Чай с Казановой

Меня еще ни разу не учили заниматься сексом, все шло всегда естественно и без эксцессов, но сейчас я ощущала себя деревянной. И надо признать – этот мужчина смущал меня, как никто другой.

– У меня не получается,– наконец созналась я.– Я никогда не занималась этим за деньги…

– Забудь о деньгах… Представь себя актрисой,– выдохнул он на ухо, одновременно вытягивая пояс из шлевок и бросая его на край дивана.

Полы халата разошлись, и от прохладного воздуха комнаты я тут же втянула живот. А потом и халат оказался на полу. Я ощутила теплые крепкие ладони Клима на талии и невольно покачнулась в сторону от него. Но тот удержал меня на месте, положив одну руку на живот и прижав спиной к себе. Другой – он медленно скользил вдоль плеча вверх. Я стояла ни жива ни мертва, кожей спины ощущая, как перекатываются мышцы на его груди и какой он теплый.

Клим вдруг отнял руки и мягко коснулся моих распущенных волос. Легкими движениями собрал их в высокий хвост и закрепил чем-то вроде резинки (и где он только ее взял?!). Не больно. Заботливо. А я широко раскрытыми глазами смотрела перед собой и вздрагивала от каждого его движения. От смущения плечи сами собой поднялись, но Клим тут же обхватил их ладонями, мягко сжал и неожиданно подул на затылок. Мелкие волоски защекотали шею, и от его дыхания колкие мурашки мигом разнеслись по всему телу. Я напряженно свела лопатки, а он коснулся горячими губами моего уха и прошептал:

– Ты красивая женщина, тебе нечего стесняться…– и ласково поцеловал в шею.

Но от его подбадриваний мысли еще больше сосредотачивались на том, что происходило. Я лишь судорожно вдохнула и зажмурилась.

Клим провел влажную дорожку из поцелуев к плечу, а потом уткнулся носом в затылок, горячо дыша стал медленно опускаться вниз по позвоночнику, следуя ладонями по плечам, предплечьям и вниз уже по бедрам… Когда его дыхание коснулось поясницы, где начинались трусики, я дернулась, но он не дал отстраниться, обхватив одной рукой за живот…

Все тело начинало ломить от напряжения, а мысли путались оттого, что я не знала, что делать. Будто это происходило со мной впервые. Но я очень старалась расслабиться и не думать, что этот человек нанят мной именно для секса. Однако попробуй не думать о том, что напрягало больше всего.

Его руки – умелые, горячие, нежные – блуждали по моим ногам, находя такие чувствительные точки, о которых я и не догадывалась раньше. Плавным, но уверенным движением он расставил мои ноги и мучительно медленно провел ребром ладони по внутренней стороне бедра к самому чувствительному местечку, а когда коснулся его, словно случайно задел, меня прошибло током от низа живота, и внутренним жаром обдало лицо, кажется, даже корни волос воспламенились.

Я прерывисто выдохнула, а Клим ловко подцепил пальцами трусики и стянул их вниз, поддержав меня, когда пришлось переступить через них. Поднявшись, он властно развернул меня за плечи лицом к себе. Как бы ни была смущена, но я взглянула в его лицо, боясь увидеть сама не знаю что… И он ошеломил меня необыкновенно пронзительным взглядом, обещающим невероятное удовольствие. Я вдохнула и впервые явственно ощутила его естественный запах: без отдушек, не похожий на других, теплый и манящий, трогающий что-то глубоко внутри…

А потом Клим опустил глаза и с нескрываемым наслаждением провел костяшками пальцев по моей груди, вздымающейся от волнения, но уже ставшей болезненно чувствительной. Соски заныли, едва он коснулся их, и сквозь них в меня ворвалось нестерпимое желание принадлежать этому мужчине, позволить ему сделать все, на что он способен. В голове помутилось, и мысли увязли в плену вожделения и досадных сожалений, что такого со мной не может быть всегда. Но я еще робела перед незнакомцем…

Клим, словно почувствовал мое настроение, взял за руку, усадил на диван и положил ладони на колени. Но я машинально сжала бедра вместе, а он с ласковой усмешкой покачал головой. Я облизала губы и чуть расслабила мышцы.

