Директора усадили на табурет, пристегнув наручниками к столешнице. Не дёрнешься, не встанешь. Пропала птичка, увязнув сначала коготком.
Следак зыркнул недобрым взглядом. Взяв планшет, скучным голосом уточнил личные данные. Задал несколько второстепенных вопросов, пытаясь усыпить бдительность. И внезапно, резко перейдя на "ты":
– Ну что, говорить будешь? Или из тебя всё вытягивать придётся? Лучше, чтобы не пришлось. Для тебя – лучше!
Заиграл желваками, распаляясь и накачиваясь злобой. Значит, будет бить. Знать бы ещё – за что…
Директор не дёрнулся и не повысил голоса, чтобы не давать повода. Ответил ровно и спокойно, чтобы на записи было видно, кто первый сорвался.
– О чём говорить? Я не понимаю. Если вы о крушении транспортника, то есть приказ Первого секретаря о…
Следователь грохнул кулаком по столешнице, расчётливым движением сметая на пол недешёвый планшет. Смотри, мол, в каком я бешенстве – казённую вещь о пол готов разнести.
– Хватит пургу нести! Какой, нахрен, транспортник? Какой приказ? Ты зачем, падла, объект взорвал?
Это что-то новенькое. Спокойно, спокойно. Пусть бесится, пусть силы тратит, а вот Директору они ещё пригодятся.
– Я не понимаю, о каком объекте идёт речь.
– Он не понимает! – театрально поворачиваясь к камере, всплеснул руками следователь. И коротко, без замаха, ударил в лицо так, что потемнело в глазах.
Директор сплюнул кровь и картинно, выигрывая секунды, замотал головой. Что он несёт? Какой объект? Уж не тот ли, что в тройном ударном? Получается, рванули его? Но кто? Но как? Неужто земные умудрились обойти все стянутые туда силы?
– Я повторяю вопрос, – процедил сквозь зубы следователь. – Для чего заговорщики под твоим руководством уничтожили секретный объект на Терра Ноахис? Как туда проникли – уже понятно, доступ у вас был. Но вот как вы, твари, Родину и Партию предать смогли? Сколько вам заплатили? Что пообещали?
Удар. Ещё один. Загудело в ушах, поплыла в глазах комната. Похоже, что будут разделывать под орех, невзирая на прошлые заслуги. Но сознаваться он не будет. Не в чем сознаваться.
Директор разлепил разбитые губы:
– Я… не знаю… Отдел… не предавал…
– Не предавал? А кто объект рванул? Чьи радиопереговоры мы перед взрывом засекли, чей транспортник на радарах поймали? Думали, такие спецы, что равных вам нет? Что бога за бороду ухватили?!
– Ду…
– Что? Не слышу!
– Дурак… ты… – прошептал из последних сил Директор. – Наши бы… так… не наследили…
– Хорошо, допустим, – внезапно успокоился следователь. – Тогда расскажи, что за секретные приказы отдел ваш грёбаный от Первого получал?
– За… зачем?
– Ну как? – зло улыбнулся следак. – Если, например, вам товарищ Первый секретарь диверсию приказал устроить – то это же другое дело. А даже если не приказывал, то всё равно – учтёт суд, что ты со следствием сотрудничал, скостит срок. И потом, ты же недавно на должность заступил. Может, и не виноват вовсе, может, предшественник покойный всё это устроил. Вот и расскажи, чем вы там занимались. Глядишь, имя от наветов очистишь, получишь "условку" – и свободен. Отделу вашему всё равно кранты, не сегодня завтра расформируют. А тебе ещё жить и соцбалл восстанавливать. Долго жить и ещё дольше – восстанавливать!
Может и правда – рассказать? Отдел уже не спасёшь, а в тюрьму не хочется.
Директор резко одёрнул себя, отгоняя предательскую мыслишку. Не должен он говорить, не имеет права. Что бы ни случилось – не имеет!
– Я… не могу…
– Ты что, падаль, кочевряжишься? – заорал следователь. – Ты ведь отсюда не в тюрьму – к стенке отправишься! Прямо здесь, прямо сейчас! Быстро говори, какие приказы тебе отдавал Первый. Последний шанс даю, ну!
