– Это очень редкий дар, сродни магии разума. Во всем Суурмаране таких не встречалось. Но даже если его найти и суметь оплатить услуги, нам пообещали повторить те зверства, реши мы с сестрой восстановить прежний облик.

– Скоро в Суурмаране многое изменится, Тиала. Те, кто сейчас имеет здесь власть, утратят ее навсегда. Но мне нужны связи для того, чтобы провернуть задуманное, а также те, кто умеет играть на струнах города, оставаясь при этом в тени.

Девушка отстранилась и спросила, утирая слезы:

– Но отчего именно мы, Пятиликий? Ты ведь даже не отсюда. Почему не отправился на родину, махнув на нас рукой? Разве мало там красавиц, готовых потерять голову от сильного и смелого мужчины или подонков, заслуживающих наказания?

– Я неспроста зовусь Пятиликим, Тиала. Моя родина – это Суурмаран, Каганат, Эльдма, Аандария и Шхекасаар. Я отовсюду, и мне плевать, какая кровь течет в жилах человека, к каким традициям приучила его семья и на каком языке он привык изъясняться. Я вернулся, чтобы помочь всем, кому смогу. Просто именно здесь я нужнее.

Глава 17. Парадокс подобия

Солнце едва коснулось первыми лучами крыш города, когда я спустился в гостевой зал, собираясь позавтракать. Оказалось, Хоттон уже на месте. Ормадарец сидел за столом возле стены, задумчиво листая небольшую книгу, то и дело хмурясь, да скептически кривя лицо. Оружия он при себе не имел, однако это еще не означало, что культист явился с миром.

Заглянул на кухню и, встретив в дверях одну из официанток, попросил ее принести нам фруктов и вина, после чего отправился обратно к себе. Увлеченный чтением, Хоттон при этом, кажется, даже не заметил моего появления в зале.

За прошедший день Гамаюн успел зарядиться полностью. Я активировал его, вспоминая нужные кнопки управления и вскоре наблюдал за рассветным Льхоном с высоты птичьего полета. Улицы в это время суток оставались совсем еще пусты, лишь груженая бочками повозка одиноко двигалась в направлении порта от приземистого склада.

Сделав БПЛА несколько кругов над Тихим местом, убедился в отсутствии культистов в округе и уже собирался отправиться на встречу, как вдруг заметил в переулке неподалеку бритый татуированный затылок. Направил Гамаюна поближе, ожидая увидеть целую ораву головорезов, однако там обнаружился всего один парень лет шестнадцати. Он был безоружен, и выглядел словно узник перед исполнением смертного приговора – подавленным, тревожным и осунувшимся.

На всякий случай полетал над окрестностями еще минуту, но так больше никого и не приметив, надел перстень, опоясался мечом да направился в гостевой зал.

Хоттон все так же увлеченно рассматривал книгу.

– Ты рано, – бросил ему, присаживаясь напротив, тогда как официантка принялась выставлять на наш стол заказ.

– Как говорят в Ормадаре, пунктуальность чрезмерной не бывает.

Он закрыл книгу и отложил ее в сторону. Надпись на обложке гласила: Хитрости фехтовального искусства от Пешека из Тольца.

Проследив направление моего взгляда, Хоттон спросил:

– Знакома?

– Я практик, а не теоретик.

– Понимаю. И все же позволю себе заметить, что оставаться в курсе последних новинок бывает весьма полезно.

– Пишет что-то дельное?

Хоттон неопределенно покачал головой.

– Для оппонентов тех, кто примется бездумно следовать указанным здесь советам – бесспорно. Книга популярна сейчас в среде молодых дворян. Могу оставить, если интересно.

– Не думаю, что у меня хватит на нее времени. По той же причине предлагаю сразу перейти к делам, и сперва ответь мне, что делает один из культистов в переулке на соседней улице?

Хоттон на мгновение удивленно вскинул брови, а затем с улыбкой кивнул:

– Ах да, перстень. Полезная вещица, – он развел руками и взял со стола бокал вина. – Тот парень не представляет опасности. Увязался за мной, как прилипшее к сапогу дерьмо. Его подруга, гостившая вчера в катакомбах, живет и работает здесь в Тихом месте. Вот он и боится, что больше не сможет ее увидеть.

