Но те, к кому она вызвала, лишь отворачивались от ее глаз, полных мольбы и укора. И тогда она закрыла лицо ладонями и расплакалась, понимая, что помощи ждать не от кого, а впереди – суд и костер.
– А волки?! – спросил сборщик, слезая с повозки, и потряс над головой Терезы пергаментным свитком. – Не только жители Клю, но сам сэр Гай Гисборн свидетельствует против тебя! Он собственными глазами видел, как в начале этой весны ты играла в лесу с двумя матерыми волками. Ты гладила их по спинам, а они ластились к тебе, словно щенки! Если ты не колдунья, как сейчас утверждаешь, почему же волки не разорвали тебя?
Тереза горестно усмехнулась и уронила руки на колени, выражая всем обликом полную безнадежность.
– Потому что я подобрала их в лесу возле убитой волчицы, когда они были слепыми волчатами. Я выкормила их, вырастила и отвела обратно в лес. Неужели я виновата и в том, что память зверей оказалась дольше людской памяти?
– Твое слово против слова сэра Гая? Сама подумай, девушка, о чем мне с тобой спорить? – снисходительно бросил сборщик, вытирая взмокшую шею. – Свои сказки ты расскажешь лорду епископу, только не думаю, чтобы он поверил тебе. Взять ее!
Сборщик махнул рукой ратникам, но в это мгновение раздался повелительный голос лорда Шервуда:
– Не сметь ее трогать!
Робин подошел к девушке и подал ей руку, поднимая с колен. Обернувшись к сборщику, который побледнел при виде серебряного знака Шервуда на рукаве зеленой куртки, Робин спросил с самым серьезным видом:
– Объясни мне, почтенный, почему же те волки не только пощадили эту маленькую колдунью, но и не тронули сэра Гая? Может быть, он оборотень? И волки признали его за своего, распознав в нем звериную душу?
Среди жителей Клю раздался приглушенный смех. Глаза Робина жестко прищурились, и он обвел толпу холодным взглядом.
– А может быть, эти волки не напали на сэра Гая потому, что так же трусливы, как вы – свидетельствовавшие против той, которая вам помогала? – резко спросил он людей.
Те смолкли от нежданного упрека. Сборщик, наоборот, опомнился, оглянулся на свою охрану и крикнул:
– Чего вы ждете?! Вы разве не видите, что он один?!
– Убавьте прыть! – немедленно ответил Робин и, вскинув лук с приготовленной заранее стрелой, натянул тетиву, остановив этим движением бросившихся к нему ратников. – Вижу, ты решил кроме собранных денег и юной ведьмы преподнести шерифу и мою голову в подарок? Пошевелитесь – и я стреляю!
Бросив взгляд поверх сборщика и ратников, Робин увидел, что шервудские стрелки незаметно, как безмолвные тени, окружили и жителей, и ратников, отвлеченных появлением лорда Шервуда. По губам Робина пробежала улыбка, и он, опуская лук, кивнул сборщику, приглашая того оглянуться:
– К тому же ты ошибся, посчитав, что я один.
Невольно повинуясь его властному взгляду, ратники обернулись вслед за сборщиком и схватились за рукояти мечей. Вилл немедленно вскинул руку, и на ратников нацелились десятки луков, угрожающе ощетинившись длинными стрелами.
– Бросайте оружие! – приказал лорд Шервуда ратникам. – Сегодня нас столько же, сколько и вас. А вам пока ни разу не удавалось одержать над нами верх в равном бою.
Ноттингемские ратники обладали благоразумием, которого Джон тщетно пытался добиться от вольных стрелков. Поэтому они покладисто побросали оружие на траву. Пока стрелки связывали обезоруженных ратников, Робин, убирая в колчан лук и стрелу, в сопровождении Вилла подошел к сборщику.
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Грегори, – торопливо представился сборщик. – Грегори из Бетфорда, мой господин!
– Твой господин – сэр Рейнолд, – ответил Робин, не обращая внимания на почтительный поклон, в котором сборщик поспешил склониться перед лордом Шервуда, когда понял, что остался один на один с вольными стрелками. – Что ты везешь, Грегори из Бетфорда?
– Налоги, которые я собрал за этот год для сэра Рейнолда.
Отбросив с повозки край вощеного полотна, которым груз был укрыт не столько от непогоды, сколько от любопытных глаз, Робин пересчитал взглядом туго набитые кожаные мешки.
