Академия: Цвет души

– В настоящее время Вериллия обыкновенная занесена в Книгу ныне несуществующих растений и животных, – радостно прочел Рен, после чего секунду помолчал, обдумывая предложение, и снова сунул нос в текст, – Что? До наших дней это растение не сохранилось? Глупые древние люди! Съели все травы и скурили их!

В приступе гнева Рен захлопнул книгу с характерным громким стуком и, словно этого было мало, ударил сверху кулаком. Он принялся яростно раздувать ноздри, с шумом втягивая воздух. У Евы промелькнула мысль, что Рен в гневе выглядел довольно мило, но она подавила это жгучее желание подразнить сидящего рядом парня. Вместо этого она просто отметила то, что, скорее всего, этот способ им все равно бы не подошел – как уже говорила Ева ранее, она никаких трав не вдыхала перед тем, как оказаться в теле Рена.

– Да и ты не дикий зверь, – добавила Ева, – А в том ритуале ничего не было сказано о том, что с помощью этой травы можно было перенести свое сознание в тело другого человека.

– Ну да, ты права, – вздохнул парень и перестал дуться, – Просто я так надеялся, что мы нашли ответ. Но раз этой травы уже не существует, то ты явно попала в мое тело не из-за нее.

Ева покосилась на своего собеседника. Его только этот факт убедил? А то, что Ева дважды отметила про разум животных, в которых на короткое время перемещались древние люди, его вообще не интересует? Да даже пусть трава эта и существовала бы до сих пор, из-за этого Ева все равно не смогла бы попасть в тело другого человека. В описании ритуала было четко указано, что запах сожженной травы позволял входить в некое подобие транса и видеть окружающий мир глазами какого-нибудь животного. Животного, а не другого человека. Девушка вернулась к своей книге. Она решила дальше не раздувать эту тему с Реном. Парень заглянул ей через плечо и оба продолжили читать о неочевидных возможностях магии. Им попалась глава о том, как еще можно было использовать телекинез помимо манипулирования предметами на расстоянии. В книге говорилось, что человек с такой магией мог научиться левитации, то есть способности летать. Правда, научиться этому было довольно тяжело, но возможно. Именно из-за того, что овладеть этой техникой было трудно, в мире было не так уж много магов, способных на такое. Ева задумалась. Если эта техника такая сложная, то наверняка тот, кто сможет научиться летать, станет довольно известным. Но как бы она не пыталась, ей так и не вспомнился ни один маг с подобной способностью. Но Ева пролежала довольно долго в больнице, отрезанная от мира и новостей, так что вполне возможно, она сама просто не знала, что есть подобные маги. Ну или в их королевстве никого не было с такой способностью, это тоже объяснило бы, почему Ева не знает никого, кто умел бы летать. Пожав плечами, девушка вернулась к чтению.

Книга была довольно толстой, в ней описывалось множество возможностей магии первой и второй группы и Рен с Евой провели за ее изучением целый день, прерываясь только на то, чтобы спуститься на первый этаж и поесть. И хотя в книге было описано много интересных примеров того, что могла делать та или иная магия, они не нашли ничего подобного по своему состоянию, даже хоть какого-то крохотного упоминания. Наиболее близким к этому был только тот ритуал с травой, которой уже давно не существует, но как поняли Рен и Ева, ритуал здесь был точно не при чем. Девушка закрыла книгу и потерла уставшие от долгого чтения глаза. Она посмотрела на край стола, где Рен оставлял вчера книги, и заметила что за сегодня они просмотрели большинство из них. Но Ева сомневалась, что в оставшихся они найдут хоть что-то полезное.

– Возможно, в нашей библиотеке просто такого нет, – задумался Рен, когда девушка озвучила ему эту мысль, – Если в тех книгах мы ничего не найдем, то придется нам обращаться в Архивы Академии.