Что-то неясное тут творится. С чего это СБМ интересуется полученными от Первого приказами? Они что, забыли, что Отдел на особом положении? И почему не обратились напрямую к Хозяину? Не потому ли, что диверсия в кратере – просто предлог? И предатели завелись вовсе не у "дьяволов"?
Похоже, нет у этой задачки хорошего решения. Тут что пеньком о сову, что совой о пенёк – всё одно не жить сове. Один теперь шанс вырваться – сразу на тот свет, чтобы жилы на шомпол не мотали. Но для этого надо разозлить противника. Хорошо разозлить, качественно. До кровавой пелены!
– Я… скажу… Всё скажу… Не надо больше… Не бей…
Следователь подошёл. Наклонился поближе, чтобы выслушать признание, и тут же отшатнулся от плевка в лицо. Получив вдогонку корявый (потому что руки прикованы к столу), но сильный пинок мыском ботинка по голени. Так, что от боли скрутило.
– Ур-р-рою, падла!
– Маму свою урой, паскуда!
Директор закрыл глаза и приготовился. Пусть бьёт посильнее, от души. А Директор вовремя подставится виском, чтобы – наверняка. Чтобы сразу в мир иной.
Но ударов не последовало. Вместо этого, послышался звук открывающейся двери и кто-то, быстро пройдя мимо пленника, уселся на место следователя.
– Здравствуйте, товарищ директор, – послышался чей-то знакомый голос. Директор осторожно открыл глаза и узрел напротив себя… погибшего командира Ареса. Погибшего не понарошку, погибшего дважды. Во второй раз – уже по-настоящему, о чём чёрным по белому было написано в протоколах вскрытия.
Директор почувствовал, как вскипает от ярости. Какого хрена тут творится? Что за игры с арестом и битьём? Да он их в порошок! Да он их…
– Успокойтесь, товарищ директор. Как вы себя чувствуете? Вам нужен врач? Я могу позвать, он за дверью.
Только сейчас Директор понял, что последние мысли выкрикивал вслух. Давно он так не злился, надо взять себя в руки. Пока ещё неясно, чего они хотят. И кто такие эти – они.
Смерив бывшего подчинённого взглядом, Директор ответил сквозь зубы:
– Нормально всё. Не надо врача. Ты мне лучше скажи…
– …что здесь происходит, – кивнул бывший контрдиверсант. – Вас арестовали с подачи Отдела. Нужно было удостовериться, что вы… ммм… адекватны вашей новой миссии.
– Какого к чертям Отдела? – взорвался Директор. – Нет больше Отдела! Это ты объект взорвал? Зачем? На земных работаешь, сволочь? На меня решил всё повесить?!
– Всё совсем не так, – пропустил ругань мимо ушей собеседник. – Отдел никуда не делся. По приказу Первого ваш предшественник подготовил и осуществил вывод "дьяволов" из официальной иерархии. Я был одним из первых. Мне и паре других "мертвецов" была поставлена задача заняться отбором кадров. Тех, кто не побоялся бы навсегда уйти из жизни. Это было непросто. Некоторые заартачились, от них пришлось избавиться. Жестоко, но у нас не было выбора. Никто не должен знать, что Отдел продолжил существование в другом качестве. Даже свои!
– Всех, кто согласился, "вывели" через авиакатастрофу. Нас больше нет. Но мы есть. Не хватало одного – опытного руководителя. Такого, как вы. Первый секретарь доверял вам, но полной уверенности, что вы захотите исчезнуть, у него не было. Ещё были сомнения насчёт бойцовских качеств, которые могут потребоваться на новом месте. Проще говоря, нужно было понять, не превратились ли вы в замшелого бюрократа, не утратили ли боевой дух. Поэтому мы были вынуждены устроить небольшой спектакль, чтобы проверить вас в деле. Примерно так же, как когда-то проверяли меня.
– А если бы на допросе я сломался? Если бы заговорил? То тогда… Я тебя правильно понимаю?