– Слишком много. Здесь что-то еще, кроме налогов. Что это за деньги, Грегори? И не пытайся меня обмануть. Мне известно до пенса, сколько каждый из сборщиков должен отдать шерифу.
Отводя глаза в сторону от прищуренных, как в прицеле, глаз лорда Шервуда, сборщик нехотя выдавил из себя:
– Доходы за год от всех английских владений Рочестеров.
Робин переглянулся с Виллом, и они оба рассмеялись.
– С тех пор, как я в Шервуде, сэр Рейнолд любезно каждый год доставляет доходы от моих владений мне прямо в лес! Передай ему мою признательность, но и порицание: доходы заметно упали. Он плохо управляет моими землями.
– Он сразу велит повесить меня, если я передам ему хотя бы слово из того, что вы сказали, ваша светлость! – только и смог вымолвить побледневший сборщик. – Неужели вы заберете все?!
– Нет, – с легкой усмешкой успокоил его Робин. – Поскольку ты привез мне принадлежащее мне же по праву серебро, я тебе оставлю налоги, которые ты собрал.
Он подал знак перегружать мешки с серебром, и сборщик растерянно следил за тем, как быстро пустеет повозка, пока в ней не остался один мешок.
– Все верно или мне пересчитать содержимое и этого мешка? – спросил Робин.
Сборщик поторопился покачать головой, чтобы спасти последние деньги.
– Но что я скажу сэру Рейнолду? – растерянно сказал он и посмотрел на лорда Шервуда так, словно ждал совета.
– Это уже твое дело, раз мои слова ты передавать боишься. Впредь, если не хочешь со мной встречаться, не бери на себя смелость доставлять доходы от моих владений.
Отвернувшись от сборщика, Робин подошел к девушке, которая так и осталась стоять недалеко от повозки, растерянно наблюдая за происходящим.
– Ну, милая Тереза, – обратился к ней Робин, – скажи, что с тобой приключилось? Откуда взялись такие обвинения, которые ведут тебя прямо на костер?
– Никакая она не ведьма, – вдруг вмешалась одна из женщин, прежде чем Тереза успела рот приоткрыть, – и все знают об этом! Знают и молчат!
– И ты молчи, Джейн! – испуганно сказал стоявший рядом с ней мужчина и дернул женщину за руку. – Лорд Робин сейчас здесь, а к ночи в Шервуде! Наши земли – владение сэра Гая! Когда он вернется, кто-нибудь донесет ему о твоих словах, и что мы будем делать?
– Нет, я не стану молчать! – негодующе ответила Джейн и вырвала руку из руки мужа. – Лорд Робин справедливо обвинил нас всех в малодушии, и мне, например, стыдно смотреть ему в глаза! За что беззащитную девочку отправят на костер? За то, что у нее, родившейся на беду хорошенькой, хватило твердости отказать сэру Гаю, когда он, остановившись здесь на ночлег, решил осчастливить ее своей благосклонностью! Наш лорд не прощает отказов, вот и ей не простил. Хоть он с весны пребывает в Лондоне, его люди все лето посулами и угрозами собирали свидетельства против Терезы. А вы молчите и дальше – придет ваш час, и за вас никто не вступится!
– Вот в чем дело! – усмехнулся Робин, бросив взгляд на Терезу.
Она залилась румянцем и низко опустила голову.
– Неужели сэр Гай принял твой отказ и отпустил тебя?
– Да, – прошептала Тереза. – Он сказал: «Не хочешь – ступай! Не в моих привычках принуждать девиц согревать мне постель. Но у меня нет сомнений, что ты пожалеешь о своем несогласии!»
Заметив, что она вот-вот снова расплачется, Робин поспешил улыбнуться ей.
– Должен признать, колдунья ты и вправду весьма миловидная!
– И он сделал так, чтобы она пожалела! Слуги сэра Гая почти всех в Клю вынудили свидетельствовать против нее. Да, милорд, мы боимся нашего лорда! – призналась другая женщина. – А как его не бояться? Всем известны его мстительность и злопамятность!
– Лорд Робин, заберите Терезу с собой. Сэр Гай все равно своего добьется – с помощью епископа или без него! – раздался еще один голос.
– Поедешь с нами, Тэсс? – ласково спросил Робин, поднимая ладонью склоненную голову Терезы и глядя в ее заплаканное лицо.
