– Надар.
– И всё? А взрослое? Неужто не взяли, в таком-то возрасте?
– Нет у меня взрослого. Откуда? Школу не закончил – война началась, потом эвакуация. Болтался, как плесень в проруби, то да сё. Теперь вот повязали.
– Хорошо-с, запишем Надаром. Что ещё расскажете? Семья есть? Отец, мать?
– Нету семьи, сирота я. Папку на фронте убило, мамку – ракетой.
Чудило угукает, отмечая что-то в бланке.
– Ладно. Я сейчас задам несколько вопросов, отвечать "да" или "нет", хорошо? Начали.
– Да… Нет… Да… Да… Нет… Нет… то есть – да!..
– Ясно. Что видите на картинке?
– Бабу.
– А на этой?
– Тоже. И ещё одну, в уголке.
– Хорошо, а вот тут?
– И тут.
– Ладно, закончили. Расскажите немного о себе. Что любите, например, делать?
– Клей нюхать, – хмыкает Леший. – А ещё баб.
– Про клей – вы это серьёзно?
– Вполне. Так и запишите: наркоман, мол, ни к чему не пригодный. Одна дорога – на улицу.
– Ладно, юноша, можете быть свободны. Следующего позовите, будьте любезны.
Леший встаёт и идёт к выходу под тяжёлым взглядом здоровенного охранника. У входа разворачивается.
– Можно вопрос, начальник?
– Конечно, – улыбается чудило.
– На кой… чего тут картинки эти развешаны, с подсветочкой? Типа разумное, доброе, вечное?
Он кивает на очередную репродукцию, висящую на стене под защитным, антивандальным стеклом. Которые хозяин, то есть господин Этван, везде приказал развешать для создания "позитивного психологического климата". Оно, конечно, похвально, да только подопечным чудила те картины – до фонаря. О чём, разумеется, вслух не признаешься.
– Вам, молодой человек, надо бы посерьёзнее, – хмурится плешивый. – "картинки" эти, чтобы вы знали – немалых денег неравнодушным людям стоили. А всё для того, чтобы вас к нормальной жизни вернуть. Искусство целительно для души. Даже такой пропащей, как ваша.
– Чё?
– Я говорю, следующего позови!
…объект номер 1… уникальный идентификатор… предположительный возраст… привязка временного обозначения "Надар"… перечень указанных сведений… вероятность наркозависимости… статус в иерархии… притязания на лидерство… предположительный коэффициент интеллекта – пониженный… предварительная оценка потенциала – низкая…
– Ну-с, чем вы меня порадуете, барышня? Имя-то назовёте, прекрасная незнакомка?
– Эрна я… Взрослого имени нет, потому как незамужняя… между прочим… – хихикает, строит глазки девица.
– Я задам несколько вопросов, отвечайте "да" или "нет".
– Ой, ну я не знаю, а они сложные? – кокетничает "барышня", пытаясь намотать на палец сбритый под корень локон.
– Да нет, что вы. Сущие пустяки. Начали.
– Да… Да… Да… Нет… Нет… Нет… Ой, я правильно ответила? А то я глупая-преглупая, хи-хи. Но мужчинам ведь такие нравятся, правда? Вот вам, например?
– Эээ… Хорошо, очень хорошо. Что вы видите на этой картинке?
– Мужчину вижу женатого, жизнью замученного. И девушку, которая не прочь… – сводит лопатки девица, демонстрируя товар лицом.
Толстяк записывает в бланк ответы, не обращая внимания на флирт. Можно бы, конечно, и воспользоваться, да зачем такой работой рисковать? Которая – не бей лежачего, а платят за неё побольше, чем столичным мозгоправам. И всего-то надо шантрапу "пощупать", бланки заполнить, курьеру отдать и ответа из центра дождаться – кого куда. Не должность – сказка!
…объект номер 2… уникальный идентификатор… предположительный возраст… привязка временного обозначения "Эрна"… перечень указанных сведений… степень достоверности – высокая… анализ фигуры и походки… вероятность беременности… высокий уровень самоконтроля… попытка скрыть умственные способности… предположительный коэффициент интеллекта – высокий… предварительная оценка потенциала – высокая…
Анкеты заполнены, первичные рекомендации выработаны и указаны. Но дело ещё не сделано, осталось главное. Проверка, что называется, "в динамике".
