– Целовались.
– Что?
Анжела почти закричала, и на нас обернулся засидевшийся магистр. Я зашикала на нее, и она сделала большие глаза, но все равно не смогла свернуть этот ужасный разговор.
– Чего ты врешь, Кэти? Торнтон не целуется. Никогда. Ни с кем. Он даже Рослин не целовал.
Я ушам своим не верила.
– Откуда ты знаешь?
– От Элис. Рослин спала с Глоссером-Райэлом, поэтому Торнтон брезговал ее целовать. А остальных девиц он вообще не считает за людей, – шептала мне бывшая соседка.
Я вздрогнула, почувствовав на плече знакомую тяжесть мужской ладони.
– Кэти, мы уходим, – напомнил Бенингтон, поглаживая мое плечо, а потом по спине.
Не коснувшись меня ниже, он вернулся на место, закрыл ноутбук, стал собирать записи.
Мы с Анж следили за ним, как завороженные. Меня снова накрыло теплой волной желания, но уж не такого острого и безумного. Я, кажется, хотела обнять Торнтона.
Ужас какой.
– Вот смотрю я на вас, Кэти, и кажется, что все, что говорила о нем Элис, это чушь, – изрекла Анж. – Он ведет себя как твой заботливый бойфренд.
Я усмехнулась.
– Ну да. Почти.
Вряд ли заботливый бойфренд приказал бы мне отсасывать в библиотеке. Торнтон сделал это исключительно из мести, чтобы мне было стыдно и противно. Чтобы унизить меня, поставить на один уровень с Оливией, которая теперь ведет себя как побитая собака, которая до смерти надоела хозяину.
Нельзя думать, что он добрый и хороший. Даже мое удовольствие для Бенингтон забава. Он хотел мой оргазм, исключительно чтобы потешить самолюбие.
Разумеется, я не стала ничего объяснять Анж, просто пожала плечами и собрала вещи, спеша за Бенингтоном.
По дороге я вспомнила, что совсем забыла уточнить время доставки продуктов. Нужно было позвонить за час, но я категорически забыла. Еще бы, такой насыщенный день. Я вздрогнула, представляя, что скажете или сделает Торнтон.
– Что? – тут же среагировал он на мое волнение.
– Я забыла продукты. Они, наверно, все приготовили в магазине, но доставка…
– Расслабься.
Бен сжал мое плечо, успокаивая. Он не злился?
Ну.. Ладно. Может, Торнтону хватит приключений в библиотеке, и он сразу пойдет спать? Хотя я слышала, что молодые мужчины нуждаются в еде особенно после оргазма.
Не скажу, что меня беспокоило его питание, но все же…
Не знаю, волшебство это было или магия имени моего лорда, которое я уточнила при заказе, но в почтовом контейнере у ограды дома нашлись три пакета с едой. Бенингтон вытащил их, как фокусник кролика из шляпы. Я старалась не удивляться, но выходило скверно.
– Как насчет стейка, Морковка? Разбери продукты и помой овощи, а я сразу займусь мясом.
Это было неожиданно. Я совсем не ожидала, что он умеет готовить. Или это была шутка?
Нет.
Торнтон умело, почти профессионально обращался с мясом, пока я сортировала еду в холодильнике. Каким-то гребаным образом он умудрялся выглядеть сексуально и притягательно каждую секунду своей жизни. Или у меня разум помутился от оргазма? Черт знает, но запах жареного мяса и Бен у плиты вызывали у меня два разных вида голода.
– Не помню, чтобы я заказывала стейки.
– Я сам добавил их в заказ. Мне звонили, чтобы уточнить список. Захотелось вот.
– Крови? – Я приподняла бровь, обернувшись.
Торнтон смеялся, кивая. Он выглядел таким довольным, расслабленным, счастливым, что почти мне нравился. Не знаю, возможно, на нас обоих так повлияли оргазмы в библиотеке. Сейчас мне совсем не хотелось с ним воевать. Может, немного дразнить, но не более.
– Значит, иногда по пятницам ваше лордское извращенчество иногда желает стейк с кровью? – уточнила я, садясь за стойку.
– Да, бывает такое. День недели не так важен. Иногда мне просто хочется.
Бен подмигнул, и я снова поняла, что мы говорим не только о еде, но и о сексе.
Кажется, мы всегда говорили о сексе, даже обсуждая античные трагедии или стейк. Торнтон озабоченный. Что с него взять?