– Правильно, – кивнул "дьявол". Теперь уже точно – дьявол. Только рогов и копыт не хватает.
– Зачем Первый начал трансформацию? Чем мы не устраивали его в официальном качестве?
– Об этом лучше спросить у него. Могу лишь сказать, что приказ пришёл сразу после обнаружения артефакта.
Ах, вот как? Интересно. Что ж, вполне в духе Хозяина. Чует большие перемены и готовится. Но ведь объект…
– Что с маяком? Он действительно взорван?
– И да, и нет. Был взорван ведущий к нему проход, который теперь всё равно не нужен. Технический персонал перебрасывается к объекту через гипертоннели. Для всех остальных, включая Политбюро и СБМ, артефакт прекратил существование в связи с повторной, руками изменников, диверсией. На данный момент в кратере установлена закрытая зона, большинство войск – выведены. В целом, тема закрыта.
Красиво. Продуманно. Сейчас Первый устроит показательный разгром "дьяволов", которые на деле – недалёкие, специально прикомандированные на расправу, назначенцы. Отдел расформирован, артефакт уничтожен, предатели – пойманы и наказаны. Финита!
– Как вы обставите мой уход? Внезапная гибель может привлечь ненужное внимание. Особенно подозрительно моя смерть будет выглядеть на фоне мора, случившегося в Отделе в последнее время. Будут вопросы.
– Вы правы. Вас расстреляют перед строем после дачи признательных показаний.
"Дьявол" придвинул к Директору бортовой и включил голограмму. На ней Директор увидел… себя. Во всём сознающегося – себя.
– Это что? Компьютерный фейк? Любая экспертиза раскусит.
– Не фейк. Это приговорённый к "вышке" заключённый, которому выпал шанс помочь перед смертью своей семье. Лицо ему подправили, пропорциями тела он идеально похож на вас. Мы нарочно обрядили его в мешковатую одежду и ухудшили качество съёмки, чтобы сделать невозможным детальное изучение. Конкуренты не станут глубоко копать, наоборот – вздохнут спокойно. Да и мы в их дела лезть не будем, нам не до политики. Первый секретарь поставил перед Отделом важную задачу, которую он не может поручить никому другому. Я думаю, вы догадываетесь – какую.
Грамотно работают, не оставляя ни единой лазейки. Вздумай он отказаться, навеки будет заклеймён предателем. Прожив после этого недолгую и очень позорную жизнь.
– Хорошо. Я согласен, – кивнул Директор. – Родина может на меня рассчитывать.
– Отлично. Но слов будет мало.
"Покойник" вытащил из кобуры импульсник и аккуратно положил на столешницу.
– Остался человек, который посвящён в нашу тайну. Грег Симмонс, ваш бывший заместитель. Арест пришлось организовывать через него, рано или поздно у преемника появятся вопросы. И наверняка уже появились.
Всё правильно, слов недостаточно. Делом надо верность доказывать. Делом и кровью. А ещё – компроматом! Но запись с признаниями ненастоящая, а Симмонс – настоящий. Прошедший вместе с Директором огонь и воду!
Бывший руководитель СБМ ненадолго задумался. За стеной прильнули к мониторам психологи, считывая сенсорами пульс, движения глаз и мозговые ритмы. Решится или нет? А если решится – то не затаит ли злобу? Не захочет ли отомстить, предав так жестоко обошедшуюся с ним организацию?
Спустя несколько секунд Директор взял в руки оружие. Он принял решение. Не сейчас – ещё тогда, когда узнал об артефакте, который в его жизни тоже туннель открыл. На тот свет, который всё ещё – этот. И значит, Директор зачислен в Отдел окончательно и бесповоротно.
Зачислен без права на обжалование.
Пожизненно зачислен.
И посмертно.
Глава 18
– Доброе утро, господа.
Хотя какое "утро", если на часах полтретьего ночи. Но возражать Главнокомандующему – себе дороже выйдет.
– Прошу садиться.
Сели, придвинулись к столу. Посмотрели выжидающе на Президента, за которым – первое слово.
