Утраченная иллюзия

«Ну, в принципе, звучит неплохо. Если бой будет официальным, и мне позволят использовать все свои возможности, я мгновенно закатаю маркиза в песок своей магией. Хотя расслабляться не стоит. Генрих не настолько глуп. Наверное, он подсуетится и что-нибудь подготовит против меня. К тому же, его магические способности мне неизвестны. Ладно. В любом случае, если мне удастся победить, парни от меня отстанут. Вынуждены будут отстать. Иначе это будет выглядеть так, словно они мстят мне за своё поражение».

– И какова награда?

– Как насчёт тридцати реалов?

– Сто! – я усмехнулась, стараясь сделать усмешку максимально коварной, рассчитывая постараться посеять как можно больше сомнений в душе маркиза. В толпе зевак кто-то присвистнул и стали слышны удивлённые голоса.

– Пятьдесят, – улыбнулся Никас.

– Ладно. Пусть будет пятьдесят. Я не знала, что вы на мели.

– Где ты возьмёшь эти деньги? – поморщился Аванис.

– Отработает. Ты же этого хотел, – Роксфен хлопнул друга по плечу. – Всё! Расходимся. Пока, Алиса. Ещё увидимся.

– Ага, господа, приятного дня.

Я вернула трость Миле.

– Прости, что задержала. Кажется, ты уже не успеешь отнести её в медпункт.

– Ничего, – Листвард качнула головой. – Была рада помочь. А трость отнесу на следующей перемене.

Толпа зевак, недовольно ворча, начала расходиться по своим делам.

– А ты необычайно отважная, – похвалила меня Мила всё тем же своим тусклым и лишённым эмоций голосом. – Я бы померла со страха, если б эти парни мне угрожать начали. Бросить им вызов я никогда бы не решилась.

– Меня просто загнали в угол. Пришлось как-то выкручиваться.

– Понятно. Ладно. Прости. Я пойду. Тебе нельзя со мной разговаривать.

Листвард шагнула прочь, но я схватила её за руку.

– Почему нельзя разговаривать?

Мила пожала плечами.

– В классе меня не любят. Будешь общаться со мной, и это бросит тень на тебя тоже.

– Да ерунда. Как видишь, у меня уже не получилось со всеми дружбу завести, – я интонацией выделила слово «уже». – Особенно с герцогиней. А ты меня выручила дважды. Я перед тобой в долгу. Когда у меня будут деньги, давай в кафе посидим, поболтаем. Хочу как-то отблагодарить тебя за доброту. Да и просто познакомиться с тобой, я буду рада.

– Если хочешь в кафе со мной посидеть, я за тебя заплачу. Мне будет очень приятно. Но подумай ещё раз. Нужно ли тебе общение со мной? Не лучше ли попытаться наладить отношения с другими девочками? А помогать тебе я решила вовсе не для того, чтобы получать какую-то плату за это.

– Понятно. Отлично! – я улыбнулась. – Тогда давай вечером встретимся в кафе, сразу после ужина. Деньги я потом верну. Когда с маркизом разделаюсь.

– Хорошо. Я буду ждать.

– Девушки. Вы опоздаете в класс, – сказал проходящий мимо парень.

– Марк Кунасье! Доброе утро! – улыбнулась я ему. – Спасибо, что заботитесь о нас.

– Алиса Лиседж! Доброе утро! Как я рад, что вы запомнили моё имя. Мила Листвард, вам тоже доброе утро. Почему вы с тростью? Это для Оливера?

– Да, – Мила кивнула.

– Давайте её мне. Я сам отнесу тросточку в лазарет и передам Стоуну, что это вы несли её для него, но вас задержали.

– Спасибо, – девушка отдала ношу парню.

– Марк обращайтесь к нам на «ты». Мы же одноклассники, – предложила я, улыбаясь.

– Как я могу? – Кунасье покачал головой. – Алиса, вы на два ранга выше меня, а Листвард на ранг. Да и воспитание не позволит мне говорить «ты», девушке из знатной семьи.

– Жаль, – я вздохнула.

– Простите. Я оставлю вас, – Марк чуть склонил голову. – Ещё увидимся.

– Ага. Доброго дня.

Кунасье ускорил шаг и быстро вырвался вперёд.

– Такой забавный! – я усмехнулась. – Но кажется, парень он не плохой.

– Согласна, – Мила кивнула.

– Кстати, он вполне общается с тобой. А ты говорила, что тебя все избегают.

– Но он общается только по делу. У меня в руках была трость для Оливера, потому он со мной заговорил.

– А что с Оливером? Он в медпункте?