– Жаль, но я совсем не умею готовить стейк, – продолжала я нарываться.
Ничего не могла с собой поделать.
– Тебе повезло, Морковка. Я умею. И иногда даже получаю от этого удовольствие. Вот как сейчас.
Торнтон ловко перевернул куски, и я опять поймала себя на мысли, что любуюсь им. Красивый говнюк.
– Это сколько же звезд должно было сойтись.
Бенингтон не ответил, лишь тряхнул головой.
– Учился на повара?
Я никак не могла заткнуться.
– Нет, моя мама любила готовить. Особенно стейк. Пока не стала вегетарианкой.
Уже не в первый раз я отметила, что Торнтон говорил о матери в прошедшем времени. Очевидно, ее уже не было в живых. Я могла погуглить. Анж говорила, что их семейные скандалы гремели на всю Англию. Пожар, шрамы у Бена на спине…
Любопытство боролось во мне с чувством самосохранения. Я могла спросить, но не решилась. Он был слишком славный сейчас. Страшно портить ему настроение.
– Ты очень миленько смотришься у плиты, в любом случае, – продолжила я серию дразнилок, чтобы уйти от острой темы.
Торнтон сверкнул на меня своими бессовестными красивым глазами.
– Считаешь меня милым? Серьезно, Морковка?
– Я считаю тебя конченым, Торнтон.
– Брось, Кэти. Я могу быть милым. Вот сейчас и в библиотеке.
Он снова заставил меня покраснеть, но я не стушевалась.
– Ладно. Пожалуй, на конкурсе засранцев ты бы легко взял утешительный приз «Мистер-милашка».
– Спасибо. Это, видимо, максимум любезности, что я могу ожидать.
– От такой крестьянки, как я? Разумеется.
Торнтон поморщился.
– Не произноси слова типа крестьянки или простолюдинки. Даже в шутку. Меня от них коробит.
– Серьезно? А твоя подружка вот не гнушалась, – припомнила я бесцеремонность Рослин.
– Она мне больше не подружка. Отчасти и поэтому тоже.
Торнтон снял мясо с огня и сбрызнул лимонным соком зелень и овощи, из которых я соорудила салат.
Я не сомневалась, что Рослин пыталась его вернуть сегодня. Уж больно жалким был ее взгляд в столовой и потом в коридоре. Я вспомнила, как Бен ее одёрнул, когда она назвала меня плебейкой.
Неужели мой лорд умеренных демократических взглядов? Подумать только.
Увидев на тарелке огромный кусок мяса, я картинно застонала.
– Боже, он с мою голову. Я столько не съем, Бен. Оу, – прикрыв рот рукой, я испуганно взглянула на Торнтона.
– Я не против, – тут же сказал он. – Друзья и близкие зовут меня Беном.
– Твои друзья зовут тебя Бенингтон. В клубе…
– Они мне не друзья, Кэти, – оборвал меня Бен. – Ешь.
Торнтон всем своим видом дал понять, что этот разговор окончен. Я взялась за приборы, разрезала мясо. Выглядело и пахло очень круто. Никогда особенно не любила говядину, но сейчас, кажется, могла съесть быка.
На вкус казалось тоже здорово. Бенингтон увлекся едой и не смотрел на меня. А я, наоборот, все время косилась на лорда. Его слова не давали мне покоя.
– Так кто я тебе в итоге? Друг? Не слишком ли это? Бен…
Я специально выделила голосом его имя.
Торнтон жевал, размышляя над моим вопросом.
– Занятно, Кэти. Нет, пожалуй, друзьями мы с тобой не станем. Я тебе не нравлюсь. Ты тоже не подарок. Но, согласись, мы достаточно близки. Особенно после шалостей в глубине библиотеки.
Он подвигал бровями, и мне опять захотелось дать ему между глаз. Как он умудряется сочетать в себе достоинство и скотство? Потрясающе отвратительный коктейль.
Я ничего не ответила. Но, похоже, мои алые уши опять были намного красноречивее слов. Торнтон тоже помалкивал. Он быстро ел, бросая лишь изредка на меня взгляды. А потом обязательно ухмылялся. Что-то снова задумал.
Мы доели почти одновременно. Торнтон не двигался, затаился, наблюдая, как я убираю посуду в мойку, настраиваю машинку на ночной тихий режим. От его взгляда кожа опять начала зудеть. Ну вот как можно так пялиться? Это же просто неприлично.