Парень вздохнул и провел рукой по темным волосам. А он-то надеялся, что к моменту возвращения в Академию они с Евой снова займут свои тела. Не говоря уже о том, что теперь он не был уверен, что вообще сможет вернуться в огромное парящее в облаках здание. Возможно, Директор откажет ему в дальнейшей учебе или и вовсе выгонит с позором. Ева поднялась на ноги, прервав его мысли, и потянулась, разминая затекшие от долгого сидения мышцы.

– Мы весь день только и делали, что читали, – заметила она, – Давай завтра сделаем перерыв от книг и погуляем на свежем воздухе.

– Точно! – воскликнул Рен и тоже поднялся на ноги, – Смена обстановки пойдет нам на пользу. Мы, возможно, сможем что-то придумать по нашему состоянию.

Ева укоризненно посмотрела на него. Она совсем не то имела в виду, когда говорила о прогулке. Собственно, что она сказала, то и подразумевала – отдохнуть от книг и поисков. Да и это будет целым преступлением, если девушка так ни разу и не прогуляется по такому прекрасному саду, пока находится в теле Рена. Ева вспомнила, что видела пруд и край беседки за домом, когда впервые приехала сюда. Ей до смерти захотелось походить вдоль пруда и полюбоваться спокойной водой, но она подавила это желание. На улице уже стемнело, так что даже если Ева и выйдет сейчас к пруду, вряд ли она хоть что-то там разглядит, так что оставалось только ждать утра.

Дверь в кабинет отворилась и внутрь вошла Маргарита. Женщина снова оделась в простенькое платье, сняла все украшения, а на голове скрутила волосы в пучок, хотя несколько прядей все же непослушно выбивались ей на лоб. Ева в который раз отметила, что Маргарита выглядит шикарно даже в таких неброских нарядах. Наверняка другие леди завидуют ее красоте. Ева усмехнулась про себя и даже почувствовала гордость за Маргариту, словно бы женщина была ее собственной матерью.

– Уже поздно, – заметила Маргарита и близко подошла к сыну, сжав его щеки в своих ладонях, – Котеночек, ты не устал?

– Я на сегодня уже все, – призналась Ева, чувствуя теплые руки на своем лице. Маргарита улыбнулась и отошла на шаг, после чего предложила попить чаю. Ева согласилась и они втроем покинули кабинет. Рен шел рядом бодрым шагом, Маргарита элегантно ступала по лестнице и только Ева производила много шума из-за своего каркаса на ноге. Даже когда она шла по ковру, шум всего лишь слегка приглушался.

На кухне, куда провела Еву и Рена Маргарита, никого не оказалось. Как пояснила женщина, Густав укладывал Давида спать. Пока она это говорила, она хотела сделать чаю, но вместо этого вышла катастрофа. Чайничек пролился на стол и вода весело пробежала по столешнице, едва не вырвавшись на пол, но Ева успела схватить полотенце и вытереть лужицу. Маргарита села на свободный стул и горько вздохнула.

– И почему я на кухне даже с простыми вещами не могу справиться? – с поражением произнесла она и сложила руки на коленях, – Прости, Рен, что испортила чаепитие.

Ева удивилась тому, что женщина обратилась к своему старшему сыну по имени, а не прозвищу. Рен присел рядом с матерью и сжал ее руку. Ну или сделал вид, что сжал ее, ведь он не мог касаться других людей. Маргарита выглядела такой подавленной, что Еве захотелось ее как-то ободрить. Ну подумаешь, пролила воду, ну с кем не бывает. Девушка секунду размышляла, а затем присела, как и Рен, рядом с Маргаритой на корточки и взяла ее за руку.

– Может, кухня и не твое, – начала Ева, заглянув в зеленые глаза, – Ну и что? Зато ты прекрасно справляешься с другим, более сложным делом.

– С каким? – спросила Маргарита, а Рен рядом с любопытством посмотрел на Еву и девушка продолжила.

– Ты отличная мама и жена. А это не многие умеют.

Маргарита тепло улыбнулась и обняла Еву. Рен присоединился к ним, но в основном ему пришлось обнимать собственное тело, так как только к нему он мог прикасаться. Маргарита поблагодарила Еву за теплые слова и отпустила. Девушка попросила, чтобы женщина просто посидела за столом, пока готовится чай и Маргарита послушно кивнула. Рен занял свободный с ней стул, а Ева принялась возиться с чайным сервизом.