– С чего бы?

– Оттого что ты не позволишь.

– Это лишь совпадение.

– Брось, Пятиликий. Выяснить все оказалось делом двух минут. Наш юный герой-любовник рассказал, как эта девчонка с тобой связана. К тому же земля полнится слухами. Говорят, с год назад ты задавал здесь жару: перебил в одиночку банду в горах, державшую выработку мрамора, да собирался повторить то же с главами гильдии воров. Покушался на самого короля, но бесследно исчез после восстания. Я бы решил, что это выдумки, не окажись свидетелем того, как тебя не берет ни магия, ни железо.

– Похоже, теперь слухов станет еще больше.

– Верно. И, признаться, я предпочел бы держаться подальше от человека с таким туманным и кровавым прошлым. Однако, в мутной воде водится самая крупная рыба, а мне как раз нужны деньги. Много денег, если быть точным.

– У тебя будет шанс их заработать. Расскажи, как в Затмении восприняли смену власти?

– К сожалению, не могу ответить на этот вопрос однозначно. Затмение – это не централизованная организация. Епископ просто выступает духовным наставником, вкладывающим в пустые головы новых рекрутов всякие нелепые суеверия. Лидеры отрядов же действуют обычно по собственному усмотрению. Мне пришлось несколько приукрасить твои возможности, чтобы снять лишние вопросы. Пока это сработало, но поговорить я успел далеко не со всеми. Большая часть людей находится за пределами убежища.

– И что же ты им наплел?

– Мне ничего не известно о том, кто за тобой стоит и сколько у вас людей. Поэтому я сказал, что ты возглавляешь отдельную ветвь нильдхеймов. И что вы собираетесь установить в городе собственные порядки.

– В общем-то, ты почти не ошибся.

– Знать бы только, куда ты собираешься направить силы культа.

– А чем сейчас занимается Затмение? Помню, раньше их в города не пускали.

– Грабежи, убийства, похищения. Все как обычно, – пожал плечами Хоттон. – Новый король готов закрыть глаза на мелкие неудобства жителей, пока ему платят.

– Вам придется все это прекратить. Но и оплаты более не понадобится. Найди культистам мирное применение.

– Черную псину добела не отмоешь, Пятиликий. Если попытаться приструнить этих людей, они попросту разбегутся и примутся творить все то же самое в составе мелких банд.

– Тогда отыщи решение, чтобы посадить эту псину на цепь. Кусать обычных людей ей больше не позволят.

– Им нужно что-то связанное с риском и легкой наживой. В Затмение ведь идут одни отморозки. Беглые каторжники, бандиты, решившие обзавестись компанией, пираты, уставшие от тягот жизни на море.

– Пираты, говоришь? – задумчиво произнес я, глядя на скудные угощения на столе. – А не хотят ли они еще немного попиратствовать? Я слышал, из города регулярно идут по реке корабли в осадный лагерь. Перевозят провизию и снаряжение для армий. В их трюмах найдется не только хлеб, но и зачарованное оружие, заряженные Истоком вина. Пусть готовятся, устраивают на побережье схроны. Когда велю атаковать, их ждет такой куш, какой и не снился. Но до того любые преступления прекратить. Если же кто-то не согласится, организуй с ними встречу. Я буду убедителен.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Хоттон. – Я так понимаю ваш штаб находится здесь?

– Здесь гильдия наемников Чингиля. Можешь держать со мной связь через нее.

Хоттон кивнул и поднялся.

– Если это все, отправлюсь передавать новые распоряжения, – он всплеснул руками. – Ах да, список.

Взяв со стола книгу, Хоттон достал из нее лист бумаги.

– Здесь все, кто захватил возле Финикового леса уйму магического барахла с год назад. Добыча тогда вышла приметной. Правда, большинства уже нет в живых. Осталось только семеро. Я здесь отметил кто.

– Оставь у себя. Мне нужно, чтобы эти люди через месяц-другой оказались во Льхоне. Справишься?

– Разумеется.