Толстяк снимает трубку и набирает чей-то номер. Невидимый собеседник отвечает быстро, как и всегда. Будто не отходит от аппарата ни днём, ни ночью.
…входящий звонок… определение номера… загрузка модели "профессор Кенар"… активация распознавания речи… активация голосового синтезатора…
– Я слушаю?
– Кхм… профессор Кенар?
– Да-да, кто это?
– Это из "Братства спасения" беспокоят, распредцентр номер 12…
– Конечно, конечно. Что у вас?
– Мне бы указания по вновь прибывшим получить.
– Хорошо, диктуйте. Я записываю.
– Номер один…
…поиск объекта номер 1… загрузка профиля… уникальный идентификатор… результаты первичных наблюдений…
Чудило аккуратно надиктовывает результаты тестов профессору. Тот слушает внимательно, не перебивая. Сразу после – даёт распоряжения:
– Номера три, восемь, шестнадцать – тест на агрессию. Номера один и семь – проверка эмоционального интеллекта. Номера два, пять, девять, десять, четырнадцать – проверка умственных способностей. Номера… номера… номера… по остальным вопросов нет. Записали, голубчик?
– Премного благодарен. Доброй ночи!
– Не за что, молодой человек. Если потребуется – звоните. В любое время суток.
Мозгоправ кладёт трубку. Раскладывает, перетасовывает на столе бланки подопечных. Могуч, конечно, профессор, вот так, по телефону, гопоту сортировать. Неужто есть в этом толк? Впрочем, указания получены, надо выполнять. Его дело маленькое…
– Эт чё, в натуре? Алё, начальник, чё только две шконки? – осматривают, недоумевая, беспризорники, свою комнатку. Трое их, а двухъярусная кровать только одна. Значит, кому-то придётся спать на полу. Вот падлы!
– Я сверху лягу, – тянет сквозь зубы "Третий".
– А чё это вдруг ты? – щерится "Восьмой". – Я тебя, фрайера, первый раз вижу. Иди вон с ним, – презрительно кивает он в сторону "Шестнадцатого", – за место перетирай.
– А ты не попутал, додик? – скалится "Третий". – Моё это место, понял?
– Э, пацаны, харе понтоваться, – вмешивается внезапно "Шестнадцатый". – Вертухаи всех по почкам перетянут и рожей вниз ночевать оставят. Оно нам надо? Я на полу лягу, а вы, не знаю, монетку киньте.
Им неизвестно, что через потайную щёлку за ними наблюдает, делая пометки, мозгоправ. Но и он не ведает, что во всей этой кутерьме отведена ему роль даже не статиста – "болвана". Впрочем, как и многим другим.
…объект номер 16… уникальный идентификатор… предположительный возраст… привязка временного обозначения "Терна"… перечень указанных сведений… повышенная адаптивность… стрессоустойчивость… навыки разрешения конфликтов… коррекция предположительного коэффициента интеллекта со "средней" на "высокую"… предварительная оценка потенциала – повышенная… объект номер 3… выбраковка… объект номер 8… выбраковка…
Спустя несколько дней мозгоправ вызывает курьера. Раньше нельзя, ведь за воспитанниками требуется понаблюдать. Хотя чего за ними наблюдать? Шантрапа – она и есть шантрапа.
– Всё тут? – ворчит курьер, принимая пухлый, запечатанный пакет с документами. – Или опять ночью возвращаться придётся?
– Всё, милейший, не извольте беспокоиться.
Ишь как загнул – "милейший". Ему-то хорошо, смену отработал – и дрыхнуть, а посыльному ещё пять точек объехать надо, чтобы потом бумажки куда-то под Такран отвезти. И кому они сдались, писульки эти? И шпана эта подзаборная тоже.
Впрочем, его не спросили. Это на фронте он нужен был, а когда комиссовали – то крутись, мил человек, как хочешь. Пенсию-то платят, да разве на неё семью прокормишь? А работу по специальности не найдёшь – кому нужен контуженый, с трясущимися руками, часовщик? Которому к тому же тяжести поднимать запретили.
Приуныл он тогда, помнится, но рук не опустил. Дворником работал, пока спину не сорвал, затем сторожем, потом на эту работёнку набрёл. Поначалу не поверил, думал – контрабанду возить придётся или, там, наркотики. Но нет, всё чин по чину. Движение "Основа", личная инициатива Чира Этвана и даже благословение Его Превосходительства. От такого разве откажешься?
