Мисс Дичембре и клан Луны

В трубке

Мистер Лунро сидел на деревянной скамейке в центре террасы. Его вытянутая фигура сливалась с оплетавшими фасад виноградными лозами. Засохшие листья покрывали стены и окна дома, хотя к этому времени года ветер давно должен был сорвать их с ветвей, разметать по двору и покрыть инеем.

– Ой, мистер Лунро, вы меня напугали!

– Странно. Я не собирался никого пугать.

Мистер Лунро жевал погасшую трубку и смотрел, как солнце садится за горизонт. В закатном свете ели за кованой решёткой забора горели как факелы.

Дичембре вздрогнула. Она снова вспомнила огонь в печи, дым от брюк Корвина, испаряющуюся кудрявую шевелюру.

– Ваш сын исчез, – проговорила она. Сердце бешено колотилось.

Мистер Лунро спокойно перевёл взгляд на Дичембре:

– Уверен, он где-то в доме, поищите получше. В чайнике смотрели?

– В чайнике?

– Ну да. Или в кастрюле: он обожает тушёного кролика.

Дичембре было не до шуток. Она всё ещё ощущала едкий запах дыма, слышала шипение гаснущих свечей и пронзительное эхо голоса Корвина, звеневшее в абажуре.

– Он исчез, – повторила она, – рассеялся, испарился. Превратился в дым и скрылся в печи.

Мистер Лунро вынул трубку изо рта, выпустил облачко дыма. Дичембре готова была поклясться, что ещё мгновение назад трубка не горела.

– Я понял, спасибо, что предупредили. А теперь можете вернуться наверх.

– Н-но…

– Можете вернуться и собрать свои вещи. Вы уволены, мисс Дичембре.

Уволена? Неужели опять?

– Я не понимаю, – произнесла Дичембре, опершись на старые облупившиеся перила. Лепестки краски осыпа́лись с них, как пепел.

– Вы потеряли из виду моего сына. Вы оставили его одного в печи. «Никогда не терять ребёнка из виду» – вот первое правило няни.

Мистер Лунро достал из кармана пиджака часы на цепочке, открыл крышку, постучал пальцем по круглому циферблату.

– Вот и новый рекорд для вашего резюме. Тридцать семь минут – няня сына Чёрного Человека.

Дичембре замерла, точнее, попыталась замереть. Ноги подкашивались: казалось, терраса качается под ними, как плот на волнах.

– Что вы сказали?

Мистер Лунро снова вынул трубку изо рта, выпустил ещё одно облачко дыма. Дичембре по-прежнему не видела красного сияния в трубке. Сомнений не было: трубка действительно не горела.

– Объявление в «Вечернем Кошмаре» было яснее ясного, ни единого туманного или дымного слова, – искренне рассмеялся мистер Лунро.

Мисс Дичембре всё ещё было совсем не до смеха. Она торопливо рылась в карманах юбки в поисках обрывка газеты.

– Не может быть! – бормотала она, пока вытаскивала и аккуратно разворачивала листок.

«Требуется няня для сына Ч».

Палочка у «Ч» была оторвана – не буква, а чернильный крючок, подцепивший кусок грязи.

Она сняла этот клочок газеты с подошвы клиента несколько дней назад, когда ещё чистила обувь на перекрёстке Фоскор-стрит и бульвара Бора – несуществующей улицы, которая на самом деле была лишь изображением на стене дома. В тот же день Дичембре уволили, и она решила, что это судьба и ей наконец улыбнулась удача. Теперь она не была в этом уверена, мысленно дополняя текст недостающими словами: «Требуется няня для сына Чёрного Человека».

Тем временем сам Чёрный Человек, мистер Лунро, сидел на фоне вьющегося винограда и с любопытством смотрел на неё. Дичембре не могла пошевелиться, каблук одного ботинка указывал на ворота, мысок другого замер между досок настила террасы.

Мужчина махнул рукой – и его пальцы превратились в дым. Они потянулись к деревянным перилам, обволокли резной рисунок на колоннах и выхватили клочок бумаги, который Дичембре только что крепко сжимала пальцами.

