Четверть века в Америке. Записки корреспондента ТАСС

А при Клинтоне таких интервью не было. И вообще нам исподволь, но достаточно недвусмысленно давали понять, что больше не видят смысла особо с нами церемониться. Так, и постоянный рабочий пропуск в Белый дом – так называемый hard pass – мне тоже оформили уже при Буше, когда и Россия, и российско-американские отношения становились уже несколько иными.

Возможно, я утрирую. Но мне кажется, что и в подобных мелочах проявлялась фундаментальная двусмысленность подхода клинтоновской команды к нашей стране.

На приставном стуле

Хотя напоказ все выставлялось в лучшем виде. В 1997 году США на правах страны – хозяйки саммита «Большой семерки» в Денвере (штат Колорадо) пригласили туда Россию; группа переформатировалась в «восьмерку». Ранее Россия вступила в МВФ и Всемирный банк и при поддержке Вашингтона стала одним из их крупных заемщиков. Стартовали переговоры о присоединении к ВТО.

В двусторонних отношениях нам также обещали содействие в преобразовании экономики и поддержании на должном уровне безопасности, прежде всего ядерной. Разумеется, под американским контролем. Москва и по сей день старается объяснить Вашингтону, что на самом деле безопасность может быть только общей – единой и неделимой.

Еще на Ванкуверском саммите 1993 года была учреждена межправительственная Российско-американская комиссия по экономическому и технологическому сотрудничеству. Позже она сильно разрослась и несколько раз меняла название, но для меня навсегда останется «комиссией Гора – Черномырдина» – по именам уже упоминавшегося вице-президента США и незабвенного ЧВС, главы российского правительства и источника целой россыпи блестящих словесных перлов-«черномырдинок».

Их ценили даже мои американские друзья, которым я старался переводить на английский и гениальное «хотели, как лучше, а получилось, как всегда», и мое любимое «никогда такого не было и вот опять», и многое другое.

Гор, кстати, выказывал российскому визави подчеркнутое почтение и старательно, чуть ли не по слогам выговаривал его имя-отчество: Виктор Степанович. А мне вспоминаются больше не официальные мероприятия, а всякая сопутствующая мишура.

Например, одна моя вашингтонская знакомая, русская американка, решила подсуетиться и раза два или три приурочивала к заседаниям межправкомиссии американо-российские кинофестивали собственного производства. Кинозал под это дело она выбивала аж в Кеннеди-центре, но в остальном это была, конечно, чистой воды любительщина.

Однажды она даже залучила на открытие своего самодеятельного шоу самого ЧВС. Забавно было наблюдать, как тот с недоумением оглядывал «фуршет» с бумажной одноразовой посудой. Со стороны казалось, что один его костюм стоил дороже, чем весь фестиваль.

Впрочем, в Америке с ее показным демократизмом подобные казусы не особенно удивительны. Да и вообще: какой может быть спрос с посторонних, если организационные ляпы просматривались и в работе самой комиссии Гора – Черномырдина?

Достаточно сказать, что первые годы та собиралась зимой в Москве и летом в Вашингтоне. Говорят, сделать наоборот сопредседателям в конце концов подсказали жены. Иначе обе чиновничьи рати так безропотно и продолжали бы тогда понапрасну то мерзнуть, то задыхаться от жары.

Хотя, конечно, сама по себе комиссия была полезна. Ведь все, включая и министров, обычные люди: начальство требует – надо выполнять. И к каждому заседанию готовились отчеты и новые планы, ведомства старались друг друга перещеголять на ниве двустороннего сотрудничества и сами добивались создания все новых профильных рабочих групп. Теперь уже почти не верится, что все это существовало в российско-американских отношениях, причем совсем недавно.

Но напряжение накапливалось уже и тогда. В «восьмерке» Россия сидела по существу на приставном стуле; к обсуждению глобальных экономических проблем наших финансистов не допускали. В МВФ и ВБ нам давали деньги, но при этом постоянно читали лекции и нотации, любые попытки оспорить постулаты «вашингтонского консенсуса» пресекались.

Забегая вперед, скажу, что переговоры о вступлении в ВТО длились мучительно, как визит к зубному врачу, и растянулись в итоге на целых 18 (!) лет. Да и печально известная дискриминационная поправка Джексона – Вэника, введенная еще в 1974 году якобы в ответ на ограничение еврейской эмиграции из СССР, продолжала действовать и против России, где никаких ограничений уже не было. А отменена была лишь в 2012 году – и то не просто так, а… по новому санкционному закону имени Сергея Магнитского.