Открыв багажник, нарочный засовывает конверт в мешок. Заводится, машет рукой охране – открывай, мол. Выруливает со двора, бьёт по газам и растворяется в кромешной мгле.
– Ну, чё зыришь? Думал, с собой тебя заберёт? – хохочет Леший, хлопая по спине маленького, прислонившегося к окну пацанёнка, с интересом наблюдавшего за отъездом курьера.
Пацанёнок вздыхает и отлипает от стекла. Смотрит задумчиво на старшего, затем переводит взгляд на висящую в их маленькой комнатке картину.
– Леший?
– Чё, мелкий?
– А ты не знаешь, что тут нарисовано?
– Да чёрт его знает, но красиво.
– Леший, а тебе не страшно?
– А чего мне должно быть страшно?
– А мне вот страшно. Мутно как-то всё.
Подойдя к пацанёнку, Леший ласково лохматит ему волосы, пока никто не видит. Прижимает к себе:
– Да чё мутного? Щас бумажки выпишут, а дальше – к станку или на фермы. Не дрейфь, малой, всё нормально будет. Эти явно не подпольные, раз так оформляют. Путёвку нам выправят, месяц-другой пробатрачим – и в бега. В первый раз, что ли?
– И всё равно, зачем мы им? Вопросы задают, в комнате заперли. И картины эти… странные какие-то, – смотрит внимательно мальчишка на портрет кого-то из раданских королей.
…объект номер 7… уникальный идентификатор… временное обозначение – "Ратай"… предположительный возраст… предположительное состояние здоровья… предположительный коэффициент интеллекта – высокий… повышенная интуитивная функция… предварительная оценка потенциала – высокая… привязка профиля объекта номер 1 "Надар" по классификации "отцовская фигура"… корректировка профиля объекта номер 1 "Надар"… проявление заботы… эмоциональная привязанность… анализ поведения исключает наркозависимость… коррекция оценки потенциала с "низкой" на повышенную…
– Бумажек притащил? – скалится щербатым ртом приёмщица.
– Притащил, как не притащить. На вот держи, – швыряет курьер мешок на широкий прилавок. – Для меня есть что?
– А как же. Сейчас принесу!
Приёмщица проходит вдоль длинных стеллажей, ловко выдёргивая несколько толстых, пронумерованных пакетов.
– Пожалте.
Курьер недовольно перебирает корреспонденцию. Опять по всей области мотаться, развозить. Ну что за невезуха!
– Ладно, поехал я.
– Куда торописси? Может, чайку? Нас водичкой-то балуют.
– Разве что с собой, в термос, чтоб за рулём не заснуть. Мне ж ещё это всё, – машет нарочный в воздухе пакетами, – до конца смены развести надо. Адресов-то всё больше, а нас только я, да новенький. Скоро совсем в машину жить переселюсь!
– Ой, не говори, сама с ног сбиваюсь, – вздыхает тётка. – От бумажек энтих уже голова пухнет. Тут прими, там передай, здесь рассортируй…
Сбивается она, как же. Сидит, в потолок плюёт и чай дармовой гоняет, пока другие по столице и окрестностям колесят. Правда, не забесплатно, поэтому бога гневить не следует.
– Ну всё, до завтра.
– Давай, милай, аккуратнее там, с бандитами-то энтими малолетними.
– Сплюнь!
Курьер уходит, захлопнув железную дверь. Вздохнув по поводу привалившей работы, приёмщица высыпает из мешка бумажки. Послюнив палец, ловко раскладывает их на несколько увесистых стопок. Подхватив одну, несёт в соседнее помещение, где отдаёт седому, перепачканному чёрной краской, мастеру.
– Ещё партия.
– Ага, сюда вот положи. А вот тебе ответные, с пылу с жару, – кладёт он ей в руки пачку тёплых, пахнущих типографской краской, листков.
Взяв стопку, мастер подходит к большому, металлическому шкафу с лампочками и прорезями. Шкаф этот – вовсе не шкаф, а передовая, позаимствованная у военных, техника. Позволяющая гонять документы по радио или проводам, чтобы за тридевять земель из каждого округа не возить.
Техник скармливает первый бланк машине. Замигав лампочками, шкаф гудит и греется, передавая информацию за много километров. Через минуту возле экрана загорается зелёный индикатор.