Хотя какие приличия? Мы ведь так близки.
Вспомнив, что я всего лишь его игрушка, обернулась и спросила :
– Могу я пойти спать, мой лорд?
– Конечно.
Он спрыгнул с высокого стула и пошел чуть позади меня в гостиную. Я собиралась завернуть к флигелю, но Торнтон положил руку мне на плечо и направил в другую сторону.
– Ты будешь спать в моей комнате, Кэти, – заявил он, едва я обернулась.
– П-почему? – запнувшись, спросила я.
– Мне понравилось просыпаться с тобой рядом. Как сегодня.
Мне бы заткнуться и исполнять, но я могла исполнять лишь что-то свое.
– Ты не спал сегодня утром, – снова начала я спорить.
– А это уже не столь важно. Топай, Морковка.
– Мне нужна пижама, полотенце.
– Полотенце у меня есть, а пижаму я официально запрещаю.
– А душ…
– Тоже мой.
– Может, еще и с тобой?
– А ты хочешь?
– Да, очень хочу сейчас удавить тебя, Торнтон. Знаешь, зря ты придумал совместный сон. Я могу задушить тебя подушкой ночью. По неосторожности.
Бен покивал, разделяя мои опасения.
– Я рискну, малышка. Оно того стоит.
Шлепнув меня по заднице, он придал ускорения в сторону спальни. Там Бен сразу выдал мне полотенце.
– Я иду в душ, – зачем-то сообщила ему.
Торнтон кивнул, листая что-то в телефоне. Кажется, он предпочитал принимать душ утром. Я же всегда споласкивалась перед сном.
Сегодня повезло. Я быстро помылась, прислушиваясь, не решил ли Торнтон ко мне присоединиться. Но – нет. Когда я вышла в полотенце, он продолжал залипать в телефоне, улыбался, что-то писал.
Я невольно пожелала, чтобы с такой же нагло смазливой мордой он думал обо мне. Зачем? Черт знает.
Бен подошел ко мне и снял полотенце. Провел ладонью от моей шеи, между грудей, до низа живота, он склонился и прошептал на ухо:
– Спокойной ночи, вредная Морковка.
Я задрожала, проклиная свое тело, которое снова сообщило, что желает ласк и поцелуев. Торнтон отодвинул покрывало, и я легла в его постель. Он тут же приглушил свет и уселся в кресло с телефоном.
Меня выключило почти мгновенно. Я проснулась лишь на миг, когда ко мне лег Бенингтон, обнял сзади, уткнулся носом мне в затылок. Сладкий довольный стон вылетел из моего рта, но пожалеть об этом я не успела, потому что снова заснула.
Глава 8. Ярость
Утром я проснулась одна. До будильника. Бена в постели уже не было. Стало даже обидно. Я собиралась рассмотреть его тату, а он удрал. Чертов лорд все делал мне назло. Пора привыкнуть.
Его не было дома, но это не отменяло моих обязанностей. Овсянка, кофе, фреш, фрукты. Я все приготовила и ушла приводить себя в порядок перед занятиями. Все мои вещи теперь стояли на полках в его ванной комнате. Мне нравилась она больше той, что во флигеле. Пусть я теперь у Торнтона вместо плюшевого мишки, но просторная ванная того стоит. Нужно находить плюсы, иначе можно просто свихнуться.
Пока я заплетала косу, ворвался Торнтон. Потный и красный, с мокрыми волосами. Он тяжело дышал и выглядел еще лучше, чем обычно. Или все же у меня помутился разум?
– Привет, Морковка, – игриво бросил он, намереваясь заключить меня в мокрые объятия.
Я вскрикнула и отпрыгнула в сторону. Старалась не смеяться, но его улыбка была безумно заразной.
– Даже не думай! Не прикасайся ко мне, лорд Вонючка.
Я выставила руку вперед, держа между нами расстояние. Бен дернулся вперед, пугая меня, и расхохотался, когда я отпрыгнула и налетела на раковину.
– Все твои раны от глупости, Кэти. Нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Пойдем со мной в душ.
Он протяну руку, улыбаясь соблазнительно. Я едва не согласилась. Одна мысль, что сейчас буду стоять с ним под душем, обнимать, снова чувствовать эту колкую, сладкую потребность между ног, и Бен поможет мне освободиться от нее… Руками или…
Я закашлялась, понимая, что размечталась, а он все ещё протягивает мне руку.