– Да. Я не знаю что случилось. Какой-то несчастный случай. Говорят, скоро его выпустят, и он вернётся к занятиям.

– Понятно.

Мы подошли к учебному корпусу и вошли внутрь. Кристина уже была в аудитории на своём месте.

«Не понимаю, как и когда она успела меня обойти. Ну да ладно. Лишь бы не задавала мне вопросов о завтраке и не заметила, что я не страдаю от чувства голода».

Глава 10: Рисунок

Первым уроком была история, и мне стоило немалых усилий, чтобы следить за Кристиной, и не давать ей возможности уснуть. Не то, чтобы я сильно беспокоилась об её успеваемости или о том, что учитель заметит, как она спит, положив голову на парту. Просто мне нельзя был допустить, чтобы она выспалась днём и мешала мне ночью заниматься своими делами. В итоге, на протяжении всего урока, Отис клевала носом и записала в тетрадку лишь несколько строчек. Потом был урок искусств. Он проходил в большом пустом зале с огромными окнами, выходящими в зелёный сад. Знойный день уже набирал свою силу, потому большинство окон было открыто настежь и по залу гуляли лёгкие сквозняки. Но они почти не дарили прохлады. Втекающий снаружи воздух был уже чрезвычайно тёплым. Нас рассадили за мольберты, и преподаватель художеств несколько минут рассказывал про перспективу и пропорции, а также о приёмах использования света-тени и бликов, позволяющих оживить картину и придать ей объём. Я слушала вполуха, предаваясь своим собственным мыслям. Сейчас мне удалось сесть от Сержа ди Минкасье максимально близко, и я с интересом следила за ним, пытаясь понять, интересно ли ему то, что говорит учитель. Но виконт, похоже, и к этому уроку относился очень серьёзно. Он прилежно слушал наставника и моего взгляда не замечал.

– Перед каждым из вас стоят мольберты, – говорил учитель. – Используйте их, чтобы изобразить кого-нибудь из своих товарищей. Кого угодно. Значения не имеет. Или, если кто-то захочет нарисовать себя, здесь на столе лежат зеркала. Возьмите их и поставьте себе на мольберт. В конце урока ученики, послужившие для своих товарищей моделью, при желании, могут забрать получившийся портрет себе.

– А можно вас нарисовать? – спросил Фридрих Макени и по толпе учеников прокатился смех.

– Можете меня, – учитель кивнул. – Но это будет не просто, потому что я сейчас оставлю вас до конца урока, и у вас не будет натуры.

– Жаль, – Фридрих изобразил разочарование.

– Не забудьте подписать свою работу и указать, кто на ней изображён.

– А нас не побьют те, кого мы нарисовали? – Ричард де Валорьен с сомнением покачал головой. – Давайте мы всё же не будем подписывать работы.

– Ну, нет, – преподаватель улыбнулся. – Как я тогда буду вам оценки ставить? Я должен понимать, кто автор работы и что он хотел запечатлеть. Если сомневаешься, изображай себя. Но мне кажется, никто не обидится, если ты нарисуешь его портрет. Конечно, если ты не будешь намеренно делать это каким-либо оскорбительным способом.

– То есть рога, хвост и коровье вымя нельзя пририсовывать? – разочарованно спросил Ричард. По рядам опять покатился смех.

– Обсуди это с тем, кого хочешь использовать в качестве модели. Если твой товарищ не против, то почему бы и нет, – преподаватель, улыбаясь, махнул рукой. – Всё. Прекращаем разговоры или вам не хватит времени на ваши рисунки. Приступайте к работе.

– Алиса! – Кристина повернулась ко мне и её глаза загорелись азартом, – Давай друг друга рисовать! Я тебя, а ты меня. Потом обменяемся портретами и повесим их у себя в комнате.

«Очень мило», – я вздохнула про себя. – «Но извини. У меня другие планы».

– Нет, – я покачала головой, изображая сожаление. – Я отвратительно рисую. Не хочу тебя расстраивать.

– Ничего страшного, – Отис немного погрустнела, но всё равно продолжала улыбаться. – Я тоже далека от совершенства.

– Хорошо. Я не против того, чтобы ты меня рисовала. Но ты слишком красивая и милая, и я не могу покушаться на твой лик своей мазнёй.

Я осмотрелась, словно выбирая себе жертву.

– Серж ди Минкасье, вы не против, если я нарисую вас?

– А? – виконт удивлённо взглянул мне в лицо. Краем глаза я заметила, что Кристина нахмурилась.

– Алиса, вы же только что сознались, что отвратительно рисуете, – Серж усмехнулся.

– Нельзя? – я изобразила печаль. Парень пожал плечами.

