Он вышел из офиса и направился к метро.
«Ладно», – подумал Вениамин, – «Есть же билеты, так что какое агентство отправило меня в Мексику можно будет потом проверить… А вот это… Это можно и нужно проверить немедленно…»
Утреннее кладбище было безлюдно. Вениамин, поёживаясь от холода в не по погоде короткой и лёгкой куртке, сразу же устремился к могиле жены и сына – прямо по аллее, а потом налево, прямо до колонки с водой, а потом вторая дорожка направо…
Могилы не было. Были какие-то кусты, была соседняя могила – какая-то Тихонова Зинаида Прокофьевна… Это он даже вспомнил, но вот могилы «Ирина Акатьева, Алексей Акатьев» – не было.
«Господи, что это?..» – Вениамин обессиленно присел на скамейку, которая оказалась неподалёку. Он был совершенно уверен, более того – он знал и помнил, что здесь вот была могила его семьи… Но её не было!
Вениамин не знал, сколько времени он просидел на той скамейке. На дорожке кладбища появился бодрый дедок с метлой и большим полиэтиленовым мешком для мусора. Не обращая внимания на Вениамина, он неспеша и что-то мурлыкая себе под нос подбирал валявшиеся на земле ветки и засовывал их в мешок. Иногда он останавливался, клал мешок на землю и энергично сметал с дорожки только ему видимый мусор.
– Здравствуйте… – нерешительно поздоровался Вениамин, когда дедок проходил мимо него.
– И вам не болеть… – пробормотал тот не обратив на Вениамина особого внимания.
– Послушайте! – воскликнул Вениамин вскакивая со скамейки, – Я же вас знаю!
Дедок остановился и, опершись на метлу, внимательно посмотрел на него.
– В январе, – сказал Вениамин, – На похоронах… На похоронах моей жены и сына… Вы тут были.
– Был, конечно, – согласился дедок, – Я тут работаю. Какие же похороны без меня?
– Значит, вы помните? – обрадовался Вениамин.
Дед задумался:
– Январь… Жена… Светлова что ль? Или Санаева?
– Да нет, Акатьева! – сказал Вениамин.
Старик пожал плечами:
– Не, Акатьеву не помню…
– Так как же так? – изумился Вениамин, – Вот здесь могила вот была… Здесь…
– Так нет же тут никакой могилы, – старик подозрительно посмотрел на него, – Что-то ты, сынок, напутал…
– Да как же «напутал»! – Вениамин подскочил к деду, – Вас как зовут?
– Фёдор Михалыч, – равнодушно ответил старик, – Но не Достоевский…
– Вы помните, я вам тогда ещё тысячу дал? Когда хоронили… Сразу после?..
– Тысячу? – вздохнул дедок, – Немного… Бывает, и побольше дают… Но всё равно – не помню.
– Да что же это такое! – не выдержал Вениамин, – Вы, что – все сговорились, что ли?
– С кем мне тут сговариваться? – совершенно искренне удивился старик.
– Да что же это такое! – воскликнул Вениамин, снова сел на скамейку и обхватил голову руками.
Сторож недоумённо огляделся и присел на скамейку рядом с ним.
– Ты мне лучше всё по-порядку расскажи, – сказал старик, – Я, конечно, тебя совсем не помню, но может как-нибудь разберёмся… Хочешь, пойдём в сторожку мою. Чаю тебе сделаю, али чего покрепче, коль надо… Пойдём!
Очень скоро они уже сидели в небольшой тесной бытовке посреди кладбища. Сторож включил электрический чайник, запачканный настолько, что его оригинальный цвет уже невозможно было определить. Пока кипятилась вода, Фёдор Михайлович достал небольшие, немного мутные стаканчики и плеснул в них чуть-чуть водки с бело-зелёной этикеткой «Каждый день» из «Ашана».
Вениамин вздохнул, выпил и коротко рассказал сторожу, какое горе постигло его семью в новогодний вечер. Старик долил ему ещё водки, а потом в отдельном стакане сделал чай из пакетика. Тогда Вениамин рассказал о поездке в Мексику и о своём желании, столь неосторожно подуманном на вершине древнего храма майя.
– А чего в церковь-то не сходил? По-нашему… Как обычно? – спросил сторож.
– Так неверующий я… – ответил Вениамин.
– Ну, понимаю… – кивнул старик, – А богов майя зачем тогда беспокоить, если неверующий?
– Да не беспокоил я их! – воскликнул Вениамин, – Я и в них тоже не верю.
– Так в чём проблема-то тогда? – спросил сторож.
– Так изменилось же всё! – Вениамин снова хлебнул водки и запил горячим чаем.
Горло обожгло: то ли спирт, то ли кипяток…
– Изменилось, говоришь… – невнятно пробормотал сторож.
– Ну да! – сказал Вениамин, – Это же словно другой мир теперь: никаких следов от жены и сына, даже фотографии исчезли! И теперь я владелец фирмы, а не Сергей… И жена у него другая…
– Ага, – кивнул Фёдор Михайлович, – Множественность миров, так сказать… Открылся портал, и ты – в другом измерении… Таком же, но уже чуть-чуть другом…
Вениамин даже замер на мгновенье, не ожидая от простого кладбищенского сторожа столь философских комментариев…
– Да, – только и сумел ответить он, кивнув и снова хлебнув немножко водки.
– Так в чём проблема-то? – Фёдор Михайлович откинулся чуть назад, приняв несколько торжественный вид,– Раз нет их могилы тут, значит живы они! Радоваться надо, а не слюни распускать…
Вениамину показалось, что в тёмную и пыльную сторожку словно со всех сторон ворвались яркие лучи света. «А ведь и правда!» – пронеслось в его голове, – «Раз нет могилы, то они живы!»