Замотав головой, я проскользнула к двери и убежала на кухню. Бен не остановил меня, не напомнил про все его желания. Значит, это было предложение, а не приказ.
Я обдумывала эту мысль, пока пила кофе и ела кашу. Неожиданно мне стала нравиться овсянка Торнтона. Да и сам он уже не казался дьяволом во плоти. Засранцем, безусловно, быть не перестал, но определено ослабил поводок.
Никаких «на колени, отсоси мне» или «возьми член в руку». Даже как-то странно. Когда я доела, то поняла, что могла бы рассмотреть в душе его спину. Чуть не разревелась от упущенной возможности. Наверно, мне еще не раз представится случай.
Бен пришел на кухню, когда я уходила переодеться.
– Перенеси все свои вещи в мою комнату, – скомандовал он.
– Я теперь не только сплю, но и живу у тебя?
– Да, Морковка. А ты умная. Намного умнее, чем кажешься.
– Урод, – буркнула я себе под нос, не в восторге от сомнительного комплимента.
Бен проводил меня на занятия, встретил в обед в столовой, а после лекций довел до дома. Сам он там оставаться не собирался.
– Тебе не нужно в библиотеку сегодня? – спросил он.
– Нет, я все сделала вчера. Хотела закончить работу над эссе дома.
Дома…
Я так быстро привыкла, что хоромы Торнтона – мой дом. Бен не заметил этой ремарки. Или сделал вид. Иногда я совсем его не понимала. Намного проще было, когда он издевался надо мной, заставлял стоять на коленях с открытым ртом или доводил до беспомощности, лаская. Или же мне просто нравилась его темная сторона, которая была соткана из похоти и грязного удовольствия?
Как бы то ни было, но отстраненный вежливый Торнтон был страшнее монстра оргазмов. Он мне почти нравился.
– Эх, первый курс, – вздохнул Бенингтон с легким снисхождением и небрежной завистью выпускника. – Везет тебе, Кэти. А я пошел пахать, иначе профессор Робертс навяжет еще одну «дочь». Или «сына».
Он подмигнул и подтолкнул меня к дому, проводил глазами, пока я не вошла.
Бен вернулся поздно. Я снова спала и поняла, что он дома, лишь ощутив тяжелую руку, что обняла меня за талию и притянула ближе.
Я инстинктивно выпятила попку и потёрлась о его пах. Торнтон застонал, его губы заскользили по моей шее, он зашептал:
– Бессовестная Морковка, что ты вытворяешь?
– Ничего, – поспешила отодвинуться я, окончательно проснувшись.
– Кажется, я запретил пижаму.
Одним движением Бен содрал с меня шортики и майку. Я только успела пискнуть, а уже была голая.
Торнтон включил ночник, навис надо мной и бессовестно разглядывал.
– Забавно, я до сих пор не видел тебя голой.
– Ничего забавного, – всхлипнула я, тут же прикрывая грудь и скрещивая ноги.
От его изучающего взгляда мне стало горячо и стыдно. И так сладко. Боже, суток не прошло, как он меня не трогал, а я уже, кажется, скучаю по этим ужасным пыткам. По его наглым глазам и рукам, по… поцелуям.
Боже, как я хотела, чтобы он меня сейчас поцеловал.
Я закусила губу, чтобы не застонать, и зажмурилась, чтобы не видеть его. Бен был в одних боксерах. Подтянутый, мускулистый, безумно красивый.
– Хватит играть в невинность, Кэти. – Торнтон взял мои руки и завел их за голову. – Хочу смотреть на тебя. Полежи спокойно. И хватит спать. Открой глаза.
– Завтра вставать рано, – прохрипела я, глупо оправдываясь. – Пожалуйста, давай не будем…
– Будем, детка. Будем.
Я замерла, не спрашивая, что это значит. Бен какое-то время сидел рядом и смотрел на меня. Потом стал гладить. Едва касаясь кончиками пальцев, очертил груди, спустился к животу, коснулся лобка.
– Ты очень красивая, Кэти. Такая хрупкая, нежная. И эти рыжие волоски… Очень миленькие.
Я аж закашлялась от его комплимента. Я никогда не делала глубокое бикини, но следила за собой там. Кто бы знал, что лорд оценит.
Пока я приходила в себя, Бен задал очередной обескураживающий вопрос.