– А-а-а-а! – Дичембре вздрогнула, отскочила к лестнице, начала спускаться, но на нижней ступеньке споткнулась, запуталась в юбке и развязанных шнурках ботинок и упала на спину.

Девушка поползла к воротам, цепляясь руками за рыхлую, поросшую дикой травой землю и изо всех сил отталкиваясь ногами, в ужасе, которого не испытывала никогда в жизни. Не считая недавнего момента, когда рассеявшийся Корвин кричал на неё из чёрного вихря пепла.

– Да полно вам, мисс Дичембре! – Мистер Лунро пролетел через террасу, лужайку и изящно приземлился прямо перед ней. – Не бойтесь, я же не на работе.

– Чёрный Человек, – пробормотала Дичембре, обхватила голову руками и свернулась калачиком в траве.

– Поверьте, мисс, я не злодей. И мне совсем не нравится то, что я делаю.

После этих слов Дичембре слегка приоткрыла лицо.

– Так зачем же тогда делаете? – спросила она чуть слышно.

– Затем, что это моя работа, – вздохнул мистер Лунро, – другой я не обучен.

Мужчина протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Дичембре внимательно осмотрела её: жёсткая, погрубевшая от возраста кожа была покрыта мягкими седыми волосками, топорщившимися на костяшках. Рука была тёплая, но не раскалённая. Дичембре ухватилась за неё и встала.

* * *

– Так вот в чём дело… Значит, произошло недоразумение, – заключил мистер Лунро и вернул Дичембре смятый обрывок «Вечернего Кошмара».

Теперь они оба сидели на деревянной скамейке в середине террасы. Дичембре примостилась на краю, подальше от мистера Лунро. Она смотрела вниз, крепко сжатые кулаки лежали на коленях.

– Надеюсь, вы хотя бы успели попробовать фирменные корзиночки Нидии, ну то есть мисс Малхони. Они восхитительны! – сказал мистер Лунро, поглаживая усы.

Дичембре вздохнула: нет, она не успела откусить ни кусочка. Надо бы радоваться, что она покинет имение Лунро в целости и сохранности, но из головы никак не выходило, что на дворе зима, а у неё ни работы, ни жилья. Как же ей хотелось хоть одну ночь поспать на той мягкой кровати!

– Моя работа ничем не отличается от других! – воскликнул мистер Лунро, оторвав Дичембре от её мыслей. Он не смотрел на неё, снова вглядываясь в горящие деревья на горизонте. – Это ремесло передаётся в нашей семье из поколения в поколение. «В жизни каждого должен быть огромный страх, страх, по сравнению с которым все другие страхи кажутся пустяком», – говорил мне мой отец. А ему – его отец.

Мистер Лунро замолчал ненадолго, пожевал свою трубку, выпустил облачко дыма и продолжил:

– Я никому не причиняю вреда. Это как в цирке, вы должны понять. Я просто устраиваю представление: хлопаю дверями, пускаю тени по стенам. Только в цирке дети аплодируют, а на моих представлениях кричат. Некоторые прячутся под одеяло, некоторые убегают в постель к родителям или старшим братьям и сёстрам. Некоторые дети зажигают свечи, другие поют, чтобы заглушить страх, третьи бормочут: «Это всего лишь сон», «Сейчас всё пройдёт» или – моё любимое – «Чёрного Человека не существует».

Ещё одна пауза, ещё одно облачко дыма.

– Главное – они что-то да делают и сами или с небольшой помощью преодолевают страх. А тот, кто в детстве победит страх перед Чёрным Человеком, одолеет и все другие страхи, когда вырастет. Ну что, по-прежнему считаете меня монстром?

Дичембре потрясённо помотала головой. Она слышала страшилки о Чёрном Человеке, но это были… всего лишь страшилки. А теперь она не могла не верить в то, что увидела и испытала в этот день, забыть, как дыхание перехватило от золы, и то ощущение, будто она тонет в мутном озере. Она привыкла к всевозможным трюкам и фокусам, но превращение Корвина – это было совсем другое.