– Доктор Дагар, новая партия, – кладёт на стол благообразного, с козлиной бородкой и пенсне, психиатра, стопку документов миловидная секретарша.
– Благодарю. Ну-с, посмотрим, что у нас…
Он берёт заполненный листок и пробегается по анкете и первичному заключению. Так, психологический профиль… Волевые качества… Эмоциональность… Направленность… Склонность к ручному труду, рекомендация к отправке на завод или ферму… Полная чушь! Насколько можно судить, тут подозрение на девиацию. Выбраковка, однозначная выбраковка.
Нахмурившись, доктор вписывает номер в главу "направление". Берёт следующий. Выраженная интеллектуальность, замкнутость заниженная самооценка… Результаты тестов нормальные… Рекомендован к обучению в рамках приюта… Что ж, тут коллега пришёл к правильным выводам. Завизируем. Идём дальше…
Ерунда, конечно, полная, так обезличено профилировать людей. Тем более – детей! Но платят хорошо, ради чего в военное время можно закрыть глаза на многое. В том числе – и на некоторые этические вопросы.
– Лирана, милочка, будьте добры отправить это обратно.
– Конечно, доктор.
Цокая каблучками, Лирана идёт к лифту. Спускается в подвал, где встаёт в очередь из других секретарш с пачками листов в руках. Щебечут девушки, обсуждая последние новости и сплетни. Сдают в окошко кипы листов, которые отправляются по проводам обратно в приславшие их регионы. Но доходят несколько изменённые, хоть и заполненные тем же почерком.
…бланк номер… привязка объекта "Надар", уникальный идентификатор… первичное заключение – "выбраковка"… сопоставление с психологическим профилем… несоответствие… рекомендован к отбору, основание – выявленная эмпатия, выраженные волевые и физические качества… вторичное основание – отцовская фигура объекта "Ратай"… анализ почерка… генерирование текста… коррекция…
– Здорово, хозяин. Принимай почту!
– Чудно, чудно. А мы уж вас заждались, – улыбается притворно мозгоправ.
– Так это… мотор у меня закипел, еле дополз. Телефон-то есть? На базу позвонить?
– Конечно, милейший, о чём речь!
Выпроводив курьера, психолог садится за стол и вскрывает пакет. Просматривает присланные документы, сортируя их согласно вписанным в графу "направление" цифрам. Вписанным не им, а в центре. Теми, кто не подозревал, что на выходе вердикт почему-то окажется другим.
Первая пачка – "единицы". Сброд и девианты, отправляемые в штрафбаты, рудники или химкомбинаты, где лёгкие через полгода лоскутами выхаркивать будешь. Шансов выжить – ноль, да это и к лучшему. Кому они нужны?
Вторая пачка – "двойки", или середнячки, определённые "на экспорт". Работа у станков и на фермах, от зари до зари. Как вариант – профобучение.
Дальше идут "тройки". Чуть выше уровнем, отобраны для работы у господина Этвана. Неудивительно, себе он берёт, что получше.
Следующая пачка – "четвёрки". Этих мало, этих в приюты, под светлые очи журналистов и экзальтированных дамочек.
Последняя стопка – "иксы", выбраковка, которые формально ни к чему не пригодны, хотя пригодны ещё как. И никому не нужны, хотя кому-то нужны, потому что забирают их из центра регулярно. Куда и зачем – об этом лучше не думать, тем более что за молчание ему хорошо приплачивают.
Он-то поначалу деньги брать боялся, но ему объяснили, что всё делается с ведома хозяина. Который, похоже, всю эту кутерьму не только ради рабочих рук затеял, но и чтобы детишками левыми разжиться. Были у мозгоправа мысли в полицию пойти, да кто он супротив господина Этвана? И против тех, со страшными рожами, что за "иксами" приезжают?
И потом, что он той полиции скажет? Так, мол, и так, за хорошие взятки детей налево сдавал вместе с документами, чтобы следов не оставлять? Что будет дальше – понять нетрудно. Сольются "клиенты", как и не было, а он за них в южные порты первым же поездом и укатит. И это в лучшем случае, а в худшем… в худшем подойдут к нему в подворотне и воткнут в бок заточку, чтобы лишнего не болтал. И что самое обидное – назавтра же нового на его место и посадят.