– Ты ласкала себя в моей постели?
– Н-нет, – запнувшись, ответила я.
Кровь в венах закипала от его взгляда и слов. Я снова чувствовала себя игрушкой, забавой для искушенного аристократа. Но, черт подери, мне это нравилось с каждым разом все сильнее.
– Тогда сделай это сейчас, детка. покажи мне.
Я замотала головой, совершенно не представляя, как это… Одно дело, когда он сам, а я…
– Нет, Бен, нет. Я не могу.
– Все мои желания, Кэти, – напомнил он.
Его палец скользнул с лобка ниже, между складок. Я захныкала, безумно желая его глубже.
– Давай, девочка, давай сама.
Бен вял мою руку и положил на живот. Я сама опустила вторую.
– Можешь закрыть глаза. Расслабься и получи удовольствие.
Я чуть не поблагодарила его за это. Опустив веки, можно было почти забыть, что он рядом. Нет, не так. Я не забыла. Присутствие Бенингтона заводило меня, но, не видя его, я могла действовать смелее.
Это было привычно. За неимением бойфренда мне нужно было как-то справляться с гормонами и энергией. Мои пальцы раскрыли половые губы для легкого доступа, а другой рукой я стала гладить клитор, используя собственную смазку.
Я отдалась ощущениям, но все же слышала, как участилось дыхание Бена. Он заерзал, а потом стал гладить мои бедра. Я застонала, не сдержавшись на этот раз. Закусила губу почти до крови.
– Не надо, Кэти. Не сдерживайся. Хочу слышать тебя.
От этого приказа я окончательно слетела с катушек. Обычно моя мастурбация была долгой. Я любила растягивать удовольствие, фантазируя, но сейчас мне просто нужен был оргазм, освобождение. Потому что потребность кончить просто убивала. Я стала сильнее и жестче тереть себя, захватывая смазку, распределяя ее, надавливала на клитор. Меня выгибало и корчило. Я стонала, как последняя шлюха. А когда ощутила губы Бена на своих сосках, то закричала.
Оргазм заставил выгнуться дугой, буквально подпрыгнуть на кровати. Моих губ коснулось что-то твердое, горячее. Я приоткрыла рот, принимая член Торнтона. Его рука легла поверх моей. Бен протолкнул в меня два пальца, и я снова кончила. Или это было продолжение первого оргазма?
Я не поняла. У меня разум помутился.
– Пососи, Кэти, – хрипло велел Торнтон. – Пососи жестко.
Сжала губы, втянула щеки и исполнила его приказ. Это было несложно, потому что во рту у меня была только головка. Бен кончил буквально сразу. Я проглотила, почти не почувствовав вкус. Это оказалось не очень противно.
– Фак, – только и сказал Торнтон, одновременно избавляя меня от своего члена и руки.
Он выключил свет и лег в постель рядом со мной. Не обнимал на этот раз, лишь бросил:
– Прекрати творить со мной это дерьмо.
Бен повернулся на бок и, кажется, почти сразу заснул. А я еще долго лежала без сна, пытаясь понять, каким образом и какое дерьмо я творю. И как это прекратить?
Ответ так и не был найден.
Утром Торнтон снова бегал. Мы почти не разговаривали, не пересекались, ни в ванной, ни на кухне. Он как будто злился на меня, но вроде бы и нет. Бен проводил меня до лекционного зала, ушел молча. Даже не напомнил про совместный обед. Хотя такое я вряд ли забуду.
Я витала в облаках, когда шла в столовую. Мне не давали покоя слова Бена, сказанные ночью. Да и собственная реакция на него порядком раздражала. Я совсем не хотела получать удовольствие. Кажется, еще немного, и сама начну к нему липнуть.
Я так зазевалась, что почти налетела на Алистера в коридоре.
– О, прости. Я не хотела. Извини, пожалуйста, – как всегда рассыпалась я в извинениях.
– Алистер,– снова подсказал он мне свое имя. – Ничего страшного, Кэти. Ты всего лишь отдавила мне ногу, слава богу, у меня есть вторая.
Я натянуто рассмеялась. В его присутствии мне было неуютно. Этот взгляд и голос. Слишком сладко поет. Я еще помнила, как он схватил меня за руку. Едва я сказала ему «нет».
– Ты уронила.
Алистер протянул мне заметки по эссе, которые, наверно вылетели из папки при столкновении.