– Ева, спасибо, что поддерживаешь ее, – сказал Рен и указал на Маргариту. Девушка только незаметно кивнула в ответ и улыбнулась, а затем вернулась к приготовлению чая. Ева не была уверена, что ей удастся сделать вкусный чай, но она старалась изо всех сил. На кухню вошел Густав и спас положение. Он отправил Еву за стол к Маргарите и Рену, а сам заварил просто восхитительный чай и подал его на стол вместе с разными сладкими печеньями и пряниками. Маргарита пригласила его посидеть вместе с ними и Густав охотно согласился. Он начал пить чай без сахара, Маргарита же насыпала себе в кружку одну маленькую ложечку и принялась элегантно помешивать. Однако когда Ева насыпала себе целых три ложки сахара в чай, отправила в рот целый пряник и запила все это и без того сладким напитком, Маргарита и Густав с явным удивлением уставились на нее. Ева поняла, что она напрочь забыла про этикет за столом, поспешно прожевала и проглотила пряник, после чего вытерла губы салфеткой.

– Простите, – пробормотала она.

– Котеночек, ты себя хорошо чувствуешь? – взволнованно спросила Маргарита. Теперь пришла очередь Евы удивляться. Девушка посмотрела на нее и Маргарита все таким же обеспокоенным тоном продолжила, – Ты терпеть не можешь сладкое.

– Я не люблю сладкое? – переспросила Ева и перевела взгляд на Рена, который подтвердил, что не пьет сладкий чай и не ест десерты. Девушка прикусила губу. Чтобы полностью казаться Реном, ей придется на время забыть о сладких вещах. Она незаметно вздохнула и попыталась утешить себя тем, что это только на время, пока она находится в поместье. Как только они с Реном вернутся в Академию, Ева первым же делом наестся от пуза всевозможных конфет и пряников, до которых сможет дотянуться. Маргарита хихикнула и Ева подняла на нее глаза. Женщина глядела на нее с милой улыбкой, которую пыталась скрыть за крохотной ладошкой.

– Похоже, твоя амнезия распространилась и на твои вкусы, – произнесла Маргарита, – Зато теперь мы сможем вместе поедать конфеты, пока Густав не решит окончательно запирать от нас буфет.

Маргарита звонко рассмеялась и взяла с красивой тарелочки печенье. Ева вздохнула с облегчением. Кажется, семья Рена нормально восприняла тот факт, что у старшего сына внезапно поменялись вкусы. А это значило, что можно было не ограничивать себя от сладкого, притворяясь Реном. Ева тоже взяла печенье и довольно отправила его в рот, запив сладким чаем.

– Ева, не испорть мне зубы, мне в моем теле еще жить потом, – возмутился Рен, но девушка, не обращая на него внимания, схватила следующую сладость и тоже с удовольствием ее съела. Рен только тяжело вздохнул. Густав выдвинул теорию о внезапном обожании сладкого старшим сыном. По его теории выходило, что все это из-за того, что Рен сидит целыми днями в кабинете и изучает книги. А как известно, сладкое благотворно влияет на мозг, вот старшего сына и потянуло на печенье и пряники. Маргарита захихикала и сказала, что была бы совсем не против, если бы в этом доме объявился второй сладкоежка помимо нее. Давид не считался в силу своего юного возраста, поскольку такие маленькие дети обычно без проблем поглощали сладости.

Когда с чаепитием было покончено, Ева помогла Густаву прибрать со стола, после чего пожелала всем доброй ночи и отправилась по лестнице на третий этаж. Они с Реном добрались до своей спальни, после чего Ева завалилась спать и, судя по тому, что Рен отключился, едва успев опуститься на диван, девушка заснула практически мгновенно.