– Мне… мне жаль, я не должна была так реагировать.

– Не волнуйтесь! Это обычное дело, – успокоил её мистер Лунро. – Няни, которых присылает агентство, знают, куда идут, и всё равно, когда Корвин превращается, с визгом убегают без оглядки и потом даже за вещами не возвращаются.

Так вот откуда в комнате столько женской одежды, шляп и косметики. Осталась только одна загадка: почему на сундуке с печными приспособлениями было выгравировано имя Дичембре.

– А к-как моё имя оказалось на сундуке? – отважилась она.

Мистер Лунро поднял бровь.

– Ну, вы были единственной, кто откликнулся на объявление в газете. Думаю, остальные решили, что это шутка.

Ответ немного разочаровал мисс Дичембре.

– Понятно. Значит, поэтому вы меня и взяли на работу.

– Не совсем. – Мистер Лунро обхватил колено, скрестил пальцы рук, наклонил голову набок и улыбнулся. – Я взял вас, потому что вы меня удивили, – произнёс он, и его улыбка превратилась в смех, а смех – в глубокое многоголосое эхо. – Видите ли, мисс Дичембре, мой ребёнок необычный, и он нуждается в необычном уходе. Кажется, только вчера я баюкал его в чаше этой трубки…

Вместо того чтобы умилиться, Дичембре содрогнулась. Она представила белое, с крошечными красными глазками личико малыша Корвина, усыпанное пеплом, как сыр чёрным перцем.

– Корвин развит не по годам. В его возрасте мне с трудом удавалось рассеять руку и заставить дымиться кончики волос. – С этими словами мистер Лунро потрепал пальцами свою уже седую шевелюру. – Но он пока не владеет своей силой. Я боюсь, что если он превратится слишком надолго, задержится где-нибудь в печи или зажжённом камине, то уже не сможет вернуть свой нормальный облик.

Дичембре кивнула, хотя и не до конца понимала смысл его слов.

– Я приглашал нянь со всей страны. Все они были квалифицированные, опытные. Но ни одна не могла угнаться за Корвином. Потому я и дал объявление в газету, решил, что мне нужен человек другого склада. Необычный – как и мой сын. Когда я увидел вас сегодня, я подумал…

Дичембре прикрыла глаза. Неужели она дождётся от него комплимента?

– …я подумал…

Дыхание так и перехватило.

– Подумал, что вы страшно неуклюжая.

Дичембре чуть со скамейки не упала.

– Но потом вы запрыгнули на стул, на кресло, даже на глобус. И я подумал: «Надо же: неуклюжая, а такие трюки выделывает!»

Это было не совсем то, чего Дичембре ожидала, но всё равно мягкое тепло разлилось по сердцу, а щёки покраснели.

– Мне действительно жаль, что…

– Я хочу попробовать ещё раз.

– Что?

Дичембре вскочила, лоза за её спиной закачалась.

– Я хочу попробовать ещё раз, мистер Лунро, я уверена, что могу лучше.

– Хм-м-м, – протянул мистер Лунро, поглаживая пучок седых волос на подбородке. Ещё пару минут назад его борода была намного гуще. – Что вы подразумеваете под «лучше»?

– Я не упущу Корвина из виду ни на секунду.

– А ещё?

– Если потребуется, я подпрыгну до самого потолка и поймаю его.

– Уверены?

– И я сотру с его лица всю сажу. А если повезёт, то и самодовольную ухмылку.

Мистер Лунро встал, распрямив свои длинные, как у паука, ноги, ещё раз взглянул на карманные часы.

– Ладно, будь по-вашему, – сказал он, протянул мисс Дичембре руку и подвёл её к входной двери. – Вот только для всего этого вам не помешали бы печные инструменты.

– Что вы имеете в виду?

– Корвин наверняка воспользуется вашим отсутствием и украдёт их. Он ведь мальчик, как говорится, вспыльчивый.