– Предлагаю сразу перейти к главной теме. Не будем тратить время, тем более что оно, – бросил глава Содружества взгляд на часы, – не совсем рабочее.
Знаем мы это "нерабочее время". Президент может поднять из кровати в любой момент, а уж когда сам спит – вообще неясно. Пашет, как вол, не щадя ни себя, ни подчинённых. Ещё перед выборами он говорил, что воссоединение с Марсом для него – дело всей жизни. А когда в высокое кресло сел, то сразу дал понять, что это были не просто лозунги. Верит Президент в свою жизненную миссию. Истово верит и других этой верой заражает, заставляя работать без сна и отдыха. Иначе – никак, иначе не вернуть Земле под крыло упёртых мятежников. Иначе – лучше не браться!
– Начинайте, обер–адмирал.
– Благодарю, господин Президент. Для начала – суммарная информация по наличным силам.
Глава Адмиралтейства пробежался пальцами по планшету. По старой, вбитой ещё во флотской разведке привычке он не общался с машиной голосом. Слушать ведь может не только "мозг", слушать могут и другие. Поговоришь вот так по душам с компьютером, а назавтра все твои тайны лягут на стол врагу красивым дайджестом. Техника – техникой, но голову на плечах всё равно иметь надо. Чтобы не сняли.
Над столом замерцали голографические Земля с Луной. Обросли пунктирными эллипсами орбит и треугольниками кораблей, запестрели точками наземных баз и систем ПКО. Прикрылись ромбами боевых платформ, подсветили потенциальные векторы риска. Отдельно обозначили наземные и космические резервы.
Рядом повисла информационная колонка, суммирующая военную мощь представленных сил. Немалую мощь.
Масштаб уменьшился так, чтобы уместить висящие подле внешнего периметра соединения. Ещё несколько десятков треугольников вдобавок к уже имеющимся. Ещё строчки в длинном списке наличных активов.
– Теперь Марс.
Силы Содружества уплыли в сторону, уступая место Красной планете. Экран вновь расцвёл условными обозначениями, рядом с информационной колонкой появилась вторая.
Президент внимательно вчитался в цифры. У Марса значительно меньше треугольников, но больше – наземных "точек", способных очень болезненно жалить войска вторжения. Да и орбитальные станции не стоит списывать со счетов. Их всего три, но построены они не так давно, и бог знает чем напичканы. Плюс – Деймос и, возможно, Фобос.
– Как вы видите, сил у Марса меньше, но они компактнее и новее, – продолжил командующий флотом. – Необходимо учитывать, что мы знаем далеко не всё – контрразведка коммуняк традиционно находится на высоте.
– Я попросил бы воздержаться от оскорбительных выражений, – пристально посмотрел на него Президент. – Мы ни в коем случае не должны недооценивать врага. МКР – серьёзный противник, я хотел бы, чтобы все присутствующие это понимали.
– Виноват, – поправился обер–адмирал. – Контрразведка противника значительно осложняет задачу по сбору информации. Таким образом, как минимум двадцать процентов представленных данных могут не соответствовать или не вполне соответствовать действительности. Исходя из этого, было принято решение взять за основу максимально пессимистичный сценарий.
– Учтено. Продолжайте.
– Итак, ход первый. Несмотря на заключённое с Марсом перемирие, подконтрольные СБМ террористы осуществляют серию дерзких атак, кульминацией которых становится покушение на одно из высших должностных лиц. В идеале… в идеале, на вас.
Пауза.
– Для максимального реализма нам придётся пойти на жертвы среди сопровождения и гражданских лиц, – сказал, подумав, Президент. – Теракт должен быть масштабным. Возможно, под также удар попадёт вице-президент. Ранение не смертельное, но тяжёлое. Достаточно тяжёлое, чтобы уйти в отставку по состоянию здоровья.
Вообще-то, не планировалось, но так даже лучше. Крут глава Содружества, одним выстрелов двух зайцев убить хочет. Соратник-то давно в немилость впал.
