Глава 9
Крюгер
– Если ты думаешь, что от меня можно скрыть то, что происходит в моем учебном заведении, ты глубоко ошибаешься, Макс, – категорично произносит отец.
Мы общаемся достаточно редко. Тем более, в подобном тоне. Я давно вырос из всего этого, так что смотрю на него с легким удивлением. Серьезно? Решил отчитать меня как мальчишку?
– Нет, я прекрасно знаю, как много значит для тебя универ, – отвечаю спокойно. Не хочу провоцировать конфликт.
– Да. Ты прав. Работа, мое детище, это все, что мне интересно. Самое важное для меня, с тех пор как твоя мать… – отец осекается. Пару лет назад у родителей был тяжелый период, закончившийся разводом. С тех пор отец чувствует себя очень одиноким. Надо сказать, у меня совсем не выходит быть утешением для него. Хотя видимся куда чаще, чем с матерью, которая почти все время обитает в Европе.
– Я думал, Макс, что время тревог за тебя прошло. Ты вырос. Теперь вижу, что ошибся. Так вот, я редко ставлю какие-либо условия, сын. На этот раз, боюсь, придется. У меня есть ультиматум. Требование. Называй как хочешь.
– Вот как? Интересно. Слушаю тебя.
– Ты немедленно прекратишь любые отношения с новой преподавательницей. Дистанция, а лучше полный игнор.
– Что? Откуда этот бред? О чем ты вообще? – вскипаю.
– Я не буду обсуждать, Макс. Это не просьба.
– У меня нет ничего…
– Пусть так и будет, – перебивает нетерпеливо. – Если подойдешь к ней, она будет уволена.
Нет нужды уточнять, о ком идет речь. Кроме Ангелины в универе нет ни одной особы женского пола, которая могла бы заинтересовать меня. Не говоря уже о том, что новеньких давно не было. Пришла по знакомству. Другой преподаватель поспособствовал. Почему? Между ними есть что-то?
Эта мысль раздражает, бесит.
Не понимаю, что за клубок чувств возник внезапно. Никогда не ощущал такого прежде. Столько противоположных эмоций. Откуда они взялись? Бред. Наваждение.
Ведь столкнулись по глупому стечению обстоятельств. Если бы не дура Ритка, я бы, наверное, даже не заметил новенькую. Не до нее совершенно, проблем по горло, да и вообще, баб и так полно вокруг ошивается. Тем более одевается новая преподша как монашка.
Не считая черного платья в облипку.
Не считая, что видел ее голой.
Опять же, во всем Воронцова виновата. Своей ревностью, считай, столкнула нас.
И вот как дебил не могу перестать думать о новенькой.
Без очков она совсем другая. Нежный овал лица, большие серо-голубые глаза, губы невероятные: пухлые, чувственные, но при этом видно, что их никогда ничем не “улучшали”, не накачивали, или чем там бабы любят заниматься. Даже странный грязно-розовый цвет волос ее не испортил. Блондинкой, наверное, вообще неотразима.
После того как другая преподша застукала нас, Ангел и вовсе от меня шарахается. Одевается так, что смотреть больно. Прячет свою изящную, охуенную фигуру под мешковатыми шмотками. Зачем?
Я с того момента держусь на дистанции. Нужно время подумать. Вот только выкинуть из головы не получается.
Удивляюсь сам себе.
– Хочешь ее уволить? Тебе не кажется, что это несправедливо? – цежу сквозь зубы, глядя на отца. Внутренне закипаю. Разговор, к которому поначалу я отнесся весьма иронично, сейчас начинает сильно бесить. Не помню, когда слышал от отца ультиматумы. Почему сейчас? Мы никогда не обсуждали мою личную жизнь, баб. Что такого уникального в этой блондинке?
– Выбор за тобой, – спокойно произносит отец.
– Может, тогда и риски должны на мне быть? Почему ты хочешь ее сделать крайней?