* * *

Следующий день Ева и Рен, как и договаривались, провели в саду. К ним присоединился Давид и Ева весь день играла с мальчиком у пруда, пока Маргарита и Густав были заняты своими делами в городе. Однако приехали они не под вечер, как обычно, а гораздо раньше. В этот день их посетила та женщина с дочерью, о которых рассказывал Рен. Они убирались в доме и Еве с остальными пришлось подольше задержаться на улице, пока с уборкой не было покончено. Впрочем, Давид был только рад, постоянно завлекая Еву во все новые игры.

Когда солнце окрасило небо в оранжевые тона, Маргарита вышла в сад, но теперь в руках у нее не было подноса с напитками и закусками, какие она выносила несколько часов назад. На этот раз она пришла сообщить, что с уборкой покончено и чтобы ее дети отправлялись в дом, мыли руки и садились за стол, потому что сейчас они будут ужинать. Ева и Рен вернулись в столовую под радостные возгласы Давида и хихиканье Маргариты. Прислуга уже ушла и семья скоротала этот вечер за совместным ужином, после чего все разошлись по своим комнатам.

Следующие несколько дней для Евы и Рена прошли одинаково. Они читали различные книги в кабинете отца, надеясь найти хоть что-то, что помогло бы навести их на решение сложившейся ситуации с телами. Но в книгах не было ничего подобного. Рен предположил, что в Архивах Академии наверняка что-то отыщется, там книг было гораздо больше и на более широкие темы, чем коллекция отца в кабинете или в библиотеке поместья. К слову, Антон Левински за эти дни больше не появлялся в поместье и Рен как-то рассказал, что отца частенько не бывало дома по нескольку дней и что они с Маргаритой уже к этому привыкли.

Ева вздохнула и отложила очередную книгу на край стола. За окном висело пасмурное небо, не давая солнцу пропускать ни единого лучика, из-за чего на улице было гораздо темнее, чем обычно в это время суток. Ева и Рен уже давно зажгли настольную лампу, пока изучали книги и этот свет мягко опускался на ближайшее окружение. Девушка вздохнула, они с Реном уже несколько дней только и делали, что зарывались в книги с головой, но все безрезультатно. Ева в который раз потерла уставшие глаза, поднялась на ноги и заявила, что отправляется спать. Рен спорить не стал, только как-то разочарованно осмотрел книги, пока они с Евой раскладывали их на место. Ни одна из них не дала какую-либо информацию о подмене тел за исключением той, где говорилось о ритуале древних людей, но, как выяснили Рен и Ева, в настоящие дни такой ритуал провести невозможно в связи с тем, что уже не существует в природе нужных трав.

Ева прошла до комнаты Рена, к которой она уже сама привыкла за эти дни нахождения в поместье, при этом ее каркас издавал металлические звуки, когда девушка наступала не на ковер. Оказавшись в комнате, Ева прошла до кровати, привычно вытащила из шкафа пижаму и принялась снимать металлический «костыль» с ноги. Она задумчиво осмотрела бинты, когда с каркасом было покончено. Нога иногда чесалась, но девушка старалась не обращать на это внимания, хотя пару раз зуд был настолько назойливым, что Ева, ругаясь громким шепотом, пыталась через одежду хоть немного почесать кожу. Рен в такие моменты тайно радовался, что ему не приходится страдать от этого. Переодевшись, девушка отправилась спать, затащив в мир снов и хозяина тела.

Когда они проснулись на следующее утро, то обоих ждал неожиданный сюрприз. Ева и Рен успели позавтракать с Маргаритой и Густавом, а затем в дверь поместья громко постучали. Дворецкий направился глянуть, что за гости к ним пожаловали, в то время как Маргарита вытирала салфеткой губы Давида. Сегодня она надела красивое платье глубокого синего цвета.

– Утеночек, хватит вертеться, – приговаривала женщина, – Ты весь испачкался.

Через минуту вернулся Густав и сообщил, что Рена ожидает доктор. Как оказалось, седой маленький мужчина прибыл в поместье проверить состояние своего пациента. Маргарита оставила Давида на Густава, а сама вместе с Евой и невидимым для нее Реном направилась в главный зал, где дожидался их доктор. Как и ожидала Ева, он был одет в белый халат, а в руках держал кожаный прямоугольный портфель. Завидев Маргариту, доктор вежливо ей улыбнулся и кивнул.

