Приключения ведьмы

Внезапно раздавшийся вой не испугал Кристину, она только чуть-чуть ускорила шаги. Когда завывание прозвучало громче, девушка вяло подумала, что надо убегать, но именно в это мгновение свет луны пропал. В наступившей тьме листва уже не шуршала, а оглушающе громко шипела, словно сотни змей собрались вокруг. Вой раздается совсем рядом, переходит в грозное ворчание. Звук исходит снизу, словно из-под земли. Кристина беспомощно замахала руками, невидящие глаза распахнулись, грудь и живот обдало леденящим холодом. Она ощутила, что рядом притаилось существо и оно вот-вот бросится на нее. Предсмертная вялость сковывает мышцы, где-то в районе низа живота появляется гадкое тянущее чувство. Такое бывает, если сильно раскачаешься на качелях. В эту минуту за спиной раздался мощный рык и темный силуэт метнулся мимо. Сдвоенный рев и визг разорвали тишину ночи, заглушили шорохи листвы. Впереди, в полном мраке, началась схватка двух неведомых тварей. Кристина ощутила волны тепла, запахи крови и серы, послышался треск, прерываемый истошным визгом. Девушка ничего не видела, но почему-то поняла, что именно такой звук получается, когда живьем сдирают кожу. Или шкуру. Накатил удушливый запах внутренностей, раздалось утробное бульканье и хрип. Глухие удары сотрясли землю, несколько теплых капель упало на лицо. Кристина дрожащей рукой смахнула влагу. Вдруг очень захотелось попробовать на вкус, но она не решилась. Вытерла ладони об одежду. Схватка продолжалась, но по звукам было понятно, что она заканчивается. Рев одного из противников больше напоминал хрип, все чаще переходящий в визг. Другой, напротив, взревывал громко и победно. Вскоре визг оборвался. Послышалось чавканье, довольное урчание. А потом Кристина услышала звук, очень похожий на тот, который издают пьющие очень горячий чай с блюдечка.

Руки поднялись сами по себе, прижались к груди, чтобы унять стук сердца. Не дыша, не моргая, девушка бочком отступила в сторону, каким-то чудом проскользнула между вплотную стоящих могильных оград. Когда под ногами появилась твердая земля, Кристина приготовилась бежать что есть силы, но в этот момент неизвестный победитель громко заворчал. Послышался хруст, гулкий звук падения тяжелого предмета, вроде надгробного памятника, в темноте сверкнули большие оранжевые глаза. Кристина узнала знакомую горбатую фигуру горгульи. Рогатая голова повернулась, глаза угасли, раздалось хлопанье крыльев. В лицо пахнуло холодом и запахом крови, все стихло. Облака разошлись, бледный свет луны затопил равнину. Внезапный переход от мрака к свету еще больше испугал девушку. Кристина бросилась бежать, не разбирая дороги. Перед глазами ярко горит далекий огонек, словно маяк в штормовом море. Девушка перелазит через могильные ограды, легко забирается на крыши склепов, прыгает и бежит дальше. За ноги цепляется трава, что-то жесткое и холодное, несколько раз ступни проваливались в землю, упирались в мягкое и податливое. Кристину неудержимо тянуло вниз, но девушка хваталась руками за ограды или надгробия, рвалась изо всех сил и земля отпускала. Нечто темное заслонило дорогу, огонек мигнул и пропал. Кристина со всей силой толкнула неизвестное препятствие, твердое уперлось в ладони, в плечах отдалось мгновенной болью. Раздался громкий хруст и надгробная плита упала в темноту. За спиной завыло громче, послышались еще голоса… А может быть, это ветер зашумел?

Яркий свет ослепил. Кристина замерла, ошеломленно посмотрела вокруг. Она стоит на пороге старой часовни. На козырьке болтается керосиновая лампа, дверь полуоткрыта. Девушка оглянулась – совсем рядом разлеглось кладбище, луна освещает холмики, надгробья и кажется, будто это старые зубы торчат из земли. Воя не слышно, но ветер шумит по-прежнему враждебно и зло.

– Кристина! – вдруг раздался тихий возглас из-за двери. – Зайди, пожалуйста и плотно закрой дверь.