– Медея? Как интересно.
– Да, спасибо большое, Алистер.
Он продолжал держать листок с заметками, вчитываясь.
– Сравнение с современными театральными трендами. Серьезно? Какой литературой ты пользуешься?
– Стивенс, МакГонал, Джонсон… Ах, нет. Джонсон отстой.
Алистер рассмеялся, наконец, отпустил листок и по-хозяйски взял меня за подбородок. Я так опешила, что не сразу отшатнулась.
– Кэти, время обеда, – услышала я за спиной голос Бена.
Глоссер-Райел тут же убрал руку, но при этом умудрился погладить меня по щеке. Я, наконец, очнулась и сделала шаг назад, вжимаясь в Бена.
– Алистер, – рявкнул он, положив мне руку на плечо.
И сжал.
А я сжалась от боли.
– Бенингтон, – кивнул ему Алистер.
Торнтон толкнул меня вперед, продолжая сжимать изо всех сил. А я не осмелилась сказать ему, что мне больно. Боялась даже дышать.
Бен отпустил меня только у раздачи, где сам набрал нам еды, расплатился картой. Я шла за ним хвостом, не говоря ни слова. Когда мы сели за стол, еда в горло не лезла.
Я буквально физически чувствовала, как Торнтон злится.
– Бен, – тихо позвала его. – Мы просто…
Он взглянул на меня так, что все слова так и остались во рту.
– Я понял, – буркнул Бенингтон, буквально распяв меня глазами.
А потом пришел Гарри и еще несколько ребят из клуба. Они стали обсуждать грядущее заседание, атмосфера стала чуть легче.
Бен не смотрел на меня, не говорил со мной, да и с остальными тоже. Но это в принципе было в его стиле, так что никто особенно не заметил напряжения между нами.
– Сегодня на заседании я выдвину кандидатуры Уолиса и Сандерса-Колвина Третьего. Бенингтон, ты не против?
– Нет, – кратко ответил Торнтон, откинувшись на стуле.
Он тряхнул волосами, и я закусила щеку с внутренней стороны. Бен был таким злым и привлекательным сейчас. Я, наверно, окончательно спятила, раз его ярость меня заводит. Эта сдержанная английская злость истинного аристократа сводила меня с ума. Я хотела отвести Бена в сторону, все ему объяснить, успокоить этот шторм. И если не удастся словами, то…
– Анж, привет, – вырвал меня из безумия грез голос Бена.
Я с трудом верила, что он поздоровался с моей соседкой. А как же пренебрежительное равнодушие и взгляды сквозь?
Анж стояла недалеко от нашего стола, с подносом, видимо искала свободное место, но столовая была забита.
– Привет, – вежливо ответила она, продолжая сканировать глазами зал.
– Садись с нами, – второй раз за минуту удивил меня Торнтон. – Ребята подвинутся.
Он только зыркнул на одноклубников, и они сразу освободили место и даже придвинули стул.
Анж качнулась на пятках, как будто не верила, но игнорировать больше не могда. Она, как зомби, дошла до стола и села между мной и Гарри.
– Привет, – тихо проговорила она.
Я кивнула, жуя что-то, пытаясь скрыть свою растерянность.
Зачем Бен позвал ее?
Разговор моментально прервался, все уставились на Анж. Я ей не завидовала.
– Не обращай внимания на этих неприятных засранцев, Анж. Они так на всех пялятся, – усмехнулся Торнтон. – Приятного аппетита.
Все засмеялись, хваля Бена за тонкий юмор. Анж тоже заулыбалась. Одна я оставалась на взводе.
Это был очень странный обед. Гарри неожиданно разговорился с Анж. Причем инициатором знакомства был он сам. Оказывается, они оба посещали фехтовальный класс. Анж только начинала, а Гарри был, так сказать, продвинутым пользователем. Я тут же припомнила, как соседка просила как-нибудь взять ее в компанию Торнтона. По случаю.
Ее блестящие глаза и путаная речь выдавали волнение. Она слишком широко улыбалась, разговаривая с Гарри. Кажется, кто-то тут безответно влюблён.
Гарри понравился мне больше всех в клубе. Еще в первый день. Он, конечно, тоже страдал манией величия, но ко мне и к Анж отнесся по-человечески. А не как к насекомым.
– Торнтон, возьмем Анж в охотничий домик?
