– Остановись…– попросил Алекс.
София замолчала и бросила несмелый взгляд в его сторону.
– Сейчас ты скажешь то, о чем потом можешь пожалеть. Я не тороплю время. Я терпелив. И тебя прошу не торопиться с выводами.
Из внутреннего кармана пиджака он вынул визитницу и достал из нее карточку.
– Это мои телефоны: домашний и мобильный. Я хочу, чтобы они были у тебя. Если тебе понадобится моя помощь или ты захочешь поговорить, то звони мне в любое время дня и ночи. Я всегда буду рад тебе. Ну а теперь желаю тебе приятного вечера с твоими близкими и до встречи в агентстве.
Ахматов мягко улыбнулся. Но было что-то в его улыбке и в глазах, что заставило Софию почувствовать еще большую вину за свое поведение. Она обидела мужчину ни за что, так нелепо и неуклюже, будто ни совести, ни воспитания. Но с детства отвергаемая всеми сверстниками, а потом и преданная близкими людьми, она просто не знала, как это – доверять. А ведь Алекс был с ней честен, и она могла ему просто нравиться.
София проводила отъезжающую машину Ахматова взглядом и, откинув голову назад, вгляделась в темное небо, посылая свои вопросы тому, кто знал о ее боли:
– Что же мне делать? Может, мне и впрямь не торопиться? За что я так взъелась на него? Ведь он такой замечательный!
София застонала от бессилия и досады. Как и всегда, ответа не было…
Она подышала прохладным воздухом, тоскливо посмотрела на светящиеся окна дома родителей, взяла себя в руки и, взъерошив локоны на макушке, пошла к парадной двери.
София сразу окунулась в душевную семейную атмосферу. В окружении матери, Бена и сестры она всегда чувствовала себя, словно в защитном вакууме, и не страшны были любые трудности, неудачи и разочарования. Их улыбки, глаза и слова – это все, о чем ей не нужно было мечтать, это все было с ней теперь всегда, в любой день. Но сегодня душу раздирали обида, невольное нетерпение и досада, тревога ищущая, неопределенная, печальная – ком спутавшихся чувств и ощущений, который камнем давил на грудь.
И когда Милинда радостно улыбалась при упоминании Джейсона и щебетала, щебетала, и когда Бен нежно-любящим взглядом окидывал Хелен, прижимался лбом к ее виску, а она трепетно вздыхала, и ее глаза озарялись теплым светом, у Софии сжималось сердце, и к горлу подкатывали слезы. Но тогда она громко и задорно начинала рассказывать какой-нибудь случай на своей работе, а заливистый смех оправдывал слезящиеся глаза и дрожь в голосе.
Из головы не выходил разговор с Алексом, его разочарование, недоумение, какая-то небывалая грусть – все это было в его улыбке и взгляде при прощании с ней, и София ругала себя самыми жестокими словами за то, что трусила и отказывалась от очевидного. Ведь где-то на заднем плане все время маячила неуемная мысль: «А что, если это самообман?»
На столе стояло вино, и Софии вдруг захотелось избавить себя от мучительных мыслей, и без стеснения она наполняла бокал несколько раз.
– Какой редкий вкус у этого вина!– нашлась она, когда заметила беспокойный взгляд матери в ее сторону.
– Давайте пить кофе? Лин, принеси пломбир из холодильника,– попросила Хелен.
Милинда собрала пустые тарелки и вышла из столовой.
Хелен дотянулась до руки Софии и заботливо спросила:
– Что-то ты сегодня сама не своя: смеешься, рассказываешь что-то, а глаза стеклянные?
– Мам,– непринужденно засмеялась дочь,– я просто много выпила…
– Тогда тебе достаточно,– строго решил Бен и отставил бутылку вина на другой конец стола.
– Эй, вы что?!– притворилась недоумевающей София, чувствуя, что переиграла веселье.
– Дорогая, у тебя дома мы не смогли толком поговорить. Но здесь-то безопасно. Скажи откровенно: в чем ты замешана?– серьезно заговорила Хелен.
Взгляд Бена тоже требовал объяснения.