– Поеду! – всхлипнула Тереза и благодарно прижала к губам его руку. – Лишь бы оказаться подальше от сэра Гая, когда он вернется в Средние земли!
– Вилл! – крикнул Робин брату, который уже сидел в седле. – Возьми девушку себе за спину!
– Подожди, Робин! – торопливо воскликнул Гилберт и, опередив Вилла, подхватил Терезу и усадил на коня перед собой. – Такую красавицу и я не прочь прокатить, да не за спиной, а прижимая к груди! Держись крепче за гриву, Тэсс!
Робин, улыбнувшись, забрал у Джона поводья Воина и, вскочив в седло, приказал стрелкам возвращаться в Шервуд. Вскоре селение осталось далеко позади, и вокруг стрелков вновь раскинулся дремучий лес, пронизанный солнцем и мирно шелестящий листвой.
– Ну что, прелестная Тэсс, не страшно тебе оказаться среди разбойников? – с улыбкой спросил Джон, посмотрев на девушку, которая крепко держалась за обнимавшую ее руку Гилберта.
Тереза робко улыбнулась и подняла на Джона большие кроткие глаза.
– Всего страшнее мне было бы остаться! Лорд Робин, я так благодарна вам за то, что вы взяли меня с собой! Я не буду вам в тягость! Ведь я умею залечивать раны и выхаживать в болезнях. В Клю всегда приходили ко мне, если кто-нибудь занемог.
Гилберт просительно посмотрел на лорда Шервуда.
– Робин, позволь мне забрать Терезу в мой лагерь. У тебя есть два искусных целителя – ты и Саксонка, а нам так не хватает лекаря!
– А ты, Гил, поменьше рискуй головой, тогда тебе и лекарь не понадобится! – усмехнулся Джон.
Гилберт рассмеялся и украдкой прикоснулся губами к гладким льняным волосам Терезы. Заметив его уловку, Дикон громко воскликнул:
– Гил, не проще ли прямо признаться, что девушка пришлась тебе по сердцу?
– А ты молчи! Ты еще слишком молод, чтобы указывать старшим! – поддразнил его Гилберт, который был старше Дикона едва ли на пару лет.
– Не обращай внимания, – с улыбкой посоветовал Робин покрасневшей от смущения Терезе. – Скажи лучше, не остались ли в Клю твои родные, которым сэр Гай не замедлит отомстить, узнав о твоем бегстве в Шервуд?
– У меня нет родных, – ответила Тереза, – моя мать умерла два года назад.
– А отец?
Тереза покраснела еще гуще.
– Я не знаю своего отца, – еле слышно призналась она, пряча глаза.
– Никто в Шервуде не упрекнет тебя в этом! – поспешил успокоить ее Гилберт.
Робин осадил Воина и заставил его сойти с тропинки. Вилл остановился рядом с братом.
– Ты куда собрался? – спросил он.
– Мне надо заглянуть к Эдрику, – ответил Робин.
– Тогда нам по пути. Я хочу забрать к нам Дэниса, если ты не против, – и Вилл вопросительно посмотрел на Робина.
– Твой сын перевернет весь лес с ног на голову! – рассмеялся Робин, вспомнив неугомонный нрав племянника и крестника.
– Не задерживайтесь надолго! Ведь сегодня праздник, – напомнил им Джон.
– Робин, а я приглашен? – оживился Гилберт, услышав слова Джона.
– Ты ведь знаешь, что в этот день приглашений не требуется, – ответил Робин. – Мы будем рады всем гостям!
Стрелки во главе с Джоном и Гилбертом скрылись в лесу, а Робин и Вилл свернули в сторону и через час были на окраине Маласэта. Остановив лошадей возле большого добротного дома, обнесенного высоким забором, Робин постучал в ворота. Вскоре за воротами послышались легкие шаги, и звонкий девичий голос спросил:
– Кто здесь?
– Открывай, Тиль, – негромко ответил Робин.
Ворота открылись, и Робин с Виллом въехали в просторный двор.
– Лорд Вилл! Граф Робин! – встретила их радостными возгласами Тиль.
Ей было четырнадцать лет – уже не девочка, но еще не взрослая девушка, похожая на олененка на длинных ломких ногах. Закрыв ворота, она обернулась в сторону дома и звонко крикнула:
– Отец, у нас гости!