– Рисуйте то, что сами считаете нужным. Как я могу вам запретить?

– О! Благодарю. В ответ вы можете изобразить меня, как вам будет угодно. Я не обижусь, даже если решите нарисовать меня обнажённой, – я улыбнулась, стараясь придать своей улыбке лёгкую тень загадочности. В этот момент я заметила, что несколько парней оглянулись, видимо услышав наш разговор, и даже кое-кто из девочек неодобрительно покосились в мою сторону.

– Как я могу позволить себе такое?! – Серж смутился и растерялся. На какое-то мгновение его лицо даже отразило тень испуга.

«Понятно. Этот парень слишком робкий», – подумала я про себя, слегка разочарованно. – «Нужно быть осторожной, чтобы не спугнуть его, и он не начал меня сторониться. Ну да ладно. Первый шаг сделан, и я добилась определённого успеха. Мне наконец-то удалось поговорить со своей жертвой, а Серж впервые посмотрел мне в глаза. Первый барьер, разделяющий нас, сломан. Но от своей цели я по-прежнему очень далека. Серж вряд ли решится сам пойти мне навстречу. Потому сближаться с ним предстоит мне, медленно и осторожно, как бы невзначай, чтобы виконт ничего не заподозрил. Иначе сразу сорвётся с крючка, стоит совершить хоть одну ошибку».

Грифелем я начала наносить штрихи на холст, то и дело, поглядывая на виконта и улыбаясь ему, когда наши взгляды встречались. В зале висела тишина. Было слышно пение птиц в саду и шелест ветра в листве.

«Довольно тихо!» – я покрутила головой, осматриваясь. – «Все так прилежно трудятся над своими картинами. Не ожидала. Казалось, парни не будут настолько серьёзно относиться к этому заданию».

В этот момент я обнаружила, что меня разглядывает Ричард де Валерьен и странно улыбается при этом. Увидев, что я заметила его взгляд, он тотчас отвернулся.

«Странно это и подозрительно!»

Прошло примерно полчаса, когда в зал вернулся преподаватель. Поинтересовавшись, как у нас идут дела, он попросил сдавать работы.

– Я немного не дорисовал! – возмущенно вздохнул Ричард.

– Ничего страшного, – учитель улыбнулся. – Покажи, что там у тебя получилось.

Виконт передал ему холст.

– Ну что ж! Весьма неплохо. Думаю, у тебя есть определённый талант к этому виду искусства. Только картина твоя вышла довольно специфическая, – смеясь, преподаватель почему-то посмотрел в мою сторону.

«Что это значит?», – подумала я с недоумением. Вместе с остальными учениками мне пришлось отнести свой рисунок на стол учителя. Потом мы снова расселись по местам, ожидая вынесения вердикта своему творчеству.

– Хорошо, господа, – сказал наставник, перебирая работы. – Все вы вполне достойно справились с заданием, и скоро узнаете свои оценки. Сейчас могу сказать только, что весьма посредственно рисунки получились лишь у Мишеля, Дюка и Карла. Все остальные могут рассчитывать на «хорошо» и «отлично».

– Нет у меня таланта к рисованию, – с мрачным видом вздохнул Карл Биксел и помотал головой, с явно слышимым хрустом разминая свою могучую шею.

– Рисовать самих себя решили всего два человека, – продолжал преподаватель. – Остальные изобразили своих одноклассников. При этом у нас обозначилась тройка лидеров, кого выбрали в качестве модели сразу несколько человек. Алиса! – он снова посмотрел на меня, улыбаясь. – Пожалуйста, встаньте.

– А? – я немного растерянно поднялась со своего места. Впрочем, это не сильно помогло. Со своим ростом я была не намного выше мольберта и, наверное, большинству учеников меня всё равно не было видно.

– Алиса Лиседж сегодня абсолютный лидер по количеству написанных с неё картин. Целых пять человек вдохновились её образом для своих полотен.

«Забавно!» – подумала я про себя немного растерянно.

– Лиседж, вы всего второй день здесь учитесь, а уже так популярны, – преподаватель чуть склонил передо мной голову. – Признаться, я восхищён. Моё имя Поль Бертран. Будем знакомы. Простите, что не представился в начале урока.

– Очень приятно, – я кивнула. В этот момент я заметила, как Оливия злобно косится на меня со своего места.

«Чего тебе опять?» – подумала я с неудовольствием. – «Бесишься, что меня нарисовало больше человек, чем тебя? Так я на твоё лидерство в классе совсем не претендую. У меня своих забот хватает».