– Не надо играть словами, Макс. Я прекрасно отдаю себе отчет, что не могу влиять на тебя. Ничем. Давно. Я просто даю шанс этой девушке. Точнее, ты можешь дать ей шанс. Или забрать его прямо завтра. Пожалуйста. Как только приблизишься к ней, попробуешь флиртовать, зажмешь в углу, поцелуешь, неважно. Приказ о ее увольнении уже готов. Я не желаю Ангелине Михайловне вреда. Она мне нравится. С работой справляется, но будет так, как я сказал. Сделаешь выбор в этом направлении – помогу ей с новым трудоустройством.
– Блядь, поверить не могу, что ты это говоришь! – бью кулаком в стену. Задыхаюсь от ярости. Не помню, чтобы отец так сильно прижимал меня к стенке. Ведь я не собирался трогать училку? Решил, что того не стоит. Так почему настолько сильно злюсь?
– Почему? – спокойно спрашивает родитель. – Ты считал меня добрым и мягким, поэтому?
– Я не понимаю с чего тебе вдруг появилось дело до того, кого я ебу!
Никогда не выражался так грубо. Да, в бойцовском клубе те еще порядки, атмосфера, сленг. Но отец у меня из другого мира, профессор, декан. Я всегда это учитывал, уважал. Родители дали мне отличное образование. Мать тоже много сил на меня потратила. Считаю, что заслужили уважительное отношение. Только сейчас не до этого. Я в бешенстве. Ощущение, что загнали в ловушку. Причем легко, без напряга.
Это бесит до яростной пелены перед глазами.
Выскакиваю из отцовской квартиры громко хлопнув дверью.
Снова проигрываю в голове то что произошло в кабинете декана. Я и Ангел. Вечер получился охуеть насколько томным. Отец забыл на работе документы, попросил привезти. Он редко меня о чем-то просит, вообще не трогает, оставил в покое еще когда я учебу бросил. Рукой махнул. Ты взрослый сын, сам решай.
Я старался не напрягать его своими проблемами. Сам справлялся, начал бизнес с друзьями. Мне нравились драки, в этом виде спорта я показывал отличные результаты. Учебу постепенно забросил, сначала отец пытался давить, но вариантов у него было мало.
Так что произошло, что он так переменился?
Есть ли в его кабинете камеры?
Охватывает раздражение. Неужели он видел, наблюдал, как я держал в объятиях голую Ангелину?
Блядь, не хочу даже думать, что на нее мог еще кто-то смотреть. На ее красоту. Нежность. Даже мой собственный отец!
Но сегодняшний разговор не мог взяться с потолка. Откуда-то пришла информация, что меня интересует училка.
Первым делом отправляюсь в универ, осматриваю полностью каждый сантиметр кабинета. Камер нет. Хорошо. Значит, кто-то настучал.
Отвлекает звонок матери. Просит встретить из аэропорта.
Мои родители в разводе, но стараются сохранять цивилизованные отношения. Первым делом мать интересуется как себя чувствует бывший муж. Сразу замечает, что об отце говорю нехотя.
– Вы поссорились? Что случилось, Макс?
– Забудь. Мелкое недоразумение.
Всю дорогу мать щебечет, рассказывая, как отлично провела время в Коста-Рике. Слушаю ее вполуха. Не люблю женскую болтовню.
– В какую гостиницу отвезти?
После развода матери досталась квартира в Париже, а вот на родине – никакой недвижимости. Поэтому, когда приезжает обычно в гостинице останавливается. Или у подруги.
– Валюшка только послезавтра возвращается, ключи передать не смогла. Я побуду у тебя, дорогой?
Отказывать не хочется, так что везу родительницу в свою берлогу. Выслушиваю лекцию о том, что нужно чаще приглашать домработницу. Мать у меня хоть и любит строить светскую львицу – пишет книги, посещает светские тусовки, но при этом вполне себе работящая. Сразу закалывает волосы, надевает фартук и принимается за готовку-уборку.
В квартире все настолько кипит, что я долго не выдерживаю – сваливаю в «Бездну».
Глава 10
Месяц спустя
Ангелина
– Отметим твою первую зарплату? – подмигивает Женя. – Эй, успокойся, у тебя такое лицо сейчас, – смеется. – Словно я сказала, что ты должна ее мне отдать, целиком. Серьезно, Лин, давай выберемся куда-нибудь. Я уже поняла, что клуб Макса даже упоминать не стоит. Ок, но есть и другие места.