То есть опять та же самая двойственность: одной рукой якобы что-то дарим, другой – отбираем.

«Петля Примакова»

В общем, когда я теперь обо всем этом думаю, у меня перед мысленным взором встают две картинки. Вот Клинтон обнимает за плечи друга Бориса и до слез смеется его шутке. А вот он же через минуту, отвернувшись, прыскает в кулак у него за спиной.

Кончился весь этот праздник жизни для США, как известно, сначала «петлей Примакова», а потом и выдвижением Путина. Чего они, собственно, до сих пор и не могут простить нашему действующему президенту.

Евгений Максимович Примаков в 1998–1999 годах был главой правительства России и сопредседателем той самой межправкомиссии. В марте 1999 года он летел в Вашингтон на ее очередное заседание, когда силы НАТО начали бомбить Югославию.

Примаков развернул свой самолет над Атлантикой и вернулся в Москву. Более жесткого способа выразить свой протест у него тогда не было. Беспрецедентный жест был по достоинству оценен и в России, и во всем мире.

Американцы пытались делать хорошую мину при плохой игре: тот же Тэлботт заявил, что предупредить Примакова заранее не было никакой возможности, что «преднамеренно обидеть» его никто не хотел и что «было бы еще хуже», если бы удары по Белграду были нанесены во время пребывания российского премьера в Вашингтоне.

Лукавые отговорки, конечно, мало кого убеждали. Но дома Примаков, несмотря на всенародные симпатии и благодарность, через считаные недели лишился своего поста. Его отправили в отставку, заменив на Сергея Степашина.

У меня с этим связана пара личных воспоминаний. Во-первых, в июле того же года Степашин в свою очередь приезжал в гости к Альберту Гору – опять на ту же самую комиссию. Мне было поручено организовать его встречу с американской прессой за рабочим обедом в Национальном клубе печати США.

Прежде устраивать приемы на подобном уровне мне как-то не доводилось, и я натерпелся страху, но в конечном счете все обошлось: приглашенные пресс-гранды, включая хозяйку Washington Post Кэтрин Грэм, буквально за две минуты до начала собрались за главным столом. Встречей все остались довольны, но сам Степашин после вояжа за океан в премьерском кресле также не задержался.

Во-вторых, год спустя профессиональные правозащитники из нью-йоркского Комитета защиты журналистов представляли свой традиционный отчет о гибели сотрудников СМИ по всему миру за 1999 год. И я заметил, что в Югославии погибшими были указаны шестеро: три китайских корреспондента, убитых при попадании натовской ракеты в посольство КНР в Белграде, двое немецких репортеров в Косово и издатель одной из сербских газет, застреленный неизвестными.

Между тем сам КЗЖ ранее признавал, что 23 апреля 1999 года при бомбежке авиацией НАТО комплекса государственного телевидения Сербии в югославской столице погибли 16 человек. На мой вопрос о том, почему эти люди не были учтены при составлении профессионального мартиролога, координатор европейской программы КЗЖ Эмма Грей заявила, что комитет «осуждал сам факт бомбежки» телерадиоцентра, но погибших решил все-таки «не считать журналистами», поскольку они, дескать, «участвовали в пропаганде насилия».

Видно было, что ей стыдно: она мялась и отводила глаза. Но она все это произнесла.

Я ей тогда сказал, что больше никогда не стану верить их докладам. Потому что по их логике и меня можно убить и задним числом «исключить» из профессии. И потом сделать вид, будто никакие права, свободы и ценности, принятые в свободном демократическом обществе, не нарушены.

Как бы то ни было, главой правительства России к этому времени был уже Путин. Ни на какие «смотрины» в Америку он не ездил. Ельцин заочно хвалил его Клинтону, но того это уже мало интересовало, как и вообще судьба сотрудничества с Россией. Вместе с Гором и всей Америкой он был целиком поглощен подготовкой к президентским выборам 2000 года.

Выиграл в итоге эти выборы Джордж Буш-младший. Но прежде, чем перейти к рассказу о нем, мне надо сделать важное отступление.

Глава 5. Первый водораздел. АА: программа на один день и на всю жизнь

В мае 1999 года, за несколько дней до своего сорокалетия, я присоединился к сообществу «Анонимных алкоголиков».