Предшественник-то, поговаривают, так и закончил, решив в благородного поиграть. Так что нет, с хозяином шутки плохи, а с бандитами – втройне. Эти думать не будут, эти грохнут и не поморщатся. Да и стукачи у них имеются, ведь предшественника тоже кто-то на сторону слил. Так, что он даже до полиции дойти не успел! Поэтому нет, будет чудило сидеть ровно и делать, что велели, тем более что уже тоже крепко замазан. Так, что не отмыться.
Убрав стопку с "иксами" в ящик, мозгоправ закрывает дверь на ключ. Возвращается к столу, берёт трубку, набирая наизусть выученный номер. Обильно потея, ждёт ответа.
Гудки… гудки…
– Алё?
– Это я.
– Кто – "я"?
– Я, из распредцентра номер 12.
– Какого, …, центра? Плешивый, ты что ль?
– Да, да, он самый.
– Так бы сразу и сказал. Чё, готов товар?
– Готов, можете забирать.
– Добро. Через часок подскочим. Собери их там, причеши. Поцелуй на прощание.
– Хорошо. Буду ждать.
Вот и всё. Выйдя из кабинета, чудило подзывает старшего "опоровца". Отдаёт ему конверт с документами:
– Собирай отказников.
Бугай кивает, просматривая бланки. Лишних вопросов не задаёт, потому как сам в доле.
– Скоро будут?
– Через час.
– Понял.
"Опоровец" проходит по коридору, барабаня в нужные двери. Не дождавшись ответа, врывается внутрь, включая свет и будя обитателей.
– Эрна, Лемара, Тирата – подъём!
– Что такое? – морщатся, прикрываясь одеялами, заспанные девушки.
– Подъём, я сказал, приедут сейчас за вами. На выход, с вещами, быстро!
Идёт дальше, выгоняя из постелей пригревшуюся шпану. В фойе собирается группка недоумевающих отказников.
– Чё они ночью-то подняли? – спрашивает кто-то тревожно. – До утра подождать не могли?
– А я знаю? Не нравится мне это. Может, дёрнем?
– Отсюда дёрнешь…
– Что вы там шепчетесь, детки? – подбегает к ним чудило. – Шептаться не надо, надо построиться и идти во двор. Прошу за мной. И без фокусов!
Выходят во двор, где их уже ждёт грузовая фура. Почти такая же, как та, что доставила сюда.
– Чё стоим? – рявкает похожий на урку сопровождающий. – Внутрь полезли, бегом!
– Сколько их? – обращается он к толстяку.
– Четырнадцать.
– Документы где?
– Всё тут, не извольте…
"Сопровождающий" выхватывает конверт и пересчитывает бланки. Зыркает исподлобья на Плешивого, скалится недобро:
– Смотри у меня, если что напутал…
Убирает бланки в карман, достаёт пачку денег.
– Шесть кусков, можешь не пересчитывать.
– Верю, верю, – машет руками мозгоправ, вытирая платочком пот.
– Всё, поехали мы. Звони.
– Хорошо. Вам сейчас откроют.
– Да ещё б не открыли…
Фура выезжает со двора и трясётся по просёлочной дороге. Внутри – перепуганный насмерть живой груз.
– Леший, ты его наколки видал? Это ж "братья", нахрена мы им?
– Нахрена да нахрена, – злится, щерясь, Леший. – Сам не сечёшь? Ты слыхал, сколько он хмырю тому за нас отвалил?
– Думаешь, на виллу захороводят?
– Да какая вилла, ты на харю свою глянь. Отвезут, походу, в больничку и разберут на запчасти. Мне кореш один базарил, что через то бабок немерено поднять можно.
– Да ты лепишь!
– Гадом буду! Ты чё думаешь, Этван этот столько лавэ на нас спустил? Чтоб типа на заводах своих в гордость Империи перековывать?
– Ой, мамочки, – по-детски ойкает Эрна, неловко утыкаясь Лешему в плечо. Потому что ребёнок ещё, хоть и кажется взрослой.
– И что делать будем?
– Сидеть ровно и ждать. Из фургона не дёрнешь, поднимем кипиш – остановятся и измочалят в кровь. На место приедем, там разморозимся по полной. Пусть лучше грохнут, чем под нож ложиться.
Грузовик катит по просёлочной дороге, почему-то не выезжая на трассу. Наоборот, заезжая всё дальше в глушь.