– Хорошо, – сказал Поль. – Давайте продолжим. Кроме баронессы Лиседж, ещё две картины изображают портрет Эдварда Дэнвера и две Оливера Стоуна. Но сегодня его нет в классе, и авторы, видимо, писали портреты по памяти.

– Он мой друг, – Альфред Гимени пожал плечами. – Я хорошо знаю, как он выглядит.

– Скорее соперник! – усмехнулся Марк Кунасье.

– Одно другому не мешает, – Альфред рассмеялся, но смех получился немного с самодовольными нотками.

– Ладно. Алиса, – преподаватель снова посмотрел на меня. – Я думаю, вы можете выбрать себе одну из работ на память. Подойдите к столу.

– Э! Мы так не договаривались! – всполошился Ричард.

– Не жадничайте, виконт Валорьен, – Поль усмехнулся. – Если баронесса выберет созданную вами работу, считайте это признанием вашего таланта с её стороны. Кроме того, вспомните, я ещё в начале урока говорил о том, что ученик послуживший моделью, сможет забрать себе картину, если захочет.

– Да она её на куски разорвёт!

– Когда картина станет собственностью Лиседж, она сможет сделать с ней что пожелает. Но не расстраиваетесь. Свою отличную оценку вы получите в любом случае.

«Боже! Да что там изображено?!» – с ужасом думала я, подходя к столу. Бертран разложил передо мной пять холстов, чтобы я могла посмотреть их и выбрать понравившийся.

«Хорошо. Посмотрим, что они здесь нарисовали».

На первом полотне изображена девушка за мольбертом с грифелем в руках. Рисунок неплох, но довольно посредственный. То, что это я, можно догадаться только по причёске и бантику. Лицо не выразительное. Возможно, автор пытался придать мне задумчивый вид. Подписано Сержем ди Минкасье.

«Понятно. Всё же виконт меня нарисовал. Только я сама, практически, уговорила его на этот рисунок», – я посмотрела на парня, но он глядел куда-то в направлении окон, и мне не удалось пересечься с ним взглядами.

«Опять застеснялся меня что ли?» – улыбнувшись, я шагнула дальше.

«На второй картине снова девушка с моей причёской, только в рыцарских доспехах, с огромным мечом на плечах. Уверенная стойка и тяжёлый взгляд. Вряд ли я со своим ростом могла бы выглядеть так величественно, даже одетая в доспехи. Впрочем, лицо определённо имеет мои черты. Но, честно говоря, выгляжу я здесь, пугающе. Подписано Марк Кунасье», – я опять не удержалась и посмотрела на автора работы, а он тотчас смутился и отвёл глаза. – «Понятно», – я невольно улыбнулась, чуть прищурив взгляд. – «Видимо, такой я показалась этому парню, пока стояла, вооружившись тростью, ожидая начала сражения с Аванисом».

Я прошла дальше и взглянула на третий холст.

«Боже мой!» – от неожиданности я даже вздрогнула. – «Рисунок невероятно хорош и полон экспрессии, но и необычайно пошлый при этом. Глядя на него, мне сложно самой не испытывать чувство смущения. И поза и взгляд, да ещё эта развратная улыбка на губах, а одежды минимум и она почти ничего не прикрывает. Впрочем, изображённая девушка походит на меня слишком мало. У меня не такая фигура и не настолько пышные формы. Похоже, что парень изобразил не меня, а свои сексуальные фантазии с моим лицом. Но выполнен рисунок на потрясающем уровне, а у лица практически портретное сходство со мной. Вот только Ричард чрезвычайно сильно приукрасил каждую деталь моего тела, и я испытываю сейчас странное чувство досады, понимая, что выгляжу, не так ярко, как в фантазиях де Валорьена».

Я взглянула на автора работы, а он спокойно выдержал мой взгляд, невозмутимо улыбаясь в ответ. Усмехнувшись, я шагнула дальше.

«Тоже весьма неплохая картина. Я за столом с чашкой в руках мило улыбаюсь, чуть прищурив один глаз. Получилось довольно забавное и игривое выражение лица. На картинке только моя голова, плечи и руки, но от неё исходит неожиданно тёплое ощущение. Весь рисунок дышит позитивным настроем. Подписано Кристина Отис. Понятно! Это нарисовала Кристина. Я сидела к ней почти что спиной, но, видимо, она уже хорошо запомнила моё лицо и рисовала по памяти».

Я оглянулась на Отис и улыбнулась ей, чуть склонив голову. Девушка тотчас улыбнулась мне в ответ. Я шагнула к последней работе.