Вообще-то, как видно из самого названия, публично признаваться в этом не положено. И не ради себя любимого, а ради самой программы АА – чтобы не примазывались люди, потенциально способные ее дискредитировать.

Выходит, я опять поступаю по-советски, а не по-американски: правила знаю, но сознательно их нарушаю. И ссылки на то, что в самой Америке такие признания давно стали привычными, в том числе и со стороны людей очень известных, в принципе не работают: каждый отвечает за себя.

Беру на душу этот грех, поскольку программа спасла мне жизнь, стала неотъемлемой ее частью. И я себе не представляю, как без нее честно и полно рассказать и об этой жизни, и о моем понимании Америки.

Кстати, большинство ссылок на «моих американских друзей» в тексте – тоже оттуда, из АА. Поэтому они и анонимные. А один из друзей, которого я считаю своим наставником в программе и к которому обратился со своими недоумениями по поводу этих вот откровений, благословил: «Пиши!»

Рукотворное чудо

Знакомство с АА началось для меня в реабилитационном центре «Эшли» в штате Мэриленд на берегу Чесапикского залива, более известном как центр отца Мартина. Американцы там лечатся в основном по страховке, но у меня страховки тогда не было и меня приняли бесплатно.

Большинство чудес в нашей жизни совершается добрыми людьми, и мой случай не был исключением. К тому времени у «Эшли» уже имелись давние и устойчивые связи с Россией. Наладить их помогли предприниматель, меценат и трезвый алкоголик Лу Бэнтл и его российский друг и партнер врач-психотерапевт Евгений Зубков.

Именно их стараниями в течение ряда лет несколько сот россиян, включая и меня, прошли в «Эшли» курс реабилитации. Они же создали в 1996 году под Санкт-Петербургом «Дом надежды на горе» (ДНГ), который был первым и единственным в России бесплатным частным лечебным центром для людей с химической зависимостью.

Бэнтла, скончавшегося в 2010 году, в ДНГ до сих пор вспоминают как «отца-основателя», любимого и незабвенного «папу Лу». А Зубков стал моим близким другом, которому я по гроб жизни буду обязан и благодарен не только за трезвость, но еще и за совместные паломничества на Святой Афон.

Диагноз, а не приговор

Что касается АА, то разработанный в этой программе метод так называемых «12 шагов» к избавлению от зависимости я без всяких шуток считаю одним из главных вкладов США в мировую цивилизацию за весь прошлый век. На мой взгляд – а я пристрастно изучал этот вопрос, в том числе в профильных медицинских исследовательских центрах в США, – появление этого метода привело к тому, что алкоголизм и наркомания из смертного приговора превратились в обычный медицинский диагноз.

То есть болезнь как таковая никуда не делась и под влиянием разных факторов может порой получать даже большее распространение – как в последние годы с так называемой опиоидной эпидемией в США. Но никакой безысходности это не вызывает, поскольку все заинтересованные стороны – от самого заболевшего человека и его родных и близких до врачей, правоохранительных органов и судебных властей – в принципе знают, что с ним делать.

Ему предлагают лечиться и в случае согласия создают благоприятные условия вплоть до смягчения или полной отмены судебных приговоров за грехи, которые он успел совершить. Разумеется, только после прохождения курса реабилитации. Я сам однажды присутствовал на подобной «выпускной церемонии» в вашингтонском специализированном наркосуде.

Разумный эгоизм

Лечение опирается на те самые «пошаговые» программы. Тут срабатывает уже их внутренняя парадоксальность: с одной стороны, они сугубо эгоистичны и каждый приходит в них исключительно по своей воле (заставлять все равно бесполезно) и ради собственного выздоровления. Но достичь нужного результата в одиночку невозможно: необходимы опыт и поддержка товарищей по несчастью.

Поэтому люди объединяются в группы, где все заинтересованы в успехе каждого. Общаются, делятся силами, опытом и надеждой и помогают друг другу оставаться трезвыми. Считается, что «только на один сегодняшний день», хотя со временем дни, разумеется, складываются в недели, месяцы и годы.

Внутренняя атмосфера в сообществе братская. У нас в России прямо называют друг друга братьями и сестрами, в Америке в ходу шутливое выражение «братья от разных матерей» (He’s my brother from another mother). Мне всегда казалось, что в группах американцы обретают то самое дружеское общение, которого в жизни им сильно недостает.