Спокойно разведя мои колени, он приподнялся и мягко надавил на плечо ладонью, укладывая на спину. Я сосредоточенно следила за любым его движением и с опаской представляла, что он будет делать дальше, но безумно хотела забыться и просто отдаться чувствам. Он же был так непринужден и методично исследовал мое тело руками, будто изучал инструмент, чтобы заиграть на нем величественную мелодию. И все это в полной тишине, где, казалось, слышалось только мое сердцебиение и тяжелое дыхание. Даже холодная испарина выступила между грудями и на шее. Хотелось смахнуть влагу, но руки приросли к простыне.

Неожиданно Клим легко поднял меня за бедра и переместил так, что вся я оказалась лежащей на диване. На секунду он покинул меня, взял что-то со столика, и вновь оказался рядом.

Встав коленями на диван, Клим навис надо мной на вытянутой руке, а другую – положил на живот. От легкого поглаживания внутри задрожало и мышцы на прессе завибрировали. Его взгляд жадно изучал мое тело, а я, закусив губу, пыталась не забывать дышать.

Почти сразу за рукой последовали губы. Он замедлил у пупка… поцелуй показался вечностью… А когда обвел его языком, дразня и замирая, посасывая и покусывая кожу, словно огненные стрелы разошлись по кругу от его центра, но, когда нежно подул на него, из моих губ вырвался сдавленный стон.

Клим уже не останавливался и покрывал мой живот отнюдь не легкими поцелуями, а жаркими, ненасытными и, сам тяжело дыша, ласкал себя рукой. Я согнула ногу и отвела в сторону, чтобы ему было удобно, но мимолетно задела его пах и почувствовала, как в колено уперся горячий и довольно большой член, который уже налился мощью и пружинил. Клим был возбужден, и это польстило. «Надеюсь, он не принимает никаких средств?»– пролетела дурацкая мысль, и я снова замерла взглядом на его макушке.

Волнующие, чуть голодные поцелуи двигались вверх, и в момент, когда он обхватил губами сосок, я зажмурилась и сильно прикусила нижнюю губу, что даже вздрогнула. И внезапно его рот оказался у мочки уха, а я распахнула глаза.

– Ты очень вкусно пахнешь, Шоколадка… Но я хочу, чтобы ты расслабилась… и перестала контролировать себя…– с придыханием проговорил он.– Начни ласкать меня…

От смущения и нетерпеливого ожидания продолжения я растерянно коснулась кончиками пальцев его груди. Кожа была гладкой, мышцы упругими. Но Клим смутил еще больше, когда склонил голову и поймал мои робкие пальцы губами, чуть прикусывая их зубами.

Я беззвучно засмеялась и отвернула голову. Но, вновь взглянув на него, заметила, как пристально он изучает мое лицо, обводит губы искушающим взглядом, откровенно любуется полной грудью и нежно водит пальцем вокруг соска. От этой незатейливой ласки и какого-то умиротворения, неожиданно окутавшего меня, я, наконец, осознала, что Клим не делал ничего неприятного. Комфортно было абсолютно все, однако я не могла отключить голову по щелчку пальцев и только ловила каждое движение мужчины.

Клим взял мою руку и опустил к своему паху, заставляя обхватить член. И я подчинилась. Тот действительно был большой упругий и такой бархатистый на ощупь, что я невольно сглотнула, представив его у себя во рту. Но, кажется, сейчас я не могла себе этого позволить. Он чужой… И все же с тайным наслаждением водила плотно сжатыми пальцами по напряженному стволу, при каждом вдохе сбиваясь с дыхания… Но Клим управлял моей рукой, помогая правильно его ласкать…

А в тот миг, когда ощутила его пальцы на клиторе, я оцепенела и отняла руку, выпустив его член. Клим вдруг поднял на меня потемневший от возбуждения взгляд и выдохнул:

– Перестань следить за мной… Отдайся ощущениям…

Он опустился к моим бедрам и, проведя пальцами по складочкам, подул на них. Ощутив горячее дыхание в самом заветном месте, я задрожала от разности температур и невольно прогнулась. Тот словно подхватил мой порыв и, просунув ладонь под поясницу, сам направил мои бедра навстречу себе. В следующее мгновение его ловкие пальцы погрузились в меня… От невероятного чувства блаженства, смешанного со смущением, я раскрыла рот, громко выдохнула и рефлекторно сжала влагалище, словно запирая его трепетные пальцы внутри себя.

– Вот та-ак,– довольно выдохнул он и проник еще глубже.