Не отдавая отчета, просто повинуясь неожиданному приглашению, девушка входит в часовню. Дубовая дверь без скрипа затворилась за спиной, лязгнул замок. Кристина идет по коридору, попадает в небольшой зал. Потолок смыкается в купол высоко над головой. Там какие-то рисунки, но рассмотреть в темноте невозможно. На противоположной стороне алтарь, крест, горят свечи. Распятие показалось Кристине странным, но рассмотреть подробнее не удалось. Возле алтаря стоит женщина. Лицо под платком, очертания фигуры скрыты просторным одеянием вроде плаща или большой накидки. Неизвестная делает несколько шагов навстречу, поднимает голову. Слабый свет свечей падает на лицо, блеснули знакомые оранжевые глаза. От удивления Кристина замерла на месте, прижала руки к груди.

– Кто вы? – спросила она.

Вместо ответа женщина молча показала рукой на лавку возле зарешеченного окна. Кристина послушно села. За стеной раздались тихие скребки, шорох, какое-то собачье урчание с нетерпеливым повизгиванием. Девушка вздрогнула, хотела встать, но женщина успокаивающе касается теплой ладонью.

– Сиди, не думай о том, что за стенами, – прозвучал тихий голос.

– Кто вы? – повторила вопрос Кристина.

– Так сразу не объяснишь. Тебе придется набраться терпения и выслушать мой рассказ, – ответила женщина…

…много лет назад в городе появилась невысокая девушка. Только что закончилась революция, в городе не осталось ни одного работающего предприятия. Было плохо с едой и одеждой. Потом появилась новая власть, улицы начали расчищать от мусора, строить дома. Заработали восстановленные фабрики. Но жить все равно было очень трудно, не хватало самых элементарных вещей – одежды, обуви, посуды. Еды было очень мало и ее продавали строго по карточкам. Когда жизнь трудна, люди хотят утешения. Вместе с домами и фабриками отстроили и храмы. Священники начали службы и народ потянулся в церкви. Молодая женщина тоже стала посещать храм. Но службы оставляли в ее душе болезненные следы, ей было тяжело даже просто находиться в церкви. Она знала, почему так, но боялась сознаться даже самой себе. Однажды, возвращаясь после службы себе в подвал, у нее внезапно помутилось в голове. Мир вокруг завертелся, земля ушла из-под ног. Женщина беспомощно взмахнула руками, тело наклонилось и ее неудержимо потянуло вниз. Чья-то сильная рука подхватила под локоть, другая за талию. Теряя сознание, женщина почувствовала, как ее берут на руки. Она закрыла глаза, сознание исчезло… Когда женщина пришла в себя, она увидела, что находится в том самом храме, откуда недавно вышла после службы. Приподнялась. Чьи-то руки помогли сесть. Женщина обернулась. Рядом стоит незнакомый священник, сочувственно смотрит в глаза. Лицо доброе. Они познакомились. Из разговора женщина узнала, что священник случайно оказался рядом, когда шел к храму, в котором он служит с сегодняшнего дня. Молодой мужчина выразил опасение состоянием здоровья и предложил проводить до дома. Женщина согласилась. С тех пор она стала приходить в церковь каждый день, несмотря на неприятные ощущения и однажды священник предложил выйти за него замуж.