Хоттон покинул Тихое место, а я еще с полчаса сидел за столом, с мрачным видом потягивая вино и доедая завтрак, пока не заметил появления Ялы. Девушка стояла посреди зала, глядя на меня со смесью радости и страха, держа за спиной котомку из мешковины.

Улыбнулся, достав из кармана деревянную фигурку и приглашающе указал ей на соседнее кресло. Яла несмело приблизилась. Теперь, когда смог рассмотреть ее получше, заметил, как изменилась за прошедшее время девушка. Лишившись болезненной худобы и чуть повзрослев, она стала очень хорошенькой, что подчеркивал простой светлый сарафан, даже слишком откровенно, на мой взгляд, сидящий по фигуре да едва прикрывающий бедра. Хоть мне и самому еще далеко до старости, почувствовал, как хочется ворчливо посетовать на распущенность молодежи в манере одеваться.

– Это было очень мило, – произнес я, кивнув на орла.

– Спасибо.

Девушка не спешила садиться, лишь неловко теребила края котомки, стоя возле стола.

– Собралась куда-то?

– Хочу кое-кого проведать.

– Своего друга из Затмения?

Яла не ответила, лишь потупила взгляд.

– Ты понимаешь, кто они такие?

– Я отлично все понимаю! – вдруг звонко воскликнула она. – А ты явился туда и начал убивать всех без разбора! Там много хороших ребят, а Митока я почти уговорила покинуть культ. Но теперь, после всего что случилось, он наверно не захочет меня видеть! Я же не просила…

– Замолчи, – сказал негромко, но властно, поднявшись и став между ней и выходом. – Тебе предстоит важная работа. Миалана еще не сказала?

Яла растерянно покачала головой.

– Сегодня здесь пройдет встреча, на которой будет решаться судьба города. Запишешь все сказанные на ней слова, а потом переведешь на два языка. Понятно, разборчиво и без ошибок. Как закончишь, так и быть, сможешь увидеться со своим дружком.

– Но я не знаю грамоты, – обреченно проговорила Яла.

– А чем тогда ты здесь занималась больше года?! – грозно выпучив глаза, возмутился я. – Может, мне следует повторить на кухне то же, что и в катакомбах, раз эти недоумки не удосужились ничему тебя научить?!

– Но они же не знали! Я сама не просила! – испуганно воскликнула девушка, выронив из рук котомку. – Пожалуйста, не причиняй им вреда!

– Подумаю. А что там этот Миток? Любишь его?

Девушка быстро покивала.

– В таком случае марш в свою комнату. Позже он к тебе присоединится. Будете теперь учиться грамоте, но, если услышу, что заняты чем-то другим, вспомни о катакомбах. Я не учитель из семинарии и наказываю всего один раз.

Не зная радоваться или пугаться сильнее прежнего, Яла подобрала котомку, да поспешила к комнатам. Однако в дверях я ее окликнул.

– Забыл сказать. Твой приятель с самого утра ошивается возле постоялого двора. Боится, что больше тебя не увидит. Понимаю его. Ты стала настоящей красоткой.

Яла не смогла сдержать улыбки и скрылась в коридоре.

Комната под номером девятнадцать, использовавшаяся прежде для важных переговоров, сегодня вновь служила по назначению. Во главе стола сидел чуть посвежевший, но все еще страдающий от похмелья Чингиль, рядом с ним расположилась Миалана, за ней я, а места напротив заняли сестры Альфар, вместе с незнакомым мне молодым мужчиной, назвавшимся Аистом.

– Если с вашей стороны больше никого не будет, полагаю, можем начинать, – проговорила Тиара.

Лицо девушки оставалось скрыто полупрозрачной алой вуалью, переходящей в украшенный золотистыми узорами капюшон. Мне подумалось, что несмотря на сохранившуюся внешность, Тиара использовала такой головной убор из уважения к сестре, носившей, как и при нашей вчерашней встрече, плотный никаб.