– Будет исполнено, – сделал пометку в планшете обер–адмирал. – Ход второй. Террористы публикуют обращение, заявляя, что их целью является месть за уничтожение лайнера над Аркадией-3. Месть масштабная, с применением оружия массового поражения. Которое – и на этом будет сделан акцент – было им передано руководством МКР.
– А что скажет Марс? Он будет всё отрицать.
– Об этом никто не узнает. Их инфосфера полностью изолирована от нашей, что исключает возможность ведения полноценной информационной войны. В данном сценарии это играет нам на руку. На случай непредвиденного прорыва у нас заготовлены фейки с заявлениями Политбюро КПМ о всецелой поддержке терактов. Экспертизу они не пройдут, но это и не требуется. Голоса отдельных критиков не смогут тягаться с идеологической накачкой центральных СМИ и подконтрольных нам сетевых "ботов". Таким образом, в течение максимум трёх недель общественное мнение будет подготовлено для следующего этапа.
– Но не насторожит ли это противника?
– Насторожит, но не критично. Мы запустим "дезу" о том, что происходящее является частью внутриполитической борьбы и не имеет отношения к планетарной политике. Ранение вице-президента лишь укрепит эту уверенность – СБМ известно о ваших разногласиях. По нашим прогнозам, они ограничатся внеплановыми учениями и проверкой боеготовности. К тому же противнику не до нас. Бывший и нынешний директор СБМ недавно были расстреляны по обвинению в измене, что породило серьёзный хаос в рядах марсианских спецслужб.
– Хорошо. Идём дальше.
– Ход третий. Вы выступите с призывом прекратить насилие и сесть за стол переговоров. Вы подчеркнёте, что народ Содружества не стремится проливать кровь и хочет решить конфликт дипломатическим путём. Вы пойдёте против общественного мнения, чтобы предстать в глазах людей миротворцем, делающим всё, чтобы предотвратить конфронтацию. Что будет крайне важно на более поздних этапах.
– Вполне разумно. Но из этого вытекает, что понадобится хороший повод для дальнейших действий.
– Вы правы. Ход четвёртый. По инициативе общественных организаций и с одобрения правительств обеих планет, к Марсу отправляется "Конвой надежды". На нём – родственники тех, кто остался по ту сторону баррикад. Нечто похожее практиковалось во времена национальных государств. Возможно, вы помните историю Северной и Южной Японий.
– Корей, обер–адмирал.
– Виноват. Итак, несколько транспортных кораблей покидают внешний периметр и направляются в сторону Марса.
– А если МКР откажется их принять?
– Почему? Они же убеждены, что к ним эскалация отношения не имеет. В глазах Марса конвой предстанет простым способом прекратить конфликт и дать возможность обеим сторонам заработать политические очки. От такого трудно отказаться. Но даже если откажутся, конвой всё равно будет отправлен. В одностороннем порядке.
…несколько гражданских кораблей, покинув периметр Содружества, устремляются к Марсу. Устремляются без охранения, чтобы не провоцировать принимающую сторону. Пиратов можно не бояться. Никто не посмеет поднять руку на суда, отправленные Содружеством с такой важной миссией. Из-под земли потом достанут. И в неё же – зароют.
Конвой идёт, не торопясь, с комфортным, земным ускорением. Жителей лунных колоний на борту нет, иначе вместо одного g придётся разгоняться в шесть раз медленнее, упуская время.
На борту весело и шумно. Бегают, хохоча, по просторным коридорам дети, натыкаются на взрослых. Те – не реагируют, думая о своём. О том, что спустя несколько десятилетий смогут увидеть и обнять оставшуюся на Марсе родню.
Пассажиры задумчиво смотрят в иллюминаторы, вспоминая, как всё начиналось. Кризис, безденежье, случайные заработки… Вспоминают, как отправляли скудные средства родне на Красной планете и как получали от них быстро обесценивающиеся переводы. Как были единым, большим Человечеством, ещё не раскинувшимся среди звёзд, но уже – по Солнечной системе.
Они вспоминают, как хлопнула дверью марсианская делегация, объявив об отделении. Как внезапно прервались все связи, а когда спустя много лет вновь протянулись меж двух планет тоненькие ниточки – как с трудом узнавали остатки старого Марса посреди новой, коммунистической реальности.