– С чего вы взяли, что я в чем-то замешана?– напряглась София, но сохранила внешнее спокойствие.
– За обычными служащими не устанавливают следящие устройства,– волновалась мать.
– За обычными – да. Но я не какой-нибудь уборщик помещений, бухгалтер или ассистент, а специалист, который работает со всей информационной сетью агентства. А это сотни тысяч гигабайт конфиденциальной информации. Это говорит само за себя.
С болью в груди Хелен вздохнула.
– Откуда ты знаешь, что за тобой наблюдают?– спросил Бен.
– Об этом, что – заранее сообщают?– поддержала вопрос мужа Хелен.– Они что, вот так пришли и установили тебе видеокамеры?
– Я могу понять наблюдение в офисе, но это же твоя квартира – частная собственность,– размышлял Бен.
«Придется лгать по полной программе!»– решила София, и откровенно посмотрела в глаза родным.
– Об этом мне сказал Брайан. Он должен был позаботиться о собственной безопасности. Я или вы могли начать разговор о нем и выдать его. А всех, кто контактирует со мной, тщательно проверяют. Все мои телефонные разговоры тоже прослушиваются. Во всем этом нет ничего страшного и опасного! Я сменила работу на более престижную, а Брайан остается мистером Брэдом Кроу, только и всего. Я понимаю, что вы беспокоитесь и в отсутствии информации можете столько вообразить, но все это беспочвенно. Я вам все рассказала. Мне нечего скрывать. Вы же знаете – я трусиха, ни за что не влезла бы во что-то сумасбродное…
Бен недоверчиво усмехнулся:
– Так можно сказать о Милинде, но не о тебе.
– Крестный!– возмущенно удивилась София.– Ты мне не веришь?!
– Да, в общем-то, у меня нет оснований для этого… И все же – я волнуюсь…
– Я тоже волновалась первое время, позируя перед камерами, но потом привыкла и не вспоминаю о них. Ведь я обычный гражданин, что мне скрывать? Я не собираюсь красть информацию и продавать ее каким-нибудь спецслужбам,– засмеялась София.
Хелен приняла ответ дочери и более спокойно продолжила:
– София, мы с Беном не стали заговаривать о том мужчине, который провожал тебя, об Александре Ахматове…
«Ну вот. Только я немного отвлеклась от него. И снова он меня настиг!»– расстроенно подумала девушка.
– И что, мама, мы еще забыли обсудить о нем?
– Не ерничай, Фисо,– пристыдил Бен.
– Извините… Но давайте мы не будем говорить о нем.
– О ком?– вошла Милинда и любопытно вздернула бровь.
София поставила на стол локти и со вздохом протеста подперла голову ладонями.
– Спасибо за кофе, дочь,– поблагодарила Хелен и снова обратилась к Софии:– Тебе известно, что этот мужчина – друг Брайана?
София на секунду задержала напряженный взгляд на матери, а затем, убедительно играя, непринужденно ответила:
– Конечно, это Эл – друг Брайана с детства.
Хелен и Бен переглянулись.
– Какие странные совпадения!– поразился Бен.
– А откуда вы это знаете?– поинтересовалась София.
– Как только услышали его фамилию. Она редкая…
– Да, русская,– подтвердила она, с досадой думая, что одна не знала, кто такой Алекс и даже не запомнила его редкой фамилии. Хотя брат не так часто упоминал ее, а может, и называл только раз. Она мало что помнила из детства.– Да, бывают совпадения. Вот, например, я сегодня была в художественной галерее, и вы не представляете, кого я там встретила… Элен Ахматову, сестру Алекса. А коллекция, которую она выставила под названием «Ночная фиалка», поразила меня тем, что ее жемчужиной – еще одно невероятное совпадение – стала картина, на которой нарисована… Кто бы вы думали? Я! У меня чуть колени не подогнулись, когда я увидела свой портрет.
Милинда, еще не вникшая в суть разговора, замерла с открытым ртом. На лицах родителей тоже отразилось удивление.
София, заметив реакцию родных, громко засмеялась:
– Теперь мое лицо знает вся элита Хьюстона. И практически со всеми я познакомилась.
