Пистоль и шпага

Бабушка рассказывала, как великий русский поэт Некрасов, дворянин и выразитель дум народных, прокутил с любовницей деньги, которые должен был отвезти в Лондон Герцену. И ничего, сошло с рук, никто после такого ему в доме не отказал, кроме Герцена, разумеется. А если вспомнить, что состояние Некрасов сделал, играя в карты, то о дворянской чести лучше промолчать.

Над нами царствовал тогда. Что тут скажешь? У Александра Сергеевича был повод не любить державного тезку. При его правлении поэта отправили в ссылку. Объективно говоря, за дело. Если ты чиновник, то нефиг писать эпиграммы на царя, Аракчеева, сочинять поэму,

никто не удивился. Графиня даже пообещала отдать за меня дочь – при условии, что сумею выбиться в дворяне.

подобрался он. – У меня в сумке предписание Военного министерства на мое имя с приказом прибыть в действующую армию. Вы читаете по-русски? – Нет, – покачал офицер головой. – Но найдутся те, которые прочтут. Что ж, если вы действительно Руцки́, как говорите, – он произнес мою фамилию с ударением на последнем слове, – я пощажу вашего денщика. При одном условии. Вы дадите слово офицера, что не попытаетесь бежать на пути

перейти в батальон – и представлены к орденам. Расстроенного Голицына Семен успокоил обещанием, что следующее дело – его. Лучился радостью штабс-капитан Зыков, получивший под начало дополнительно четыре пушки с зарядными ящиками и упряжками. Теперь он командир усиленной артиллерийской роты и может претендовать на повышение