Вот это и случилось: я впустила его в тайник… Тело стало покорным, как пластилин, и со вздохом откровенного желания я закрыла глаза и подалась вперед. Ноги сами собой согнулись в коленях, стопы вытянулись на носочки, и бедра раскрылись навстречу мужчине, открывая доступ к самому сокровенному.

Скользя внутри меня, на секунду вынимая пальцы и вновь погружая внутрь, свободной рукой Клим поглаживал мои бедра. И вдруг я ощутила его пальцы на клиторе – горячие и мокрые от моего сока.

– Ты очень страстная женщина,– прошептал он и стал уверенно массировать клитор, растирая влагу по складочкам.

Тот стал превращаться в тугую горошину и посылать разряды тока по всему телу. Я уже не чувствовала шеи и уронила голову на подушку, закрыв глаза. Начали гореть кончики ушей, огонь перешел на лицо, мигом спустился к груди и взорвался искрами под кончиками его пальцев. Я застонала в полный голос, вся покрываясь восхитительными мурашками, и инстинктивно выгнулась дугой… Пальцы ног онемели, и по бедрам потекла лава, обездвиживая меня и делая полностью беззащитной… Это было невыносимое удовольствие, которое я не испытывала очень давно, от которого мысли путались и не хотелось ловить их. Сопротивлению уже не осталось места, я млела от неукротимого возбуждения, захватывающего все мое существо и подчиняющего моменту здесь и сейчас. От нестерпимого восторга я содрогнулась и забилась в конвульсиях… Руки Клима исчезли…

Что-то зашелестело… Я приоткрыла веки и в полумраке увидела, как тот вынимает презерватив из упаковки, как надевает его на подрагивающий член и делает это неспешно, безумно сексуально, словно бог любви. Клим поймал мой любопытно-восхищенный взгляд и не отвел свой – завораживающий пленительной силой.

От томления во всем теле, тумана в голове, напряжения, медленно оставляющего мышцы ног, я не заметила, как Клим надвинулся на меня и властно развел бедра… И только ощутив, как что-то упругое, мощное пробивается внутрь меня… неспешно, до самого упора и замирает. Через все тело пронеслась волна нового возбуждения и будто зарядила каждую клеточку тела электричеством. В животе стало невыносимо горячо. И это были уже не пальцы…

Пульсирующие мышцы сжались вокруг твердого члена и привыкали к размеру. Как же долго у меня не было мужчины, как давно я не чувствовала себя такой нужной…

Я страстно вцепилась в крутые плечи Клима и притянулась ближе, чтобы ощутить всю силу его божественного тела, проникающую в меня, словно заряд молнии. Клим тяжело задышал мне в шею и чувствительно прикусил кожу у ключицы, но это только распалило мою жажду. Я прижалась еще ближе, начав двигать бедрами, давая понять, что готова к большему… И он сам притянул меня, обхватив спину влажными ладонями, отзываясь на каждый мой вздох и вторгаясь в меня уже без осторожности.

Подхватив за ягодицы, Клим ловко перекатился и усадил меня на свои бедра. Поддерживая за талию, он увеличил темп, решительно насаживая на свой пульсирующий ствол. И это скольжение было таким сладким и нестерпимо чувствительным, что волосы на голове снова вставали дыбом. Я даже не почувствовала презерватив, который всегда терпеть не могла из-за болезненных ощущений. И это стало еще одним удивительным открытием сегодня.

На секунду открыв глаза, я поймала выражение искреннего удовольствия на лице Клима и с еще большей охотой отдалась греховному искушению. Вскоре я перестала сознавать что-либо еще, кроме бесконечно накатывающих волн блаженства, и наслаждалась каждой секундой и ощущением.

По бедрам уже разливалось новое тепло, и нетерпеливая щекотка сосредотачивала все ощущения на одной точке, где соединялись наши тела. Я дрожала от невыразимого чувства свободного полета где-то за пределами этой комнаты, дома, улицы… выше облаков… Все отошло на задний план, кроме наших мокрых содрогающихся навстречу друг другу тел.

Наше дыхание сбилось, стало тяжелым и рваным. Стонал и он, и я, перебивая друг друга. Я приближалась к своему пику, и Клим уже замирал, едва контролируя себя, следя за мной из-под опущенных ресниц.

Обжигающим огнем полыхнуло внутри, и разноцветные мошки замельтешили перед глазами, когда все мое естество сжалось вокруг упругого члена Клима. Он содрогнулся и прижал меня к себе на короткое мгновение, полностью замерев и задержав дыхание. А потом отпустил и бережно уложил на спину, совершенно ничего не соображающую и обессиленную.