– Серьезно?!– спросила Лин.
– Ага,– равнодушно ответила сестра.
– Элен? Я помню эту девочку с золотыми кудряшками,– вспомнила Хелен.– Миленькая девочка, но такой же сорванец, что и ты.
София по-доброму скорчила рожицу и высунула язык.
– Как была сорванцом, так и осталась,– улыбнулся Бен и щелкнул крестницу по носу.– Останешься сегодня у нас?
– Да, да, да… Оставайся, будем до утра болтать о том о сем, устроим бой подушками. Помнишь, как в детстве?– оживилась Милинда.– У меня большая кровать.
София поочередно окинула взглядом лица родных и ласково улыбнулась.
– Почему бы и нет… Только на завтра мне придется позаимствовать что-нибудь из твоего гардероба, Лин. Не могу же я пойти на работу в вечернем платье?
– Софи, а этот Эл… знает о Брайане?– настороженно спросила Хелен.
– Могу сказать одно: Ахматов знаком с мистером Кроу и, по-моему, они тоже друзья,– оригинально призналась София.
– Если Брайан рассказал о своем секрете и ему, то это значит, что они действительно близки. Брайан всегда умел выбирать друзей. А с Элом они просто одно целое,– заметил Бен.
София опустила глаза на чашку кофе и задумчиво ловила свое отражение на поверхности напитка. «Брайан и Алекс – одно целое! Не мог Живчик выбрать себе в друзья человека лживого и подлого! Я, в самом деле, просто трушу, отвергая его внимание. А он терпеливо ждет и выносит мои истерические припадки… Рыжий дьявол, так стыдно будет смотреть ему в глаза завтра…»
София вспомнила долгий многозначительный взгляд Алекса, его меняющееся поведение при ней, его тайное, скрываемое от посторонних глаз, но легко угадываемое ею желание быть ближе и чаще с ней – все говорило о не простом увлечении. И это было так сладко переживать, что ее кожа покрылась мурашками, и она вздрогнула от волнения.
Кофе был выпит. Хелен и Бен пожелали девочкам доброй ночи и ушли к себе.
– Ну что, пойдем ко мне?– предложила Милинда.
– А посуда?– спросила София, желая немного побыть наедине со своими мыслями.
– Оставь, я завтра утром уберу.
– Дай я хоть в посудомоечную машину сложу?
– Она не работает. Все некогда вызвать мастера.
– Хорошо, пойдем.
С сестрой они проговорили до полуночи. Лин никогда не была словоохотлива и откровенна, как теперь. Ее переполняли радость и восторг из-за последних событий в своей жизни. София была искренне рада за сестру, и все время обращалась к себе, что и она могла бы сейчас делиться своим счастьем. Только счастья не было, как и покоя, как и удовлетворения собой.
Вдоволь наговорившись и излив душу, Милинда сладко уснула. А София не могла сомкнуть глаз. Тяжелое сознание сделанной глупости не оставляло ее. Сейчас больше всего на свете хотелось позвонить Алексу и сказать, как она сожалеет о том, что их прекрасный вечер так закончился, что была холодна и недоверчива, что позволила себе быть дерзкой и прямолинейной. Но она не осмелилась взять трубку и набрать его номер.
София проворочалась еще час и, не выдержав собственных терзаний, поднялась и вышла из спальни.
В доме стояла оглушающая тишина. Девушка прошла в гостиную и, закутавшись в плед, села перед камином. В темноте воображение сгущало краски и становилось не по себе. София поднялась и, чиркнув спичкой, зажгла камин. Причудливые тени от огня разбрелись по стенам и потолку, но предметы стали различимы, и она немного успокоилась. Склонив голову на спинку дивана, София разглядела в окне ночное небо, усыпанное звездами, и зевнула.
– Как же я вам завидую!– тихо произнесла она звездам.– У вас есть небо… У неба есть вы… И больше нечего желать…
– Уверен, у тебя есть что еще рассказать мне?– раздался голос крестного за спиной.
София испуганно оглянулась.
– Почему ты не спишь?