Да и родные тоже изменились. Тяжело стало общаться, нелегко находить точки соприкосновения. Другая политическая система, другой образ мысли. А кто-то и вовсе сгинул в период смуты. Но всё равно – летят к Марсу их родственники, надеясь справиться о судьбе близких людей. Не могут им отказать, не должны. Не по-людски это.
За несколько часов до подлёта прямую трансляцию включают сопровождающие конвой журналисты и независимые, уважаемые, "сетевики". Прихорашиваются, выстраиваются перед голо–камерами.
Они ведут репортажи заученными, как под копирку, словами. И "сетевики" тоже – заученными и под копирку, хоть и по-другому, на модном сленге. Потому что неформальность их – только видимость, товар, который впаривают подписчикам. Будучи на деле не лучше СМИ, которые показушно презирают.
– Мы ведём свой репортаж…
– В этот волнующий момент…
– Хеллоу, подписчики!..
Волнение усиливается, на глаза стариков наворачиваются слёзы. Неужто дожили до этого дня, неужто смогут обнять родных и близких? Им не верится. И правильно, что не верится.
В нейтральной зоне лайнеры внезапно окружают военные, с символикой марсианских ВКС, корабли. Почуяв неладное, капитан начинает трансляцию переговоров. Красивые журналистки уступают место стилизованным синусоидам аудиоволн. Аудитория замирает, прильнув к голограммам.
Корабли МКР требуют от конвоя немедленно разворачиваться. Они ведут себя подчёркнуто грубо. В эфир, помимо прочего, летят слова "земные ублюдки" и "капиталистические свиньи". Посланное Марсом сопровождение находится в этот момент в совершенно другой точке, "встречая" созданные средствами РЭБ фантомы. Сам конвой на радарах не видно. Неведомым образом гражданские суда исчезли с них вскоре после вылета, сильно отклонившись от заданного курса.
На замечание командира, что ругань слышат дети, встречающие, не стесняясь в выражениях, объясняют, где они этих детей видали. На борту – тихая паника. Прижимая затихшую детвору, пассажиры испуганно выглядывают в иллюминаторы, за которыми просматриваются хищные контуры марсианских кораблей.
Капитан "Конвоя" принимает решение о возврате. Гаснут дюзы, в отсеках наступает невесомость. Взлетают, отрываются от пола и игрушки и прочая незакреплённая мелочь.
Трансляция продолжается – в суете о ней просто забыли. Внезапно что-то идёт не так. При развороте двигатели одного из лайнеров сбоят, и он таранит марсианский корабль. Это – трагическая случайность, но, несмотря на объяснения, военные приходят в ярость. Осыпая конвой матом и проклятиями, корабли МКР открывают огонь.
На поражение.
Хватаясь за сердце и сжимая от злости кулаки, зрители неотрывно следят за происходящим. В эфир летят крики детей и взрослых. Капитан конвоя, поняв, что их не пощадят, повторяет, как заведённый:
– Не надо, пожалуйста. Пожалуйста, не надо. Не надо. Не на…
Трансляция прерывается, в эфир выходит диктор. С бледным как смерть лицом он зачитывает обращение к зрителям, в котором сообщается, что все пять кораблей "Конвоя надежды" были уничтожены в ходе неспровоцированной конфронтации с марсианским флотом.
Сеть взрывается скорбью и негодованием. Петиции об адекватном ответе набирают сотни миллионов подписей. Президент выступает в прямом эфире и просит граждан сохранять спокойствие. Он подчёркивает, что обстоятельства произошедшего ещё не выяснены. Он пытается вести себя разумно, но люди требуют крови. У властей Содружества остаётся все меньше пространства для манёвра.
Президент помолчал, переваривая сказанное. Жаль, конечно, людей, но по-другому – никак. По-другому инертную махину общественного мнения не сдвинуть.
