Вдруг на улице зазвучал громкий и резкий скрип тормозов, а потом ужасный грохот. Я подбежала к окну, и увидела, как дымиться машина, которая врезалась в стену соседнего здания. Посреди дороги стоит совершенно окаменевшая, и ужасно испуганная, но живая бабушка этого удивительного мальчика. Мое первое желание было выбежать к ней, но меня остановило то, что я, быстро проходя рядом с кроваткой, бросила взгляд на лицо малыша, которое как будто окаменело от боли. Он был бледный, тяжело дышал открытым ртом, слезы продолжали литься из его глаз и все его маленькое тельце натянулось как струна.
Быстро его распеленав, я с ужасом увидела, как на его бедре возникла большая опухоль и гематома. Закричав, я позвала на помощь другого врача, и мальчика экстренно госпитализировали в хирургическое отделение, где ему сделали рентген. У него оказался патологический перелом бедра. Ребенку наложили гипс на ножку, и оставили в хирургическом отделении для наблюдения.
Глава четвертая. Ванечка.
В тот день, когда мальчика решили перевести из хирургического отделения, обратно в родильное к его маме, которой в этот день сняли швы, случилось еще одно событие, которое заставило сердце всего отделения сжаться от боли. Мама мальчика, написала отказную от него. Она сильно плакала, и не могла внятно объяснить, зачем она так поступает. Говорила что-то о своей матери, о том, что она пьет и употребляет наркотики, и ребенку лучше не жить с ней. Сунув в руки заведующей заявление, она быстро покинула больницу, так и не разу не увидев своего сыночка.
Я настояла, чтобы ребенка оставили у нас в родильном отделении, пока не решиться его дальнейшая судьба. Мальчика мы назвали Ванечкой. Он не переставал удивлять всех своим лучистым взглядом, веселым нравом и вниманием ко всем людям, которые так или иначе соприкасались с ним во – время его нахождении в отделении. Я все больше времени проводила в больнице, и это время было посвящено Ване.
Незадолго до отправки Ванечки в дом малютки, произошел еще один удивительный случай, который заставил меня задуматься обо всем происходящим с малышом. Однажды вечером я сидела в своем кабинете, как вдруг раздался испуганный женский крик из палаты, где лежал Ваня. Бросившись туда со всех ног, я увидела страшную картину. Из глаз Вани медленно текли слезы, лицо его окаменело от боли, и он тяжело дышал и тело его было в напряжении. Распеленав его, я увидела, как другая ножка так же опухла, как и в прошлый раз. Ванечку быстро увезли в хирургическое отделение. Я осталась успокаивать пожилую медсестру, которая и была в то момент с Ваней, и до сих пор не могла успокоится от произошедшего с малышом.
Немного придя в себя от пережитого события, медсестра рассказала, как это произошло. Она сидела с Ваней и любовалась им. Он весело улыбался, и дергал ручками. Медсестра была уже пожилая женщина, у нее была дочка, а у дочки был тоже сын, лет пяти, у которого недавно обнаружили лейкемию. Она стала рассказывать Ванечке о том, что у нее большое горе, что у ней есть любимый внучек, который тяжело заболел, и может умереть. Ванечка, как будто понимал ее, перестал улыбаться, и внимательно глядел своими большими глазами ей в глаза и слушал ее. И вдруг у него из глаз потекли слезы, лицо окаменело, и он стал как будто задыхаться, широко ловя ртом воздух, а его маленькое тело очень сильно напряглось. Она испугалась, и стала громко кричать, зовя на помощь.
У Вани обнаружили второй перелом. Врачи поставили ему страшный диагноз. У него оказалось редкое генетическое заболевание, «несовершенный остеогенез», когда кости настолько хрупкие, что могут ломаться не только от не значительных ушибов, но даже при напряжении тела. Так же при этой болезни у детей часто наблюдают деформацию костей. Из-за повышенной хрупкости костей и склонности к множественным переломам детей, страдающих «несовершенным остеогенезом», часто называют «хрустальными детьми». После первого перелома, который уже зажил, у Вани на ножке остался большой бугорок. Косточки плохо срослись.
Когда Ванечку перевели обратно из хирургического отделения в родильное, дней через двадцать, ко мне подошла эта медсестра и радостно сообщила, что у внука брали недавно анализы, и на удивление всех врачей, болезнь не обнаружили. Все очень радовались за нее. И даже Ванечка как будто был рад этому, он целый день улыбался и агукал. И вот в этот момент ко мне пришла мысль, которая была очень удивительной, что причина выздоровления ребенка был Ваня, как и то, что за выздоровлением, стояла боль и страдание самого Ванечки. В этот миг мне вспомнился первый случай, когда его бабушка могла погибнуть под колесами автомобиля.