– А ты?
– Бессонница,– грустно ответила она и отвернулась к камину.
Бен затянул пояс халата потуже и прошел к крестнице. Он сел рядом и ненавязчиво поинтересовался:
– И давно у тебя бессонница?
– Бывает…
– Поговорим?
София посмотрела в глаза крестному и положила голову на его плечо.
– Не знаю, стоит ли затевать разговор…
– Ты стала такой взрослой. С каждым годом замечаю, как ты теряешь свою детскую привычку разговаривать по душам. У тебя появились маленькие тайны, и я не прошу раскрывать мне их – это твои секреты. Но тебя что-то тревожит. Ты могла бы разделить тревоги со мной, как в старые времена?
– Только не рассказывай маме,– попросила она и спрятала лицо в плед.– Все дело в этом мужчине… в Ахматове. Ты помнишь мое детство?
– Каждый шрамик на твоих коленках,– тепло улыбнулся тот.
– Какая я была наивная, мечтательная и доверяющая абсолютно всем. Так вот – сейчас я завидую себе той… Такой, какой я стала сейчас, – мне трудно. Я жестока, холодна и недоверчива. А еще я открыла в себе, что могу обидеть человека и совсем не пожалеть об этом. А потом вдруг оглядываюсь, и тошно на душе.
Бен понимающе и ободряюще взял крестницу за руку, а другой рукой обнял за спину. София придвинулась к дорогому человеку и содрогнулась от нахлынувших жалости к самой себе и тоски.
– Этот мужчина много значит для тебя?– догадался Бен.
– О-о, крестный,– дрогнул ее голос в преддверии слез.– Я сама не могу понять, что между нами происходит. Мысли и чувства сплелись в такой клубок, что трудно разобрать, злюсь ли я, что он появился так внезапно и забирает мой покой, хотя я ждала его, просила господа о нем, а теперь не могу сладить с собой; то ли злюсь, что так слаба перед ним. Я ведь обещала себе, что больше не дамся в руки мужчине, какой бы он ни был. Да и, вообще, я не знаю, правда ли то, что я чувствую? Правда ли он сам? Может, я снова обманываюсь…
– Ну-ну, девочка моя, не плачь,– переживая вместе с девушкой, сказал Бен и крепче прижал ее к груди.– Тобой управляет страх. Ведь ты не глупая. Ты всегда поступала интуитивно, и все получалось. Почему же сейчас ты не слышишь внутреннего голоса?
София растерянно повела плечами:
– Я боюсь его слушать. Меня затягивает в его сети…
– И ты отчаянно борешься с этим?– заключил крестный.– А ты не думала, что это не сети, а добрые, заботливые руки?
– Бен, ты ведь его не знаешь?– сквозь тихие слезы возразила София.– А если и так, почему я не вижу этому доказательств? Да, он вроде бы ведет себя достойно… Но он молчит…
– О-о, ты святая наивность, Фисо!– улыбнулся крестный.– Послушай меня: не все мужчины способны говорить вслух слова, за которыми стоят что ни на есть самые серьезные чувства. Ты должна читать это между строк.
– Мне не нужны легкомысленные отношения на пару месяцев. Я хочу вечности… Не понимаю, как может быть иначе, ведь у вас с мамой именно такая любовь. И я так хочу! Не могу же я его спросить: «Сколько мы будем вместе, и когда я перестану тебя привлекать?» – цирк, да и только.
Бен тихо рассмеялся. София отстранилась от крестного, утерла слезы с щек и подбородка и сопя продолжила:
– А почему ты так в нем уверен?
– Я помню Ахматова, когда они с Брайаном приходили ко мне в гости. И, хоть Эл был совсем юным, признаюсь, что и сейчас редко встречаю людей, тем более мужчин, у которых проявление внешнего благородства не уступает внутреннему. А жизненные ценности, идеалы складываются именно в юности.
– Иногда я считаю его самовлюбленным красавцем, не уступающим манерам ловеласа. Если бы ты видел, как он внимателен и галантен с любой из сотрудниц ФАМО. Всегда великодушен, доброжелателен – неспроста это все! И неспроста все женщины, даже замужние, так откровенно желают его внимания.