Находить общий язык помогает и то, что групп великое множество и разнообразие. Любая из них открыта для всех членов сообщества, но при этом может иметь свою специализацию по тематике и формам проведения собраний или по составу участников.

Я, например, наугад отправившись на первое свое собрание в Вашингтоне, случайно попал в студенческую молодежную компанию. Уехал тогда под большим впечатлением от рассказа девушки-ирландки, которая по возрасту годилась мне в дочери, а по жизненному опыту кое в чем могла и дать фору.

Болезнь, кстати, по словам специалистов, вообще молодежная; просто первые 15–20 лет обычно пропадают для лечения, поскольку люди либо вообще не сознают наличия проблемы, либо отказываются ее признавать. Но в Америке давно не редкость и совсем юные члены АА.

Еще одно важное преимущество групп в том, что они совершенно бесплатны для участников и не только не требуют, но и не приемлют ни финансовой, ни организационной поддержки со стороны государства.

Кстати, я первое время после прихода в АА шутил, что это единственное известное мне сообщество, по-настоящему успешно работающее на коммунистических началах. Американцы на групповых «митингах», как я их до сих пор называю, потому что meeting – это просто встреча, в ответ охотно смеялись.

Но позже я осознал, что принципы в АА все же не коммунистические, а либертарианские. Что это то самое свободное объединение свободных людей для решения общей задачи, о котором писал в свое время Милтон Фридман. Не удивлюсь, если вдруг выяснится, что тот и сам был в программе.

«Зачем» или «как»?

Почему простой разговор по душам с человеком, который тебя по-настоящему понимает, избавляет от тяги к алкоголю эффективнее любых кодирований, медицинских снадобий и колдовских наговоров, никто до сих пор толком не знает и не понимает. Но американцев это не смущает. Они по жизни прагматики, что мне в них и нравится.

Вообще вопросы «зачем» и «почему» (типа «зачем дана человеку жизнь?»), на мой взгляд, чисто русские, словно нарочно придуманные для того, чтобы доставлять «мильон терзаний» нашей «загадочной русской душе». А американцы этим не заморачиваются. Им достаточно немудрящего ответа маленькой девочки: «Жизнь подарена мне Богом, и я живу для того, чтобы отблагодарить его за этот подарок».

На самом деле типично американский вопрос – «как?». Например, как сделать свою жизнь наиболее удобной, разумной и счастливой? И в программе АА мои друзья заинтересуются скорее не тем, почему она работает, а тем, как заставить ее работать эффективнее и безотказнее. Вроде как у нас в анекдоте: «Так вам шашечки или ехать?»

Ну и я стараюсь брать с них пример. Хотя раньше всегда носился как дурак с писаной торбой, со знанием и пониманием. Мол, пока я чего-то не понимаю, это вроде как по-настоящему и не существует, во всяком случае, не считается. Даже наивно полагал, будто именно мои знания, убеждения и чувства и делают меня тем, кто я есть.

Теперь же я совершенно искренне верю, что это вообще не важно – что я там знаю, думаю и даже говорю и пишу. А важно только то, что я делаю, чтобы оставаться по мере сил приличным и трезвым человеком.

В программе вообще склонность к рефлексии не приветствуется. Способность человека к самообману безгранична, алкоголь ее только усиливает, и в АА шутят, что оставаться наедине с собственным мозгом опасно. Бутылку, как говорится, не переспоришь.

Помню, в том же «Эшли» один довольно неприятный чернокожий тип, послушав некоторые мои «размышлизмы», саркастически заметил: «Этот – безнадежен. Слишком умный. Найдет, как себя уболтать».

В то время меня это задело, но задним числом я ему признателен. Во-первых, он был прав: «убалтывать» себя и других я всегда умел, и это мне аукалось еще в школе. А во-вторых, я в какой-то мере до сих пор доказываю ему и себе, что он тогда ошибался.

Хочешь быть счастливым – будь!

Из этого вытекает и еще один принципиально важный для меня урок программы. Знаменитый афоризм Козьмы Пруткова: «Если хочешь быть счастливым – будь!» – чисто программный постулат. Я по опыту знаю, что чувства счастья, радости, благодарности, любви к жизни и людям можно и нужно испытывать по собственной воле.

Любой алкоголик вам скажет: если бы с вами жизнь обходилась так же, как со мной, вы бы тоже пили. Я и сам так думал до тех пор, пока вдруг по прошествии многих лет трезвости не осознал, что… забыл, какие такие неутолимые печали заставляли меня искать спасения и истины в вине.