– У меня долгов куча, – вздыхаю. – Хотя, благодаря тебе я почти все выплатила.
Женя помогла мне найти дополнительный заработок. Я начала подрабатывать репетитором, занималась со старшеклассниками, которые планировали поступление. Загрузила себя по полной программе. Зато смогла переехать в симпатичную однушку, со свежим ремонтом. Обжилась, пополнила гардероб. Каждый новый день приносил позитивные эмоции, жизнь налаживалась. Я все смогла, сама!
Муж любил повторять, что я ни на что не способна, что пропаду без него. Как же классно доказывать, что это не так.
Не могло не радовать и обстоятельство, что жизнь не сталкивала меня больше с Максом Крюгером. Словно все, что было в начале испытательного срока – блин комом, и ничего больше. Макс в универе показывался редко, встреч со мной не искал. Сдавал зачеты, общался с преподами, и уезжал сразу. Поначалу я не верила в такую удачу, потом наконец привыкла. Начало работы было абсолютным кошмаром, но он закончился.
***
К концу третьего занятия ощущаю легкое онемение языка, желудок урчит от голода. Обычно мы с Евгенией уходим с работы вместе, перекусываем в кафе по дороге, которое уже стало «нашим». Но сегодня Женя занята. Я пообещала ей что обязательно выберемся куда-нибудь. А еще надо пополнить скудный гардероб, побаловать себя, на этом тоже настаивает моя новая подруга. Самая, пожалуй, близкая из всех, что когда-либо у меня были.
В отличном настроении, перекусив быстро салатом с тунцом, отправляюсь в ближайший торговый центр. Быстро понимаю, что место выбрала далеко не бюджетное, здесь мне вряд ли что-то «светит». Но уходить не спешу. Тут очень красиво, не хочется отказывать себе в эстетическом наслаждении.
Останавливаюсь возле витрины дорогого бутика. Мне знакома фирма, но давно не по карману. Остро осознаю, насколько соскучилась по дорогому белью. Пытаюсь иронизировать над собой, в конце концов, это просто клочки красивой ткани. В этот момент в отражении витрины замечаю знакомые лица, встречаться с которыми не хочу категорически.
Макс Крюгер занят разговором по телефону, за ним семенит Воронцова. Меньше всего хочу портить себе настроение столкновением с ними, не раздумывая вхожу в магазин.
– Здравствуйте, – совсем юная девушка консультант подходит ко мне. – У нас поступила новая коллекция…
– Спасибо большое, я пока осмотрюсь.
Чувствую себя неловко – одета я очень просто, мешковатое пальто не первой свежести, дешевые сапоги. Если бы я всегда жила такой жизнью, максимально скромной, я бы не чувствовала разницы. Но дело в том, что я была в числе клиенток таких магазинов, в период своего несчастливого замужества. Выбирала что хотела, не прикидывая в уме, хватит ли денег заплатить.
Поэтому, остро ощущаю разницу и хочу уйти. Помимо девушки что подошла ко мне, в магазине за стойкой кассы еще двое. Одной женщине лет пятьдесят, выглядит очень стильно, но на мой вкус перебор с золотыми украшениями. Похожа на хозяйку бутика. Стильное каре, идеальный макияж. Смотрит на меня недовольно и презрительно. Вторая – шатенка в брючном костюме, что-то шепчет на ухо своей подруге. Я отчетливо понимаю, что раздражаю их.
Пробегаюсь взглядом по прикассовой зоне, где помимо белья представлены интересные украшения. Обожаю рассматривать бижутерию, хотя сама ничего не ношу. Не люблю побрякушки на себе, кольца, браслеты – все мешает. Так что могу лишь любоваться и завидовать «сорокам», обвешивающим себя.