– Я думаю, что мужчине, у которого нет комплексов и других проблем, да к тому же образованному, воспитанному, энергичному, с высоким положением в обществе и красивому, наконец, ничего не стоит вести себя именно так и при этом быть истинным джентльменом. Ведь ты обратила на него внимание не за то, что он красив?
– Значит, ты его защищаешь?
– Мне нет нужды это делать. Я его понимаю, вот и все.
– И что, такой тип мужчины может всерьез испытывать привязанность к одной женщине, остаться ей верным и навсегда?
Взгляд крестного был проницателен, и от него София почувствовала себя неловко. Если бы сейчас был день, он увидел бы ее покрасневшие щеки.
– Тебя это беспокоит?
София нервно засмеялась и, с фальшивым безразличием отводя глаза, высказалась:
– Почему меня это должно беспокоить? Это его проблемы – пусть он беспокоится. Честно говоря, с моим характером и его привычками вряд ли у нас что может получиться. Слишком все просто. По прошлому опыту я поняла, что такой девушкой, как я, интересуются либо неудачники, либо сексуально озабоченные мужчины, которым наплевать, что у тебя на душе и какая у тебя внешность…
– Фисо, боюсь, что ты не в состоянии объективно себя оценить. Такой импозантный утонченный мужчина, как Алекс, как мне показалось при нашей недавней встрече, открыл в тебе то, что ты сама в себе еще не рассмотрела. И по его взгляду на тебя нетрудно было догадаться, что он к тебе испытывает.
– Это было так заметно, или ты успокаиваешь меня?– с умоляющим взглядом спросила София.
– О-о, поверь: разве я, человек, который безумно дорожит твоим счастьем, вводил бы тебя в заблуждение? Мне вообще нет смысла навязывать тебе этого мужчину. Я стараюсь судить объективно.
– Знаешь, что меня действительно бесит? Мне двадцать пять, а я маленькая, глупая, неопытная девчонка, которая захотела поиграть во взрослую жизнь, а ума-то не хватает! Все остальное – работа, отношения с коллегами, бытовые дела – все как у взрослого, а как дело доходит до личных отношений, становлюсь просто смешной! Мозг отключается, и я овечка…
Бен сочувственно улыбнулся девушке и подбодрил:
– Перед сильными чувствами мы все глупцы. Так что не вешай нос, маленькая, глупая девчонка. Все придет, когда ты сама будешь готова. Вот увидишь… В один прекрасный день все станет на свои места.
– Какой ты у меня замечательный!– искренно призналась София и обняла крестного за шею.– Что бы я без тебя делала?
– Тебе полегчало?
– Немного…
– Может, пойдем спать?
София ласково потерлась щекой о щеку крестного и устало кивнула.
***
Свет приглушили. На большом экране появилась карта-схема тридцать четвертого этажа ФАМО. Оперативная группа и директор Макстейн сосредоточенно рассматривали карту и обсуждали варианты проникновения Леди в зону головного терминала для установки программы «Цербер».
София же с отсутствующим видом сидела за другим концом стола и пальцем рисовала бессмысленные узоры на полированной поверхности. Она никак не могла включиться в их рассуждения и не осмысливала, что ей предстоит. Она бесцельно переводила глаза с экрана на проектор, с проектора на затемненные окна и снова возвращалась к лицам агентов.
София не ощущала предстоящей угрозы, не задумывалась о результате ее действий, даже не делала попыток рассуждать вместе с группой, когда взгляды присутствующих обращались к ней. Словом, она была обескуражена и в скверном настроении.
Она не видела и не слышала Ахматова уже два дня. Возможно, он был обижен и не хотел видеть ее, возможно, его не было на работе, но об этом она не решалась спросить даже у Андерсона. У нее был телефон Алекса, и она могла проявить инициативу, но не могла найти серьезных оснований и смелости, чтобы объяснить ему свой звонок. Впереди были два выходных, и ей не хотелось провести их в одиночестве.