– Доброе утро, – произнесла женщина и указала рукой в сторону двери, располагавшейся слева от нее, – Пройдемте сюда.

Маргарита повела доктора и сына в сторону этой комнаты и первой вошла внутрь. Комната оказалась мини-гостиной, по размерам она была небольшая. Сюда влезли только два белых дивана, стоящих буквой Г, а также стеклянный низкий столик рядом с ними. У одной стены располагался камин с уютным креслом, а напротив двери обнаружилось окно, смотрящее прямо на ворота поместья. Маргарита указала доктору на один из диванов, а сама с Евой присела на другой. Рену пришлось занять место рядом с доктором.

– Густав сказал, что вы хотите осмотреть моего сына, – начала разговор Маргарита.

– Я просто хочу проверить, как продвигается его лечение, – ответил доктор, водрузив с разрешения женщины свой кожаный портфель на стеклянный столик, – Вполне возможно, что сегодня будут сняты бинты.

Доктор попросил Еву пересесть к нему на диван и вытянуть забинтованную ногу вдоль сидения. Девушка сделала, как он говорил, при этом Рену пришлось покинуть свое место. Парень обошел столик и присел рядом с Маргаритой, неотрывно наблюдающей за мужчиной в халате. Тот не спеша снял с ноги Евы каркас, сложил его и отставил на столик, после чего принялся аккуратно осматривать ногу, прежде чем приступить непосредственно к бинтам. Убирал их седой доктор очень аккуратно и долго, но когда с ними было покончено, он вытащил из портфеля непонятный для Евы прибор и принялся водить им по ноге. В центр прибора была вделана узкая колба с какой-то жидкостью, которая убывала по мере того, как доктор водил им по ноге Евы. Продолжалось это несколько минут и никто из присутствующих не нарушил тишину. Доктор вскоре убрал прибор и осматривал ногу уже по-старинке, прощупывая кожу пальцами. Ева заметила, что в этот раз он уже не обращался с ногой так осторожно, как раньше, а даже надавливал сильнее. Еще через нескольких манипуляций с ногой, о которых Ева даже не представляла, доктор наконец перестал ее мучить и выпрямился на диване. Ева и Маргарита терпеливо ждали рассказа доктора о результатах осмотра. И тот не стал с этим тянуть.

– Должен сообщить, что с ногой вашего сына все в порядке, – произнес мужчина, убирая приборы обратно в портфель, – Магия и лечебные бинты, а также несколько дней покоя сделали свое дело и ваш сын может снова ходить без фиксирующего каркаса.

– Котеночек, как здорово! – радостно воскликнула Маргарита и схватила Еву за руку.

– Значит, я теперь могу спокойно ходить? – переспросила удивленная Ева. Ей никак не умещался в голову тот факт, что теперь можно не цеплять к ноге каждое утро «костыль».

– Можно и бегать, – невозмутимо добавил доктор, – Ваша нога полностью здорова, молодой человек.

С этими словами седой мужчина поднялся, забрал свой портфель и, поклонившись, покинул комнату. Маргарита ободряюще улыбнулась своему сыну и вышла проводить доктора. Ева осталась в комнате одна, если не считать Рена.

– Наконец-то можно не носить каркас, – с облегчением вздохнул он.

– Как будто это ты его носил, – фыркнула девушка, но парень просто пожал плечами. Ева вспомнила слова доктора и спросила, правда ли ногу Рена лечили с помощью магии, на что парень кивнул и добавил, что после этого ему на ногу замотали лечебные бинты для закрепления результата.

– И не зря, как оказалось, – добавил он и постучал пальцем по все еще вытянутой на диване ноге своего тела, – Но я не думал, что заживление пройдет так быстро.

– Я тоже, – призналась Ева, опуская ногу и поправляя штанину. Теперь им осталось только подождать ответа от Директора и если Рена не исключат из Академии, то первым делом им следует наведаться в ее Архивы и поискать похожие случаи по обмену тел.

