Глава 04. Вкусная, как сахарная вата в детстве
Гордей
Жму на звонок и слушаю его трель за дверью. Знаю, что Максим дома. Ее нежно-розовый мини-купер неаккуратно припаркован на зелёной зоне, одним колесом утопая в грязи.
Ну же, феечка, открой мне.
Раздаются щёчки замка. Дверь распахивается рывком.
На пороге меня встречает не нежная феечка, а разъяренная амазонка во всей красе. Глаза сверкают молниями, по волосам стекают ручейки, тело завернуто в большое банное полотенце. Макс шумно дышит, цепляясь за ненадежный узел на груди.
– Ты как узнал мой адрес? – голос возмущенно звенит.
Шагаю на нее, заставляя попятиться в квартиру. Бутылку ставлю на пуфик в прихожей и захлопываю за нами дверь.
Тишина. Буравим друг друга взглядами. Она зла. Я тоже зол.
– Ты, – Макс размыкает свои розовые губки. Они заметно подрагивают, – зачем пришёл?
– Ты так умоляюще смотрела на меня, пока старый кабель пытался тебя сожрать, что я не мог откликнуться.
– Я не умоляла, – шипит феюшка, задыхаясь от возмущения.
– Не надо, Макс, игры закончились. В ресторане сначала было прикольно, но мне быстро надоело, – движусь на нее, заставляя пятиться.
– Так и ушёл бы, – ее плечи упираются в стену. Дальше бежать некуда, – тебя никто там не держал.
– Держала, ты, – касаюсь упавших по швам рук Макс, сжимаю запястья. Она вся слишком влажная и соблазнительная, её кожа пахнет клубничным гелем для душа, дыхание свежей зубной пастой, – молодец, даже зубы почистила после старпера, – говорю с иронией. Губы растягиваются в кривой улыбке, но мне не смешно. Леонову в морду хотелось дать, когда он к Максим полез. Чуть выдержал. Но моей меркантильной феечке нужен был хотя бы минимальный показательный урок, что значит отдаваться без взаимности. Поцелуй не секс, но даже его Макс выдержала с трудом.
Разузнав о ней из своих источников, я понял, что за поломка у Макс внутри. Малышку с детства затюкали ее мамашей. Ни в школе, ни в академии не давали покоя. Об этом говорят несколько административных дел на ее обидчиков – спермотоксикозных идиотов. А сколько эпизодов было спущено на тормозах?
Макс никому не верит, только Лане от безысходности. Она все же мать, заботились о ней неплохо. Хоть и без рвения.
Моя девочка живёт очень обособленно – мало с кем общается в реальности, друзей нет. Ездит только на учёбу. Онлайн больше – общается с репетитором по итальянскому, много сидит в группах помощи животным, где числится волонтёром под выдуманным именем. Зависает в мотивационных пабликах и на страницах разных психологов. Но это не помогает ей, очевидно.
А я помогу. Макс определила меня в спасатели и я не откажусь.
Скот Леонов прекрасно увидел её суть – абсолютную невинной. Макс из-за своих заморочек, недоверия мужчинам и ужасного примера рядом не смогла открыться ни одному парню. Она так смело ринулась в эскорт только по одной причине – ни разу не была ни с кем достаточно близко по-настоящему. Ни эмоционально ни физических. И ей показалось, что она сможет превратить это в своеобразную игру. Она сдает в аренду свое тело без чувств, получает за это деньги и забывает.
Уверен, встреча с Леонов порядком поколебала ее уверенность в своей задумке.
– Я спать собралась, – сглатывает, красная. С удовольствием замечаю, что на меня реагирует совсем иначе. Притяжение, появившемся между нами, невозможно не заметить. Уверен, Макс сопротивляется ему. Мне не верит. Но это пока…
– Конечно, именно поэтому, – ставлю ладони по обе стороны от её плеч. Боюсь обнимать, зная, что под полотенцем ничего. Сорвусь. И тогда потеряю её зарождающееся доверие окончательно. Мне скотом оказаться нельзя.
Медленно склоняюсь, игнорируя слабый беспомощный писк. Прикрываю глаза, втягиваю нежный запах, от которого меня ведёт. Касаюсь теплых мягких губ.