Молодая семья поселилась в небольшом доме возле храма. Муж все время проводил в церкви, справляя службу, жена занималась домом. Вначале все было хорошо и молодая женщина думала, что прошлое покинуло ее и никогда больше не вернется. В ее теле зародилась еще одна жизнь и женщина с трепетом ждала момента, когда на свет появится ребенок. Жизнь шла своим чередом, город возрождался из руин, все больше прихожан стало посещать храм. Молодой священник был по горло занят в храме, стал меньше обращать внимания на жену. Она не обижалась, все понимала. Когда будущий отец предложил окрестить ребенка, женщина мягко отказалась, сославшись на неготовность. Муж терпеливо ждал согласия жены провести обряд крещения. Время шло, но мама словно забыла об обещании и тогда рассерженный отец категорически заявил, что крещение состоится в ближайшее после родов воскресенье во что бы то ни стало. С этой минуты в доме священника начали происходить удивительные события. Чисто вымытые тарелки падали с полки и раскалывались на кусочки. Только что приготовленная пища прокисала, даже не успев остынуть. А самое главное – по ночам женщине стали сниться кошмары. Каждую ночь, стоило только закрыть глаза, к ней являлся некто в черном плаще до земли и страшный голос приказывал унести ребенка из дома при церкви, иначе он будет все время болеть и никакие врачи не помогут. А если его окрестят, тогда страшной смертью умрет она сама в ночь после крещения. От таких слов женщина просыпалась с криком и в холодном поту. Этот сон повторялся с удручающей последовательностью и никакие успокаивающие отвары из трав и лекарства не помогали. Муж не мог не заметить, что с женой творится неладное. Он предложил сходить в храм, исповедаться и отпустить грехи. Священник давно смутно догадывался, что у его молодой жены что-то не так, в душе он ожидал отказа, но ее реакция поразила его – женщина задрожала от ужаса и едва не потеряла сознание.

В пятницу муж задержался по каким-то делам в храме допоздна. Женщине не спалось, она решила дождаться мужа и все ему рассказать. В доме тихо и будущая мама незаметно стала дремать. Тихо скрипнула дверь, раздались тяжелые шаги. Женщина открыла глаза. Возле нее стоит тот самый неизвестный в черном плаще до земли, что приходил в ее сны по ночам. Жуткий воющий голос заполнил комнату, дрогнули занавески на окнах, затрепетал огонек керосиновой лампы:

– Ты разрешишься от бремени завтра к вечеру. Если не сделаешь, как я приказываю, в понедельник утром не проснешься. Твой дом сгорит вместе с тобой. Ровно в полночь запылает пламя и никто не сможет помочь. Твой муж сгинет в огне, а дочь обгорит до неузнаваемости и останется страшилищем на всю жизнь. Выполняй мои приказы, жалкая тварь!

Керосиновая лампа вдруг наклонилась, пламя зашипело и поднялось до потолка. Стекло с треском рассыпалось на мелкие кусочки. Горящий керосин выплеснулся, загорелся стол. Огненный ручеек потек на пол, прямо к кроватке для ребенка. Женщина бросилась тушить. Дом наполнился удушливым дымом, треском горящей материи. Скатертью удалось сбить пламя, тлеющая ткань с шипением гаснет в ведре с водой. Женщина оглянулась – в комнате никого нет. Силы покинули ее, она села прямо на пол и заплакала в отчаянии. Вскоре на пороге раздался стук, послышались знакомые шаги. Вернулся муж…

– А почему вы не называете имен? – перебила Кристина неторопливое повествование. – Как-то нехорошо звучит – муж, жена, священник… Вы не помните, как их звали?

Женщина подняла голову, глаза удивительного янтарного цвета грустно посмотрели на Кристину.

– Отчего же, помню, – тихо прошелестел голос из-под накидки. – Молодую женщину звали Наташа, а священника, ее мужа, Константин.

Странная женщина вздохнула, сказала после короткой паузы:

– Наверно, ты права, я слишком долго подбираюсь к самому главному… Наташа благополучно разрешилась от родов, девочку назвали Кристиной. Это ты, а я – твоя мама. Те люди, у которых ты воспитывалась, не настоящие родители, а приемные. Я вынуждена была отдать тебя, чтобы ты не погибла. Твоему отцу объявили, что ребенок умер при родах и даже предъявили трупик, но это, разумеется, была не ты.

Изумленная Кристина вскочила, крикнула:

– Почему ты… почему вы это сделали!?

– Я ведьма, – просто сказала новоявленная мама. – И ты ведьма. В нашем роду все женщины рождаются ведьмами. Тот, кто приходил в мои сны, а потом и наяву, наш хозяин. Его нельзя ослушаться. Но я страшно согрешила в его глазах – вышла замуж за священника. Хозяин проклял меня. Чтобы проклятие не коснулось дочери, я отдала тебя в другую семью. Думала, все образуется, ты вырастешь, выйдешь замуж за хорошего человека. Но я ошибалась – от судьбы не уйдешь.