После сокрушительно оргазма я свернулась калачиком и не могла сдвинуться с места. Только кровь гулко пульсировала в ушах. А через какое-то время ощутила, как Клим влажной рукой водит по спине, осыпает невесомыми поцелуями плечо и снова пытается войти в меня, но уже сзади…

– Достаточно…– едва выговорила я. Сейчас я уже ни на что не была способна. Казалось, он иссушил меня до дна, даже не знаю, сколько прошло времени, но на новый секс была не готова…

Клим спокойно поднялся и ушел в ванную. А я не могла поверить, что испытала такое с человеком, практически с улицы. Все прошлое и все мои воспоминания о последнем разочаровании стали такими мелкими и незначительными, как дома, превращающиеся в спичечные коробки при наборе высоты в самолете. Ни с чем другим я это не смогла сравнить.

Сколько так пролежала в тишине, не заметила. Но когда пришла в себя, то увидела Клима полностью одетым, сидящим в кресле и спокойно наблюдающим за мной. Разомлевшая после ласки, я погладила онемевшие щеки и поднялась. Руки и ноги подрагивали. Дотянувшись до халата на полу, накинула его и, потупив взгляд, мягко улыбнулась:

– Спасибо… мне понравилось…

– Мне тоже,– проникновенно ответил тот и поднялся.– Ты очень чувственная женщина… Только вовремя отпустить контроль…

Я лишь сдвинула брови, будто извиняясь за неловкость. Он неспешно прошел по комнате, потушил свечи, а потом включил свет, и после его слов магия ночи развеялась:

– Мое время вышло. Вы не против оплатить вторую часть?

И сразу на «вы». И мы снова чужие… Его тон был вежлив и не отрицал полученного удовольствия, но острое разочарование пробежало холодком по спине. После всего случившегося, мне казалось, он мог бы быть полюбезнее. Но сразу после секса голова плохо соображала, и я постепенно осознавала, кто он, для чего здесь и какая это реальность.

– Да, конечно,– дежурно улыбнувшись, чтобы не показать задетого самолюбия, я запахнула халат и вышла из комнаты.

«О чем я, вообще, думаю? Он не обязан быть милым… И я не обязана! Это было на один раз… чтобы воспламенить давно погасшую искру…»– горько усмехнулась я и дважды пересчитала оставшиеся деньги, потому что не могла сосредоточиться даже на элементарном.

В комнату возвращаться не хотелось. Что-то переворачивалось внутри. Но делать было нечего.

– Я больше ничего вам не должна?– спокойно подошла к мужчине и вручила ему оговоренную сумму.

Он неотрывно смотрел на меня, но я так и не осмелилась поднять глаз, изображая, что слишком утомлена после секса.

– Желаете договориться на следующую встречу?– ровно спросил он, подхватывая свою сумку.

– Не думаю,– качнула головой я и отошла к окну.

– Тогда приятного вам вечера, страстная Шоколадка!– вежливо простился он и вышел из комнаты.

– Дверь просто захлопните,– чуть громче сказала я, закатывая глаза на прозвище. Глупо оно звучало из его уст.

И дверь просто захлопнулась, оставляя меня наедине с мрачными мыслями в звенящей тишине.

Незнакомый мужчина – жиголо – подбадривал меня откровенными комплиментами – можно ли было считать их правдой? Наверное, это психологический прием, чтобы подцепить на крючок. Кто на самом деле скажет, страстная я женщина или нет, насколько я хороша в постели? С одним я яркая и легкая, с другим – зажимаюсь, с третьим – бесконечно исследую себя и его, но где та граница, определяющая, что ты – это совершенство. Каждому свое…

Но, учитывая особенности древней профессии, надо сказать: вел себя Клим, как настоящий джентльмен. Хотя таковым не был… Кого я обманываю? Джентльмены не спят с дамами за деньги. И как жаль, что рядом нет такого мужчины. Да и он, возможно, полная противоположность видимому образу, и все это наносное. Я ведь совсем не разбираюсь в мужчинах. В прибыли, в рекламе, в продажах… но не в мужчинах. Как оказалось. Однако, надеюсь, скоро меня это уже не будет волновать… Я получила свой бонус в виде флера свободы и желания не усугублять отношения с мужчинами романтическими привязанностями.