На самом деле алкоголик пьет не с горя и не с радости, а потому, что он алкоголик. Это медицинский факт, очевидный для меня теперь и как факт моей собственной прошлой жизни.

И с эмоциями та же история. Люди привыкли находиться в плену у своих эмоций, особенно страха и злости, и подчиняться их диктату. Считается, что давать волю чувствам даже полезно – чтобы их «не скрывать» и «не подавлять».

Как говорится, вольному воля. Но мои американские друзья говорят, что лучше не поведение подчинять эмоциям, а наоборот. Act your way into feeling. Fake it till you make it («действуй, потом почувствуешь», «притворяйся, пока не получится»), – повторяют они. И я стараюсь так и поступать – просто для того, чтобы лучше себя чувствовать.

Конечно, кто-то скажет, что это чистое самовнушение, то есть самообман. Не вижу смысла спорить: как я уже говорил, здесь в конечном счете выбор между тем, что для кого важнее: быть (то есть на самом деле чувствовать себя) правым или довольным.

Кстати, несколько лет назад я вне всякой связи с АА изучал отношение американцев к счастью и несчастью. В частности, прочитал новую тогда книгу гарвардского профессора-психолога Дэниела Гилберта «Спотыкаясь о счастье». И убедился, что его подход сродни программному.

Ученый утверждал, что люди плохо умеют предвидеть собственные эмоциональные реакции. Например, думают, будто какое-то внешнее событие – скажем, очень крупный выигрыш в лотерею или потеря одной из конечностей в результате аварии – способно сделать их на всю жизнь счастливыми или несчастными. И на обширном эмпирическом материале показывал, что на самом деле это не так, что некий привычный эмоциональный баланс довольно быстро восстанавливается даже после сильнейших потрясений.

Чтобы не разминуться со счастьем, Гилберт советовал опираться не на собственные ожидания, а на чужой практический опыт. Попросту говоря, советоваться с людьми, уже переживавшими схожую ситуацию.

По большому счету ровно то же самое предлагает и АА. Для этого существует даже механизм «спонсорства», когда опытные выздоравливающие «проводят по шагам» новичков. Я по-журналистски пытался узнать у Гилберта, случайно ли это совпадение, но он от общения уклонился: дескать, этап продвижения книжки через прессу у него прошел, а просто так ему общаться недосуг.

Что ж, это тоже типично, по-американски. Зачем тратить собственное время на то, что нужно не тебе, а кому-то еще? В программе, правда, как раз это норма, но там это разумный эгоизм.

Единственное условие

Одна из традиций АА гласит, что политика сообщества во внешних связях, включая отношения со СМИ, «основывается на привлекательности наших идей, а не на пропаганде». На самом деле в английском оригинале сказано: based upon attraction rather than promotion, то есть «основывается на привлечении» людей, «а не на инициативном продвижении» своих взглядов.

Программу действительно никто никому не навязывает, и в этом, на мой взгляд, чуть ли не главная ее притягательная сила. Даже когда ей пытаются мешать, – например, те, кто видит в ней инструмент западного прозелитизма или помеху для распила бюджетных ресурсов, выделяемых на продвижение здорового образа жизни, – она на это не реагирует, и правильно делает.

Тех, кто уверен, что чудеса возможны только под их личным чутким руководством, все равно не переубедить. Но те, кому программа нужна, кто мечтает об избавлении от зависимости, как о манне небесной, те сами ее найдут. Например, отношение к АА в руководстве Русской православной церкви, насколько я знаю, в целом довольно настороженное. Но при этом мне не раз встречались «анонимные» православные батюшки – и в Америке, и в Москве, и на Афоне.

Согласно тем же традициям, единственное условие для членства в АА – это желание бросить пить. А самым серьезным препятствием на пути к трезвости считается «органическая неспособность быть честным» с собой и другими. Хотя даже и те, у кого этот недостаток кажется «прирожденным», все-таки не безнадежны: у них просто «меньше шансов», чем у остальных.

Кстати, и когда я говорю, что сознательно культивирую в себе чувства благодарности и счастья, – это совсем не призыв к нечестности. Просто на любую ситуацию можно смотреть под разным углом зрения. Вот я и стараюсь – ради собственного блага – видеть в жизни и в людях побольше хорошего.