– Ничего не понимаю – какое проклятие, какая судьба? – всплеснула руками Кристина.

– Моя жизнь останавливается на рассвете. Только ночью я могу двигаться, разговаривать, дышать, жить в человеческом обличье. Или другом…

– Каком? – деревенеющими губами произнесла Кристина. Страшный образ возник в ее памяти.

– Та рогатая уродина с крыльями, что встретила тебя в подземелье, на лестнице… Это я. Ночью я живу, а днем каменею. Мое место там, – показала женщина вверх, – на крыше, возле водостока. Целый день я сижу на краю, все вижу, слышу, но ничего не могу сделать. Это самое ужасное! А ночью превращаюсь в живую горгулью или в человека, как пожелаю. А судьба – жить в грехе, творить зло.

– Не может быть, – прошептала Кристина. – Я читала небылицы, смотрела фильмы всякие, но ведь это не на самом деле! Это сказки!!

– Сказки? Выйди за дверь, на улицу и ты узнаешь, сказки это или быль, – построжевшим голосом ответила женщина.

В наступившей тишине отчетливо прозвучал далекий вой, что-то твердое стукнуло в зарешеченное окно. Кристина вздрогнула. Словно механическая кукла опустилась на лавку, руки свесились вдоль тела.

– А что было дальше – ну, когда я родилась? – спросила она.

– Константин поверил в мою ложь, да и как не поверить, если показали трупик, а я так правдоподобно рыдала… Мой хозяин приходил еще раз. После этого мне пришлось бросить мужа. Он все время спрашивал меня, в чем дело, а я отмалчивалась или говорила, что разлюбила. А ведь все было наоборот! Я и сейчас помню его глаза, красные от недосыпания, полные слез. У меня сердце разрывалось, но что я могла поделать? Если бы я осталась с ним, мы оба погибли бы. В последний день, когда я еще оставалась в человеческом облике, он не пошел в храм. Сидел возле меня, держал за руку и все время смотрел в глаза, словно чувствовал, что видит в последний раз. Ох! – женщина отвернулась, плечи затряслись, голова опустилась. Послышались всхлипывания.

Кристина молчала. Она не верила этой женщине, что назвалась ее матерью, не хотела верить. Но… звук шагов и жуткие голоса за стеной слышны отчетливо. Девушка вспомнила путешествие по тоннелю, неизвестное существо, что хотело догнать ее, дорогу через кладбище. А вдруг все правда и она действительно – ну, не ведьма, а, скажем так, обладает необыкновенным даром. Ведь это здорово! Теперь никто не посмеет карябать стены оскорбительными надписями. Пусть только попробуют. Руки отсохнут! И смотреть на нее, словно она пустое место, тоже никто не будет. Или шипеть презрительно в спину, что мол страшненькая она, кто такую замуж возьмет… Превратит всех красавиц местного разлива в таких страшилищ, что все встречные будут с криками разбегаться кто куда! Я вам всем покажу!

Кристина вдруг ощутила тревожащую радость от того, как много она сможет сделать. Глаза заблестели, спина выпрямилась, маленькие ладошки сжались так, что ногти проткнули кожу. От избытка чувств она привстала, губы изогнулись в хищной улыбке, показалась узкая полоска некрасивых желтых зубов. Лицо приобрело мстительное выражение. Торжествующий взгляд коснулся притихшей женщины. Она грустно смотрела снизу вверх на Кристину. Янтарные глаза полны мягкости и любви.

– Так вы, значит, моя мама? – полувопросительно, полуутвердительно произнесла Кристина. – А что вы умеете?

– Портить жизнь хорошим людям, – ответила мать.

– Ну, это все умеют, – пренебрежительно махнула рукой девушка.

– А ты хочешь как-то по-особенному?

– Да! Я такая некрасивая, надо мной все время прикалываются, парни не обращают внимания. И учеба мне трудно дается. Так хочется показать им всем… чтоб знали! – запальчиво произнесла Кристина.

– Лучше бы ты училась другому, – тихо произнесла мать.

– А зачем? Что хорошего быть правильной? Я видела в кино, как здорово девчонки летают верхом на метле, дружат с привидениями, разгадывают страшные тайны. И мальчики у них такие же, тоже летают на метлах, в руках волшебные палочки, все в мантиях таких. И симпатичные! – Кристина прижала ладони к груди, закатила глаза и покачала головой. Ну, полный восторг!

– Да, в кино все красиво. И волшебники добрые. А если злые, то не сильно. Так, немножко. Мальчики и девочки их побеждают, потом целуются, а там фильму конец, кто смотрел – молодец. Кристина, в жизни все по-другому, – покачала головой мать.

– Мамочка, пожалуйста, научи меня! – горячо заговорила Кристина, падая на колени. – Я буду хорошей, все-все делать, что ни скажешь. Ну, ты же сама сказала, что в нашем роду все женщины ведьмы. Я хочу быть ведьмой!

Мать отодвинулась, отчаянно затрясла головой. Платок растрепался, открылось лицо. Кристина едва не вскрикнула от страха. Лицо женщины испещрено глубокими морщинами, глаза навыкате, кажется, что век нет вовсе. Нос загнут крючком и касается кончиком верхней губы. Острые подбородок выдается далеко вперед, видны редкие черные волоски. Лицо странно искривлено, как будто вдавлено внутрь. И только удивительные янтарные глаза, несмотря на устрашающую внешность, добрые.

– Мама, что с твоим лицом? – тихо прошептала Кристина.

– Это проклятье. Лицо очень просто изменить. Там прибавил, тут убавил и красивая превращается в уродливую. Пока проклятие на мне, я останусь такой, – ответила мать.

– А ты можешь исправить?

– Могу, но для этого ты должна превратиться в ведьму. Только тогда проклятье перестанет действовать.

– Вот видишь, как хорошо! – взвизгнула Кристина в полном восторге. – Ты поможешь мне, а я помогу тебе. А скажи, мамочка, почему ты здесь? Ты тут живешь? А где? А почему я сюда пришла, ты нарочно так сделала? А кто так страшно кричал на кладбище? – затеребила она мать.

Наташа тщательно укрыла лицо платком, оставила только узенькую щелку для глаз.

– Нет, – покачала она головой. – Ты пришла сюда, потому что так пожелал хозяин. Он все подстроил. Я живу в оскверненной часовне на заброшенном кладбище, мне нельзя появляться в городе. В старых могилах поселились нечистые сущности, это они перекрикиваются. Среди них есть особенно злобные. Одна живет в подземельях старого завода по очистке сточных вод, другая бродит по кладбищу. Ты с ними уже встречалась.

– А почему они хотели убить меня? Я же ведьма! – обиженно надула губы Кристина.

– Еще нет. Ты только можешь ей стать. Но и тогда опасайся их, они ненавидят живых. Кристина, доченька, подумай еще раз. Ты вступаешь на очень узкую тропку. Мне нет прощения, я пропащая душа, но ты еще можешь сопротивляться темной силе. Твое будущее не предопределено, ты должна нарушить проклятую традицию!

– Нет, – твердо ответила Кристина. – Я хочу стать ведьмочкой, как в кино!

Мать уронила руки на лавку, низко опустила голову.

– Как умеет дурить людей. Воистину, князь лжи и коварства! – тихо произнесла она.

– Так когда мы приступим? – нетерпеливо спросила Кристина.

Глава 2

Когда на востоке появилась бледная полоска приближающегося рассвета, мать и дочь вышли на порог часовни. Какое-то существо с визгом кинулось прочь, затрещали ветки кустарника, всполошено закричала разбуженная птица. Свет керосинового фонаря заметно потускнел, съежился и теперь на земле робко желтело маленькое расплывающееся пятно.

– Теперь уходи, тебе здесь не надо бывать днем, могут увидеть, – тихо произнесла мать.

– Кто? – удивилась девочка.

– Жители окраины, во-он там их дома, – показала она рукой. – Старый завод по очистке стоков объявлен памятником старины, охраняется государством. Туда регулярно приходят люди, следят за порядком.

– А-а, вот почему там так чисто! А я еще удивлялась, откуда такой порядок? Ладно, мамочка. Когда я могу приходить к тебе?