– Ход пятый…
В Сеть утекает видео, на котором верхушка Коммунистической партии обсуждает произошедшее. Обрюзгшие, сидящие за огромным столом аппаратчики поднимают тост за уничтожение "волков в овечьих шкурах", посланных врагом с целью морального разложения Республики. Особое негодование вызывает отрывок, на котором Первый секретарь заплетающимся языком обещает представить к награде командира уничтожившего "Конвой" соединения.
Фейковая запись детонирует мощнее ядерной бомбы. Народ желает отмщения любой ценой, не представляя, чем за него придётся заплатить. Но это и хорошо. Не для того всё затевалось, чтобы – понимали.
Президент вновь призывает всех к сдержанности, но на этот раз обращение имеет обратный эффект. Сеть пестрит оскорбительными высказываниями в адрес Марса и не желающего приструнить мятежников правительства. Оппозиционные политики упражняются в остроумии. Крупные бизнес–структуры жертвуют средства для семей погибших и отдельно – в поддержку армии и космического флота. На призывных пунктах – наплыв добровольцев из молодёжи, желающей "урыть краснорожих" раз и навсегда.
По каналам спецслужб Марс вновь получает заверения в сугубо внутриполитическом характере происходящего. Республика склонна доверять подчёркнуто мирной позиции Президента, не желающего обострения даже ценой падения собственного рейтинга. Республика не верит, что Содружество решится на широкомасштабную войну, всё ещё считая происходящее подковёрными интригами.
На всякий случай Первый секретарь поручает привести флот в состояние повышенной боеготовности. Ему не нравится масштаб происходящего и звериная жестокость заговорщиков, явно настроенных идти до конца.
Марс требует от Земли навести порядок, Содружество покорно соглашается. Президент обещает взять дело под личный контроль. Поставленные на уши резидентуры СБМ и Генштаба пытаются разобраться в стремительно меняющейся ситуации.
– Ход шестой…
После достигнутой на экстренных переговорах договорённости, в район катастрофы, лежащий между внешними периметрами двух планет, выдвигаются гражданские корабли Содружества вместе с небольшим охранением.
Надеясь спасти выживших, они идут с максимальным ускорением, вжимающим экипаж в кресла. Вторая задача – сбор данных для дальнейшего расследования. Туда же выдвигается космическая группировка ВКС МКР из числа самых лояльных и проверенных соединений. Их цель – поддержание безопасности и максимальное содействие спасательным и следственным действиям.
Одновременно с этим Вторая и Третья флотилии выдвигаются к ближайшей точке внешнего периметра, чтобы иметь возможность перехватить и покарать неизвестных пиратов в случае их повторного нападения. МКР – не против, при условии, что корабли не пересекут границу Содружества. Орбитальные станции Республики переводятся в режим военной опасности.
…корабли марсиан прибывают в точку рандеву строго по условленному графику. Тормозят, сбрасывают скорость. Прильнувшие к голограммам операторы отслеживают маршрут конвоя Содружества. Что за ерунда? Почему они ускоряются?
– Бортовой, связь с капитаном.
Тишина. Лишь приближаются на радаре небольшие пятнышки гражданских и военных судов.
– Седьмой тактический дивизион вызывает капитана конвоя "Три-Эс-Три". Почему не начинаете торможение? Повторяю, почему не тормозите?
В ответ – шум статики с обрывками слов, из которых можно разобрать, что речь идёт о сбое в результате диверсии. Пятнышки на радаре всё ближе.
– Штаб, говорит Седьмой тактический. Земные не тормозят. Повторяю – земные не тормозят.
Но штаб молчит. На всех частотах – молчит!
– Штаб, говорит Седьмой тактический, ответьте. Ответьте, штаб!
Отчаявшись достучаться до своих, капитан принимает решение о перехвате.
– Полный разворот, максимальный разгон!
Дивизион разворачивается, ложась на обратную траекторию. Корабли Содружества приближаются.
Капитан напряжённо смотрит на голограмму. По всем показателям беспокоиться нечего. Десяток гражданских посудин и несколько кораблей охранения, но что-то с ними не так.
– Бортовой, визуальный осмотр.