А чтобы не судить окружающих, вспоминаю притчу о блуднице и о том, кому бросать первый камень. И слова, которые где-то услышал или прочитал о не слишком праведном священнике: «Вы видите, как он грешит. Но видите ли вы, как он кается?»

Благодать и благодарность

За океаном 12-шаговые программы давно общепризнаны и по сути институционализированы. В этом, кстати, большая заслуга отца Джозефа Мартина, одного из основателей «Эшли». Он и жил по соседству с центром, в поселке Гавр-де-Грас, до самой своей смерти в 2009 году.

Отец Мартин был католическим священником, который после собственного присоединения к АА сделал борьбу с зеленым змием главным содержанием своей пастырской миссии. В начале 1970-х годов в США приобрела общенациональную известность видеозапись его беседы об алкоголизме – так называемый Chalk Talk, то есть «Разговор с мелком в руке» (по ходу выступления он иллюстрировал свой рассказ надписями и диаграммами на школьной доске).

Эта пленка стала стандартным «учебным пособием» по профилактике алкоголизма сначала в ВМС США, а затем и во множестве других американских государственных организаций и учреждений. Сейчас там повсеместно действуют ведомственные программы борьбы с зависимостями – разумеется, анонимные.

Я знавал в Вашингтоне отставного военного и дипломата Хэла Марли, руководившего такой программой в Госдепартаменте США. Он всем, включая и меня, дарил значки с надписью Attitude of Gratitude, то есть «Умей быть благодарным!» Его так и называли: «Д-р благодарность». А уже после его смерти я прочитал, что в 1974–1975 годах он внедрял программу АА в практику работы внешнеполитического ведомства и зарубежных посольств США по прямому указанию госсекретаря Генри Киссинджера.

Виделся я однажды в «Эшли» и с самим отцом Мартином. Он мне подарил свою книжку и спросил, как я понимаю Божью благодать. Я воспринял вопрос как своего рода экзаменовку для не совсем обычного гостя и ответил, что, по-моему, это милость Божья, которая может быть даже и непрошеной. Патер удивленно хмыкнул и пожелал мне такой милости.

Первая видеозапись «Разговора с мелком в руке» отца Мартина для ВМС США была сделана в 1972 году. В 1974–1977 годах президентом США был Джеральд Форд. В 1978 году его супруга Бетти по настоянию семьи согласилась пройти курс лечения от алкогольной и опиоидной зависимости.

Но подходящих для бывшей первой леди реабилитационных центров тогда не было. Лечилась она в госпитале ВМС США в Лонг-Бич (штат Калифорния). А в 1982 году с помощью близкого друга семьи, шинного магната Леонарда Файрстоуна, открыла в калифорнийском Ранчо-Мираж собственную именную клинику.

Та превратилась с тех пор в многопрофильный реабилитационный центр и действует до сих пор. Кстати, ее пример повлиял, надо полагать, и на создание в 1983 году мэрилендского «Эшли». Теперь подобных учреждений за океаном пруд пруди.

Без стигмы?

В свете подобной предыстории мне долгое время казалось, что социальная стигматизация алкоголизма и наркомании в США в основном изжита, что участвовать в 12-шаговых программах чуть ли не модно. Не случайно же о принадлежности к ним открыто заявляют знаменитости вроде рокеров Ринго Старра (Beatles) и Джо Уолша (Eagles), а заодно и их жены (они женаты на сестрах). Совокупный стаж трезвости двух звездных семейных пар более века.

Но звезды звездами, а у обычных людей, включая и политиков, афишировать принадлежность к АА все же не принято. Помню, при выписке из «Эшли» мне советовали помимо посещения групповых собраний первое время походить к психотерапевту. Но рекомендованный специалист отказался меня принять, ссылаясь на то, что к нему «ходят люди и из Белого дома». Распугивать ему клиентуру я не стал.

Известно, что в молодости большие проблемы с алкоголем были у 43-го президента США Джорджа Буша-младшего. Во время его первой президентской предвыборной кампании тема открыто обсуждалась в печати. А газете Washington Post он даже дал на эту тему развернутое интервью.

В публикации на его основе газета тогда, в частности писала: «Буш с гордостью говорит, что никогда не участвовал в таких реабилитационных программах, как «Анонимные алкоголики», но указывает, что руководствуется более широкой философией АА, основанной на вере в Бога… Буш, по его словам, не считает, что был «клиническим алкоголиком»».