– А мы все же едем ко мне, да? – насмешливо уточнил Торнтон. – Ты решил этот вопрос, приятель?
– Брось, мы каждый год ездим. Не порти посвящение и погоду.
Гарри подмигнул, а Бен неоднозначно повел плечами. Кажется, ему не очень нравилась эта идея. Спорить он с Гарри не стал и не отказал ему, снова нацепил маску равнодушия.
– Ты доела? – обратился ко мне Торнтон почти спокойно.
Я кивнула и встала из-за стола.
Бен снова вел меня по коридору к аудитории, как каторжную. Он сжимал мое плечо крепче обычного, но уже не так сильно. Мне не было больно. Физически, но в душе поселилась обида.
Я ничего не сделала плохого. Зачем он так со мной?
– Сегодня в шесть в пабе, – бросил Торнтон, отпуская меня у дверей лекционного зала. – Тебя встретит Джонни, проводит.
– Хорошо, – тихо ответила я, уронив голову.
Не хотелось смотреть в его злые глаза.
– Хорошо? Уверена, что поняла хорошо, Кэти? Не Конор, не Алистер, не сама. Ты идешь до паба только с Джонни. Это бариста из кофейни.
– Я не настолько тупая, как кажусь, Торнтон, – выплюнула я, разозлившись из-за его пренебрежения. – Я помню Джонни. У меня лекции до четырех, потом буду заниматься в общем читальном зале.
– Прекрасно. Он встретит тебя без четверти шесть. Хорошего дня.
– Чтобы тебя черти взяли, – процедила я уже ему в спину.
Прикрыв глаза, я длинно выдохнула и только после этого вошла.
Минут через десять ко мне присоединилась Анж. Она сразу начала рассказывать про Гарри. Что видела его много раз на тренировках, что не думала даже с ним знакомиться, а он оказался таким любезным и простым.
– Не обольщайся, Анж, – мрачно оборвала я ее восторги. – Он такой же, как и все. Просто веселый и с кудрями вместо гнезда на голове.
– У тебя все плохо с Торнтоном? Вы поссорились? – тут же проницательно подметила она.
– Я его рабыня. Мы не можем поссориться. Он просто говнюк.
Анж хмыкнула и, наверно, начала бы рассказывать тут чушь про бойфренда, что несла в библиотеке, но пришел профессор. Началась лекция. Она была очень интересной и сложной. Я писала максимально подробно, погрузившись с головой в кельтский эпос и его истоки.
Все было увлекательно и здорово, пока мне не пришло сообщение от Торнтона.
Сними трусики.
Я не верила своим глазам. Он шутит? Как? Когда? Это же несерьезно.
Пока я сходила с ума и паниковала, пришло еще одно смс.
Прямо сейчас, на лекции. Давай, Кэти.
Я осмотрелась украдкой. Все были поглощены речью профессора. Даже Анж, которая сидела рядом, вряд ли заметит, как я спущу трусики и быстро уберу их в рюкзак. Но вот оставаться с голой задницей мне совсем не хотелось. Юбка у меня не такая и короткая, но все равно.
Как только я решила, что сниму трусики после занятия, в туалете, Торнтон написал опять.
Не думай надуть меня, Морковка. Я проверю.
Ублюдок читал мои мысли на расстоянии, что ли?
Еще раз просканировав аудиторию, я быстро приподнялась, зацепила белье и стянула вниз по ногам. Еще мгновение, и трусики спрятались в кармане рюкзака, а я изо всех сил попыталась забыть о Бене и его чёртовых шуточках на грани фола. Каким же нужно быть извращенцем, чтобы придумывать такое постоянно.
После лекции я обрадовалась, что не стала хитрить, потому что Торнтон собственной персоной встречал меня у дверей.
– Ты исполнила мой маленький каприз? – поинтересовался он, обнимая меня за плечи.
– Да. Будешь проверять?
– Обязательно. Где они?
– Рюкзак. Правый карман.
Бен без стеснения открыл кармашек, вытащил кусок кружева и спрятал в карман.
– Извращенец, – буркнула я себе под нос.
– Это не новость, – холодно отозвался он.
Торнтон проводил меня до читального зала, сел со мной рядом.
– У тебя нет других дел?– зло прошептала я, с трудом вынося его взгляд.
Рука Торнтона легла мне на бедро, и я тут же вздрогнула.