– Можно считать, что с нами присутствует и Затмение. С недавних пор их банды начали переходить в распоряжение Чингиля, – я многозначительно посмотрел на владельца Тихого места, но тот не выказал удивления от услышанного, напротив, лишь важно кивнул. – Однако работа над этим еще ведется. Если кто-то из ваших людей встретит культистов за пределами города, не стоит воспринимать их друзьями.

– Как вам удалось приструнить их? – с любопытством спросила Тиара.

– Единственным из возможных способов. Но предлагаю не терять времени понапрасну и обсудить то, ради чего мы собрались. А для начала представьте мне нашего гостя.

– Аист – младший сын пана Барки, – присоединилась к разговору Тиала. – Единственный, кто выжил из своей семьи. Мы давно знакомы и можем доверять ему как самим себе.

– Хорошо. А остальные члены гильдии воров?

– Родственники остались у многих, – взяла слово Тиара. – Но никто, из тех с кем я поговорила, не захотел явиться на встречу. Кто-то боится, кто-то просто не верит в то, что гильдию воров можно возродить. Признаться, я бы и сама отказалась от этой безумной затеи, если бы не уговоры Тиалы.

– Мы не собираемся возрождать гильдию воров. У нас будет совершенно иная цель.

– Что ты имеешь в виду?

Я вздохнул, взглянув сквозь приоткрытые ставни на притихший город. Нам предстояло совершить почти невозможное. Встать стеной на пути ревущей бури, помешав ей опустошить целый мир. Но как убедить собравшихся, в том, что мое предложение не лишено всякого смысла? С пятью сознаниями в голове или с одним единственным, я никогда не был искушен в политических интригах, решая проблемы сталью меча да крепостью духа. Каков шанс, что мой план и впрямь увенчается успехом? Платить в нем за ошибки придется кровью, причем не только своей собственной.

Однако понимал я и то, что бездействие сейчас много хуже даже самого дрянного плана, а значит надо стиснуть зубы и делать то, что умеешь, учась попутно новому – тому, что приведет нас к победе.

– Не только Суурмаран находится на грани гибели, – произнес я, окинув тяжелым взглядом собравшихся. – Все вы знаете, что вскоре начнется война. Сперва падет Април, а после объединенные войска союзников лавиной покатятся дальше. Суурмаранцев используют в качестве живого тарана, но некоторые из них будут даже рады такой роли, оттого что годами им прививали ненависть к северному соседу. Для иных же Алые острова подготовили нильдхеймов. Я проходил обучение, наравне с остальными воинами черного солнца и знаю о чем говорю. Они вырежут всех, кто посмеет хотя бы помыслить о неподчинении, а земли Каганата и вовсе утопят в крови. Страны бывшей Империи, также втянутые в противостояние, неизбежно ослабнут. Не знаю, какую роль им уготовили Ормадар, Алые острова и Аандария, но полагаю, весь континент в скором времени ждет настоящая буря, несущая за собой один лишь хаос.

– Все это ясно любому, кто еще думает головой, а не задницей, – раздраженно произнес Аист. – Только что ты предлагаешь? Дружно переселяться в Ормадар?

Не обратив внимания на его язвительность, я продолжил:

– У нас появился шанс этому помешать. Помогите мне и вскоре обретете такую власть и богатство, какие вам даже не снились.

– Прости, Пятиликий, – ответила Тиара. – Но предложение Аиста выглядит куда более понятным и очевидным. Мы с Таилой давно уже собираемся уехать, а учитывая новые требования по выработке руды, оно кажется мне единственно возможным. У нас нет сил идти против короля.

– Вам и не придется этого делать. Представьте, что стража и ополчение больше не лезут в ваши дела, чем бы вы тогда занялись?

– Ты ожидаешь от них слишком многого, Пятиликий, – вмешалась Миалана. – Гильдия воров и сама успешно разрушала страну, еще до прихода к власти Ладмира. Король лишь вывел это на новый уровень, под присмотром ормадарских кукловодов.