В дверях появился высокий седовласый мужчина, статная фигура которого и широкий разворот плеч неопровержимо указывали на то, что прежде хозяин дома имел прямое отношение к ратному делу. Из-под его руки выглянул мальчик семи лет, издавший при виде гостей оглушительный вопль и бросившийся навстречу гостям.
– Отец!!!
Вилл, спрыгнув с коня, поймал мальчика в объятия.
– Здравствуй, Дэнис! – поцеловав сына, Вилл отстранил его, крепко держа в вытянутых руках. – Как же ты вырос с нашей последней встречи!
– Крестный! – с восторгом закричал Дэнис, и Робин, смеясь, перехватил его из рук Вилла в свои объятия.
– Лорд Дэнис! – прогремел голос хозяина дома. – Как вы приветствуете его светлость и лорда Уильяма? Где ваши манеры? Что подумают о вашем воспитании граф и его брат – ваш отец?
Лукаво сверкнув глазами такого же цвета медового янтаря, как у Вилла, Дэнис спрыгнул с рук Робина и склонился в изящном поклоне.
– Ваша светлость! Высокочтимый лорд и отец мой! Позвольте заверить вас, что ваш внезапный визит принес мне неописуемое счастье!
Вилл расхохотался и сгреб сына в охапку.
– Что ты из него пытаешься сотворить, Эдрик? – с легким укором спросил он. – Будущего придворного?
– Учтивого рыцаря, лорд Уильям, – сурово ответил Эдрик – ратный наставник Робина и Вилла с детских лет обоих братьев.
Эдрик посмотрел на Робина, и его лицо просияло радостной улыбкой, как и лица Тиль и Дэниса.
– Милорд! – он подошел к Робину, положил ладони ему на плечи и, полюбовавшись им, крепко сжал в объятиях, забыв о чинности. – Мальчик мой! Тебя так давно не было, что я уже не знал, что и думать. Решил, что ты за своими заботами совсем забыл меня!
– Ты же знаешь сам, что это не так! – рассмеялся Робин, ответно обнимая Эдрика. – Пустишь нас в дом или оставишь во дворе?
Опомнившись, Эдрик сделал приглашающий жест в сторону открытой двери и, заметив, с каким восхищением Тиль смотрит на Вилла, строго сказал:
– Дочь, позаботься о лошадях наших гостей и принеси нам вина. Не стой как изваяние!
В сопровождении Эдрика Робин и Вилл, не отпустивший Дэниса с рук, вошли в дом. Заметив, как гости быстрыми взглядами окинули комнату, в которую привел их наставник, Эдрик укоризненно вздохнул:
– Мальчики, мы давно знаем друг друга! У меня вас никогда не будет ждать засада!
Братья переглянулись и рассмеялись.
– Прости, Эдрик! – ответил Робин. – Привычка.
– Волчья привычка, уместная в лесу, – наставительно заметил Эдрик, оглядывая Робина и Вилла, – а здесь вы в безопасности. Ваш внезапный приезд – просто желание навестить меня или вы приехали по делу?
– И навестить, и по делу, – ответил Робин, – только у каждого из нас свое дело к тебе.
Вошла Тиль с тремя кубками на подносе. Она поочередно подала кубок Робину, отцу и Виллу, который сел на скамью. Дэнис клубком свернулся у отца на коленях. Когда Вилл взял с подноса кубок, Тиль осталась стоять перед Виллом, глядя на него восхищенным взглядом, пока Эдрик, наблюдая за дочерью, сурово не кашлянул в кулак.
– Что же за дела привели вас ко мне? – спросил он.
– Сначала ты, – сказал Робин, посмотрев на брата.
– Я приехал за сыном, Эдрик, – сказал Вилл, и радостный вопль Дэниса оборвал его на полуслове.
– Ты хочешь забрать лорда Дэниса? – перепросил Эдрик, не одернув мальчика замечанием.
Лицо наставника шервудских братьев выразило глубокое огорчение. Тиль, услышав ответ Вилла, тоже расстроилась, и в ее глазах даже заблестели слезы.
– Конечно, ты в своем праве, – вздохнул Эдрик, – но стоит ли так рисковать, забирая последнего из вашего рода в Шервуд? Ведь наш граф так и не озаботился ни достойным браком, ни потомством. Если с вами обоими что-нибудь случится, как мне найти лорда Дэниса?