Вчера в баре ее вкус вставил мне сильнее любого бухла. Сегодня эффект ещё мощнее.
Обхватываю пухлую нижнюю губку, тихонько всасываю, отпускаю. Провожу языком по ряду сомкнутых зубов, пытаюсь скользнуть внутрь, но Макс упрямо не пускает. Она шумно дышит мне в рот через зубы и хлопает своими большими карими глазками. С деланным негодованием. Деланным потому, что она не кричит и не отталкивает.
Макс сама хочет, чтобы я продолжал.
Целую в уголок губ, нежно касаюсь скулы, виска, бровки, на которой скопилось несколько капель воды. Пьяно отклоняюсь. Весь упор на ладони, чтобы не дать им отмашку на похотливые прикосновения.
– Ты охуенно вкусная, Макс. Как сахарная вата в детстве.
– Псих, – тихо, дрогнувшим голос. Осторожная ладонь на моей груди.
– Немного, – прижимаюсь ещё ближе. Рубашка становится влажной от ее полотенца. Тепло от маленькой ладошки греет грудь, – повезло тебе.
Завязываю с разговорами и чувственно прикусываю изящную линию челюсти. Останавливаюсь у шеи, с призывно бьющейся венкой. Слизываю воду, напитанную ее ароматом. Носом зарываюсь во влажные волосы.
Как давно ничего подобного в моей жизни не было, с ума сойти. Почти забыл, как прекрасно ощущать нежное трепетное тело рядом. Чувствую себя практически девственником.
С последнего раза прошло… твою мать, лучше не считать. Вдыхаю в себя аромат Максим, привыкаю сам и даю ей такую возможность. Процесс длится долгие минуты. Затягивается, но мне не хочется двигаться, кажется стоял бы и стоял вот так.
Макс сжимает мою рубашку в кулак, щекой трется о щетину. Очень интимный жест от которого меня пробирает.
Нахожу ее губы и опять пробую. Глотаю мятное дыхание, когда Максим выдыхает мне в рот и расслабляет челюсть. Ее язычок осторожный. Касается моего кончиком, слетается в нежном танце.
Член в штанах давно упирается в ширинку. Бедра плавно покачаются в сторону Макс, делая мою эрекцию для нее очевидной. Хочу феечку до красных пятен перед глазами. До дрожи во всем теле.
Ладони скользят по стене, касаются махровой ткани полотенца, ложатся на талию. Хочу ниже, чтобы сжать упругую попку, впечатать в себя, вырвать чувственный стон предвкушения.
– Меня кто-то ест, – выдаю хрипло со смехом. Заднюю поверхность ноги действительно ощутимо кусают. Даже лай прорывается в мою ватную голову.
– Буся, – феечка смотрит вниз на свою собачку.
– У меня травма, я кровью истекаю. Разве можно таких грозных собак содержать без намордников?
– Пффф, – Макс толкает меня в грудь. Лихорадочный румянец все еще на ее щеках и мне хочется продолжить начатое на любой из горизонтальных или вертикальных поверхностей. Похоть сжирает изнутри.
– Мне нужно одеться, – Макс неловко присаживается на колени, отрывая от моей пострадавшей ноги своего волкодава, – если хочет, можешь заварить себе чай или кофе пока.
Меня больше не прогоняют и это отличная новость. Значит, шанс на продолжение есть.
Глава 04 2. Воздушные взбитые сливки с клубникой и шампанское. Вот что ты такое, Макс.
Пока Макс переодевается, осматриваю святая святых – ее жилище. Все вокруг светлое и воздушное. Каждая деталь выверена.
– Да ты педант и чистюля, – зацениваю сверкающую чистоту полов, симметрично лежащие коврики и ровные стопки журналов и книг. В кухне все так же, полотенца по уровню, в раковине ни одной грязной кружки.
На белых стенах абстракции в виде текстуры мрамора с золотыми прожилками. Пол белый. Мебель нежно-розовая с золотыми ножками. Уверен, посуда у нее белая.
Открываю ящик – точно. Квартира небольшая, гостиная соединена с кухней. Есть еще спальня, где скрылась Максим с песиком.
Посмотрим, как она отреагирует на мою квартиру. У меня все диаметрально противоположно.