Неприятно молчаливое презрение, повисшее в магазине. Ненавижу, когда людей судят «по одежке». Конечно, вспоминаю фильм «Красотка», до сих пор рыдаю над ним, если пересматриваю. Из чистого упрямства продолжаю разглядывать модели. Беру комплект и отправляюсь с ним в примерочную. Конечно, я ничего не куплю, но побыть одной хоть пару минут, передохнуть, почему нет? Поправляю прическу. Белье я не трогаю, примерять не собираюсь. Выхожу, отдаю комплект девушке, направляюсь к выходу.
– Подождите. Вы забыли оплатить, – вздрагиваю от ледяного тона, слов, брошенных мне в спину.
– Нет, я ничего не забыла, – оборачиваюсь. – Не нашла в вашем магазине ничего интересного.
– Уверены? Для покупки, понятное дело. Покажите сумку.
– Серьезно? Я ничего не брала.
Кровь приливает к щекам. Старая сука в золотых цацках все же решила проявить свою стервозность. Злюсь, что чудесный день испорчен. Сначала встреча с неприятными мне людьми, теперь это.
– Вы положили в сумку браслет, я все видела. Оплачивайте, или я вызываю полицию. Они тут неподалеку, быстро придут. Так что, хотим скандала, девушка?
– Я ничего не брала, – цежу сквозь зубы. Глаза щиплет, но я не позволю себе слабость заплакать. Ведь эти сучки только этого и хотят. – Какой браслет? Я посмотрела лишь один комплект белья, и отдала его, – показываю на продавца. Девушка бледная, смотрит на меня с ужасом и сочувствием.
– Дорогуша, я не буду с тобой тратить время. Выворачивай свое барахло, – показывает на витрину.
Шатенка язвительно усмехается, явно предвкушая зрелище.
– Я же говорю вам, у меня ничего нет.
– Сонь, да бесполезно с ней разговаривать. Вызывай.
Все еще не могу поверить, что так глупо вляпалась в дерьмо. Дурацкая идея была зайти сюда! Уже неважно, на самом деле они приняли меня за воровку, или решили поиздеваться. Сама виновата. Нечего заходить в дорогой бутик выглядя при этом как бедная студентка, которая точно не может себе позволить белье за тысячу долларов. Я и раньше была в шоке, когда Вадим покупал мне такие дорогие вещи. Всегда отказывалась, хотя со временем привыкла, что от богатства можно действительно получать удовольствие. И я получала. Наверное, пришла расплата таким вот способом.
В магазин входят двое людей в полицейской форме. Молодой человек и женщина постарше.
– Здравствуйте, спасибо что пришли. Я хозяйка магазина. С витрины пропал браслет.
– Я туда даже не подходила! – восклицаю с гневом, повернувшись к полицейским. И замечаю возле входа… Воронцову. На ее лице написано злорадство. Она явно наслаждается сценой. Хозяйка магазина замечает мой взгляд… смотрит туда же…
Меня обдает ознобом. Такое ощущение, что эти двое знакомы. Это… подстроено? Но как? – Сейчас посмотрим по камерам, – говорит полицейский.
– Так, Глеб, ты давай садись изучай камеры. Но это может быть долго. Девушка покажет нам сумку. Правда? Или в отделение?
– Я… покажу.
Выворачиваю сумку, пылая от унижения. Такого никогда в жизни со мной не случалось. Может быть все же следовало выбрать поехать с ними. Но мысль, что меня посадят за решетку… Я понятия не имею, как все это происходит, и сколько они могут продержать меня. Меня охватывает паника.
– Так, ничего нет.
– Значит в одежде спрятала. Он точно у нее.
– Идем в примерочную, – говорит женщина полицейский.
– Что?
– Если не отдашь сама, придется раздеться. Осмотр. Можем провести его у нас в отделении. Как хочешь.
– У меня ничего нет! Простите, вы совсем с ума сошли?
Парень, занятый камерами, смотрит на меня с сочувствием. Мегера, желающая раздеть меня, вызывает яростное неприятие.
– Ничего с тобой не случится, топай уже. Ведь ты сюда приходила белье мерить? Так чего вдруг так запереживала? Чем скорее начнем, тем быстрее закончим и разойдемся. Мы и так на обед уже опаздываем. Топай. Тут тепло и коврик есть для ног, у нас в отделе холодно и пол бетонный. Бля, да че я тебя цацу уговариваю?