– Только это тебя и заботит? – спросил Робин, улыбнувшись одними глазами.
– Заботит, милорд! – твердо ответил Эдрик. – У меня есть долг перед графом Альриком и всем вашим родом. С тех пор как вы с братом ушли в Шервуд, я воспитывал лорда Дэниса, чтобы он стал достойным восприемником рода Рочестеров. Теперь, если вы заберете его с собой…
– Эдрик, а ты можешь хотя бы однажды признаться, что испытываешь к кому-либо обычные человеческие чувства, никак не связанные с нашим родом? – с усмешкой спросил Вилл, отпивая вино.
Эдрик смерил Вилла откровенно неприязненным взглядом, но присутствие Дэниса удержало его от нелицеприятных слов в адрес отца мальчика.
– Могу, лорд Уильям. Да, я всей душой привязался к твоему сыну, равно как и моя дочь. Но ты – отец, и твои чувства мне тоже понятны. Ты знаешь мое отношение к тебе. Оно справедливо, но я отдаю должное твоим достоинствам. Наверное, мальчику в самом деле пришла пора побыть рядом с отцом и перенять все то, чему я смог научить тебя.
Вилл, улыбаясь, неопределенно покрутил рукой в знак того, что сумел оценить, с какой учтивостью наставник умудрился найти слова, одновременно не поступившись ни каплей неприязни к старшему из Рочестеров.
– Тиль, собери вещи лорда Дэниса, – приказал дочери Эдрик и поморщился от нового вопля мальчика, которым тот выразил свой восторг от переезда в Шервуд. – Лорд Дэнис, с этой же минуты начните умерять громкость голоса. Лес не терпит криков и суеты!
– Получил? – шепнул Вилл на ухо сыну.
– Это? – Дэнис, рассмеявшись, обвил руками шею отца. – Считай, что он меня погладил!
– Полагаю, что дело лорда Уильяма разрешилось, – и Эдрик перевел взгляд на Робина: – А чего хотел от меня ты, мой мальчик?
– Мне нужны цветы, – ответил Робин и, увидев, как седые брови Эдрика изумленно взлетели вверх, рассмеялся: – Ты же стал садовником, известным всему Ноттингемширу, мой добрый Эдрик! Вот и я приехал к тебе за цветами. Мне нужны розы.
Эдрик поверх плеча Робина бросил взгляд на Вилла, и тот, угадав безмолвный вопрос в удивленных глазах наставника, одними губами ответил:
– Влюблен!
Эдрик хмыкнул, поманил к себе дочь и сказал:
– Тиль, графу нужны розы, – он вопросительно посмотрел на Робина.
– Белые, Тиль, – с улыбкой ответил Робин, – и много!
– Ступай в сад и срежь с кустов все белые розы, – приказал дочери Эдрик.
Робин, незаметно посмеиваясь над любопытством, которое прямо-таки распирало Эдрика, сел рядом с Виллом и пил вино, забавляясь тем, как Дэнис проворно перебирается с коленей отца на его колени и обратно. Вскоре вернулась Тиль, едва удерживая в руках большой ворох белоснежных роз. Уронив их на стол, она принесла отрез ткани и завернула в него цветы. Робин достал две серебряные монеты и положил на стол рядом с розами.
– Милорд! – как ужаленный вскинулся Эдрик.
– Ты не настолько богат, чтобы я мог позволить тебе подобные траты, – спокойно ответил Робин. – А я как раз сегодня забрал часть ежегодного дохода от своих владений.
Эдрик с удовлетворением прищелкнул пальцами и кивнул дочери, которая убрала оставленные Робином монеты в карман фартука.
– И все же ни одна женщина не стоит такой щедрости! – ворчливо заметил Эдрик. – Эти розы дешевле в сотню раз! Хороша ли она собой?
– Хороша, как майское утро, и стоит всего мира, – ответил Робин. – И вот еще что, Эдрик. Мне нужно взглянуть на фамильные драгоценности.
– Зачем бы? – мгновенно насторожился Эдрик и посмотрел на Робина острым, внимательным взглядом. – С ними все в порядке, уверяю тебя!
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Робин. – Я намерен взять некоторые из них.
– А вот это уже не дело! – непреклонным тоном отрезал Эдрик. – Если ты хочешь тратиться на очередную подружку, покупай своей девчонке побрякушки на ярмарке. Но фамильные украшения оставь в покое: их может носить только твоя супруга!