– Вино? – Максим зацепила бутылку, которую я принес и поставила на стол в гостиной. Белый, глянцевый, круглый. Со стеклянной столешницей.
– Безалкогольное. В ресторане такого не было, – отправляюсь на ее кухню. Интуитивно нахожу ящик со штопором и достаю для нас пару бокалов.
Макс надела коротенькие шелковые шорты цвета шампань и свободный топик к ним. Очень соблазнительно. Уверен, хотела мне понравиться.
– Тебе очень идет эта квартира, – передаю ей наполовину наполнений бокал. Вино легкое, цитрусовое. Еще вчера купил специально для Макс и положил в машину. Она ассоциируется у меня с подобным напитком – в меру сладкая, очень свежая с лёгкими терпкими нотами.
– Вкусно, – Макс проходит в гостиную, где присаживается на диван. Ее Буся, или как там ее, осторожно выходит из спальни и запрыгивает к хозяйке на колени. На меня смотрит с явной агрессией.
– Жуткая у тебя собака, злая.
– Ты ей не нравишься, – Макс задумчиво проводит ладонью по длинной белой шерстке.
– Главное, что хозяйке нравлюсь, – оставляю бокал на столешнице в зоне кухни и присаживаюсь рядом с Макс. Близко. Не обращая внимания на противное рычание мелкой шавки.
– Ты очень самонадеян, – феечка отводит глаза.
– Всегда был, – ладонь скользит по спинке дивана и пальцы ласкают бархатную кожу. Хочу касаться Максим и не могу себе противиться, – Макс, нам нужно серьезно поговорить.
– О чем? – ее пальцы с силой сжимают бокал.
– О твоей дурацкой затее с эскортом. Тебе это не нужно.
– Не твое дело, Гордей, – злится. Ставит бокал на небольшой столик и спускает собачку с колен, – к тому же все уже решено и не обсуждается. Леонов внес половину суммы.
– Пофиг, —затягиваю Макс к себе на колени. Ее ноги разъезжаются в разные стороны, сжимая мои бедра. Ладони сминают рубашку на животе.
– Через неделю я улетаю с ним в Париж.
– Я тоже могу свозить тебя в Париж.
– Нет, – Макс нервно усмехается, – между нами ничего не будет.
– А дружба? – указательными пальцами касаюсь нежной кожи над шортиками.
– Дружба? – она выглядит озадаченной.
– Угу. Мы будем гулять, невинно держаться за руки, может быть целоваться в щечку. Ходить друг к другу в гости на чай, вот как сейчас, – обнимаю ее затылок и мягко притягиваю к себе, – если я нечаянно ошибусь и поцелую в губы, то моя подруга должна будет меня простить.
– Ты несешь ерунду, – Макс сама преодолевает последнее несущественное расстояние между нашими губами. Ее язычок скользит мне в рот, пытливо изучая. Поцелуй неопытный и от этого крышесносный.
Феечка сама не замечает, как начинает медленно раскачиваться на мне. Шелк скользит по брюкам, делая эрекцию каменной. В который раз за вечер. Так от недотраха и сдохнуть недолго.
– Ванильный десерт, – шепчу Макс на ушко, – воздушные взбитые сливки с клубникой и шампанское. Вот что ты такое, Макс, – ладони подрагивают, когда касаюсь ее обнаженных ног. Пальцы ныряют под шелк, – я потрогаю?
– Потрогаешь? – она сексуально кусает свои губки. На щеках румянец.
– Легкий петтинг, чтобы снять стресс, – ныряю ладонью под резинку шорт. Белья нет, – ты так возбуждена.
– Немного.
– Много, – средний палец проезжается по набухшему клитору. Раскрываю ее нежный цветок и поглаживаю.
– Вот черт, – Макс запрокидывает голову, – и часто так друзья делают?
– Если эти друзья с привилегиями, то да, – засасываю кожу на ее шее. Ласкаю языком мочку уха, очерчиваю и щекочу раковину.
– Боже, Гордей, боже, – шепчет сбивчиво, продолжая раскачиваться на мне.
Когда Максим раскрывается, становится другой. Внутри она напитана чувственностью и эротизмом, хочет быть с мужчиной.
Но Леонов точно не раскроет в ней это, только закопает раз и навсегда.