«Почему же он не попросил мой телефон? Хотя, конечно, он знает адрес, но мог бы позвонить и спросить, хочу ли я прогуляться с ним и его ужасной собакой? Я бы не отказалась. А может, мне позвонить Элен? Встретиться с ней, поболтать? Все равно в выходные у меня нет дел. Мы могли бы позагорать на пляже? Она рассказала бы мне о брате. Она знает его лучше всех. А потом, если не дождусь его, позвоню сама и попрошу пообедать со мной? Он ведь не откажет? Тогда надо скорее освободиться и позвонить Элен… Так, о чем там говорят?..»– София воодушевленно подставила ладонь под подбородок и внимательно прислушалась к разговору оперативной группы.
– Доступ к охранной системе для Леди закрыт. Установить связь с терминалом без непосредственного доступа невозможно, к тому же требуется отключить персональный код терминала,– проговорил Тед.
– Воспользоваться пропуском – нет смысла,– рассудил Стивенсон.
– Проникнуть в помещение через дверь невозможно, так как система слежения зафиксирует ее. А отключить камеры нельзя. Они работают автономно,– снова отметил Тед.
– Если только покопаться в щитке, который находится за панелью в холле?– предложил Майк.
– Но опять проблема – это рискованно. Технику как минимум необходимо тридцать секунд, а за это время в холле может появиться служба безопасности…
– И видеокамеры работают автономно,– напомнил Эд.
– Да-а,– тяжело вздохнула Сибил.
Андерсон потер подбородок, мучительно пытаясь выдвинуть идею, способную разрешить все их трудности, но мысли зациклились на видеокамере, холле и необходимости срочно найти решение.
– А дублировать пустую картинку на пульте управления охраны, остановить время?– вставил Майк.– Это вариант всегда действует!
– Ты уже предлагал его,– без энтузиазма напомнил Тед.– С установкой новой охранной системы – это провальный ход. Теперь программа ежесекундно сверяет системное время на всех видеокамерах, даже ни один пользователь не может выставить свои компьютерные часы на свой лад.
– Да какой же долбанный кодер1 это придумал?– возмутился Келтон.
– Специалисты из «Ай-Ви-Ти».
– Давайте вырубим всю электроэнергию в здании?– предложил Стивенсон.
– На тридцать-сорок минут?– усмехнулся Андерсон.– Ты соображаешь, чем это грозит?
– На пятнадцать секунд. Леди успеет проникнуть в помещение с помощью чьей-нибудь карты доступа…
– Что ты несешь?– рассердился Тед и раздраженно откинулся на спинку стула.
– Значит, все дело в камерах, которые мы не можем отключить?– заключил Макстейн, невозмутимо поглаживая свою седую бороду.
– Именно так. По крайней мере, это первая проблема,– подтвердил Андерсон.
– Какая вторая?
– Если даже нам удастся отключить камеру, то с охранного пульта сразу вышлют техника, чтобы исправить это.
– С этой проблемой можешь справиться ты,– уверенно спрогнозировал Макстейн.– Будешь отвлекающим маневром на охранном пульте, ты ведь там свой человек? И в целом будешь держать ситуацию под контролем.
– Это, конечно, допустимо,– задумался Тед, почесывая затылок.– Остается вырубить камеры? Сибил, увеличь на схеме область расположения камер…
Тед указал на три камеры, которые следовало отключить, чтобы Леди проникла в помещение незамеченной: вход на этаж, коридор и само помещение.
– А каким образом она попадет на этаж? Лифт ей тоже недоступен.
Агенты сосредоточенно устремили взгляды на схему. София, как мышка, неуверенно изучала лица группы и ожидала их решения. Ведь это ей предстояло выполнить задание, и от того, как она это сделает, будет зависеть исход операции и жизнь многих людей, включая ее собственную. Она следила за их блуждающими взглядами в поиске решения и не осмеливалась поторопить их с выводами.
Было уже далеко за полночь, организм не выдерживал, клонило в сон. София подняла глаза на карту-схему этажа и спонтанно отодвинулась от стола. Скрежет металлических ножек по полу невольно отвлек внимание присутствующих, и их взгляды обратились к девушке.