– Ну что, ведьма Римма, посмотрим, как подействовала твоя рекомендация… Какими глазами я посмотрю на первого подкатившего ко мне мужчину…

Часть 3. Монстр в галстуке

Утром я проснулась со странным ощущением: все было, как обычно, но я чувствовала, как изменилось мое будущее. Можно ли это почувствовать? Не знаю. Но я абсолютно уверилась в том, что на меня больше никто не сможет так повлиять, как это сделал Павел. И вместе с тем позади осталось что-то тоскливое… Но что?.. Я не дала себе долго размышлять об этом и уехала на работу.

Конец недели, но открытия посыпались градом. Только войдя в кабинет, я узнала, что акционеры сняли нашего директора и поставили нового. И тот уже принимает дела. Я кисло поморщилась, потому что понимала, что новая метла метет по-новому, а значит, мой маркетинговый план, который почти завершен, полетит в мусорку, грядут перестановки и пересмотр бизнес-процессов. Но оставалась маленькая надежда, что новый директор окажется адекватным и не перечеркнет все мои труды.

В отделе была суета, все обсуждали новость дня, чьи головы полетят с новым начальством, но мне было не до того. Я тихонько прикрыла дверь своего кабинета, отделенного от общего стеклопакетом в пол, задернула жалюзи и устроилась в высоком белом кресле.

Тело ныло после вчерашнего. Голова не своя. Хотелось закрыть глаза и еще подремать. Чтобы не уснуть, я приоткрыла форточку, а потом сняла полусапожки, отвернула кресло к окну и, чуть приподняв узкую юбку, положила ноги на край подоконника. Волосы из хвоста пришлось распустить, чтобы спинка кресла не мешала, и, сунув карандаш в зубы, начала просматривать отчет маркетолога-аналитика.

Сложив несколько проверенных листов на колени, я все же не удержалась и прикорнула.

И вдруг бумаги веером взлетели в воздух и рассыпались по полу. Прохладный воздух из окна ударил в лицо от сквозняка, словно вылили ушат ледяной воды. Я оглянулась на шум открывшейся двери, и карандаш выпал изо рта.

У двери стоял высокий темноволосый мужчина в идеально отглаженном сером костюме с красным галстуком в крапинку и сверлил меня изучающим взглядом, а за его плечом мялась наша Танечка – референт. Или уже бывший?..

– А это вот, Майя Витальевна Самгина, зам по коммерческим вопросам,– тоненьким голоском проговорила Таня, косясь на плечо мужчины.

Я медленно отвернулась, с чувством собственного достоинства опустила ноги в сапожки, застегнула их и, натянув вежливое выражение на лицо, повернулась к гостям.

– Доброе утро, Татьяна!– ответила я и вопросительно посмотрела на мужчину.

– Это наш новый директор,– затараторила референт, но не успела закончить, как тот строго перебил ее низким бархатистым голосом.

– Даниил Викторович Алексашин.

В этот момент порыв ветра ударил мне в спину и подхватил распущенные волосы так, что они упали с затылка на лицо. Я непринужденно отвернулась, незаметно отплевываясь от волос, прилипших к губам в помаде, закрыла форточку и аккуратным движением убрала пряди за уши.

– Майя Витальевна. Очень приятно!– учтиво ответила я и неторопливо собрала листы с пола.

Когда посмотрела на мужчину, его взгляд заметно потеплел. Даже уголок губ дернулся в нечаянной улыбке. И мне это показалось смешным, но я сдержала улыбку и отвела глаза к Татьяне.

– Чай? Кофе?

– Два кофе,– оглянулся тот на референта.– Я лично осматриваю кабинеты замов, так сказать, знакомлюсь на вашей территории.

Я вежливо кивнула, протянула ладонь к креслу у бриф-приставки, предлагая присесть. Таня выбежала за кофе.

Как только директор сел, сама расположилась за столом и внимательно посмотрела на мужчину. Выглядел он представительно, интеллигентно и вполне доброжелательно, не такой уж монстр, как успели нарисовать коллеги, но и не наивный простачок. Взгляд серьезный, черты лица намекали на волевой характер и на интеллект. Опрятен, но не слишком холеный. Все в меру. «Уважения достоин… По крайней мере, по первому впечатлению»,– заключила я.

– Могу я обращаться к вам по имени? Привык к европейскому стилю обращений,– заговорил Алексашин.