– Да уж… А как работают эти инструменты, мистер Лунро?

Дичембре обернулась, но мужчины уже не было. Только полоса дыма пронеслась над острыми пиками кованых ворот и исчезла среди не менее острых теней деревьев.

В чайнике

Дичембре бросилась в свою комнату. Хлопья пепла падали с потолка, как снег, на полу валялись вырванные страницы и обгоревшие носки. Пустой сундук стоял у окна, повсюду – на мебели, стенах и занавесках – виднелись выжженные отпечатки маленьких ручек.

Вне себя от злости, Дичембре отправилась искать Корвина. Она обошла все комнаты на втором и третьем этажах, галерею, бесконечные лабиринты коридоров. Смотрела под кроватями и коврами, в шкафах и буфетах, внутри сундуков и ларей. Потом она вспомнила слова мистера Лунро о том, что его сын обожает плескаться в кастрюле с тушёным мясом, и осмотрела все канделябры, дымоходы и масляные лампы.

Наконец девушка спустилась на первый этаж. На мгновение ей почудилось, будто Корвин промелькнул в столовой, между мягкими диванами и столиками, но оказалось, это всего лишь тень старой вешалки. Оставалось только пойти на кухню, чтобы немного успокоиться в тепле камина и компании мисс Малхони.

Красная лакированная дверь кухни располагалась под лестницей. За ней была ещё одна лестница в пять ступеней: она вела в просторную комнату, хранившую бесчисленные поварёшки и вилки, кастрюли и сковородки. С потолочных балок свисали букеты засушенных цветов и трав. Разноцветная мозаика на полу напоминала причудливое лоскутное одеяло.

Мисс Малхони сидела на стуле возле камина и вышивала. У её ног стояла корзина с лоскутками, катушками и пяльцами.

– Я весь вечер его ищу, – вздохнула Дичембре и села рядом с экономкой. – Всё, сдаюсь, Корвина нигде нет!

Девушка пожала плечами, и ей показалось, будто огонь в камине сделал то же самое. Пламя вздыхало и оседало между поленьев, его всполохи становились всё тусклее – казалось, вот-вот потухнет. Дичембре осмотрелась вокруг в поисках инструментов для розжига.

– Мисс Малхони, огонь гаснет, не подскажете, где кочерга?

Мисс Малхони покачала головой.

– В этом доме нет кочерёг. Мистер Лунро их не любит.

– А чем же тогда ворошить поленья?

– Хозяин ворошит голыми руками, и господин Корвин тоже.

Дичембре нервно сглотнула. Одно дело – смириться, что новый работодатель и его сын умеют испаряться, другое – принять, что они могут перемешивать горящие поленья без кочерги.

Девушка вздохнула, скользнула на край стула, стала всматриваться в камин. Она надеялась увидеть среди искр затухающего пламени ноги Корвина, но ничего не увидела и, разочарованная, снова откинулась на спинку. Может, и правда пора сдаться и прекратить поиски…

Кухню заполнил свист чайника.

Дичембре вскочила, вмиг оказалась у плиты и набросилась на струйку пара, поднимавшуюся из медного носика.

– Вот ты где! Поймала! Теперь не уйдёшь! – кричала она, пытаясь ухватить горячий пар руками.

– Что вы делаете?

За её спиной, размахивая только что вышитой прихваткой, стояла мисс Малхони.

– Я подумала… – Дичембре увидела, как пар рассеивается между горшками с проростками и развешанными по стенам гирляндами из сухих цветов. – Не обращайте внимания, – пробормотала она, возвращаясь в кресло.

Мисс Малхони выключила плиту и с загадочным выражением лица невозмутимо произнесла:

– Заварю вам чай.

* * *

Вода бежала из носика чайника, пока не наполнила керамическую чашку до самых краёв.

– Что ж, доброй ночи! – произнесла мисс Малхони и вышла из кухни.