– Сэр, может, Леди отправить домой?– усмехнувшись, спросил Стивенсон у Макстейна.
Не обращая внимания на тон, София просто и с энтузиазмом ответила:
– Агент Стивенсон, правильно ли я поняла, что камера, которая фиксирует помещение терминала, расположена в вентиляционной коробке?
Эд под пристальным строгим взглядом Макстейна, осуждающим за резкость к девушке, молча кивнул.
– Если я не могу попасть на этаж через лифт, пройти по лестнице и войти в дверь, то это можно сделать через вентиляцию. Заодно я отключу камеру, если вы меня научите… Я достаточно миниатюрная, чтобы свободно, без шума проползти по вентиляционному туннелю. В следующую пятницу день рождения директора Фарлонга. Я тоже приглашена на общий банкет и участвую в поздравительной программе своего отдела. Мы выступим первыми, и, пока будут поздравлять другие, я спокойно выполню операцию. Войду в женский туалет… Сибил, покажите, пожалуйста, карту-схему тридцать третьего этажа… Вот, посмотрите…
София направила лазерную указку на экран и показала на расположение вентиляционных туннелей.
– С тридцать третьего этажа не так трудно подняться на тридцать четвертый… Я могу потренироваться целую неделю…
Увлеченная своей идеей София говорила без остановки, а присутствующие украдкой улыбались друг другу, смеясь неожиданным всплеском воображения неопытной девушки.
–…Затем включу камеры и проделаю путь назад, спокойно вернусь в туалет и выйду как ни в чем не бывало.
София опустила глаза с экрана и увидела разные выражения на лицах группы. Сибил задумчиво сверлила взглядом карту-схему, Майк напряженно размышлял о своем, Эд усмехался, а Тед почесывал затылок. Она и не говорила, что ее идея гениальная. Просто размышляла вслух. Но схожесть мыслей с содержанием шпионских сериалов насмешило ее саму, и стало стыдно за свою инициативу. Однако София была дилетантом в этом деле, и что ей оставалось делать, как не фантазировать, если решения не находилось у профессионалов.
Но потом Келтон и Андерсон медленно переглянулись и покачали друг другу головами.
– И почему эта мысль не пришла нам в голову?– недоумевал Майк.
– Потому что это слишком банально… банально, но возможно…– подтвердил Тед.
Лицо Софии озарилось весельем: ее нелепую идею приняли? Но вдруг она ясно осознала, что говорила не про какую-то девушку, которая выполнит эту операцию, а ставила задачу перед самой собой. Она растерянно поводила ладонями по столу и нервно улыбнулась:
– А что – это возможно?
– Все гениальное – просто!– похвалил Андерсон.– Давайте попробуем проработать этот вариант.
Макстейн помял губами, погладил виски и ободряюще подмигнул девушке. София напряженно, но с неожиданным азартом улыбнулась и решила подсесть ближе к агентам. Она присела между директором и Сибил и деловито посмотрела на Теда, который начал отображать на бумаге схему действий по предложенной идее.
Эд недовольно кашлянул и отстранился от стола. Его прямое неприятие идеи девушки отметили все и украдкой усмехнулись. А София не удержалась и вежливо произнесла:
– Не стоит так дуться, мистер Стивенсон, что моя идея оказалась полезной. Лучше принесите кофе, а то я сейчас усну…
Тот опешил от дерзости Мэдисон, а, оглянувшись за поддержкой группы, обнаружил, что все еле сдерживаются, чтобы не рассмеяться. Тогда он строго поднялся и сухо сказал:
– Кому еще кофе?
Все подняли руки. Оскорбленный Стивенсон покинул зал.
– Простите, не сдержалась,– лукаво улыбнулась девушка на взгляды присутствующих.
А затем все сосредоточенно включились в процесс разработки нового этапа операции.
***
Субботний день София тоже провела в работе с оперативной группой АМБ. Она не предполагала, что в таком простом решении, как проползти по вентиляционному туннелю из одной точки в другую, таится столько подводных камней.