– Слышь, Костыль, а мы в натуре не заблудились?
– Не дрейф, всё путём. Приехали уже.
Выкатываются на полянку средь глухого леса, проезжают чуть дальше, останавливаясь рядом с припаркованными рядком фурами. Из фургонов слышатся приглушённые удары, крики и плач.
– Вылезай, приехали, – тычет Костыль приятеля–новичка. – Ксивы где? На сиденье кинь, с собой не бери. У меня кент разок попутал, забрал. Так его потом так исканителили, что месяц в больничке лежал.
Выпрыгивают из кабины, идут к стоящему неподалёку фургончику–"буханке", подле которого курят другие водилы.
– Вы чё так долго?
– Не гони, ровно уложились.
– Потом базарить будете, – окрикивает старший. – Время выходит, погнали!
А и правда – близится условленное время, после которого на поляне должны остаться только грузовики. Что будет дальше – шестёркам неведомо. Их дело маленькое – фуры на поляну ночью пригнать и наутро, уже пустыми и без документов, забрать. А начнёшь базарить и с севера заходить – то кончат тебя быстро или офоршмачат, потому как не с лохами дело имеешь, а с серьёзными людьми.
Вырулив с прогалины, "буханка" даёт по газам. Полянка пустеет, что фиксируют микроскопические, утопленные в стволы деревьев, камеры.
– Минутная готовность, ангар номер три.
– Есть минутная готовность, ангар номер три…
Внутри фургонов – сущий ад. Орут, колотят кулаками в стены кузова пацаны:
– Есть там кто?! Откройте! Откройте, суки-и-и-и!
Рыдает напуганная малышня, рыдают девицы, размазывая по лицу потёкшую тушь. Они-то, дуры, марафет наводили, думали, заметит кто на новом месте. А оно вон как всё обернулось.
– Даю обратный отсчёт… Десять…
– Выпустите, падлы!
И уже хрипло, сорвав голос:
– Выпустите-е-е!
– Девять…
– На ремни порежу, гниды! Урою, штабелями положу!
– Восемь…
– Твою в бога в душу!..
– Семь…
– Маму вашу… и бабушку… и сестёр с тётками!
– Шесть…
– Фраера поганые! Козлы! Всех порешу, подойдите только!
– Пять…
Кузов нагревается и начинает отчего-то вибрировать.
– Э, это чё?! Алё, снаружи! Есть там кто?! Мы щас вскроемся тут все! Хрен вам, а не запчасти!
– Четыре…
Вибрация усиливается, заставляя фургон трястись мелким бесом.
– Отче наш, Спаситель единый и истинный…
– Три…
– Беспредел творите, падлы! Своих сливаете, уличных!
– Два…
– Леший, что с нами будет? – испуганно спрашивает Ратай.
– Не боись, малой. Прорвёмся, – через силу улыбается Надар.
– Один…
С ненавистью врезав в металлический борт, Леший вновь заносит разбитый в кровь кулак…
– Перенос…
– Есть перенос.
Вспучивается пузырём, растворяется в воздухе фургон. Рука проваливается в пустоту, утягивая Надара за собой. Всё идёт кувырком, прямо в лицо летит железный пол. В голове темнеет от удара.
– Чё за дела? – поднимается, кряхтя, Леший. И другие – поднимаются, недоумённо оглядываясь.
Ни леса, ни грузовиков, ни полянки. Они стоят посреди огромного, как футбольное поле, металлического ангара. В одной из стен – огромные раздвижные ворота, в которых легко разъедутся три танка. И что это за тихий, отовсюду доносящийся, гул?
– Пацаны, реально, мы где? – раздаётся за спиной незнакомый голос. Леший оглядывается, видя за спиной пёструю толпу человек в сто, а может, и больше. Эти-то откуда взялись?
Таинственные хозяева не заставляют себя долго ждать. Гигантские ворота открываются, пропуская внутрь мужика в чёрной форме, почти как такой же, как у "опоровцев". Вот только материал странный и нашивка на рукаве непонятная. А за ним… за ним… мама дорогая! Двое в шлемах и… костюмах каких-то, словно обшитых бронёй. А в руках… Это чё, автоматы?!
Пацаны испуганно отступают, прикрывая спинами девчонок и малышню. Только сейчас они понимают, что кожа у человека странного, желтоватого оттенка.
Заметив испуг, "чёрный" останавливается и делает успокаивающий жест.