Бортовой выводит на экран картинку. Фокусируется на земных судах, даёт максимальное приближение. Что за чёрт? Это же…
– Боевая тревога! Оружие на полную мощность!
И, беря за грудки старпома, страшным шёпотом:
– Семёнов, делай с радистами, что хочешь, но пробейтесь к штабу. Понял? К штабу пробейтесь!
Семёнов не обижается на неуставное обращение. Он тоже видит на экране небольшую военную флотилию, возглавляемую космоносцем "Нью-Дели". Корабли врага выглядят странно, по их корпусам волнами бежит призрачная рябь.
Семёнов не успевает добежать до радиорубки. Встретившийся с Седьмым тактическим КНК разрывает республиканские корабли в клочья облаком беспилотных "Корсаров".
Невозможно накрыть маскировочным полем громадный космоносец, но можно – подретушировать, превратив его на радарах в безобидный гражданский корабль. Сработала обманка. И сработала на "отлично"! Нет больше Седьмого тактического. Остались – обломки, несущиеся по инерции к Земле. Далеко позади объединившиеся Вторая и Третья флотилии начинают разгон к Марсу…
– Ход седьмой…
Уничтожив дивизион, передовой отряд разгоняется до предела человеческих возможностей. При таком ускорении до Марса – пара часов. На счету – каждая минута.
Марсиане засекают идущую на бешеной скорости колонну на подлёте к внешнему периметру. На радарах дальнего обнаружения видны гражданские суда, в эфире вновь слышатся просьбы не атаковать потерявший управление в связи с кибератакой заговорщиков конвой. Согласно анализу траектории, потерявший управление конвой покинет орбиту Марса меньше чем через час. Потеря связи с Седьмым тактическим пока ещё не увязывается с происходящим.
В район начинают стягиваться военные корабли. Они не торопятся, ведь несущимся в пространстве земным судам потребуется не меньше суток на торможение.
Пулей проскочив внешний периметр, "Нью-Дели" проходит вблизи орбитальной платформы "Независимость". Боевая станция распознаёт, наконец, угрозу, но среагировать не успевает – дроны и ракетные корветы накрывают её слаженным ударом. Застигнутая врасплох "Независимость" успевает вывести из строя около десяти процентов сил противника и повредить флагман парой серьёзных попаданий из установленной в ходе недавней модернизации лазерной батареи. Несмотря на то что удары пришлись в район рубки, КНК управления не теряет.
Марсиане ведут проносящегося в опасной близости от планеты врага, но всё ещё не видят угрозы. Инерция неизбежно "протягивает" корабли далеко за внешний периметр, куда уже выдвигаются основные силы ВКС Республики. Системы планетарной обороны приведены в боевую готовность, но траектория противника лежит за пределами их радиуса действия.
И тут происходит непредвиденное. Земные корабли разворачиваются против движения и начинают тормозить с чудовищным, коего не сможет перенести ни одно живое существо, ускорением. Марсиане лихорадочно пересчитывают траекторию – она меняется на глазах, уходя куда-то к Фобосу.
Марс просчитался. В своей привычке полагаться на людей он не учёл, что флотилия может пилотироваться дистанционно. А этой даже управлять не надо – в "мозг" флагмана заложена чёткая программа, смысл которой – выиграть время. И компьютер его – выигрывает.
Прорвавшись сквозь оборону Фобоса, вышедшая на орбиту группировка показательно громит научные и агрикультурные купола. Проходится по жилым районам, чтобы ещё больше разозлить врага. На Деймос не суётся – он прикрыт серьёзнее. Яростные, но безнадёжные попытки сопротивляться "Нью-Дели" и его эскорту подавляются в зародыше.
Поменяв курс, марсиане на всех парах стягиваются к противнику. Капитаны играют желваками, получая сводки о гражданских потерях. Экипаж вскрывает аптечки со стимуляторами.
Противник не успокаивается. Он берёт курс на орбитальную станцию "Мир", возле которой висит рой разгружающихся рудовозов. "Мир" – не беззащитен, но противостоять КНК он не сможет. Потенциальный ущерб от уничтожения станции огромен. Флот спешно получает новые указания.