Я понимаю, почему Макс пытается меня оттолкнуть. Ей страшно, что рядом со мной, в отличие от других мужчин, она теряет голову и контроль. Вот как сейчас. Боится, что воспользуюсь и брошу.
Но я сделаю так, что у нее действительно не останется выбора, как только быть со мной. Нет, я не буду ее заставлять. Угрожать или давить. Все будет в точности наоборот – со мной она получит свободу, ощутит безопасность и не заметит, как влюбится.
Ее стоны становятся все громче, движения бедер резче.
– Кончай, Макс. Для меня, – у самого перед глазами темнеет от подкатившего напряжения, – хочу увидеть твой оргазм.
– Я сейчас, да, – Макс выгибается дугой, заваливаясь назад и я удерживаю ее свободной рукой на своих коленях. Ее тело замирает и начинает дрожать. Не удержавшись, просовываю пальцы на фалангу внутрь, чтобы ощутить сокращения мышц.
– Это было незабываемо, – с трудом ворочаю языком спустя несколько минут. Громкие стоны и крик Максим на пике до сих пор звенят во моих ушах, – прости за пошлость. – Извлекаю ладонь из ее шорт и подношу влажные пальцы к своему лицу. Втягиваю терпкий морской аромат, затем жадно облизываю. – Пойдешь со мной завтра в кино?
– Что? – Макс часто моргает, все еще не успев прийти в себя, – какое кино?
– Заберу тебя после учебы, свожу в кинотеатр, куплю попкорн с карамелью. Уверен, ты такой любишь.
– Очень, – она прикрывает лицо ладонями, – сто лет не смотрела фильм на большом экране.
– Я тоже, – мой взгляд падает на пол, – твоя извращенная собака на нас смотрела.
– Она не понимает ничего, – Макс ударяет кулачком мне в плечо, – не извращенная она. Не придумывай.
– А ее хозяйка? Сама кончила, а я страдаю, – ныряю головой в вырез топика и втягиваю воздух, – может и ты меня потрогаешь, по-дружески?
По скептическому выражению в глазах Макс понимаю, что ничего мне не обломится.
Глава 05. Позволь мне хоть что-то
Максим
– И что я делаю? – закатываю к потолку глаза в ожидании, пока Гордей откроет дверь. Но я не могла больше ждать.
Этот нахал три дня таскал меня на свидания. Чистые и невинные, как слеза младенца.
В кино мы были, кораблики в озеро выпускали и на траве валялись, в кафешке зависали. И ни разу ничего лишнего себе Гордей не позволит.
Тут приобнимет, там по спине погладит. Невинный поцелуй в щечку, комплимент, подарочек. И затягивающий омут чёрных глаз.
Я крепилась, правда! Но сколько можно?
– Доброе утро, – Гордей появляется передо мной в одних спальных шортах. Волосы взъерошены и торчат в разные стороны, на щеке след от подушки, – сколько времени?
– Восемь, – прохожу мимо него в квартиру, – вау.
Не знаю в какой период жизни он делал в квартире ремонт, но это точно был эмоциональный спад. Или просто он гот.
Все оттенки серого и чёрного, стиль брутальный лофт.
– Это что, камень? – ударяю металлическим каблучком по полу.
– Да, – дверь за моей спиной с шумом захлопывается, – ты явилась в восемь утра для того, чтобы выяснить из чего у меня постелены полы в квартире?
– И стена из темного стекла, ух ты, – обхожу хрупкую перегородку, за которой обнаруживается кухня, – вау.
– Что на этот раз? – Гордей шагает следом. Уперев руку в бока, раскачивается на пятках.
– Какое все мрачное, – с восторгом провожу по шершавой штукатурке стены. Столешница из чёрного гранита, кухня темно-серая, – жуть.
– Спасибо, – зевая, Гордей растирает лицо ладонями, – ты вчера говорила, что меня в твоей жизни много, – напоминает он.
– Угу, – ставлю бумажный пакет на кухонный островок, – я и не отказываюсь. Тебя в моей много, в меня в твоей мало.... Так что я решила сжалиться и порадовать тебя, – кружусь вдруг своей оси в экстремально коротком жёлтом платье. Юбка у него летящая, так что бедра открываются как надо.
– Дразнишь, – Гордей сглатывает тяжело, – совсем совести нет, феечка?