План прорабатывался до мельчайших деталей, начиная от специального наряда Леди, вплоть до каждого аксессуара, и заканчивая обсуждением возникновения непредвиденных ситуаций и способов выхода из них. София была в восторге от того, как тонко и изобретательно ей подобрали выходной костюм, где каждая деталь имела свое назначение.
А в воскресенье София решилась позвонить Элен Ахматовой, чтобы, пригласив ее на прогулку, невзначай поговорить об Алексе. Девушки весело провели день на пляже. Но самое главное – София узнала, что Алекс еще с четверга был в командировке и вернется только в среду. У нее появилось время, чтобы обдумать свое дальнейшее поведение с мужчиной. И она очень надеялась, что в его отсутствие ей удастся привести чувства и мысли в порядок.
***
Утренний рейс из Вашингтона прибыл с опозданием на час. Ахматов, не заезжая домой, сразу отправился в штаб-квартиру АМБ. По телефону Тед намекнул, что с операцией все складывается удачно и Леди самостоятельно завершит третью стадию установки программы в пятницу.
Алекс испытывал волнение во всем теле. Не зная подробностей, он не мыслил участие Мэдисон в таком рискованном деле. Прежде она была прикрыта со всех сторон, и обстоятельства не были столь напряженными. Сейчас же он не находил себе места, переживая не за исход операции, а за способности девушки выполнить определенный алгоритм действий и не попасться. Если бы мог, он лично выполнил бы каждый этап операции, не рискуя Софией. Однако в сложившихся условиях Алекс ничего не мог изменить. Теперь ему оставалось изучить составленный без него план и дать свое заключение и одобрение.
Ахматов никогда не был склонен к панике, но всю дорогу от аэропорта до штаба он чувствовал, что ему как будто не хватает кислорода. Воображение посылало ему тревожные картины с участием девушки, и голова словно закипала. София Мэдисон – милая, нежная Ночная фиалка – не покидала его мыслей. Они, словно щупальца спрута, окутывали сердца Алекса, сжимали грудь, сдавливали виски и все больше приводили в состояние беспокойства и осознания собственной беззащитности перед растущими чувствами к девушке.
София, сама не ведая того, имела огромную власть над ним. Алекс досадно отмечал, что навязчивая мысль о ней делала его напряженным, рассеивала внимание и заставляла отвлечься от годами натренированных привычек. Он вспомнил, что не осмотрел свою машину на парковке аэропорта на наличие признаков проникновения, как делал это ежедневно для собственной безопасности и тренировки внимания и памяти, что не помнит ни одного лица людей, которые сидели с ним в самолете. И только случайно проехав на красный свет светофора и услышав шквал гудков возмущенных водителей, Алекс внезапно осознал, что иначе облегчить свое бесконтрольное состояние, как открыть сердце и впустить с силой пробивающееся чувство, невозможно. Принять эту истину было единственно верным решением.
Ахматов облегченно вздохнул, что не придется идти к штатному психоаналитику, к которому Макстейн обязательно послал бы его, заметив изменившееся поведение. И в кабинет директора Ахматов вошел в полной готовности принять любые обстоятельства операции.
Макстейн сразу пригласил агентов Стивенсона и Кайл. Они посвятили Ахматова в суть третьего этапа операции.
– И кому же это пришло в голову?– спросил Алекс, выслушав все детали.
– Леди,– ответил Стивенсон.
– Мэдисон?!– воскликнул Ахматов, удивленно подняв брови.– Она что, фильмов насмотрелась?!
– Возможно, именно поэтому. Но по анализу имеющихся вариантов – этот самый оптимальный, при условии, что она пройдет спецтренировку,– спокойно заключила Сибил.
– Ну, разумеется!– сердито согласился Алекс.– Что, нельзя найти человека, который выполнит это?
– Мы не можем заменить Леди никем другим. Она единственная знает сеть агентства. К сожалению, у нас нет возможности послать своего техника: чужого сразу обнаружат. Опять же нельзя пренебрегать способностями Леди. И потом, не можем же мы доверить это Андерсону. Он должен быть на пульте охраны и отвлекать внимание. А ты тоже не можешь быть задействован…