За отпущением мной сделанных грехов.
Он позовёт меня к себе поближе,
Усадит в кресло и поговорит
О том, как я в сумятице той выжил
И, может быть, аурой озарит.
Я расскажу про долгий путь исканий,
Про длинный ряд ошибок и невзгод,
Про чистоту своих мирских страданий,
Про мой голодный, злой, немой народ…
Я расскажу, как длилась эпопея
Моих проделок, задавая тон,
Я страсти по Христу бы не лелеял,
Когда бы слишком близок не был Он.
Про слёзы и потери, и мгновенья
Своих непоэтических грехов,
Про злое металлическое время,
Которое похлеще всех веков.
Я расскажу о том, кого я встретил,
Когда пошёл по тёмному пути.
И как в ночи безлюдной не заметил,
Что Ты меня так ревностно хранил.
Теперь я знаю! Всё идёт от Бога.
И дар писать, быть голосом Твоим.
На свете настоящих нас немного,
Купающихся в собственной крови.
Теперь я знаю: всё идёт от Бога,
Судьба-хозяйка заведёт порой
Туда, откуда – только в ад дорога,
Вновь насладившись призрачной игрой.
Январь 1990
Случайная встреча
1.
Случайно встретились, случайно разошлись…
История банальная, простая.
Но эта встреча поднимает ввысь.
Как дальше жить? Увы, не знаю.
И ледяное сердце плачет вновь,
Нахлынувшие чувства пробуждая.
И снова возвращается любовь.
Как дальше жить? Опять не знаю.
Поверь. И не грусти! Печаль пройдёт.
Я буду думать, буду жить тобою.
И я любви, своей любви не скрою.
И ты растопишь снова сердца лёд.
Как больно оттого, что я один,
Как больно, что разлука неизбежна;
Тебя глазами молча проводить
И вспоминать, и тосковать, конечно.
Случайно встретились… Какой счастливый миг!
Я вновь живу и вновь хочу любить!
Я так от женской нежности отвык.
О, если бы всё это повторить!
И снова не усну я до утра,
Твой милый образ вспоминая нежно.
И слёзы грусти, и любви, конечно…
Как я хочу согреться у костра.
Я не могу так скоро уходить -
Хотя бы миг ещё побыть с тобою!
Тебя одну, одну тебя любить; -
Всё скрою, только этого не скрою.
Я так хочу тебя поцеловать,
В глаза взглянуть и сердца стук услышать,
И нежные слова любви сказать,
И в бурях жизненных – не потеряться, выжить!
И как бы далека ты ни была,
Я не смогу тебя забыть отныне;
Ты ясным солнышком, мечтой моей была.
И мой костёр, сгорая, не остынет.
2.
Я так устал от этой суеты –
От этой круговерти бесконечной!
Но остаются только лишь мечты
О днях счастливых и о жизни вечной.
Глазами грустными опять смотрю в глаза, -
В твои глаза, такие дорогие…
И падает солёная слеза…
И что сказать? Слова найти какие?
Опять в тебя как в зеркало смотрюсь;
Ты солнца лучик в моей бедной жизни.
Нахлынувшая радость или грусть?
Не знаю? Только снова рвусь я в выси.
Как много я хочу тебе сказать!
Но разве это передашь словами?
Опять смотрю в прекрасные глаза…
Но век казённый управляет нами.
Как хочется заполнить пустоту.
Больному сердцу слёзы лить ночами,
И сохранить навеки красоту, -
И написать стихи прекрасной Даме.
И этим жить, и греться у костра
Своей любви, родившейся недавно.
И падает с деревьев вновь листва,
Роняя грусть… И закрывают ставни.
Ты озарила светом добрых глаз,
Согрела взглядом нежным и прекрасным.
И мой костёр, я знаю, не погас,
И верю, что живу я не напрасно!
Случайно встретились. И грустно и светло…
И как в судьбу свою мне не поверить?
Мгновенья счастья можно ли измерить?
И на душе спокойно и тепло.
Я так хочу тебя поцеловать,
Обнять тебя и ласково, и нежно.
И растереть от слёз свои глаза, -
От боли, наступившей неизбежно.
27.10.94
***
Была луна, потом исчезла прочь
И появился тихий ясный месяц.
Мы лабиринтом улиц эту ночь
Прошли (так и по жизни б – вместе!)
Мы говорили много обо всём,
Но, так и не сказав друг другу что-то,
Наверное, что счастье – мы вдвоём;
Любовь, как песня, где слова и ноты -
Слились в одно живое существо,
И так живут в согласии созвучий.
А мудрый химик скажет: «Вещество,
Которого прочней уже не будет».
Любовь – художник с силою творца, -
Пронзительный – до самой нервной сути.
И что мы называем «цвет лица» -
Одна из многочисленных прелюдий
Какой-то новой формы бытия.
Да, у любви красивые все лица;
По ним читаешь: «Только ты да я!»
И очень больно, если это снится.
Да, я хотел всё это рассказать,
Пока мы шли сиреневою ночью,
Но я боялся опустить глаза,
Боялся молчаливых многоточий…
Какой глупец! Не ведал я тогда,
А ты ждала того, что там молчало.
Теперь нас пораскинули года,
А эту ночь – другая ночь умчала.
Была луна, но закатилась прочь
И появился добрый ясный месяц…
Считал я долго звёзды в эту ночь
И всё срывался с непонятных лестниц…
1988
***
Мы перестали чувствовать друг друга,
Мы говорим на разных языках.
А в сердце – пустота и холод лютый.
И за окном уже лежат снега…
И небо стало мутным надо мной,
И воздух полон грусти и тревоги…
И дни идут тоскливой чередой,
Но, как и прежде – думаю о Боге…
27.10.05
Диптих «Он и Она»
«ОН»
Опять ищу строку. Связать бы воедино
И мысли, и слова… (Бездарный рифмоплёт!)
Не знаю ли – смогу? Но клёкот журавлиный
И огонёк в ночи – и манит, и зовёт…
И кружат мотыльки, на свет окна слетаясь.
А за окном луна слепая. Много лет
Я не зайду к тебе, чего-то испугаясь:
Меж нами пустота и этот лунный свет.
Опять строку ищу, за рифмы не цепляясь, -
Найти бы!.. Но одно мешает снова мне:
Смогу ли я сейчас и, наконец, признаюсь
Что нет тебя, мой свет, и ближе и родней?!
Ты у окна сидишь и что-то всё читаешь,
Склонившись, и свеча горит перед тобой.
Луна, молчанье вслух… Любимая! Ты знаешь,
Как долго шёл к тебе, но нарушать покой
Я не хочу! Хотя упасть бы на колени
И руки целовать, и говорить: «Прости!».
Но не смогу опять, опять в себя поверить;
Мне б до тебя душой и сердцем дорасти!
Вот рифма, вот строка, строфа.… Но много фальши –
Бездарный рифмоплёт не смог сказать того:
Не столько благ земных – родных теряем чаще!
Теряем навсегда. И поздно – никого!
И снова ухожу в ночь, полную тревоги…
Простить себя легко? Нет! Сердцу больно – всё!
И снова тишина, луна, свеча, дороги…
А в памяти моей – глаза, глаза её!
А журавлиный клин спешит на юг, конечно.
И Мандельштам в руках, и чтение взапой,
И ранняя тоска, и горечь неизбежно,
И капли, капли слёз в том доме за рекой.
«ОНА»
А я ещё смогу сказать как сердцу больно!
На струнах не сыграть израненной души.
Но просится перо, и я пишу невольно,
А в голове слова: "Ступай и не греши".