«Опять я обнажена, теперь полностью. Но локоны волос и положение ноги прикрывают самые непристойные части тела. Хотя, правая грудь прикрыта совсем мало, и частично видно кое-что лишнее. Сама картинка очень мрачная и от неё не особо приятное ощущение, тем более у меня. Ведь это меня автор изобразил прикованной цепями к каменной стене в какой-то камере пыток. Видно множество крайне отвратительных и пугающих приспособлений. Сама картинка получилась не слишком хорошо и по уровню не отличается от рисунка виконта. О том, что на ней нарисована я, можно судить только по подписи внизу. Портретное сходство со мной, у изображённой девушки отсутствует. Создал это творение Людвиг Шимон».

– Алиса, что вы выберете себе? Решайте быстрее, – поторопил меня Бертран.

– А можно забрать все работы? – робко поинтересовалась я.

– Приятно слышать, что вы так высоко оцениваете творчество своих одноклассников, – улыбнулся учитель. – Только будет несправедливо, если вам единственной в классе достанется пять работ, а многие вообще останутся ни с чем. Поэтому, пожалуйста, выберете только одну картину, либо оставьте их все авторам.

«Боже! И что мне выбрать?» – я снова окинула взглядом рисунки. – «Конечно, хотелось бы избавиться от пошлых картин. Но рисунок Ричарда мне понравился, не смотря на то, как он там меня изобразил. Уничтожить его у меня не хватило бы духу, а хранить у себя нечто подобное было бы очень странно. Да и Ричард таких картин может нарисовать целую сотню. Бороться с этим бессмысленно. Вероятно, следовало бы выбрать работу виконта ди Минкасье. Всё же он старался ради меня. Но тактически верно будет сразу расставить приоритеты. Это я старалась ради него, и именно это должно быть главным. Так что пусть оба портрета остаются у него. И тот где я рисовала его и тот, где мой образ нарисован его рукой».

– Я заберу вот эту, если позволите, – я взяла в руки картину, нарисованную Кристиной.

– Да, конечно, – преподаватель кивнул, улыбаясь. – Очень хороший выбор. Будьте добры, покажите выбранное полотно классу.

Я повиновалась, повернув рисунок лицевой стороной к аудитории. Было видно, как загорелись глаза у Кристины. А вот парни, похоже, расстроились. Все, кроме виконта. Лицо Сержа не выразило каких-либо эмоций. Он просто с интересом посмотрел на картину. Только и всего.

– Я так рада, что ты меня выбрала, – зашептала Карина, как только я села на место. – Спасибо. Теперь эта картина останется у нас и её можно будет в комнате повесить.

– Это тебе спасибо. Ты отлично рисуешь.

– Не так отлично, как ты, – Отис покачала головой. – Зачем ты соврала, что не умеешь рисовать? Твой портрет Сержа просто потрясающий.

– Не преувеличивай.

– Нет. Серьёзно, – Кристина хитро прищурила глазки. – Могла бы просто сказать, что хочешь его изобразить, чтобы произвести на парня впечатление. Я бы поняла. Вот только не пойму, для чего тебе всё это? Осмотрись. Тобой уже заинтересовались мальчики намного лучше виконта. Зачем тебе сдался этот Минкасье?

– Говори тише, – нахмурилась я. – Он услышит.

– Хорошо, хорошо, – Отис покладисто кивнула, улыбаясь. – Дело твоё, конечно. Если ты решила завоевать сердце Сержа, я помогу тебе всем, чем смогу. Но подумай ещё раз. Жизнь всего одна и она очень короткая. Не нужно тратить её на таких жалких парней, как этот виконт.

«Да. Жизнь одна и я её уже потратила. Теперь всё в прошлом, и сейчас решения принимаются не мной, а сумасбродным магом, ведущим свою собственную игру. Я просто пешка в его руках. Конечно, мне отлично видно, что на меня обратил внимание Марк Кунасье. И, кажется, он искренне надеялся, что мною будет выбрана его работа. Только я её проигнорировала. Я должна была так поступить. Мне необходимо отгораживаться от любого мужского внимания непроницаемой стеной, чтобы виконт не пугался возможной конкуренции. Таков план. Но, если бы я сама могла выбирать, то, конечно, склонялась бы к Марку или даже Ричарду. Ричи Де Валорьен кажется мне неплохим парнем, хоть и немного озабоченным».

Я покосилась на виконта. Он как раз держал в руках мой рисунок, рассматривая его со странным выражением лица.

– Знаешь, Кристина, – я посмотрела на Отис и улыбнулась. – Не забивай голову ерундой. Давай лучше попросим у учителя холст, грифель и краски. Я вечером нарисую твой портрет, вложив в него всю душу и у нас на самом деле будут наши портреты в комнате.

– Правда? – девушка обрадовалась.

– Ага, – я кивнула.