– Кстати, а ты молодец, – внезапно произнес Рен и Ева удивленно на него посмотрела, – За эти дни в поместье никто даже не понял, что перед ними не я.

– Вполне возможно, списывали все на амнезию, – пожала плечами Ева, – К тому же, ты сам иногда подсказывал мне, как себя вести.

Рен кивнул. Они с Евой неплохо наловчились в этом деле. Главное, не войти во вкус, а то еще расхотят возвращаться в собственные тела. Парень украдкой посмотрел на свое тело, когда Ева поднялась с дивана и потянулась, после чего сделала осторожный шаг вперед, хотя доктор говорил, что нога полностью зажила. Рен в любом случае будет стремиться вернуться назад в свое тело, но могла ли Ева похвастаться тем же? Помимо болезни, она еще рассказывала о том, что в этом мире совершенно одна. Точнее, напрямую девушка этого не говорила, но из ее рассказа явно выходило то, что никто не будет по ней скучать, если она вдруг пропадет. Будь Рен на ее месте, он бы тогда точно не хотел бы возвращаться назад и просто принял бы новую, лучшую жизнь аристократа, учащегося в Академии. Парень, продолжая размышлять об этом, поднялся с дивана и вслед за Евой вышел из комнаты.

ГЛАВА 5

Прошло еще несколько дней с визита доктора. Маргарита сообщила, что связалась с Академией и оповестила их о том, что Ренат Левински полностью выздоровел и может в любое время возвращаться к учебе. Помимо этого женщина добавила, что доктор Рена также связался с Академией и подтвердил слова Маргариты. Оставалось только ждать, что на это ответит Директор. Ева переживала, что из-за провального теста с кристаллом Рену запретят возвращаться в учебное заведение, парящее над столицей. Или и того хуже – захотят провести несколько дополнительных экспериментов, чтобы убедиться, что душа Рена все еще в его теле и он просто «пробудил» в себе магию, хотя это изначально было не так. В любом случае, Рену и Еве ничего не оставалось делать, кроме как смиренно дожидаться ответа с Академии. А пока они ждали, они проводили дни уже не за книгами, а за играми с Давидом, пару раз Маргарита даже брала Еву с собой в город просто прогуляться. Девушка ничего не имела против и была благодарна женщине за это.

В заключительный день последнего весеннего месяца, когда Маргарита с Густавом и Давидом по обыкновению уехали в город, в поместье раздался стук во входную дверь. Ева сначала решила, что Маргарита что-то забыла и вернулась, но когда открыла дверь, то обнаружила перед собой двоих незнакомых людей. Один из них был невысоким лысеющим мужчиной с такой же сединой, как у лечащего Рена доктора. На нем был надет обычный костюм с пиджаком серого цвета, прямо под цвет глаз. Рядом с мужчиной стояла худенькая девчушка с черными тонкими волосами, собранными в два низких хвостика. Девушка эта была одета в обычную рубашку и темную юбку до колен, а в руках держала большую сумку, в которую легко бы поместились папки с документами, наподобие тех, какие были у доктора. Несмотря на то, что люди эти были одеты не в форму Академии, Рен их моментально узнал.

– Ева, это Директор, – высунулся парень из-за плеча девушки, – Я не думал, что он лично придет. Впусти их.

Девушка отступила на шаг и пригласила гостей войти внутрь. Пока они суетились на пороге, Рен указал на спутницу мужчины и пояснил Еве, что это и есть та самая студентка, которая все никак не может выпуститься из Академии и о которой как-то рассказывал Рен, еще когда они с Евой были в больнице. Директор с черноволосой девчушкой прошли в главный зал, осматриваясь на ходу. Ева их прекрасно понимала – когда она сама впервые перешагнула порог этого дома, то тоже с интересом рассматривала интерьер аристократической семьи. Ева предложила гостям чего-нибудь выпить, вроде чая или кофе, но Директор наотрез отказался и даже не поинтересовался у своей спутницы, не хотела ли та чего-нибудь. Впрочем, черноволосая не проявила никакого интереса к чаепитию и Ева не стала настаивать. Вместо этого она провела гостей в ту комнату на первом этаже, где несколько дней назад пожилой доктор осматривал ее ногу. Директор с девчушкой присели на диван, стоящий напротив окна, а Ева с Реном заняли соседний. Рен предупредил, чтобы Ева в случае чего на вопросы отвечала так, как он скажет и девушка в ответ едва заметно ему кивнула, после чего повернулась к Директору.