– Она и будет их носить, – ответил Робин, встретив с улыбкой, которая стала еще беззаботней, полыхнувший огнем взгляд наставника.
– Что я слышу?! – возмущенно воскликнул Эдрик. – Ты собрался жениться? На ком, позволь мне спросить?!
– Ох, Эдрик, ты ни капли не изменился! – рассмеялся Вилл, наблюдавший за братом и наставником.
Эдрик бросил в сторону Вилла свирепый взгляд:
– Лорд Уильям, я не нахожу ничего смешного! Ты… – и в голосе Эдрика прозвучала едва различимая нотка презрения, – …ты можешь делать все, что тебе угодно! Ты и так никогда не считал себя связанным долгом, который на тебя налагает имя Рочестеров! Но граф не имеет права жениться на ком ему вздумается! – Эдрик повернулся к Робину и потребовал самым суровым тоном: – Будь так добр, назови имя той, что возомнила себя равной тебе!
– Леди Марианна, дочь барона Невилла, сестра графа Линкольна, племянница принца Ллевелина! – торжественно провозгласил Вилл и, когда Эдрик недоверчиво посмотрел на него, откровенно развеселился: – Тебе достаточно или ты хочешь, чтобы Робин женился на какой-нибудь заморской принцессе?
– Вилл сказал правду. Так и зовут мою девчонку, Эдрик, – улыбаясь одними глазами, негромко подтвердил Робин. – Леди Марианна Невилл, с которой я помолвлен и которую в самое ближайшее время намерен отвести под венец.
Еще мгновение назад недовольное лицо Эдрика расплылось в широкой улыбке.
– Робин, мальчик мой! – воскликнул он и крепко обнял Робина. – Выбери сам украшения для нее! Только, пожалуйста, не говори леди Марианне, что твой старый наставник непочтительно отзывался о ней, не зная, о ком идет речь. И я очень надеюсь получить от тебя приглашение на ваше венчание. А все ты! – бросил он взгляд на Вилла. – Вместо того чтобы веселиться, мог бы сразу сказать, о ком говорит твой брат!
– Я всегда и во всем у тебя виноват! – развел руками Вилл. – Даже в том, что ни Робин, ни я не успели назвать имя его невесты, прежде чем ты впал в неистовство!
Пренебрежительно махнув рукой в сторону Вилла, Эдрик достал из тайника в стене большой ларец, поставил его на стол перед Робином и предупредительно откинул крышку. Сумеречная комната озарилась мерцающим сиянием драгоценных камней. Робин выбрал несколько украшений и спрятал их под курткой. Убрав ларец, Эдрик проводил Робина и Вилла с Дэнисом, потрепал мальчика по волосам и заботливо поддержал стремя Робину. Подавая ему цветы, Эдрик просительно сказал, заглядывая в глаза лорда Шервуда:
– Мальчик мой, приезжай чаще и давай о себе знать. И будь осторожнее, прошу тебя! Ты – моя единственная отрада и надежда на возрождение былого величия! Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. А у тебя слишком горячая голова, мой граф и лорд!
– Сэр Эдрик! – отвлек его возглас Дэниса. – Можно ли мне поцеловать вас на прощание?!
Расплывшись в улыбке, едва сочетавшейся с его суровым обликом, Эдрик обнял склонившегося к нему Дэниса, который уже сидел в седле перед Виллом, и поцеловал мальчика в лоб.
– Храни тебя Бог, лорд Дэнис! Веди себя достойно и не огорчай ни отца, ни крестного, – торжественно сказал Эдрик, потом отбросил всякую чинность и в сердцах воскликнул: – Хотя бы попробуй! Получится не сразу, но ты старайся! И попроси отца, чтобы он начал учить тебя ратному делу! Тогда из тебя выйдет толк.
Пока Эдрик наставлял Дэниса, до стремени Вилла робко дотронулась рука Тиль.
– Вы ведь приедете, лорд Уильям? – прошептала Тиль, поймав взгляд Вилла. – Приедете снова? Может быть, зимой Дэнису будет лучше у нас?
– Посмотрим, малышка! – рассмеялся Вилл, потрепав Тиль по белокурым косам. – До зимы еще далеко.