– Что за дурацкое прозвище? – складываю руки на груди, медленно постукивая ножкой.
– В этом платье могу называть тебя пчела, хочешь?
– Нет, – резко разворачиваюсь к столу.
– Что в пакете? – сзади к моей спине прижимается мужская грудь. Ладони нетерпеливо ощупывают живот и бедра.
– Больше не будешь изображать из себя джентльмена? – хмыкаю, пытаясь стряхнуть с себя загребущие наглые ладони.
– Макс, имей совесть, – цедит сквозь зубы. Горячие губы жадно всасывают кожу на моей шее и я инстинктивно выгибаюсь. Ягодицы ударяют в возбуждённый каменный пах.
– Блядь! – в его голосе столько боли, что мне почти его жаль. Почти.
На самом деле я прекрасно понимаю, что вертеть своей задницей перед голодным до секса мужиком, а Гордей именно такой, опасно. Он же может сорваться. И тогда…
От мысли, что может быть при таком раскладе в пот прошибает. В трусах болото.
Откуда? Почему? За что?
Я искренне считала себя холодной женщиной, с атрофированным либидо. Ошиблась.
Очень жестоко.
– Круассан хочешь? – вынимаю из пакета булочку, – он с клубникой, – пальцы подрагивают от напряжения.
– Макс, – Гордей разворачивает меня к себе, руки по обе стороны от моих бёдер упираются в столешницу, не давая сбежать, – позволь мне хоть что-то. Ты пришла утром в своем блядском наряде не просто так. Ммм?
– Позволить? – невинно хлопаю глазами.
– Да. Иначе не отпущу, – мне кажется или в его голосе отчаяние?
– Ну, – тяну я, – ладно. Раз сама пришла и все такое… пусть будет, – смотрю вниз, облизывая губы, – оральный секс.
– Спасибо, Господи, – жмурится Гордей. – Я бы никогда не стал тебя принуждать. Но если ты сама хочешь, то давай продолжим наш секс минетом, – а начали мы массажем моей кнопочки у меня дома, типа? Ну-ну…
– Эм, – возмущённо округляю рот, – я не буду делать тебе минет. С какой стати? У нас не тот этап отношений и вообще.
– Что? – тут от возмущения задыхается он, – да ты же сама только что…
– Пффф, я не о том. Ты неправильно меня понял, – отделяю длинную прядь и наматываю на палец, – ты когда в массажку ходишь, экстра услугу заказываешь? – смотрю на него проникновенно.
– Массажку? Моя мама так расчёску называет, – на лицо полное непонимание и девственность в очевидном вопросе. Мда, что ж ты за мужик такой, Гордей, если массажка для тебя – это мамина расческа.
– Салон эротического массажа, – выговариваю медленно, – ты прикалываешься или реально не в курсе?
– Да, бля… теперь понял, – поджимает губы, – и?
– Что и? Экстра-услуга у такой массажистка какая? – играю бровями. Давай, Гордей, не тупи.
– Минет? – переспрашивает осторожно.
– Какой минет? Что ты заладил? Нельзя никакой минет делать в таком салоне, вообще-то девочки там не проститутки.
– Ни хуя не понял.
– В конце сеанса за дополнительную плату массажистке можно отлизать.
– Не понял, – Гордей завис, – почему куни можно, а минет нет?
– Ну ты и деревня. Массажка – это тебе не проститутошная. Клиенты – люди приличные, – хмыкаю, – в основном богатые женатые мужики.
– Понятно, почему меня там не было, я ж женат не был, – хлопает себя по лбу, изображая озарение, – но ты продолжай, очень интересно.
– Так вот, мужчины приходят туда чтобы расслабиться, выговориться. И многие из них не хотят изменять жёнам. Ну вот бывает такое.
– А куни не измена? – в голосе Гордея полно сарказма.
– Ну… как бы не секс.
– Что, блядь?
– Девочки так рассказывают. Ну они же мужчине ничего не делают в районе гениталии. Даже руками, – назидательно машу пальцем, – получается он в сексульном плане не получает ничего.
– И сколько стоит?
– В среднем 5тыс.час.
– А ты хорошо осведомлена, – кивает лохматой головой. Глаза наливаются чем-то нехорошим. Злостью, что ли?