– Я оживаю после захода солнца.

– Тогда до вечера… А как я пройду через кладбище? Там так страшно… ух! – поежилась Кристина.

– Я разбудила в тебе силу. Она еще слаба, но уже достаточна, чтобы тебя не тронули. Могут только пугать. Ступай, я больше не могу разговаривать.

Кристина быстро пошла по тропинке. Когда за спиной раздался стон, обернулась. Мама стоит сгорбленная, руки трясутся, тело раскачивается, словно дует ураганный ветер, но вокруг тихо. Мама дернулась и задрожала, будто сильный разряд электричества пробил ее и теперь мощные потоки энергии текут через тело. Мама задрожала сильнее, раздался короткий крик… Сгорбленное тело стало уменьшаться, одежда сваливаться на землю неопрятными клочьями. Голые ноги изогнулись страшно, на спине треснула кожа, наружу вывернуло красное мясо, брызнула кровь, показались короткие кожистые крылья, как у летучей мыши. Складки расправились, первые лучи солнца высветили красные сосуды в полупрозрачной при дневном свете коже. Затем крылья сложились в некрасивый горб. Лицо страшно перекосило и через мгновение оно стало отталкивающе некрасивым – ноздри увеличились, нос еще больше согнулся. Волосы опали, появилась отвратительная шишка, уши заострились, кончики согнулись, точно как у старой свиньи. Кожа начала темнеть, покрываться серым налетом. Внезапно горгулья резко оттолкнулась ногами от земли, темно-серое тело взлетело в воздух и опустилось на край крыши часовни. Пальцы на лапах сомкнулись, длинные когти впились в камень, посыпалась крошка, пыль. На востоке ослепительно сверкнуло, показался край солнца. В это мгновение горгулья окаменела. Выпученные слепые глаза печально опущены, на страшной морде стынет горестный оскал.

Кристина торопилась изо всех сил – не хотела опаздывать в школу. Дома никого не было, на полу в коридоре записка: «Завтрак на столе, не опоздай на занятия».

– Спасибо, тетя и дядя, – грустно прошептала девушка. Даже не спохватились, где я была всю ночь – горько подумала она. На ходу проглотила завтрак, помчалась в школу. Уроки тянутся невыносимо, им просто нет конца и перемены, такие коротенькие всегда, теперь превратились в длиннющие антракты. Кристина ходила из угла в угол, совершенно не обращая внимания на одноклассников. Как только звучал звонок, она первой садилась за парту и записывала все подряд, что говорила учительница. На такое необыкновенное старание обратили внимание.

– Крыськ, а Крыськ, ты че, заболела, што ль? – раздался ехидный шепот с соседней парты.

Это была самая «любимая» подруга, Светка Блинова. Яркая блондинка с круглым лицом, где-то посередине румяных щек располагаются узкие карие глаза, но наклеенные ресницы делают их большими и выразительными, как у коровы. Пухлые губы слегка вывернуты, ярко накрашены. Светка долго училась складывать их этакой куриной гузкой; она говорила – бантиком. Считала, что такая форма чрезвычайно сексуальна. Выпуклая грудь и оттопыренная попка завершали облик «блондинки в законе».

– Чего молчишь, уши серой заложило? – опять послышался Светкин шепот.

– Не мешай! – шикнула Кристина.

Так отвечать Блиновой было опасно. Несмотря на внешность глупой мальвины, Блинова была злопамятна, завистлива и очень властолюбива. Эти качества выражались самым буквальным образом – Светка собрала вокруг себя небольшую группу поклонников из мальчиков и девочек и всегда была в центре компании. Те, кто не выражал достаточного, на Светкин взгляд, почтения, немедленно изгонялся. Остальные, которые не входили в круг приближенных, игнорировались. Кристину не замечал никто, но странное сегодняшнее поведение привлекло внимание «сильных» мирка сего и пренебречь им было небезопасно. Но Кристине было плевать на все. Она продолжала старательно записывать учебный материал, не обращая внимания ни на кого. Светка замолчала. Когда прозвенел звонок и все выбежали из класса, двери захлопнулись перед носом Кристины.