– Или можешь заплатить за браслет, дорогуша, – встревает Соня, наслаждаясь. Понимая, что таких денег у меня нет.
– Будешь платить?
Сглотнув горечь, поднявшуюся из горла, захожу в примерочную. Полицейская за мной следом.
Меня трясёт от унижения. Я ведь едва приблизилась к злополучной витрине с украшениями! Впрочем, это неважно. Тут явно все подстроено. Воронцова знает владелицу магазина и попросила унизить меня? За что? Почему она настолько злая?
– Ты уж извини за прямоту, но не выглядишь способной купить здесь хоть что-то, даже спрей которым они протирают витрины. Так зачем сюда припёрлась? – спрашивает полицейская.
– Вам какое дело?
– Да никакого, – пожимает плечами. – Просто объясняю, что ты сама нарвалась на неприятности. Думаешь, мне приятно тут пялиться на тебя? Я не лесбиянка.
– Это определенно утешает.
– А ты дерзкая. Давай, пошевеливайся. Чем скорее начнем, тем быстрее освободимся.
– Меня отпустят?
– Когда Глеб закончит изучать видео. Поверь, я тоже тороплюсь. Хотела пораньше с работы уйти. Ребенок простудился, дома один сидит. Знаешь, эта Сонька – неугомонная. Вечно вызовы у нее. То покупатели шмотку не поделили, то белье испортили, теперь это. Ты не эксклюзив, поверь, тут такое достаточно регулярно. Просто предупреждаю на будущее.
– Вы думаете, я после такого смогу сюда зайти ещё раз?
Остаюсь в белье. Смотрю на женщину, обхватив себя руками.
– Одевайся давай. Я так и думала. Уж прости, проще было убедиться, эта бы не отстала.
Мне совсем не становится легче от мягкого обращения полицейской. Внутри все горит от унижения. Внутренне я сжата в комок. Все силы направлены на то чтобы не расплакаться как ребенку. Это даже хуже чем пощечина от мужа. Прилюдное унижение. Почему я постоянно влипаю в такое? Словно у меня на лбу написано «жертва». Все дерьмо липнет.
Женщина выходит из примерочной, оставляя меня одну.
– Ничего нет, вы уверены, что браслет пропал?
– Что тут происходит?
Мужской голос. Боже, нет, только не это! Замираю, услышав голос Крюгера. Не смог остаться в стороне? Решил тоже насладиться новой игрой?
Как я могла быть настолько наивной идиоткой, решила, что он отстал от меня? Даже начала думать, что не так уж он плох, идиотка! Изменила свое отношение. Конечно же, это он устроил мне эту подставу. Сволочь! Такого я точно не прощу никогда. Подонок!
У меня настоящий приступ ярости, я опускаюсь на обитый мятным бархатом стул-кресло, потому что ноги не держат. Забываю о том, что раздета. В голове шум. Такое случалось со мной дважды, после приступов агрессии мужа. Я цепенела, теряла связь с реальностью. Сейчас происходит то же самое, хотя никто пальцем не тронул. Но видимо стресс все равно сильнейший.
Слушаю как сквозь плотный слой ваты разговоры в салоне. Кажется, Воронцова тоже там. Различаю знакомые визгливые нотки. Конечно, все расписывают Крюгеру то как поймали воровку.
А потом дверь примерочной распахивается, я вскрикиваю, обхватываю себя руками.
– П-пошёл вон отсюда, – цежу сквозь зубы, меня захлестывает ненависть.
Макс на это не реагирует. Хватает с крючка мое пальто, набрасывает на меня.
Съеживаюсь от его взгляда.
– Доволен? Наслаждаешься своей властью?
– Ты рада повесить всех собак на меня, да? – вздыхает Макс. – Идем, Ангел.
– Она должна подписать протокол, – доносится голос полицейской.
– Я завтра сам к тебе в отделение приеду и подпишу. Все что надо, – в голосе Крюгера явственно звучит угроза.
– Только не надо забываться, молодой человек! Нас вызвали, мы лишь отреагировали. А то что вы тут в разборках с девушками, это нас не касается.