– Конечно, я тоже предпочитаю по имени.

– Сколько вы здесь работаете?

– Пять лет, последних три года курирую коммерческие вопросы.

– Что оканчивали?

– Санкт-Петербургский государственный университет,– словно давая интервью, ответила я.

Он разглядывал меня вроде бы из обычного любопытства, но подозрительно внимательно. А я неспешно скользила взглядом то по его яркому галстуку, то по его рукам, то по обложкам отчетов на своем столе. И лишь при ответе по-деловому смотрела в глаза.

– Отлично! Но я думаю, пересказывать свое резюме вам не обязательно, а вот почему вы захотели работать в нашей компании, было бы интересно услышать?– с энтузиазмом заметил он.

– Сначала это была просто работа, а сейчас дело принципа – добиваться эффективных результатов.

– Что ж, честно,– от его обаятельной улыбки в кабинете стало теплее.– У вас готовы сводки продаж за эту неделю?

– Конечно…

Я дотянулась до синей папки на краю стола, поднялась, прошла ближе к директору и протянула отчет.

– На мой взгляд, это неплохая середина декабря.

Алексашин открыл папку и, задумчиво сдвинув брови, стал изучать цифры. Я отошла к вертикальному жалюзи на стене и развела его в стороны. Все головы отдела напряженно повернулись к моему кабинету. Я лишь ободряюще подмигнула, послала успокаивающую улыбку и вернулась в кресло.

Спустя пару минут в кабинет торопливо вошла Татьяна с подносом в руках. Алексашин сурово покосился на девушку и отложил отчет.

– Я просил два кофе!– неожиданно холодным тоном упрекнул он.

Таня, и без того перепуганная до смерти, чуть не выронила поднос и едва слышно выговорила:

– Майя Витальевна не пьет кофе…

– Правда?– удивленно оглянулся тот на меня, будто это вопрос, достойный внимания в данный момент.

Я благодарно улыбнулась Татьяне и, легко поднявшись, забрала у нее поднос.

– Все хорошо, не трясись!– прошептала ей и кивнула на выход, а потом поставила чашку с кофе перед директором, а себе взяла черный чай.– Да, не люблю кофе, Даниил Викторович. Вы меня простите, могу уточнить? Еще по вчерашнему плану сегодня у нас отчетное совещание с замами. Оно в силе, или график меняется? Хотелось бы понимать, как распорядиться временем.

Директор отпил кофе, нахмурился, отодвинул чашку и пристально посмотрел на меня своими большими карими глазами.

– Я уже со всеми познакомился. Острых вопросов нет. Все отчеты изучу за выходные. Нет смысла собирать коллег, пока я принимаю дела. А вот в понедельник уже определимся с графиком совещаний. Но замечу, что ваш отдел меня интересует больше всего. Поэтому подготовьте маркетинговый план на 2020 год и будьте готовы ответить на мои вопросы.

– Хорошо.

Алексашин поднялся, одернул пиджак и застегнул его на верхнюю пуговицу.

– Часам к двум будете готовы?

– Буду,– поднялась я и вышла из-за стола.

– Тогда до встречи, Майя,– склонил голову он и окинул меня странным взглядом. По-моему, это было скрытое любование.

– До встречи, Даниил Викторович…

– Даниил,– поднял он указательный палец вверх и прошел к двери.– А с кофе что-то надо делать. Его невозможно пить! Вот принесу бразильский, угощу вас. Его нельзя не полюбить!

Я вежливо растянула уголки губ и проводила директора взглядом до самого выхода из отдела.

«Ну и дела!– поморщила нос и вздохнула.– Странный привереда. Хоть бы Танюшу не уволил. С ней так комфортно работать, только тревожная до жути. А с таким монстром или не выдержит, или будет падать в обморок при каждом его укоре… Надо же, кофе ему не понравился…»

В течение дня я услышала еще о нескольких случаях странного поведения Алексашина, которое не совпадало с моим первым впечатлением о нем. И почему-то все шли жаловаться ко мне. Может, потому что я всегда умела находить общий язык с предыдущим директором, вот по привычке и засылали гонцов. Савельеву было не больше сорока, но вел он себя не так вызывающе. Этому было чуть больше, может, лет сорок пять, но выправка у него то ли заграничная, то ли военная – еще не поняла.

А когда я пришла на отчет к монстру (с моей подачи прозвище молниеносно закрепилось за ним), то Татьяна уже собирала личные вещи. У меня даже руки опустились от расстройства.