Я попыталась усыновить Ванечку, но мне отказали, так как он был болен тяжелой болезнью, нуждался в постоянном медицинском уходе и наблюдению в специализированном учреждении. Я решила поехать вместе с ним в интернат, куда его направили, чтобы стать воспитателем и быть рядом с Ванечкой. Я его очень сильно полюбила за это время, этого удивительного маленького человечка, с огромными и лучистыми глазами, который всегда радовался моему присутствию рядом с ним.
Директор этого заведения был знаком мне, и созвонившись с ним, получив его согласие на приезд и работу, я стала собираться на новое место жительства. Так я с Ваней и уехала в соседний город, где находился Дом ребенка, для детей сирот с инвалидностью. Когда мы отъезжали от моего дома на машине с Ваней и вещами, я вдруг увидела, как большая белая собака сидела на обочине дороги и смотрела нам в след. «Это была она» – мелькнула у меня мысль.
Глава пятая. Интернат.
По приезду на новое место, мне выделили комнату прямо в самом интернате, рядом с комнатой детей, и я могла находится все время с Ваней. Я принялась изучать личные дела детишек, чтобы понимать у кого какая болезнь, и выписывала рекомендации врачей по уходу за ними. Оказалось, что очень много деток было из благополучных семей, которые отказались от них из – за их болезни. Другая, большая часть больных деток были из семей, чьи родители были пьяницами и наркоманами, и многих изымали органы опеки. Хотя многие родители не были согласны с этим, так как понимали, что это они были виной того, что их дети родились больными, и хотели заботиться о них, обещая бросить свои гибельные пристрастия, и начать исправляться. Но в органах опеки считали, что такие родители сами нуждаются в лечении, и не смогут дать деткам ничего, что может помочь им.
Были случаи, что родители, разлученные со своими детьми, спустя некоторое время, впадали в еще худшее состояние. У них больше не было того якоря, своего больного и родного ребенка, ради которой они были готовы меняться. Многие умирали от цирроза печени, кого – то убивали в пьяных драках, кто – то умирал от передозировки. Детям этих родителей, становилось еще хуже, болезнь начинала прогрессировать, и они медленно затухали, угасая прямо на глазах. Спустя какое – то время, они тоже умирали, вслед за своими родителями.
Дети же тех родителей, которые были из состоятельных семей, жили своей больной и несчастной жизнью, и среди них не было таких уходов из жизни. Их родители были в полном здравии, жили в свое удовольствие, а их бедные, несчастные детишки в это время страдали и мучились от своих болезней и той боли, которая их никогда не оставляла.
Осознание этого ко мне пришло не сразу, а спустя несколько лет, когда я уже вдумчиво относилось к каждому живущему или вновь поступившему ребенку и отслеживала кто их родители и жизнь самих деток. Понимание всего происходящего, как бедные немощные дети, своим невинным страданием омывают родительские грехи, все чаще и чаще приводили меня к горячей молитве Богу, об этих удивительных детках, о вразумлении и выздоровлении их родителей от страстей и умягчению злых сердец. Так я стала посещать Храм, потому что без веры в Бога, и Его помощи, было очень страшно жить в этом мирке маленьких страдальцев.
Но так было не всегда, а стали происходить удивительные события, связанные с Ваней, его болезнью, и детьми, которые жили рядом с ним. Детки жили в Доме малютки до семи лет, затем их отправляли в Дома инвалидов, где они жили до самой своей смерти, и шансов что тебя кто – то усыновит и заберет в приемную семью, практически сводились на нет.
Глава шестая. Машенька.
В интернате были в основном не ходящие или ходящие с трудом детки. Они лежали в своих кроватках, и гулять их выносили в красивый сад, где стояли специальные кровати под деревьями, куда их укладывали медсестры и воспитатели. Ванечке к тому времени исполнилось полтора годика, он уже мог понемножку говорить, и ходил со мной, держась за руку. У него было два искривления на ножках, и походка у него была как у утенка, ковыляющая.
Машенька была красивая белокурая девочка лет трех, больная ДЦП. Она не могла ходить и разговаривать. Иногда ей бывало плохо, ведь детки тоже чувствуют душевную боль, она начинала плакать и тихонько издавать звуки, похожие на тихое поскуливание брошенных детенышей животных.
Очень часто, когда детки лежали на улице, в своих кроватках, к забору подходила молодая женщина с мужчиной. Было видно, что они не очень аккуратно и чисто одеты, выглядели неопрятно, как пьющие люди. Они стояли возле забора и глядели на Машеньку. Мама все время плакала, а папа обнимал ее за плечи и пытался успокоить. Все в приюте знали, что это ее папа и мама. Их лишили родительских прав, так как они пили почти каждый день, и однажды оставили Машеньку на три дня одну, забыв про нее. Девочка чудом осталась жива, не умерла от голода и обезвоживания. Ее обнаружила соседка, увидев, что дверь не плотно закрыта, и зайдя в квартиру обнаружила несчастную девочку, которая забившись в угол кроватки, тихонько скулила.