– Ну так ещё бы, перед продажей девственности думала сначала в массажку пойти.
– И почему передумала?
– Пять – восемь клиентов в день по пять тысяч рублей с каждого. Кстати, комиссию салону не забывай, но, кстати, бывает ещё чай.. Короче, в месяц в среднем 500 тысяч, это где-то шесть с половиной тысяч баксов. Но и мужиков 100 штук, если брать два выходных в неделю. А тут девственность двадцать тысяч баксов и один мужик, – развожу руками.
– Вот если с этой стороны смотреть, – Гордей цокнул, – я бы тоже в массажку не пошёл, – очень прагматичное решение, Макс.
– Ну так я о чем! – лучезарно улыбаюсь. – Ух, ты, – вскрикиваю, – а это кто такие?
Глава 05 2. Сатисфаер пингвин про.... Забавная кличка
Мой интерес молниеносно переключается на двух борзых котов, которые вразвалку вываливаются из спальни.
– Ты их под интерьер подбирал? – восхищенно таращусь на голубых британцев. Окрас у них насыщенно-серый, глаза желтые, шерсть плотная и блестящая. Гордей молодец, хорошо о них заботиться, – дай потискать, дай! – нетерпеливо рвусь к кошакам.
Они меня тут же окружают, нюхают, хвостами своими о мои голые ноги трутся.
– Боже, Гордей, они такие чудесные, – присаживаюсь на пол и красавчики тут же наперебой щемятся ко мне на колени. Мурчат, в руки носами тыкаются, – такие ласковые. Это же для британской породы большая редкость, – как могу беру обоих на руки, падаю на задницу под их тяжестью и хохочу.
– Пиздец, первый раз такое вижу, – Гордей глаза протирает, – ты себя валерьянкой натерла, что эти ублюдки к тебе лезут?
– В смысле? – заглядываю в хитрые кошачьи мордочки, – ничем я не натиралась. От меня даже парфюмом пахнет точно таким же, как у тебя. Вы поэтому со мной такие ласковые? Пахну как ваш папочка?
– Мурррр.... мяяяяяу, – тарахтят коты. Облепили вдвоём и заигрывают. Очень тактильные.
– Как вас зовут, милахи? – плющу мордочку одного.
– Тупой и ещё тупее, – раздается мрачно сверху.
– Что? – шокированно всматриваюсь в мордочки котеек, – не обижайтесь, папочка так шутит.
– С чего вдруг? – Гордей отправляется к кофемашине. Ставит две кружки и ждёт, пока приготовится. Из моего пакета вынимает багет с салями и свежими помидорами, – ммм, подумала обо мне. Спасибо, Макс.
Пока Гордей жует, я смотрю на него осуждающе. Как можно таких милашек называть тупыми?
– Макс, я так подавиться могу, – ржёт с набитым ртом, – ты слишком громко думаешь.
– Осуждаю, – гордо вскидываю подбородок.
– Я тебя тоже, – разводит наглец руками, в которых багет и кофе, – но у всех свои недостатки, моя меркантильная феечка. Я вот не дружу с этими наглыми ушлепками.
– Они милые, – разрешаю обоим запустить свои мордочки в мое декольте и мило мурчать, – как их по-настоящему зовут?
– Не знаю. В коробке, в которой мне их подкинули, была записка, но я её выкинул.
– Подкинули? Какими же бессердечными бывают люди. Ужас.
– Угу, и не говори. Познакомлю тебя с той самой злодейкой. Сможешь в глаза ей сказать все, что о ней думаешь.
– А я и скажу, – говорю строго. Котиков прижимаю к себе. Бедные они. Сиротки, оказывается.
– Давай, давай. В обед представлю тебя этой бессовестной личности.
– Хорошо. Только ты не думай, что я пасану.
– Макс, я рассчитываю, что ты будешь максимально жесткой! – объявляет Гордей, – пошли.
– Куда? – поднимаю на него глаза.
– Мы тут немного раньше кое о чем договорились, – Гордей бесцеремонно отрывает от меня котеек и тащит в спальню.
– Да ты что, да я с тобой спать не буду, – возмущённо упираюсь каблуками в пол, но он все равно толкает, не обращая внимания на противный звук железных набоек по шлифованному камню.