– Он сказал, что я не компетентный специалист и не знаю этикета,– заплакала она в голос, когда я погладила ее по плечу.

– Танюш, не плачь. Я сейчас попробую все уладить…

– Он так категорично сказал, что я уволена, после того как разревелась у него на глазах за неправильно поданный кофе в обед, что теперь он меня ни за что не оставит. А у меня кредит за машину и мама…

Я недовольно сжала губы и прищурилась.

– Так, ну это уже никуда не годится! Иди в туалет, умойся и немедленно успокойся. Потом налей себе чаю и попей в моем кабинете.

Таня отставила коробку с вещами и, сдерживая всхлипы, вышла. А я размяла шею, выпрямила плечи и постучала к директору.

– Разрешите, Даниил Викторович?

– Майя, проходите,– живо поднялся Алексашин, был уже без пиджака, но галстук ярким пятном выделялся на белой рубашке.– Садитесь где вам удобно. Я накидал вопросы, сейчас все быстренько обсудим. Кстати, мы договаривались называть друг друга по имени…

– Боюсь, в нашем коллективе не все придерживаются модных тенденций, могут неверно расценить. Поэтому с высшим руководством я всегда по имени-отчеству,– сразу пресекла все попытки неуставного общения я.

Тот улыбнулся, жесткие черты его лица даже как-то смягчились, и вынужденно кивнул:

– Вы не против, если мы приступим?

От этих слов у меня дернулось веко. Дежавю! Но, отшвырнув пикантные воспоминания в темный угол, я села за большой овальный стол и прочистила горло сухим кашлем.

– Вы не против, если я начну с другого вопроса?

– Слушаю вас?– вполне дружелюбно принял Алексашин и расположился напротив.

– Татьяна Мишина работает у нас давно. Она очень грамотный специалист, и в делах у нее всегда порядок. Могу я узнать, почему ее увольняют?– мягко начала я и с внутренней настороженностью посмотрела в лицо монстра.

– Хочу взять более уверенного специалиста,– открыто ответил тот.– Нельзя, чтобы помощник дрожал перед директором как осиновый лист.

– Вы человек новый. А Татьяна очень ответственная, вот и хочет вам угодить…

– Вы, я вижу, за нее горой?

– Я горой за всех, кто создает здоровую атмосферу в коллективе и с кем не возникает постоянных недоразумений. Татьяна, поверьте, такой человек.

Алексашин прищурился и поводил глазами по кабинету.

– Мне так не показалось.

– Может, вам еще присмотреться? Ведь никто лучше нее не знает все дела, она подскажет вам в любом вопросе… А своим требованиям вам ее только научить. К новому же человеку нужно привыкать всем, пока он войдет в курс. А нам новый год начинать…

– Ладно, убедили,– нетерпеливо прервал меня директор и поднялся.

Не только от его роста, широких плеч и явно развитой мускулатуры, стало не по себе: он подавлял уверенным сканирующим взглядом, будто насквозь просвечивал.

– Ну если так,– как можно ровнее сказала я,– то приступим к вашим вопросам…

И мы приступили…

***

Домой я вернулась только полдевятого ночи. Желудок жалобно заурчал, ведь я не успела поужинать. Мозги мои были вынесены напрочь дотошностью и новыми идеями руководства. Но надо сказать, человеком Алексашин был здравомыслящим: Татьяну оставил, не только принял большую часть моих пунктов плана на год, но и внес весомые коррективы, которые при его стальной хватке дадут прирост прибыли. Но думать о работе больше не было сил. Я стянула с себя одежду и сразу встала под теплые струи душа.

В гостиной еще немного пахло воском. От незнакомца не осталось ничего, кроме его свеч на тумбе. Я с усмешкой собрала весь реквизит в коробку и убрала на самую высокую полку шкафа, понимая, что с романтикой надо завязывать.

Присев на диван и погладив сиденье, я с улыбкой вспомнила все, что здесь происходило вчера, как нелепо себя вела. Совсем не похожа на саму себя, всегда отстаивающую свои принципы на работе и в жизни. Даже не верилось, что это было со мной. Но, к удивлению, поймала себя на мысли, что больше не злюсь на мужчин. А Павла будто и не существовало. Так… мимолетный эпизод в картинках…

Удовлетворенно потянувшись, я отправилась в постель.