Дичембре осталась одна. Она полюбовалась ломтиком апельсина на дне дымящейся чашечки чёрного чая, взяла её, поднесла к губам. Медленно вдохнула пряный пар, наслаждаясь запахом корицы; пар щекотал её щеки, щипал за нос. И надо сказать, сильно щипал.

– Ай! – вскрикнула Дичембре и посмотрела в чашку.

Столб плотного пара молочного цвета, напоминавший детскую руку, поднимался из чая и хватал её за нос. Да, определённо это и была детская рука, и чем сильнее Дичембре старалась вырваться, тем сильнее становилась хватка.

Девушка корчилась и раскачивалась из стороны в сторону, пока не опрокинула горячий чай на себя, а чашка с дребезгом не упала на пол.

Пар вырвался наружу, скользнул за стол, сгустился и превратился в мальчика: облако дыма стало кудрявыми волосами цвета воронова крыла, тонкие полоски пара – тощими костистыми ногами.

Корвин сел на стул напротив мисс Дичембре, стряхнул с себя последние струйки дыма, как ворон стряхивает выпавшие перья. Края воротника и щёки, как и при первой их встрече, были все в саже. Мокрые пряди прилипли ко лбу – наверное, потому что он прятался в водяном паре.

– Ты всё ещё здесь? – спросил мальчишка и устроился поудобнее, чтобы в полной мере насладиться зрелищем, как нянька кашляет и плюётся, пытаясь отдышаться. – Я слышал, что сказал тебе отец.

Дичембре расправила плечи, прочистила горло и хриплым, болезненным голосом произнесла:

– Он сказал, что верит в меня.

– Он сказал, что ты неуклюжая.

Дичембре закашлялась ещё сильнее.

– А ещё я слышал, что ты ему сказала.

– Что я буду стараться изо всех сил?

– Ты сказала, что я спрятался в печи! – Корвин широко раскрыл рот и показал ей красный раскалённый язык. – Теперь отец будет злиться на меня. А я – на тебя.

Пугающая ухмылка появилась на его лице. Дичембре стало не по себе.

– Как ты попал в чашку? – спросила она, изображая спокойствие. – Я и не заметила, когда ты прошмыгнул…

– Тихий и незаметный – самые важные качества Чёрного Человека, – ответил Корвин и гордо выпятил грудь.

– У нас с тобой как-то не задалось при знакомстве. Может, попробуем ещё раз?

Дичембре вытерла руку о бок и протянула Корвину. Мальчишка посмотрел на неё с вымученной улыбкой, встал, обогнул стол, прошёл мимо и сел у камина. Закатал рукава и сунул руку в раскалённые головешки.

Дичембре не сдавалась.

– Я тебя по всему дому искала. Верни мне мехи и остальные приспособления.

– А, точно. И зачем же они тебе?

– Я сама толком не знаю, – призналась она. – Наверное, чтобы ухаживать за тобой.

Корвин обернулся, встал. Чёрные кудрявые локоны закачались, приоткрывая уши.

– Так ты правда думаешь, что сможешь угнаться за мной? – Корвин заложил руки за спину и широкими шагами заходил по кухне из стороны в сторону, будто пытался измерить её; одна рука мальчика была краснее, чем другая.

– Думаю, да. Даже уверена, – ответила Дичембре.

Корвин остановился, взялся за подтяжки, как за цепочки качелей, начал раскачиваться на месте взад-вперёд. Потом запустил руку за спину и вытащил что-то. Это были деревянные мехи, те самые, с отпечатком ладони посередине ручки.

– Посмотрим! – с вызовом заявил Корвин и побежал, петляя между столами.

– Отдай! – крикнула Дичембре и со всех ног помчалась за ним.

– Ты не это ищешь? – Корвин схватил со стены поварёшку и запустил ею в незадачливую няню.

Она увернулась, поварёшка пролетела мимо, сделала сальто в воздухе и нырнула в корзину с вязанием мисс Малхони.

– А ну отдай! – не сдавалась Дичембре. Вытянув руки вперёд в надежде схватить мальчишку, она бегала из угла в угол, огибала столы, перепрыгивала через опрокинутые стулья и табуретки.