– Всё в порядке, не бойтесь. Свои.
– Свои вы, как же, – хмыкает, набравшись смелости Леший.
– Не менжуйся, пацан, – переходит человек на понятный язык. – Кентов моих видишь? – кивает он небрежно на бронированных… кого? – Им вас засмолить – как два пальца об асфальт. Так что хорош бибикать и за мной пошли, рядком. Не обижу.
Это что? Это кто? Откуда? Много вопросов роится в голове, но сил уже не осталось. Ноют разбитые кулаки, подгибаются предательски ноги. Кончился кураж, уступил место усталому безразличию. Ну и чёрт с ним.
– Ладно, пацаны, – машет рукой Леший. – Кончаем бузить, пошли.
– Да ты чё? – возмущается один из старших. – А если он пургу гонит?
– А если и гонит – то чё? Ты на вертухаев этих глянь, они нас мизинцем ушатают. Пошли, говорю, не нарывайтесь. Не тот момент.
– Вот и славно, – кивает встречающий. – За мной ступайте, по этому коридору. И без глупостей. А то кентам пожалуюсь…
***
– Ну-с, молодой человек, имя назовёте? – улыбается притворно мозгоправ маленькому пациенту. – А лет тебе сколько? Пять? Какой большой! Родители есть? Папа на фронте, а маму убило? Бедный, бедненький мой. Папа где служил? На севере? Понятно. Будем считать, что нет папы.
– Я тебе сейчас несколько вопросов задам, а ты отвечай только "да" и "нет", хорошо? Начали. Что видишь на этой картинке? Чудно, чудно. А вот на этой? Молодец, какой молодец! Всё, можешь идти. Там дядя стоит, он тебе всё расскажет. Иди, малыш, иди. Следующий!
…объект номер 4… уникальный идентификатор… предположительный возраст – пять лет… предположительный коэффициент интеллекта – высокий… предположительное состояние здоровья – среднее… предварительная оценка потенциала – "высокая"… перечень указанных сведений… степень достоверности – "высокая"… привязка временного обозначения "Гарна"…
Глава 27
– Ну что, коллега, получил посылочку от Марса–батюшки? – веселится регионал. – С самой Земли–матушки тебе выписали, кредитов народных не пожалев. Извини что бантиком не перевязали. А то хотелось!
Получил, ещё бы не получить. Я беру в руки гладкий металлический кубик и активирую сервисную голограмму. Отвечаю на вопросы, калибруя систему под свою биометрию. Терпеливо жду окончания настройки.
Даже не верится, что кубик этот – добытый с Земли ИИ последнего поколения, который есть ключ к решению непростого, подкинутого мне регионалом, ребуса. Но поверить придётся, ведь Отдел слов на ветер не бросает. И значит, пришло время действовать.
***
– Первая десятка – проходим, – кивает "чёрный" на двери каюты. Зайдя внутрь, шкеты резко оборачиваются на тихий звук смыкающихся створок.
– Э-э-э, начальник! – барабанят они в дверь. Не дождавшись реакции, пытаются высадить её плечами, отбивая всё, что можно. Охая и потирая ушибленные места, опускаются на койки, возбуждённо переговариваясь.
– Хитрая калиточка… Где это такие мастырят?
Двери и правда – странные, пластмассовые на вид и бетонные на ощупь. Они спокойно сносят удары, не сдвигаясь ни на миллиметр. И нет на них ни замков, ни скважин.
– Пацаны, эт чё, я не понял?
Пацаны поворачиваются и смотрят под потолок, где на плоской панели горят красным периодически меняющиеся цифры.
– Хрень какая-то… Может типа шифр?
– Не шифр. Часы, походу.
– Чё-ё? Ты где такие часы видел, лапоть?
– За базаром следи! – скалится Терна, бывший номер 16. – Времени сейчас без пяти семь, – тычет он пальцем в свои, снятые с какого-то лоха, часы. – А теперь глянь, что там написано.
– Шесть девяносто пять…
– Вот. А внизу число. И год.
– Третье… Пацаны, в натуре часы! И этот, как его… календарь! Только что-то я часиков таких не видал нигде.
– Вот ты кило маргарина, – ухмыляется Терна. – А ещё меня лаптем назвал. Ты чё, не врубаешься, где мы?
– Не, а где?
– Ты в кино бывал?