– Отнюдь. Мне нужны именно их таланты. Ведь пастух, стерегущий стадо коров, с которого ежедневно получает молоко, обязан о нем заботиться. И так уж вышло, что сейчас потребны самые яркие качества суурмаранцев, а именно умение во всем урвать свой кусок, не упустив личной выгоды даже в самых скверных обстоятельствах. Саботируйте работу шахт, отправляя металл в собственные мастерские или другим покупателям, мешайте в порту, начисто обворовывая приходящие с Ормадара корабли. В общем, наживайтесь на подготовке к войне любыми доступными средствами, чем сильнее и беспринципнее, тем лучше, однако, не забывая при этом делиться призами с народом.

Река Април является главной артерий, по которой идет снабжение объединенных армий. Десятки, если не сотни тысяч воинов нуждаются в ежедневном обеспечении провизией, однако вскоре Затмение начнет грабить и топить эти корабли. Мы устроим им такие проблемы с логистикой, что командующие будут вынуждены менять планы. Каганат, в свою очередь, получит время для ответных действий, ведь в сложившихся условиях только его победа позволит сохранить баланс сил. Нам не потребуется для задуманного много людей, уверен, достаточно будет и старых связей, но, как бы высокопарно это не прозвучало, – так мы сможем изменить ход истории.

– Да ты, должно быть, рехнулся! – ударив ладонями по столу, воскликнул Аист. – Нас сотрут в порошок, стоит лишь попытаться вставить им палки в колеса. С Ормадаром заигрывать не выйдет!

– Пятиликий, он прав, – кивнула Тиала. – Даже имей мы прежние силы, такие действия неизбежно заметят и примут ответные меры. Все о чем ты сказал, могло бы получиться, не окажись на троне Ладмира и его заморских хозяев. Но, что толку рассуждать об этом теперь?

– Самоубийство, – коротко подытожила ее сестра.

– Хотела бы поддержать тебя, но не могу, – извиняющимся тоном отозвалась Миалана. – Пожалуй, мы бы отыскали наемников для разного рода темных дел, ведь с деньгами у всех сейчас туго. Но, рано или поздно, они привлекут к нам внимание, а дальше плаха, штрафной отряд в армии или невольничьи кандалы. К тому же люди в городе запуганы, и так, наверно, по всему Суурмарану. Нас могут выдать даже не из желания выслужиться перед властью, а попросту от страха.

Я взглянул на Чингиля.

Запустив пятерню в лохматую шевелюру, он сидел насупившись, словно изучал рисунок древесных колец на досках стола, напоминая собой старый увядающий клен, оплакивающий почивших собратьев. Прошла почти минута, прежде чем Чингиль поднял глаза, тяжело вздохнул и произнес с улыбкой:

– Я помню, как познакомился с Пятиликим. Он пришел сюда, в эту комнату однажды. Усталый, растерянный и какой-то… пустой. Запомнил тогда его взгляд, пока мой человек рассказывал о задании. Так, должно быть, утопающий смотрит из глубины на границу воды и воздуха, мечтая о вдохе, – он поджал губы и покивал каким-то своим мыслям. – М-да. Я дал ему шанс, но он, как и прочие, не сумел прикончить Ладмира, лишь выиграл немного времени. Зато в таверне принялся сыпать такими секретами из моей жизни, что я было решил, будто напротив сидит глава королевской тайной службы, а не обычный наемник. Впрочем, обычный ли? Я видел собственными глазами как Пятиликий рухнул на каменную брусчатку с городской стены, сломав себе хребет, а через несколько минут как ни в чем не бывало поднялся, отряхнулся, да двинулся к цитадели. Немногим позже, он устроил резню на каменоломне, в одиночку перебив добрую часть банды Глыхаря, а прежде чем отправиться спасать Миалану, показал мне удивительный магический предмет, о каких я раньше даже не слышал.

Чингиль прервался ненадолго, обведя собравшихся взглядом.

– Но черт бы с вами, вы этого не знали. Однако не пойму, отчего упускаете из вида и вовсе невероятный факт. Пятиликий явился с Алых островов, подобно остальным нильдхеймам, однако не стал послушной марионеткой! Я понятия не имею кто или что он такое, но даже если скажет, что пора снять штаны и идти, размахивая хером, брать штурмом Ульд-Джадар, сделаю это не раздумывая. Хотя бы и потому что сегодня в роли утопающих – мы. Усталые, растерянные да пустые, а в его глазах стремление помочь, – Чингиль посмотрел на меня. – Хотя, должен признать, мне чертовски интересно, что же ты задумал. И какой у тебя спрятан туз в рукаве.