– Марина Петровна! – воскликнул Вениамин.
– Чего? – не понял сторож.
– Тёща! – пояснил Вениамин и добавил, – Они же там в посёлке всю жизнь жили. Ирка там в школу ходила… Тёща точно знает, где Ирка сейчас! И Алёшка… – уже более задумчиво добавил он.
– Ну так чего ждать-то? – Фёдор Михайлович, – Давай скорее туда, и сразу всё узнаешь!
Вениамин поблагодарил сторожа за гостеприимство и поспешил на вокзал. От выпитой водки с чаем немного шумело в голове, однако воодушевлённый предстоящим объяснением всех непонятностей, Вениамин не обращал на это внимания. На платформу он выскочил за минуту до отправления электрички, и посчитал это хорошим предзнаменованием. В вагоне Вениамин сел на свободное место у окна и даже немного задремал…
Незадолго до остановки словно кто-то толкнул Вениамина в бок, и он проснулся: «Ух! Чуть было не проспал!» Однако, на сиденье рядом с ним никого не было…
Добравшись до знакомой «хрущёвки», Вениамин поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру. Кнопка звонка была, как обычно, красной, а значит она не изменилась, и это был тоже хороший знак… Дверь открыла маленькая девочка лет восьми в розовом в белый горошек платье и со светлыми волосами собранными в два торчащих в стороны хвостика.
– Здрасьте… – растерянно пробормотал Вениамин, – А где Марина Петровна?
– Здесь такой нет, – торжественно объявила девочка, – Меня зовут Света, маму – Таня, а папу – Кирилл.
– Послушай… – Вениамин лихорадочно попытался сформулировать свой вопрос, но не успел.
Девочка заметила кого-то за его спиной и поздоровалась:
– Здрасьте, баба Катя!
Обернувшись Вениамин увидел старушку, которая неспешно спускалась вниз с верхнего этажа.
– Здравствуй-здравствуй, – поприветствовала старушка девочку и подозрительно посмотрела на Вениамина.
– Он какую-то тётю спрашивает, – пояснила Света, – Но у нас такой нет.
– Вам кого, молодой человек? – спросила старушка.
– Марину Петровну, – сказал Вениамин, – Терёхину. Она вот в этой квартире с дочкой жила…
Подозрительность во взгляде старушки моментально улетучилась, и она заинтересовалась:
– А вы кто такой будете?
Ответить Вениамин не успел.
– Жила такая, жила… – радостно закивала головой старушка, – Как же, Марина, помню… И дочка была, это верно. Глазастая такая девочка… С косичками…
– И где они теперь? – спросил Вениамин.
– Так они на Дальний Восток уехали, – сказала старушка, – Мужа-то у Марины не было, а потом она встретила военного, капитан что ли… Форма чёрная у него была, красивая… Так она за него вышла замуж, и уехали они. И дочку, естественно с собой забрали…
– Как «уехали»? – растерянно спросил Вениамин, – Когда?
– Так давно это было, – махнула рукой старушка, – лет тридцать назад… Ещё при Брежневе…
…Домой Вениамин возвращался на вечерней электричке. В голове его было пусто. Все его мысли, желания – всё осталось в том, другом мире, из которого он был непонятным образом перемещён в какую-то совсем иную реальность, где его жена вроде и не погибла, но стала всё равно не менее недоступной… Завтра Вениамина ждала работа, но теперь он почему-то был директором фирмы и совершенно не представлял, что ему с этом делать… А ещё ему было непонятно, почему у него в квартире была игрушечная железная дорога, если никакого Алёшки в этом мире не было…
Поужинав курицей-гриль, купленной в киоске у вокзала (и которая почему-то оказалась очень даже ничего), Вениамин некоторое время тупо пялился в телевизор и пил коньяк. Потом, когда бутылка закончилась, а никакого другого спиртного дома не обнаружилось, он наполнил ванну и погрузился в тёплую воду с пеной. Усталость и алкоголь сделали своё дело – не прошло и четверти часа, как Вениамин заснул. Впрочем, проснулся он практически мгновенно, как только ему в рот попала вода. Откашливаясь и отплёвываясь, он смыл пену душем, вытерся полотенцем и выбрался из ванны.
Потом он голым присел возле игрушечной железной дороги и запустил поезд… Склонившись к игрушечным путям он даже видел, как раскачивались вагоны, пробегая по тонким металлическим рельсам… Это было очень странно – если Ирины и Алёшки нет, и даже никогда не было, то почему у него дома эта железная дорога?
Что вообще происходит? Поиграв с железной дорогой около получаса, он отправился спать.
Едва оказавшись в постели и только-только успев укрыться одеялом, Вениамин сразу же уснул, и сон, приснившийся ему, поразил его невероятно реалистичными красками и ощущенииями – даже появились серьёзные сомнения – а был ли это действительно сон?..
А приснилось Вениамину, что он снова в Мексике, в джунглях, посреди руин города Коба. Прямо перед ним взмывали вверх неровные известняковые ступени храма Ноочь Муль. Беспощадное тропическое солнце сияло прямо над головой в зените. Пот струился со лба и заливал глаза… Вениамин начал карабкаться наверх по ступеням. Он обратил внимание, что каната, который в прошлый раз был протянут посреди лестницы, сейчас не было. Да и вообще, вокруг стояла удивительная тишина и – ни одного человека поблизости. Сил смотреть по сторонам не было – только шершавые серые ступени мельками перед глазами. Вениамин взбирался практически на четвереньках, помогая себе ладонями и стараясь пригибаться как можно ниже…