– Это отдать? – Корвин сорвал с крючка на стене медную кастрюлю. Кастрюля отскочила от пола и укатилась.

Дичембре остановилась отдышаться, торопливо осмотрелась по сторонам и заметила, что Корвин начинает превращаться: руки у плеч распушились, как серые перья на крыльях совы. Дичембре нырнула в вязальную корзину и вынырнула оттуда с мотком перепутавшихся ниток в волосах и деревянными пяльцами в руке. Ей вспомнился цирк и игровые лавки вокруг шатра, которые менялись каждый сезон. Осенью на облетевшем дереве развешивали мешочки с призами, и, чтобы выиграть один из них, надо было закинуть на ветку несколько деревянных колец.

Маленькие деревянные пяльцы не сильно отличались от тех колец, а тощие ноги Корвина напоминали сучки. Дичембре поднесла пяльцы к носу, выбрала мишень, прицелилась и сделала бросок.

Пяльцы пронеслись над ковровой дорожкой и зацепили лодыжку Корвина в тот самый момент, когда он начал взлетать. Мальчишка упал вперёд, потерял ботинок и выронил мехи.

– Есть! – Дичембре с ликующим видом побежала забирать драгоценный трофей, который доверил ей мистер Лунро.

Но Корвин оказался быстрее. Он занёс руку, которой только что копался в горящем камине, и с яростью вцепился в край дорожки. Ковёр под раскалёнными пальцами зашипел, загорелся, сморщился. Как только Дичембре наступила на него, Корвин рванул за край, и нянька исчезла в складках дорожки.

Корвин снова переиграл её. Он встал, потёр лодыжку, обернулся облаком дыма и поплыл в сторону мехов. Облако двигалось не прямо, покачивалось вверх-вниз, как будто ему тяжело парить в воздухе, как будто оно хромает – насколько облако вообще может хромать.

Дичембре поняла, что это её шанс. Она вскочила, прыгнула на табуретку, оттолкнулась, повисла на люстре. Вцепившись в металлические рожки, покрытые золой, стала раскачиваться взад-вперёд. Затем в подходящий момент отпустила руки, выгнула спину и приземлилась на другом конце кухни, прямо возле мехов. Корвин всей своей кружащей дымно-пыльной массой бросился на неё.

– Нет! – взвизгнула Дичембре, зажмурилась и прижала мехи к груди. Тканевая гармошка сложилась, деревянные ручки сжались, из тонкого носика вырвался лёгкий, прохладный ветерок.

Когда Дичембре открыла глаза, дым вокруг Корвина исчез, волосы не развевались над головой. Он снова стал обычным ребёнком.

Дичембре прищурилась, покрепче сжала ручки мехов и с торжествующей улыбкой произнесла:

– Так вот как они работают!

* * *

В корзине мисс Малхони Дичембре нашла полоску тонкой, как бинт, хлопчатобумажной ткани. Она идеально подходила, чтобы перевязать Корвину лодыжку. Дичембре подошла к мальчишке, но тот её оттолкнул.

– Мне жаль, что с твоей ногой так вышло. Я не хотела.

– Какая из тебя няня? – проворчал он в ответ.

– Начинающая, – призналась Дичембре. – Я кое-чего не понимаю: когда ты превратился, почему не полетел выше и быстрее?

– Потому что у меня нога болит.

Дичембре озадаченно посмотрела на него, Корвин фыркнул.

– Даже если я превращаюсь в дым, это не значит, что я не чувствую боли. Как мне летать, если я ходить не могу?

– М-м-м, – задумчиво промычала Дичембре.

Она по-прежнему не понимала, что за магия окружала мистера Лунро и его семью, но она видела, как Корвин словно впитал огонь камина, а потом прожёг ковёр так же, как вещи в её комнате. Она видела, как мальчик превращается в дым и как становится ребёнком, стоит только нажать на ручки мехов. Она ещё многого не знала, но чувствовала, что первый шаг сделан.