За окном послышался топот ног, перемежающийся с лязгом металла.

– Я дважды имел возможность убить Ладмира, но не справился.

– Это ничего не изменит, – скорбно произнесла Тиала. – На его место поставят другого болванчика, и тот примется сыпать теми же самыми приказами.

– Именем Короля… – раздался крик с улицы.

– Я не собираюсь убивать Ладмира, но мешать он вам больше не станет. Постарайтесь сделать все, о чем я просил. Одному мне никак не справиться.

Затем поднялся и направился к выходу. Сперва, однако, заглянул к себе в комнату, прихватив поясную сумку, меч и перстень, а после вышел из Тихого места.

Почти два десятка солдат стояли полукольцом, облаченные в доспехи, со щитами и мечами наголо. Пожалуй, стоило бы гордиться подобным эскортом, ведь меньшее число воинов пан Ладмир счел недостаточным для моего сопровождения.

– Ты и есть нильдхейм, звавшийся прежде Пятиликим? – гаркнул стоящий в центре построения сержант.

– Да, это я, – ответил ему спокойно.

Он посмотрел на воина слева, в котором я узнал Кабана, и что-то проговорил вполголоса. Бывший наемник стыдливо потупил взгляд и кивнул.

– Отчего ты выглядишь неподобающе нильдхейму?

– Вся моя мантия изорвана. Негоже являться к королю в таком виде. Остальные же вещи здесь.

Я протянул руку с зажатыми в ладони ножнами, перстнем и поясной сумкой.

– Забрать, – распорядился сержант, пихнув в плечо стоящего рядом воина.

Дорога до дворца заняла чуть меньше четверти часа. Так что вскоре передо мной выросли величественные стены, украшенные искусной резьбой по камню. Древний мастер сумел изобразить поразительно симметричную сцену, в которой стоящие стеной щитов воины заслоняли прелестных дев, тянущих руки к плодам ветвистых деревьев, а над всем этим взмывали в небо стаи голубей. Однако, любоваться красотами сейчас не было ни времени, ни желания. Я так и эдак прокручивал в голове план действий, опасаясь не столько кровожадного монарха, или его ормадарских покровителей, а того, что меня перехватят всевидящие и всезнающие иномирцы.

Ледяного спокойствия, не раз приходившего в минуты опасности никак не наступало, так что ладони стали влажными от пота, но шаг за шагом я приближался к цели. В одной из комнат, где дежурила пара гвардейцев, меня тщательно обыскали, не поленившись заглянуть даже в сапоги, а затем потащили дальше.

Очередная вычурная зала, украшенная золотом, богаче чем во дворце Эсфахара, осталась за спиной и, наконец, я оказался в тронном зале.

В конце широкой белой дорожки из шелкового бархата, с важным видом восседал на троне правитель, окруженный десятком нильдхеймов и полудюжиной людей, которых я мысленно окрестил советниками. Один из них протягивал королю лист бумаги, беспрерывно кланяясь и что-то тараторя. Ладмир же смотрел мимо, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к собеседнику. Вот его взгляд упал на меня, правитель удивленно вскинул брови и криво улыбнулся.

– Пошли все вон! – велел он надменно, после чего все, кроме одного советника, стоящего за спиной короля, поспешили к выходу.

– Ваше Величество! – подобострастно произнес сержант и низко поклонился, в этот момент меня схватили за шкирку и так же заставили отвесить поклон. – Ваше приказание выполнено. Мы отыскали этого нильдхейма.

– Отчего же он не в мантии? – скептически произнес король.

– Ссылается на то, что в непотребном виде. Но его меч, перстень и сумка были при нем.

Ладмир усмехнулся, глядя мне в глаза:

– А ведь я уже начал забывать, как этот плешивый пес дважды являлся по мою душу. Но тем приятнее подарки судьбы, когда они неожиданны.

Он скользнул взглядом по стоящим рядом нильдхеймам.