– Тише, Кэти, тише. Неужели ты думала, что мне будет достаточно шелкового сувенира? Знаешь, как сложно держать себя в руках, когда ты без белья?
Я прикрыла глаза, с трудом сдерживая стоны, потому что его рука поползла под юбку. Торнтон нащупал кружевную резинку чулок и удовлетворенно хмыкнул.
– Какая прелесть. Чулочки? Не знал, что ты любишь такое.
Я любила, да. Теплая осень в Англии позволяла носить чулки с юбкой чуть ли не до самой зимы. Я так радовалась новому климату и возможности носить любимые чулки, когда переезжала. Теперь это стало для меня проклятием.
Бен поиграл с резинкой чулок, лаская тонкую материю и мою суперчувствительную кожу с внутренней стороны бедра. В зале было полно народу, но никто не видел моего позора, слава богу. Я кусала губы, сдерживая звуки. Я приказывала себе не реагировать, но мое тело раскалилось от издевательств Торнтона. Его бесстыжие ласки на публике заводили меня сильнее обычного.
Когда Бен коснулся меня между ног и погладил немного, я кончила. Моментально. Быстро и остро. Торнтон замер. Кажется, оргазм оказался сюрпризом не только для меня.
Я дышала носом, стараясь справиться с эмоциями и томной негой, которая растеклась по телу вместе с грязным удовольствием. Мне бы сейчас в душ. Или в постель, обнимать Бена, целовать и ждать, когда его руки и рот отправят меня на орбиту кайфа второй раз.
Но вместо этого я услышала ледяной голос и приказ.
– Выйди со мной.
– Нет, – тут же выпалила я, понимая, что меня ждет не душ, не кровать и не объятия, а минет на коленях в туалете.
– Все мои желания, Кэти, – процедил сквозь зубы Торнтон. Кажется, сдержанность ему отказывала в услугах.
Но я не собиралась ублажать член его Чокнутой Светлости.
– Учеба, Торнтон. Ты мне мешаешь заниматься. Проваливай.
Бен прищурился и смотрел на меня зло какое-то время.
Почему я не вспомнила об этом условии, когда он трахал меня рукой в кафедральной библиотеке? По сути, одно и то же. Но сейчас я не хотела быть его куклой. Мне не нравилась злость и жестокость, с которой Бен отдавал мне приказы. Пускай мое тело принадлежит ему, но разум еще сопротивляется.
– Что ж… Пусть так.
Торнтон сдался неожиданно просто и быстро. Он поднялся, взял свою сумку и повернулся к выходу из зала. Я схватила его за руку, останавливая.
– Бенингтон, мои трусики. – Мне не улыбалась перспектива провести остаток дня с голым задом. Повеселился и хватит. Эта игра закончена. – Верни мне их, пожалуйста.
Я проговорила это очень вежливо, надеясь, что Бенингтон сжалится, но он лишь усмехнулся и как последняя скотина ответил :
– Они тебе сегодня не понадобятся.
Думать об учебе, когда на тебе нет трусиков, – не самая простая задача. Но я справилась. Без четверти шесть на крыльце учебного корпуса меня ждал Джонни. Я махнула ему рукой, спускаясь по лестнице медленно, чтобы ветер, не дай бог, не поднял мою юбку. Обошлось.
– Привет, Кэти, – мило улыбнулся мне бариста.
Без форменной белой рубашки он выглядел непривычно. Моложе и как-то проще, что ли.
– Привет, – откликнулась я, улыбаясь в ответ.
Интересно, что связывало Торнтона и парня, который подрабатывает в кофейне? Мой лорд был полон тайн. Даже злость на Бенингтона ушла на задний план в пользу любопытства.
– Бен просил проводить тебя до паба. Тебя взяли в клуб? – сразу начал болтать Джонни, словно мы сто лет были знакомы.
Я засмеялась.
– Нет, просто я бесплатное приложение. Не нужно притворяться. Все знают, что я живу с Торнтоном.
– Ну да, все, – согласился Джонни. – Паршивая история, но тебе повезло.
– В чем это?
– С Беном.
Я запнулась на ровном месте. Везение мое было очень спорным, но больше удивило то, что простой бармен называл Торнтона коротким именем. Для друзей и близких.
– Бен? Ты зовешь Торнтона Беном?
– Ээээ, ну да. Мы… ээээ, – Джонни запинался на каждом слове, словно ляпнул лишнего. – Мы приятели. Давно знакомы.