Что ж, об этом каждый волен судить по своему разумению. Но могу сказать, что если он в самом деле «завязал» самостоятельно (кстати, как и я, на свое сорокалетие) и затем оставался трезвым без посторонней помощи, то это редчайшее исключение.

Это же как в известной шутке: «Бросить пить проще простого. Я сам сто раз бросал…»

Программа учит не «бросать», а жить трезвым и получать от этого удовольствие, даже несмотря на сохранение обычных житейских проблем и неурядиц. В группах не редкость люди, которые благодарят судьбу за то, что оказались алкоголиками и вынуждены были обрести этот навык вместе с другими.

Буш утверждает, что справился в одиночку? Ну, во-первых, не факт, что я в это верю. А во-вторых, чем гордиться-то? Скорее уж впору об этом пожалеть. Известно, что состояние так называемой сухой трезвости, когда человек не пьет, но реально и не выздоравливает, бывает пострашнее запоев.

А вот еще одна любопытная история. В августе 2019 года та же Washington Post напечатала статью о том, как действующий президент США Дональд Трамп в свое время «давил на своего брата-алкоголика по поводу его карьеры», а теперь «жалеет об этом» и сам остерегается употреблять спиртное.

Старший брат нынешнего хозяина Белого дома Фред Трамп умер от последствий алкоголизма на 43-м году жизни. В публикации приводились слова его близкого друга и адвоката Дэвида Миллера: «Множество раз я пытался уговорить его обратиться за помощью, попробовать завязать. Если бы я знал о существовании «Анонимных алкоголиков», я бы его за шкирку туда притащил».

Выходит, Миллер был не в курсе дела. И просто наблюдал, как друг, на которого он к тому же еще и работал, спивается. Хотя, надо полагать, искренне ему сочувствовал и хотел помочь.

«Трезвость – это свобода»

Честно говоря, меня это поражает. Сообщество АА – не секта, его ресурсы общедоступны и, как мне всегда казалось, общеизвестны всем, кто интересуется этой проблемой. Уж во всяком случае в США, где движение и зародилось.

Между тем Фред Трамп-младший (по американской традиции сын-первенец был назван в честь отца) умер в 1981 году. К тому времени сообщество существовало уже более 45 лет.

А в 2020 году дочь Фреда и племянница Дональда Мэри Трамп опубликовала сенсационную книжку про своего дядю: «Слишком много и никогда не достаточно: как моя семья создала самого опасного человека в мире». В заголовке я сразу опознал популярную в программе присказку: «Одной рюмки – много, а тысячи – недостаточно».

Удивляться не приходится: во-первых, автор – профессиональный психолог, обязанная достаточно ясно представлять себе и природу зависимости, и основные способы борьбы с нею. Во-вторых, у нее, судя по тексту, и собственных психологических проблем пруд пруди.

Моментом рождения АА считается встреча отцов-основателей» – бизнесмена Билла Уилсона и врача Боба Смита – в 1935 году в захолустном Акроне (штат Огайо). Двое безнадежных алкоголиков излили тогда друг другу душу и испытали сильное облегчение. Так родился сначала метод, а потом и методическое пособие – Большая книга АА, первое издание которой вышло в 1939 году.

Теперь по всему миру, включая и Россию, существует великое множество самых разнообразных 12-шаговых программ – вплоть до неких «анонимных недозарабатывающих». С их помощью к освобождению от всевозможных зависимостей идут десятки, если не сотни миллионов человек.

Между прочим, отец Мартин на торжествах по случаю двадцатипятилетия «Эшли» говорил, что трезвость, выраженная одним словом, – это свобода.

А после его кончины один из множества известных пациентов центра – бывший руководитель аппарата сотрудников Белого дома в администрации Рейгана Майкл Дивер – вспоминал: «До того, как я приехал в «Эшли», мне случалось общаться с президентами и королями, папами и премьер-министрами. Но отец Мартин был самым могущественным человеком из всех, кого я встречал. Он обладал способностью менять людей, делать их лучше, возвращать им утраченную цельность».

Боюсь, что нам в России до подобной открытости в обсуждении этих вопросов пока еще далеко. Директор Института наркологического здоровья нации Олег Зыков однажды сказал мне по этому поводу: «Если бы у нас президент Ельцин, будучи очевидным алкоголиком, в какой-то момент признал свой алкоголизм, конечно, это сыграло бы очень важную роль. Но пока еще наше общество не готово к тому, чтобы публичный человек открыто признал свою зависимость…»