– Мы уже выяснили, что куни – это не секс, – отвечает, буквально впихивая в спальню. Успевает захлопнуть дверь перед двумя любопытными мордочками.
– А ты что, вот прямо сейчас и собираешься? – оглядываюсь в новом для себя помещении. Тут все так же мрачненько. Серые полированный шкафы, чёрное белье на постели, стальные шторы.
– Да, раздевайся, – Гордей с энтузиазмом разминает шею и руки.
– Эммм, – неловко смеюсь, – может вечером, романтика и все такое?
– Неа, я уже настроился.
– Оу, – сжимаю ладонями край платья.
– Не бойся, будет только оговорённые программа. Тебе уже делали куни? – взгляд Гордея темнеет и вязко скользит по моему телу.
– Нет, – мотаю головой, – точнее да. Ну…
– Кто, где и как? – сощурившись, мужчина подтолкнул меня к разобранной постели.
– Сатисфаер пингвин про.
– Забавная кличка.
– Это вакуумно-волновой клиторальный стимулятор, – закатываю я глаза. – С ним ни один мужчина не сравнится, – выпаливаю как на духу.
– Вызов принят, – крутанув меня в руках, Гордей расстегнул молнию на спине и потянул платье вниз, – вау.
– Да, спасибо, – заливаюсь краской. На мне ярко-жёлтый комплект из полупрозрачной сетки. На стрингах сзади и в центре лифчика между чашками два шикарных кулончика с камушками. Гордей мне подарил это белье в нашу вторую встречу.
И да, я влюбилась. Ярко, развратно и мило. Все прямо про меня.
– Значит, ты уверена, что пингвин справляется лучше реального мужчины?
– Я кончаю за три минуты, – моя кожа покрывается мурашками. Гордей лишь вскользь касается, а мне достаточно.
– По скорости ставить рекорды не будем. Цель другая, – я в мгновения ока оказываюсь на кровати.
– Ты....
– Я, – Гордей забирается следом за мной, устраиваясь между разведенных ног, – расслабься и получай удовольствие, – его ладони медленно скатывают стринги по моим ногам. Гордей смотрит мне между ног, пошло облизывая губы.
– Ты мог так туда не смотреть? – Пыхчу, поднимаясь на локтях.
– Как?
– Как будто сейчас съешь.
– Так я и съем, – наклоняется. Дует мне на промежность, пробует кончиком языка.
– Черт, – вздрагиваю всем телом. Это совсем не игрушка. Пингвинчик рядом с Гордеем даже рядом не лежал.
– Не секс, значит, – шепчет горячо мне между ног. Проводит шершавым языком по губкам, ласкает клитор. То нежно, то с напором. Прикусывает, зализывает, делает вакуум.
Бог секса, не меньше.
– Ох, ах, Гордей, – мёртвой хваткой цепляюсь за его тёмные волосы. Еложу под ним бедрами, постанываю в голос.
Нереальные ощущения. Чувствую, как разогревается и полыхает моя кожа, как бисеринками выступает пот. Внутри все нестерпимо сжимается и выстреливает. Перед глазами чернота. Боже мой!!!! Я слепну от оргазма.
– Макс, твою мать, – напряженное лицо Гордея перед моим. Губы вжимаются в мои, давая почувствовать собственный вкус. Он стонет и заливает живот спермой, – хочу в тебя, – выдыхает в шею.
Придавив собой, не отпускает. Продолжает целовать, гладить и нюхать. Ему мало, очень. Я это вижу.
– И как?
– Что как? – откашливаюсь, ибо голос охрип.
– Понравилось?
– Неплохо, да.... – цокаю, удовлетворенно ухмыляюсь. – Но, если глобально, но разницы нет, – вру.
– Нет? – Гордей выныривает из моей груди, где только что все бесстыже рассматривал.
– Неа, – заявляю нагло.
– Врать плохо, Макс. Мама не научила, так я научу. – Гордей разворачивает меня на живот и отвешивает шлепок по заднице.
– Гад, – взвизгиваю.
– Так что? – сопит строго надо мной.
– Ты лучше! Пингвина я брошу, клянусь!!!
– Ну вот и умница, – выдыхает удовлетворенно, чмокая меня в плечо, – пошли в душ.