– Подведите его.

Пара воинов черного солнца отделились от общей группы, крепко взяли меня под руки и приволокли к подножию трона. Ладмир же чуть подался вперед, светясь самодовольной улыбкой.

– Жаль, в твоей голове теперь жидкое дерьмо, вместо мозгов и ты не сможешь оценить изящества моей мести. Ты ведь явился тогда в особняк Барки, собираясь спасти свою подругу? Я оставил ее в целости и сохранности. Оставил для тебя, нильдхейм. Цени это. Скоро ее приведут в подвалы цитадели, и я полюбуюсь, как ты примешься медленно, не спеша сдирать с нее кожу, да вонзать в тело раскаленные иглы. У Миаланы всегда был чудесный голос, уверен таких мелодичных криков боли комнаты дознаний еще не слышали.

– Как пожелаете, господин, – ответил я ледяным голосом, молясь святым, чтобы не выдать интонацией или дрогнувшим мускулом лица, сохранившегося рассудка.

– Теперь на колени, нильдхейм! – рявкнул Ладмир. – Ползи сюда и целуй мои сапоги.

Воины ослабили хватку, позволив склониться ниц. Сделав пару шагов на четвереньках, я увидел перед собой заостренный позолоченный носок из мягкой кожи, проглотил подступивший к горлу ком, от отвращения к тому, что совершаю, а затем коснулся податливо оттопыренного края обуви губами.

Перед глазами в этот момент предстала мрачная башня черной крепости, в верхней зале которой мы стояли с иномирцем и под завывания горного ветра он рассказывал о чудесном Иерофоне. Как устройство пытались приспособить для ударов магией разума, надеясь обратить музыкальную игрушку в грозное оружие. Однако творить заклятья магам мешало расстояние. Благо никто пока в нашем мире не нашел способа, сохранять голос в зачарованных предметах и напитав те энергией Истока перемещать до нужного места, а после заставлять прозвучать.

Зато из головы не выходил прекрасный облик Авены, одинаково манящий, что в жизни, что в устройствах, созданных иномирцами.

– Я привез для Вас подарок, господин, – произнес пересохшим ртом. – Он хранится в моей поясной сумке.

Услышал по клацанью латных перчаток, как сержант извлек из кармана камеру.

– Что это? – удивленно произнес Ладмир.

– Музыкальный сувенир с Алых островов, коснитесь светлого круга, а после него треугольника.

– Эх! Тут баба какая-то появилась, – удивленно промямлил сержант.

– Отойди-ка подальше, – велел ему Ладмир встревоженно. – Вдруг это дерьмо зачаро…

Договорить он не успел, потому как тронный зал наполнился звонким голосом Авены, прекрасным как соловьиная песня, глубоким словно шорох весеннего ветерка, играющего с молодой листвой и исполненного необоримой силы, заставляющей безропотно подчиниться:

– Всем, кто слышит меня – повелеваю…

Звук едва пробивался сквозь мутную пелену беспамятства.

Я похлопал глазами приходя в себя и осмотрелся.

Солдаты и нильдхеймы стояли понурив головы, будто спали, советник буквально растекся по трону, до половины укрыв тот пышными одеяниями, а Ладмир склонился возле меня, что-то беспокойно приговаривая.

Тряхнул головой и расслышал:

– Все в порядке, господин? Что я могу для Вас сделать?

Устало махнул рукой.

– Отдыхай и веди себя естественно. Главное – помни, что для всех прочих я такой же нильдхейм, как и остальные. Не выделяй меня на людях словами и поступками. Понял?

– Да, господин.

– Вот и славно. Не забывай также заряжать мой подарок энергией Истока, благо ты маг и способен делать это самостоятельно. Прослушивать, что говорит из устройства девушка, будешь каждый вечер, чтобы не забывать. Но перед этим уединяйся. Не нужно привлекать внимания.

– Слушаюсь, – угодливо поклонился король.

Я подобрал оброненную сержантом камеру, передал ее Ладмиру и подошел к одной из стен, остановившись возле красивой позолоченной лампы.