Покинув Маласэт, всадники свернули с проезжей дороги в лес. Дэнис, вертясь в седле, несмотря на все окрики Вилла, спросил Робина:
– Крестный, ты правда собрался жениться? – и, получив в ответ кивок, воскликнул, сияя глазами от восторга: – И я сегодня увижу твою невесту?!
– Потерпи, Дэн, – улыбнулся Вилл, целуя сына во взлохмаченную макушку. – Ты все увидишь своими глазами, и не только невесту крестного!
– Отец, я так рад, что ты решился забрать меня в Шервуд! – сказал Дэнис, задрав голову, и посмотрел на Вилла. – Наконец-то ты уверился, что я стал взрослым!
– О да, Дэнис! – рассмеялся Робин. – Прошу тебя только об одном: не устрой в Шервуде лесной пожар!
Когда они доехали до лагеря, то увидели на поляне целый табун расседланных лошадей. Вилл, подхватив сына на руки, направился к ярко освещенному входу в трапезную, откуда доносились веселые голоса, а Робин прошел вдоль стены до окна в свою комнату. Он надавил ладонью на неплотно прикрытые ставни и увидел Марианну.
Она сидела возле камина и занималась шитьем. Пламя отбрасывало неровные блики на ее склоненную голову и сосредоточенное лицо. Услышав скрип ставен, Марианна подняла голову и встретилась взглядом с Робином. Улыбнувшись, она отложила рубашку, которую зашивала, подошла и, сложив руки на оконном выступе, прижалась щекой к плечу Робина.
– И давно ты так стоишь? – спросила Марианна, потершись лбом о мягкое сукно его куртки.
Робин рассмеялся и, положив ладонь на оконный выступ, перебрался через него и оказался в комнате. Тонкие милые руки мгновенно обвили его шею, нежные губы коснулись его губ, любимые глаза широко распахнулись навстречу его глазам.
– Все давно вернулись, и только тебя нет и нет! – с нежным укором прошептала Марианна, ласково проводя ладонью по лицу Робина.
– Подожди, ласточка! – прошептал Робин и, не удержавшись, поцеловал ее в лоб. – Поставь цветы в воду, а я схожу в купальню.
Он отдал ей большой сверток, и Марианна, развернув ткань, высвободила розы, едва удержав их в руках.
– О Робин! – только и сказала она, посмотрев на него сияющими глазами, и спрятала лицо в благоухающих лепестках.
Она тоже недавно вернулась из купальни, и ее волосы только-только высохли у огня и пушистым облаком обрамляли тонкое лицо. Из-под их светлой дымки бездонные глаза Марианны казались еще больше и ярче. Длинное платье придавало несказанную женственность ее тонкому стройному силуэту. С трудом оторвав от нее взгляд, Робин подхватил полотенце и ушел в купальню. Когда он вернулся, вытирая на ходу мокрые волосы, Марианна стояла на коленях возле кувшина, в котором она устроила розы, и теперь отделяла один от другого колючие стебли.
Робин окинул взглядом комнату. В ней царил безупречный порядок. На стенах под потолком были развешены пучки сухих трав, каменный пол чисто вымыт, даже мех на огромной медвежьей шкуре блестел темным шелком. На одном из стульев лежала аккуратно сложенная зеленая куртка Марианны, через спинку перевесился ее светло-серый плащ. Возле двери появился второй крюк, на котором повисли ее колчан с луком и стрелами и ножны с мечом.
Робин перевел взгляд на Марианну, подошел к ней и, взяв за плечи, поднял с колен, целуя в затылок.
– Ты ждала меня? – тихо спросил он, поворачивая ее лицом к себе.
– Да, – так же тихо ответила она, подставляя губы для поцелуя. – Я ждала твоего возвращения каждую минуту этого дня!
Пальцы Робина зарылись в густые пряди ее волос, его сухие губы жадно прижались к ее прохладным губам. Тонкий аромат имбирных стеблей, которым она вся была окутана как облаком, кружил Робину голову и опьянял его. Не выдержав, он подхватил Марианну на руки и отнес на постель.
– Подожди, дверь открыта! – шепотом воскликнула Марианна, покорно обвивая руками плечи Робина.
– Я закрыл ее, когда пришел, – ответил Робин, стягивая платье с плеч Марианны, и осыпал поцелуями ее грудь, прижимая к себе ее желанное нежное тело.