– Ну что, разговаривать не желаем? – зловещим тоном спросила Блинова.

Вокруг собрались девчонки из свиты, у каждой на лице написано – отвечай, мерзавка, а не то хуже будет! Кристина хотела, как обычно в таких случаях, что-то промямлить, типа – извини, я увлеклась, не слышала… Раздался рычащий голос, словно заговорила черная пантера, и в напряженной тишине прозвучало:

– Западло говорить, от тебя воняет!

Свита ахнула. Кристина тоже, но про себя и обмерла со страху. Как она могла так сказать? Ведь она и слов таких не знает! Нет, это кто-то другой… Девушка в растерянности даже оглянулась, но рядом никого нет. Она повернулась. Лицо Блиновой страшно побледнело, губы трясутся, глаза широко раскрыты, неприятно блестят белки.

– Ты… ты… – забубнила Блинова, не в силах выговорить слова.

Длинная, белая, как у мертвеца, рука поднялась, скрюченные пальцы приблизились к лицу Кристины. Ярко накрашенные ногти Блиновой показались ей окровавленными клыками ожившего трупа. Они мелко дрожат и тянутся прямо к глазам. Что-то вспыхнуло у Кристины внутри, ее как обожгло огнем. Она отшатнулась, крикнула:

– Воняешь!

И тотчас раздался звук, который знаком каждому, кто хоть раз в жизни страдал диареей. Громкий, густой, какой-то квакающий и смачный, как килограммовый пакет сметаны. Невидимое облако острой вони окутало всех. Девочки из свиты шарахнулись от Блиновой, как от прокаженной, лица скривились, многие зажали носы. Кристина невольно отступила на пару шагов, ладошки быстро-быстро замельтешили в воздухе, отгоняя тяжелый запах. Она опустила взгляд. Из-под коротенькой юбочки Светки шустро бежит коричневый поток дурно пахнущей жижи, тяжелые капли срываются, на блестящем линолеуме возникают маленькие круглые лужицы. Кристина подняла глаза. Лицо Блиновой напоминает восковую посмертную маску, в глазах стыд, ужас и растерянность, граничащая с паникой. Светка пошатнулась, волна отвратительного запаха с новой силой хлынула в легкие. Внезапно произошло какое-то движение и двери в класс оказались распахнутыми. Девочки из свиты куда-то исчезли. Звонок на урок обрушился горной лавиной, заглушил все остальные звуки. Для Блиновой это был зов трубы Судного дня. Ни говоря ни слова, бросилась бежать прочь из класса. Толпа притихших учеников шарахнулась, раскололась пополам, словно в этом месте треснуло само пространство… Вошедшая в класс учительница долго рассуждала об удручающем состоянии обшей культуры, волне насилия и хамства, а срочно вызванная уборщица торопливо затирала грязные пятна на линолеуме, тихо ругаясь под нос матерными словами. На Кристину одноклассники боялись смотреть, только пугливо косились.

– Ну и зачем ты так поступила? – спросила Наташа, когда Кристина с нескрываемой гордостью рассказала ей о происшедшем.

– Да я не делала, мам, оно само вышло! – воскликнула девушка. – У меня внутри как огонь вспыхнул, прямо обожгло всю с головы до ног. Я закричать хотела, а вышло совсем по-другому. Что-то внутри меня крикнуло и вот…

– Само… – задумчиво произнесла Наташа. – Само ничего не бывает. Видно, он уже взялся за тебя. Помогает.

– А кто – он? – шепотом спросила Кристина.

– Узнаешь сама… потом.

– Да? Ну ладно… Мам, я тебе вот это принесла. Надень, – протянула Кристина маленький сверток.

Наташа развернула, с недоумением посмотрела на маленькую полупрозрачную накидку, наподобие свадебной фаты.

– Что это?

– Мам, это вуаль. Понимаешь, ты ужасно комплексуешь из-за лица, кутаешься в платок. Вот так… вот… смотри, как красиво! – сказала Кристина и достала маленькое зеркальце.

Наташа вначале равнодушно посмотрела, потом в глазах появился интерес. Она поправила складки, обернула лоб и затылок черным платком.

