– Почему он ушел?
Покойная повариха не нашлась, что ответить на этот вопрос, и кастелянша не подобрала слов. Возможно, муж Пармезаны Айвовны и впрямь ушел бы от поварихи, горячую кровь не остудить, но сам не протянул и года после ее смерти. Крепко выпив, он выпал из окна первого этажа в сугроб и замерз.
Кастелянша и здесь принесла на хвосте: будто бы перед смертью муж смотрел на свадебную фотографию, где он держит под руку замотанную в белую кисею Пармезану Айвовну, предвкушая, как вселится в ее квартиру. Карточку эту забрали в милицию как вещественное доказательство, хотя чего тут непонятного – сунулся человек в сугроб, с кем не бывает, он и женился очертя голову – как в прорубь, в холодную ее черноту и немоту.
А Пармезана Айвовна, лежа на своей половине кровати, такой широкой, что на ней легко уместились бы и муж, и толстая повариха, и остальные бабы, кто знает, сколько их у него еще было, места хватило бы всем. На ее лице не было морщин, как не было складок на ее простынях, словно не муж, а она давным-давно упала лицом в сугроб, и слова, которые должны быть сказаны, навеки застыли ледяной глыбой, сковав горло. Только один вопрос царапал ее изнутри, и под его тяжестью треснула, расходясь зазубринами, полынья:
– Почему он ушел?