Охваченный нестерпимым жгучим желанием, он взял ее стремительно и властно. Но ей пришлась по нраву его несдерживаемая страсть: через минуту она изогнулась в его руках, тесно прильнула к груди Робина и прикусила пальцы, не давая вырваться из горла тихому протяжному возгласу. Робин отбросил ее руку и опалил ее губы приглушенным стоном.
Все еще прерывисто дыша, он уронил голову на постель и медленно, уже с нежностью, а не страстью провел ладонью по лицу Марианны. Сжав ее пальцы в своей руке, он перецеловал каждый из них и прошептал:
– Не делай так впредь, милая. Мне нравится слышать твой голос.
– Тогда я должна увериться в надежности стен, – улыбнулась Марианна. – Не хочу, чтобы мой голос слышал кто-то еще, кроме тебя.
Робин рассмеялся и, поцеловав Марианну, поднялся с постели, увлекая ее за собой.
– Пора одеваться, родная! А то сейчас кто-нибудь начнет ломиться в дверь. Гости уже собрались.
Он достал из сундука и разложил на кровати тунику из шелка молочного цвета с вышивкой серебром по вороту, подолу и вдоль узких длинных рукавов, верхнее платье из светло-серого бархата, очень подходившего к глазам Марианны, и туфли такого же цвета. Марианна с восхищением посмотрела на это великолепие и, не удержавшись, погладила нежную бархатную ткань.
– Это тоже сшила Кэтрин? – изумленно спросила она.
– Нет, этот наряд шили в Ноттингеме, а Кэтрин приготовила для портного мерки с тебя и помогла мне выбрать ткани, – улыбнулся Робин. – С выбором я бы и сам справился, но ей так хотелось поучаствовать, что пришлось уступить и взять ее с собой.
Марианна надела роскошный наряд и, тщательно оглядев себя в зеркале, с грустью провела ладонью по волосам.
– Слишком короткие, чтобы хоть как-то уложить их! Если только убрать под обруч, как днем. Не очень будет смотреться с таким нарядом, но другого выхода нет.
Посмотрев поверх ее головы в зеркало, Робин загадочно улыбнулся.
– Сейчас приведу того, кто справится с твоими волосами! – сказал он, вышел из комнаты и через минуту вернулся вместе с Кэтрин.
– Ах, Мэриан! Как тебе идет этот наряд! – всплеснула руками Кэтрин, с восторгом оглядывая Марианну, и посмотрела на Робина: – Правда мы с тобой молодцы?
– Правда, дружок, – улыбнулся Робин, отвечая Кэтрин поцелуем в щеку, – а теперь придумай, как уложить Марианне волосы, чтобы они соответствовали наряду.
– Проще простого! – рассмеялась Кэтрин. – Я уже все придумала. Мэриан, садись на стул, я сейчас тобой займусь! А ты покажи украшения, которые собирался привезти, чтобы я причесала Марианну, видя то, чем ты решил ее украсить.
Робин разложил на столе золотую диадему с аметистами редкого мятного цвета, серьги и пояс с такими же аметистами. Безупречно прозрачные, один к одному, аметисты засияли в огоньках свечей.
– Ага! – торжествующе воскликнула Кэтрин, рассмотрев украшения и в особенности диадему. – Теперь я точно знаю, как надо сделать! Твоя одежда в комнате Вилла, переодевайся и иди в трапезную, Робин, а я позову тебя, когда мы закончим!
В комнате брата Робин нашел заботливо разложенные Кэтрин рубашку из белого шелка и верхний наряд из бархата глубоко-синего, почти черного цвета. Он быстро переоделся и застегнул пояс, надев в довершение золотую рыцарскую цепь с гербом Рочестеров.
В трапезной было многолюдно. Бесчисленные факелы заливали большую залу ярким светом. В очаге на вертелах жарились оленьи туши. Длинные столы были накрыты к праздничному ужину и украшены цветами и листьями. Букеты цветов украшали потемневшие от времени каменные стены. Пол застилали свежесрезанные ветки можжевельника и вереска, отчего воздух в трапезной был напоен терпким смолистым ароматом. Лорда Шервуда встретили громкими приветственными возгласами.
Первым к Робину подошел Гилберт, сжимая под локоть руку Терезы, которая смущенно оглядывалась вокруг.
– О лорд Робин! – восхищенно прошептала Тереза при виде Робина. – В этом наряде вы похожи на короля!