– Я так понимаю, вы здесь, чтобы сообщить мне о своем решении относительно того, возвращаться мне в Академию или нет, – произнесла Ева, запоздало сообразив, что прозвучала фраза как-то слишком вежливо и в то же время самоуверенно. Вряд ли Рен поставил бы вопрос таким образом. Но Директор, кажется, этого совсем не заметил.

– Ваше возвращение в Академию никогда не поддавалось сомнению, Ренат Левински, – поспешил он утешить своего студента, – Я прибыл сегодня с другой целью.

С этими словами черноволосая девчушка вытащила из сумки папку с документами и кристалл, похожий на тот, с которым приходили в больницу преподаватели Академии. Заметив его, Ева напряглась. Директор только что сказал, что Рен может вернуться в Академию, так зачем он принес кристалл? Пока девушка над этим размышляла, черноволосая гостья открыла папку с документами и пролистала ее немного, после чего откашлялась, но не для того, чтобы обратить на себя внимание, а чтобы голос не подвел.

– Здесь указано, что в прошлый раз кристалл показал два цвета, – как-то неуверенно произнесла она, даже не отрывая взгляда от папки, – Директор хотел бы снова попробовать провести этот тест, е-если позволите.

Последние слова она с запинкой произнесла так тихо, что Ева едва смогла ее расслышать. Когда же до нее дошел смысл сказанного, девушка перевела взгляд на мужчину и тот кивнул.

– Все так, я бы хотел повторить тест, – сказал он.

– Мы не можем отказать, – отчаянно протянул Рен, – Соглашайся. Главное, когда тебе дадут кристалл, не разговаривай.

Ева ответила гостям из Академии, что она готова снова пройти тест и черноволосая девчушка протянула ей кристалл. Ева взяла его в руки и сжала в ладонях так, как тогда в больнице. Рен положил свои руки сверху и принялся без разбора говорить на разные темы, а иногда просто нести чушь или нечто нечленораздельное. Директор с черноволосой во все глаза уставились на Еву, ожидая результата. Они так просидели несколько минут, пока Директор не попросил передать кристалл своей спутнице. Ева протянула его, все еще сжимая в руках, а когда черноволосая забрала кристалл, то все увидели, что он был серо-желтого цвета.

– Занятно, – произнес Директор, глядя на кристалл в руках своей помощницы.

– Д-два цвета, – запинаясь, отметила черноволосая, – Разве это возможно?

Директор с минуту помолчал, размышляя о чем-то, пока девчушка складывала кристалл и папку обратно в сумку. Это нависшее молчание буквально навалилось на Еву и она бы начала уже грызть ногти от напряжения, если бы не сидела сейчас на диване, вытянувшись в струнку и сложив руки на коленях. Рен рядом с ней сидел с таким же задумчивым выражением лица, как у Директора, при этом свои руки он поднес к подбородку. Однако его хмурый взгляд, направленный на гостей из Академии, говорил о том, что он тоже с напряжением ожидает ответа Директора. Мужчина, словно бы почувствовав его взгляд, наконец-то прервал неприлично затянувшееся молчание.

– Что ж, Ренат Левински, как я и говорил, вы можете вернуться в Академию, если травма ваша полностью прошла, – Ева кивнула и Директор продолжил, – Однако я бы попросил в день вашего возвращения первым делом зайти в мой кабинет, нам нужно будет кое-что обсудить перед тем, как вы приступите к учебе.

С этими словами Директор добродушно улыбнулся и поднялся с дивана. Его спутница поспешила собрать вещи обратно в сумку и тоже поднялась, но получилось у нее весьма неуклюже. Рен и Ева покинули свои места, а Директор подошел ближе к телу Рена и ободряюще улыбнулся.

– Волноваться не о чем, Ренат Левински, – сказал Директор, продолжая улыбаться, из-за чего его и без того маленькие глаза превратились в две щелочки на лице, – Мне просто нужно будет дать вам один предмет, когда вы вернетесь в Академию.

С этими словами Директор направился к выходу из комнаты, за ним засеменила его помощница, прижимая сумку к груди. Ева с секунду постояла на месте с недоумением, после чего отправилась вслед за гостями. Она проводила их до выхода и когда они, попрощавшись, вышли за порог, Ева закрыла за ними двери, постояла так несколько мгновений, через маленькое декоративное стекло в двери наблюдая за удаляющимися фигурами во дворе, после чего шумно выдохнула. К ее удивлению, Рен сделал то же самое и обхватил себя руками, словно бы он замерз.

– Ну и визит, – сказал он, когда Ева обернулась к нему, – Не думал, что нас снова будут проверять кристаллом.

– Ты видел их лица, когда они разглядывали кристалл? – спросила Ева и Рен кивнул, – Мне кажется, они поняли, что смешение цветов не должно было произойти.

– Ну, раньше кристаллы никогда не показывали два цвета, даже у тех людей, у кого глаза были серо-голубыми, например, или зелено-карими. Кристалл в таких случаях показывал цвет доминирующей магии. Не удивительно, что они так отреагировали.

– Странно только, что ни они, ни те преподаватели, приходившие к нам еще в больнице, не стали развивать дальше свою теорию о том, что в твоем теле другая душа.

– Это потому что в кристалле присутствовал мой цвет, – Рен подошел к лестнице и присел на ступеньку, – Если бы он был просто желтым, тогда ты бы не вернулась с больницы в поместье. Впрочем, как и я.

Ева и Рен замолчали, обдумывая такой незавидный вариант развития событий. Получается, сейчас никто из Академии просто не понимает, что им делать с Евой? В теле Рена и глаза вроде сменились, но при этом кристалл продолжает показывать цвет его души. Не удивительно, что Академия обескуражена. Интересно, почему никому из них не пришла в голову мысль о том, что в теле их студента сейчас могло быть сразу две души.

– Потому что такого раньше никогда не случалось, – предположил Рен, когда Ева, присев рядом с ним на ступеньку задала этот вопрос, – Да и в моем теле сейчас одна душа. Ты. Я просто хожу рядом, связанный нитью.

Девушка согласно кивнула. Пользуется телом Рена именно она, сам хозяин ничего не может сделать, даже временно вселиться в него. Они с Реном это уже как-то пробовали, пока находились здесь, в поместье Левински. Ева тогда неосторожно бросила фразу, что было бы неплохо, если бы Рен на некоторое время мог занимать свое тело и сам его контролировал, после чего парень загорелся этой идеей и они с Евой пытались вернуть Рену контроль, но в итоге у них ничего не вышло.

– Ладно, думаю, пора собирать вещи, – сказал Рен, поднимаясь на ноги.

– Зачем? – не сразу сообразила Ева. Она, в отличие от хозяина тела, продолжила сидеть на лестнице.

– Чтобы отправиться обратно в Академию, – пояснил парень, – Когда меня положили в больницу, Академия прислала туда часть моих вещей. Боюсь, в моей комнате осталась только униформа и блокноты с чертежами.

С этими словами Рен начал подниматься по лестнице, однако далеко отойти от Евы не смог, ему не позволила яркая нить. Тогда девушка тоже поднялась со ступенек и вслед за ним отправилась на третий этаж. Они вместе прошли в комнату Рена и Ева открыла платяной шкаф, задумчиво уставившись на кучу одежды. Рен посоветовал ей брать не очень много вещей, поскольку большую часть времени девушка будет ходить в униформе Академии, а эту одежду надевать по вечерам или на выходных.