вина за то, чтобы мое выздоровление скорее наступило, но спокойствие Шервуда продолжилось! – предложил Статли и сделал знак Тому, чтобы тот принес кубки и вино.
– А что Гисборн? – спросил Статли, когда Том подал ему наполненный кубок. – Он действительно покинул Ноттингемшир?
Пригубив кубок, Робин нахмурился и кивнул:
– Да, на следующий день после нашей встречи он снова уехал в Лондон и пребывает там по сей день.
Допив вино, Робин поставил на пол пустой кубок и похлопал Статли по плечу:
– Выздоравливай скорее, Вилл! Вместе отправимся на охоту!
– На кого? – оживился Статли, невольно отпуская руку Клэренс. – На ратников шерифа?
Услышав его вопрос, Робин и Вилл переглянулись и посмотрели на Статли странными взглядами. Робин осторожно, словно ребенка, взял Статли за руку и ласково сказал:
– На оленей, Вилли! Да ты, похоже, уже забыл, что в Шервуде водится дичь не только на двух ногах!
Статли от души расхохотался, а следом за ним рассмеялись и гости.
– Вот что творит с человеком бездействие! – насмешливо фыркнул Вилл. – Ты поглупел просто на глазах!
– Вилл, Робин у тебя?!
Джон, сопровождаемый стрелком в насквозь пропыленной куртке, словно ее владелец весь день провел в дороге, почти бегом вошел в комнату, где Статли принимал гостей. Увидев Джона и заметив, каким смятением охвачен и он, и второй стрелок, Робин поднялся на ноги.
– Что случилось?! – с тревогой спросил он, впившись глазами в мрачное лицо Джона.
– Глядя на Джона и Мэта, можно предположить, что состоялось второе сражение у Гастингса, по меньшей мере! – сказал Вилл.
Мэт выхватил из рук Тома недопитый кубок с вином и жадно осушил его одним глотком. Вытерев ладонью рот, он глухо сказал:
– Сегодня погиб Гилберт. Его повесили, Робин.
Стало очень тихо. У Робина потемнели глаза, он бросил взгляд на Джона, и тот молча кивнул, подтверждая слова Мэта. Вилл прыжком вскочил на ноги и подошел к Мэту, не спуская с него недоверчивых глаз:
– Ты не шутишь ли, Мэт?! Как Гилберт мог оказаться в Ноттингеме? Он еще вчера вечером был у нас!
Мэт криво усмехнулся в ответ:
– Я не сказал, что его казнили в Ноттингеме. И хотел бы я, чтобы это было шуткой! Если бы я сам не перерезал веревки, когда мы снимали тела Гила и Тэсс!
Не выдержав, он закрыл лицо ладонями, из-под которых вырвался страшный хрип короткого рыдания.
– Тэсс тоже погибла?! – задрожавшими губами прошептала Клэренс и переглянулась с Марианной, которая, побледнев и прижав руки к груди, не сводила глаз с Мэта, пытавшегося справиться со слезами.
Робин коротким кивком указал Тому налить еще вина. Когда Том подал ему полный кубок, Робин обнял Мэта за плечи. Тот отнял ладони от лица, на котором слезы смешались с дорожной пылью, и, судорожно вздохнув, взял кубок из рук Робина.
– Ты в силах сейчас рассказать о том, что случилось? – спросил Робин.
– Да, – хриплым от слез голосом ответил Мэт, глотая вино. – Когда Гил вчера вернулся от вас, мы с ним отправились проверять нашу часть постов. Потом он поехал к матери в Хольдернес и взял с собой Терезу. Ему хотелось познакомить их. Гил обещал вернуться утром, но они не вернулись в назначенное время. Я забеспокоился и, подождав еще час, поехал сам в Хольдернес, взяв с собой десяток стрелков. Когда мы приехали, все селение словно вымерло. Ставни закрыты, улицы пусты, даже собаки попрятались. Мы поехали к дому тетушки Анны – матери Гила – и нашли дымящееся пепелище. А неподалеку на дереве…
Мэт замолчал, не в силах договорить, лишь крепко стиснул зубы.
– Удалось узнать, как все произошло? – помолчав, спросил Вилл.
– Да, я достучался в соседний дом, уговорил хозяев рассказать, – ответил Мэт. – За час до рассвета в Хольдернес приехали ратники шерифа и, не останавливаясь, отправились прямо к дому тетушки Анны. Гил был один, а ратников – больше двух десятков. Сам понимаешь, Вилл, чем должен был закончиться такой поединок. Они ранили его и связали. Тетушка Анна, когда ратникам удалось повалить Гила на пол, бросилась на них с ножом, и они изрубили ее на части. Потом они изнасиловали Терезу, вытащили ее и Гила на улицу и повесили обоих, а дом подожгли.
– Господи, какой ужас! – прошептала Марианна, закрывая ладонями лицо.
После рассказа Мэта все подавленно молчали. Робин тяжело привалился спиной к стене и долго стоял, сложив руки на груди и погрузившись в раздумья. Потом он медленно провел ладонью по хмурому, словно обуглившемуся изнутри лицу, его взгляд из отрешенного стал острым и внимательным.