– Ну, приходилось… иногда…
– Фильм этот помнишь – "Захват Герта"? Где пришельцы из космоса прилетели на тарелочках?
– Чё, думаешь, нас в кино снимают? – оживляется гопник.
– Какое "снимают"? Не въезжаешь, что это они и есть?
– Хорош гнать! – ржёт шкет в голосину. – Во ты сказочник – "пришельцы"!
– Не веришь? А ты башкой подумай. Как мы сюда загремели? Из запертого шарабана?
– Не знаю… разводилово какое…
– Разводилово? А вертухаи эти, – изображает Терна руками шлем, – тоже? И волыны? И часики с циферками? Ты догоняешь, во сколько такие фокусы встанут? Кому мы, нахрен, сдались, столько бабла на нас спускать?
– Ма-а-ать моя женщина… Так это чё, они нас забрали? На корабле своём?
– Походу, да. Шум слышишь?
– Ну? – шепчет гопник испуганно.
– Движки типа… Э, ты чё?
– Не хочу, не хочу, не хочу-у-у-у-у! – рыдает, бьётся в истерике шкет. В прошлой жизни такое не прощалось, но сейчас всем стало не до понятий. Сейчас все – молчат.
– Эх, братуха, – улыбается через силу Терна. – Думаешь, я хочу? Или они? Никто не хочет. Да только кто бы нас спрашивал.
***
– Прежде чем решать задачу с помощью искусственного интеллекта, попробуйте задействовать естественный, – не уставал повторять инструктор. – Помните, что технологии – это игра с нулевой суммой. За всё, что они нам дают они в равной степени и забирают. Возьмём, к примеру, спутниковую навигацию. Люди, ей злоупотребляющие, теряют способность ориентироваться на местности. Те, кто пользуются переводчиками, никогда не выучат языки, про бездумное брожение в Информатории я вообще молчу. Но это просто цветочки по сравнению с машинами думающими. Вот уж где воистину игры с сатаной!
– Сто раз отмерьте прежде, чем пустить в ход ИИ, иначе "мама" не успеете сказать, как попадёте в зависимость. Отдел готов предоставить любые ресурсы, но за искусников будет спрашивать строго, давая разрешение на использование только в исключительных ситуациях. Мы не хотим, чтобы наши оперативники превратились в подставки для железок. Мы хотим, чтобы в любой ситуации вы полагались в первую очередь на мозги и чутьё, а не на хрупкую, могущую подвести, технику.
Зная всё это, я не испытывал оптимизма, запрашивая "искусника". Я не ошибся. Регионал вцепился в меня, словно бульдог, ища изъяны в предложенной схеме. Он задавал каверзные вопросы и предлагал остроумные решения, обещая изыскать необходимые средства и кадры. Он прокачивал варианты, ища любую возможность обойтись без электронных мозгов. Он сделал всё, чтобы исключить использование ИИ в операции.
Я упорствовал в ереси, указывая на нереалистичность предложенных решений. Я апеллировал к жёстким временным рамкам и малочисленности личного состава, доказывая, что использование умной машинки будет уместно в нашей ситуации. В ситуации, когда через игольное ушко придётся протащить весьма немаленького верблюда!
В конечном счёте регионал сдался, завизировав мой запрос. Ещё через неделю посылка была доставлена.
***
Поздно ночью дверь в каюту открывается. За ней – два силуэта в чёрной, угловатой броне.
– Подъём! Всем пристегнуть ремни! – рявкает из-под шлема искажённый динамиком голос.
– Чё? – щурится спросонья гопота. – Какие ремни, начальник?
– Обычные, под кроватями. Ручками нащупываем, потом на себе застёгиваем, на тельце своём тщедушном. Вот так. И не снимать, пока не скажут, усекли?
– Нема базара.
Едва за вертухаями закрываются двери, парочка лежащих на козырных, верхних местах заводил, со смехом расстёгивает замки.
– "Ремни пристегнуть". Чепушилы!
– Слышь, Жало, может, не надо? – спрашивает боязливо один из шайки.
– Отзынь, фуфло, – прицыкивает Жало. – Тут я решаю, чё надо и чё не надо. Скажу – тоже расстегнёшь. Ты чё, лох? Ты чё, мля, боишься?
– Нет, но…
– Начинаю разворот, – раздаётся из-под потолка голос. – Приготовиться к невесомости.