Хотелось перевести дух, однако понимал, что главное сражение еще не случилось. Оно произойдет с минуты на минуту и принять его придется на том поле боя, на котором у меня не единого преимущества. Я не знал, что именно предпримут иномирцы из-за моей дерзкой выходки, но был уверен – оставаться безучастными не станут точно. Оттого и торопился сделать все поскорее, пока они не прознали о выторгованной у Каскада камере, да не догадались по моим действиям о намерениях.

Уповал на то, что их странное нежелание вмешиваться в наш мир сверх меры, позволит оставить все как есть, ведь недаром же иномирцы скрывались от людей в диковинных убежищах, а вместо того, чтобы узурпировать власть, вели с монаршими особами светские беседы. Но все же понимал, как призрачна эта надежда.

Они явились вскоре.

Шестеро взрослых и один ребенок шли, не таясь, облаченные в непривычные для себя изящные дублеты. Стражники легко пропустили их в тронный зал, и ни Ладмир, ни его советник не попытались выдворить визитеров, лишь удивившись их количеству.

– Ваше Величество, мне необходимо поговорить с нильдхеймом, прежде называвшим себя Пятиликим. Эта беседа не терпит отлагательств, – хмуро произнес один из мужчин, держащий за руку Льва.

Мы расположились неподалеку от тронного зала в небольшой комнате с широким круглым столом в центре и единственным окном, выходящим на западную часть города. Роспись на стенах здесь изображала батальную сцену религиозного толка, где светлоликое небесное воинство сходилось с выползающими из земных недр чудовищами.

– Благодарю за помощь, – бросил Лев остальным иномирцам. – Теперь оставьте нас и никого сюда не впускайте.

Не проронив ни слова, мужчины вышли из комнаты и, едва за последним затворилась дверь, Лев достал из за пазухи курительную трубку да кисет из мягкой кожи.

– Детям не стоит злоупотреблять этим, – произнес я нарочито серьезно, глядя, как мой собеседник поджигает табак самовоспламенившейся от росчерка по столу деревянной палочкой.

– Мне шестьдесят три года, по меркам нашего времени.

– В таком случае ты неплохо сохранился.

– Благодарю. Только мне сейчас немного не до шуток, – бросил Лев, выпуская изо рта клубы густого дыма. – Что тебе нужно, Пятиликий?

– А разве на меня в вашем центре подготовки не собран талмуд, с архивными фото и прочим дерьмом, позволяющим просчитать дальнейшие действия?

– Нет. Ты просто подвернулся под руку. Пришлось принимать решение очень быстро, иначе все могло пойти не по плану.

– Какому плану?

– Давай обсудим не прошлое, а будущее. Ты всерьез полагаешь, что сможешь остановить войну или выиграть для Каганата время? Ормадар не позволит вам саботировать снабжение.

– Да убережет нас Святой Маркус от подобной глупости, – с усмешкой ответил я. – Напротив, мы возглавим борьбу с негодяями, пускающими на дно одни корабли и обчищающими трюмы других. Король Ладмир бросит все силы на поиски неуловимых каганатских диверсантов. Уж если на Алых островах такую версию не сбрасывали со счетов, безо всякой моей подачки, то в Суурмаране поверят и подавно. Река Април длинна, а к тому же пролегает вдоль Закатных кряжей. Асхар Тайип бывал там много раз. Это сплошные заводи, гроты и пещеры. Чтобы выкурить оттуда пиратов, потребуется отзывать войска из объединенных армий. А кто лучше знает Суурмаран, кроме местных жителей? Вот только большинство из них не слишком рвется в бой, ведь недавнему крестьянину из глухой деревушки, плевать на флаги и названия. Мы сделаем так, что войска захлестнет дезертирство. Конечно, рано или поздно, снабжение переведут на дороги из Оды, однако они так соблазнительно близко проходят к землям Каганата. Вряд ли северный сосед будет сидеть сложа руки. Между тем мы расширим влияние на остальные города Суурмарана и найдем контакты со знатью Каганата, передавая информацию о том, где, кто и в каком составе находится. Их баталии будут располагать сведениями даже о цвете исполнено белья у полководцев союзников.