– Мам, ну ты прям восточная женщина. Как наложница в серале. Или гареме? Как правильно-то? – всплеснула руками Кристина.

– Что ты, Кристиночка, – засмеялась Наташа. – На меня кто взглянет, тот и наложит… кучу!

– Ой, не скромничай!

Короткая летняя ночь перевалила за половину. Небо на востоке едва заметно посветлело. Кристина с матерью вышли на улицу. Керосиновый фонарь над входом давно погас, но девушка не ощущала темноты. Мрак словно ослабел. Свет луны, еще вчера блеклый, неживой, сегодня был ярок, силен, Кристина могла разглядеть каждую травинку, каждый листочек на дереве. И ночной ветер, обычно холодный и отталкивающий, был ласков, словно щенок, робко трогал голые руки, теребил волосы и казался теплым, как бриз южного моря. Кристина глубоко вдохнула вкусный воздух, пальцы коснулись щеки, тонкая паутинка сорвалась, полетела дальше. На крыше, прямо над головой, захрустела старая черепица, раздался писк, непонятное бормотание, послышались взмахи крыльев. Кислый запах прелой псины коснулся лица и сразу пропал под напором ночного ветерка.

– Кто это, мам? – спросила девушка.

– Нечисть, – равнодушно махнула рукой Наташа. – Шалит, не обращай внимания.

– А откуда она берется, эта нечисть?

– Души мелких пакостников. При жизни гадили людям по мелочам – расписывали подъезды, обрывали телефонные трубки, били стекла в чужих домах, резали сиденья в транспорте… Когда повзрослели, от зависти распространяли сплетни, анонимки писали в полицию или по месту работы, жгли газеты в почтовых ящиках. И все тихо, чтоб никто не заметил, потому что трусливые – дальше некуда. Такими брезгуют даже бесы. Помрет эдакий гаденыш, его душонку извлекут и сразу выбрасывают. Болтается над землей по ночам, а днем в крысиных норах прячется. Так и живут, ни то, ни се, вроде пыли.

– А-а, их еще полтергейстом зовут!

– Ага, тарелки колют, мусорные ведра переворачивают. Суеверные дураки пужаются, к экстрасенсам бегут, а те и рады. Разведут на бабло по полной программе, дурак доволен – как же, от нечистой силы дом освободили! А экстрасенсы те, жулики, руки потирают, следующих придурков ждут не дождутся!

– Фу, мамочка, какой у тебя жаргон! Но ведь они исчезают, правда?

– Экстрасенсы здесь ни причем. Нечисть очень труслива. Фыркни на нее, она и пропадет. Или просто не обращай внимания. Экстрасенс знает об этом. А если нечисть приставучая, надо святой водой побрызгать и все.

– Ой, мам, я все спросить хотела… А как быть с водой-то? Я видела в кино, она жжет!

– Только тех, кто серьезно нагрешил, безвозвратно. Меня обжигает, но терпимо. Даже пить могу, как горячий чай.

– Здорово! А ладан вместо кокаина нюхать можно, да?

Кристина ожидала, что мать сейчас возмутится, начнет читать морали – ах, что за поколение, все измеряете уровнем балдежа, так нельзя и т. д. и т. п. Мама ничего не ответила. Она задумалась, потом тихо сказала:

– Как бы тебе объяснить… Я сама не очень в этом разбираюсь, но параллель между миром людей и демонов есть. Возможно, я не права или чего-то не понимаю, но послушай…

Люди, ангелы и бесы во многом похожи, потому что у них общий отец – Бог. И бесы когда-то были ангелами, но возгордились, устроили бунт против Бога – ну, как подростки бунтуют против родителей. Но ангелы не дети, у них все серьезней. Мы очень похожи, но есть существенное отличие: и бесы, и ангелы могут творить в мире людей только руками самих людей. А вот люди – и это самое главное отличие! – способны влиять и на другие миры. Люди способны изменять не только свой собственный мир, но и мир невидимый, в котором обитают ангелы и бесы! Когда человек молится, он…

– Мам, ты не о том говоришь, – перебила Кристина. – Я про дурилку спросила.