К девяносто трем годам жизнь Ивана Акимыча окончательно измотала, пожевала и обратно выплюнула. Он уже просил о смерти, но где-то там на небесах его будто и не слышали.

Освещение тем временем в палате наладили. Потрескивали лампы дневного света, превращая лица пациентов в маски. Вначале Ивана охватила непонятная тревога. Затем на грудь старику навалилась тяжесть.

–Наконец-то – подумал он, и дыхание его остановилось.

***

Когда вынырнул из темноты, оказался сидящим на пластмассовом кресле посреди большого светлого холла. С окнами на всю стену. Такие в частных клиниках бывают. Но на рецепшене тетка, совсем уж совкового вида. Не обращает внимания на Ивана Акимыча. К такой подойти страшно. Он уже и на стуле ерзал. Кряхтел. Затем, все же решился:

–Извините. Я -новенький. Как долго мне ещё ждать распределения? К кому я обратиться могу?

– Бахилы надень!– рявкнула тётка, не поднимая глаз: – Чистилище тут или хтонь непотребная? Жди. Вызовут. Куда пошёл?! Бахилы в углу, в коробке.

Иван послушно надел бахилы и подошёл к огромному окну.

За окном дорожки. Сад с небольшими фруктовыми деревцами, высаженными в шахматном порядке.

Вдалеке гора. Вершина её в тумане. Солнышко светит, разбивая туман на полосы.

Иван залюбовался видом и не сразу обратил внимание на табличку возле самого окна:

"1+2+7=9+1=10".

Механические двери то открывались, то закрывались. Посетители подходили к рецепшену, и, как правило, отправлялись далее. Иван Акимыч предпринял повторную попытку приблизиться к тетке, но та только рявкнула: