На столе лежат орешки:
Скоро Новый год!
Жизнь проходит в вечной спешке,
И бежит народ.

А ведь так не встретишь сказку,
Торопясь в пути.
В перекрёстке есть подсказка,
Нам куда идти.

Посмотрите на орешки —
В золоте шары.
Вот и сказка появилась,
Ждёт нас до поры.

А орешки не простые,
Белка их грызёт,
Все скорлупки золотые
Детям раздаёт.

Ядра – кофе с трюфелями,
Что ни говори.
В сказку мы попали с вами,
В них она внутри.

Дорога манит меня вдаль

Дорога манит вдаль меня,
И снова я в пути.
И рельсы всё бегут, маня,
И с них мне не сойти.

И ветер дует – э-ге-гей!
С тобой нам по пути.
Гляди смелей и веселей,
Чтоб радость обрести.

И в предвкушении душа,
И чаще сердца стук.
Дорога тем и хороша,
Что встречи без разлук.

Дорога, словно наша жизнь,
В ней множество путей.
Шагай по ней, беги, лети
И обретай друзей!

Антон Власов
Россия

Я хочу просто быть…

Натяну я гитары тонкую нить,
Среди верных друзей я лукавить не стану,
Для любимых людей очень хочется жить,
А для новых людей я достану гитару.

Кто-то может играть спустя рукава,
Чей-то голос тихонько растрогает душу.
Я хочу просто быть для других как вода
И хочу волновать, выбегая на сушу.

Душа моя

Душа моя, любовь и пламя,
Тобой болею и горю.
Моя душа с тобой, родная,
Я искренне тебя люблю.

К чему слова, зачем сомненья?
Твоя улыбка – нежный шёлк.
То от любви опустошенье,
То вдохновенье и восторг.

Твой нежный взор меня пленяет,
В душе отчаянно свербит
И в небеса вдруг поднимает,
В тебя влюбляет и молчит.

Ты моя…

Так спокойно на душе стало
В эйфории своего счастья.
Мне всё время времени мало
Быть с тобою в серебре Марса.

Вот и звёзды сверкают ярче,
И любовью заполнился вечер.
Ты моя, начиная со старта,
Ты моя… Завершаешь вечность…

Нежные вздохи природы

Качает деревья,
Качаются листья,
Земля укачала
И ноги мои.
Играет виденье,
Как белая птица,
И чайка кричит
Нам о светлой любви.
И то колыханье
У берега речки,
Так рябью ласкает
И ветер волну.
Любви трепетанье
Так человечно,
Любовь я свою
Высоко подниму.
Дум светлая память,
Приятные чувства,
Блаженство строки
И игра в ней пера.
Природа подарит
Нам страсти искусство,
И нежные вздохи
И море добра.

Наедине с природой и душой

В минуты одиноких откровений
Наедине с природой и душой
Я получаю массу вдохновений.
Моя любовь всегда идёт со мной!

Благодарю тебя за все заботы,
За нежный шёпот и за ровный пульс.
Благодарю, что в жизни есть работа,
За то, что с наслаждением тружусь!

Природа любви

Тишина в этом снежном полесье,
Солнце светит, тепло, благодать.
Нет на свете природы чудесней,
Чем Сибирь, эта русская мать!

Я всё чаще природе внимаю,
Ветер шепчет мне звуки тайги.
И теперь я душой понимаю,
Что такое природа любви!

И обнимут любимые руки,
И погладит природа лучом,
И услышу знакомые звуки
Этим тёплым и солнечным днём!

Подруга-весна

Шагаю по снегу,
Позёмкой шурша,
Взметается в небо
Ракетой душа!
Пусть радость открыто
Летит из окна,
И греет мне сердце
Подруга-весна!
Смеётся так ярко,
Улыбка в глазах,
А солнце так жарко
Блестит в небесах.
Я радостью света
Очнусь ото сна.
Виновница в этом —
Подруга-весна!

Это время зовётся весной

В тишине вдалеке от дороги,
Где всё сосны, берёзы, снега,
Всё шагают упрямые ноги,
Я в дороге, в дороге всегда.

Вольной волюшкой синее небо,
Бело поле, лесов острова,
Так я чувствую нашу планету,
И кружится моя голова.

В те минуты природа, укутав,
Наполняет всё тело теплом,
Это время земного уюта
Назову я весною потом!

Наталья Преснякова
Россия

Боль

Нам больно очень не от дел —
От слов… что брошены, как зёрна.
Им в душах прорастать удел,
Воспринимая боль покорно.
Нам стыдно очень от друзей,
Они подчас вольны в проступках.
И чувство это лишь острей,
Всё потому, что сердце хрупко.

Я люблю старинные дома

Я люблю старинные дома:
Запах стен, где прошлое таится.
И на полках книжные тома,
И в пыли ненужные тряпицы…

Деревянных ставен тихий скрип,
В доме половица не прибита.
К тусклому стеклу жучок прилип,
И разбитый слоник из нефрита…

Жёлтая подшивка из газет,
Сложенная кем-то аккуратно.
И забытый вязаный берет,
Временем потрёпанный изрядно…

Я люблю старинные дома,
В них так много тайн и откровений:
Чтобы не сойти от бед с ума
В прошлом ищем мы подчас спасенье.

И опять во дворе распустились каштаны

И опять во дворе распустились каштаны,
Словно небо пронзив остриём своих пик.
Лишь недавно на клумбе пылали тюльпаны,
В первый раз в старом парке пускали фонтаны…
И казалось, вчера лишь исчез снеговик.

А сегодня свечами своими над домом
В канделябрах зелёных каштаны цветут.
И в обличии этом, до боли знакомом,
Мне причудится детство, как будто фантомом,
И душою побуду в нём пару минут.

Побороть попытаясь немного волненье,
Две слезинки смахну я рукой со щеки.
Для других незаметное это движенье,
Для меня же как прошлого знак возрожденья,
Всем забвениям, тяготам всем вопреки.

Имя твоё

Имя твоё, словно вольная птица,
Малая резвая птаха-синица.
С губ сорвалось – и скорей в поднебесье…
Кружит над нами, как нежная песня.
Имя твоё, словно ветер звенящий,
В жаркое лето прохладой манящий,
Вновь разбудило меня пред рассветом,
В окна влетая к нам дивным сонетом.
Имя твоё… я шепчу вечерами,
Вместе с молитвой, омытой слезами:
«Господи, милостью только твоею
В сердце любовь сохранить я сумею…»

Антонина Ащеулова
Россия

Тарханы: кругом родные все места

Пензенская земля – край уникальных исторических и природных достопримечательностей, край невероятной щедрости талантов. Постепенно прикасаясь к её богатой истории, стараюсь приобщать к ней и подрастающее поколение. Очередная идея знакомства внуков с биографией М. Ю. Лермонтова всеми членами семейства была встречена с неподдельным интересом. Запланировали посещение музея на летний период, но возникло неудержимое желание нашу задумку реализовать в осенние каникулы. Вот так неожиданно экскурсионная поездка в Государственный Лермонтовский музей-заповедник «Тарханы» стала важным семейным событием осени 2023 года.

Идейным вдохновителем её оказалась дочь Ольга. Несмотря на серое утро, первоклассница Настя и третьеклассник Ярослав бодро проснулись около семи часов. Всю дорогу нас сопровождал мелко сеющий холодный дождь. Мы искренне надеялись, что ненастная погода не омрачит детям полученное впечатление от усадьбы Тарханы. Для меня это была пятая по счёту экскурсионная поездка. Две из них также выпадали на осенний период, затем удавалось посетить музей в летние и зимние каникулы. И при каждом посещении, вне зависимости от времени года, я испытываю невероятный внутренний трепет и оставляю там сокровенную частичку своей души. По-другому и быть не может: неторопливая прогулка по тропинкам детства М. Ю. Лермонтова помогает проникнуться атмосферой той поры и даёт возможность с иного ракурса оценить его произведения.

Лермонтовскими тропинками

За время нашего пути осенний дождь постепенно перешёл в стадию моросящего, и низкое небо немного просветлело. Это было воскресное утро, поэтому трасса Пенза – Тамбов была свободна, да и населённые пункты на пути почти не встречались. Местами дорожная лента спускалась в низинки, а затем поднималась на невысокое взгорье, что придавало увядающей природе живописные черты. Увлечённая созерцанием предметов за окном автомобиля, я не сразу обратила внимание на указатель на повороте и оригинальную стелу с графическим изображением музея. Прочитав вслух название населённого пункта, внуки заметно оживились. Оказывается, мы уже были на территории Белинского района.

Вскоре перед нашим взором появилось полукруглое двухэтажное современное здание. Оказалось, что это просветительский центр музея.

Остановившись на стоянке, мы с внуками с интересом принялись рассматривать из окон машины открывшуюся взору панораму, а дочка тем временем успела приобрести билеты. До начала экскурсии оставался час свободного времени. Выяснив место сбора, мы решили самостоятельно познакомиться с территорией бывшего поместья бабушки Михаила Юрьевича. Подробнее изучили план экскурсии и в соответствии с билетами решили посетить объекты, не входившие в плановый осмотр.

Пока охранник проверял наши билеты, я внимательно рассматривала размещённые на входе красиво оформленные доски. Надпись первой доски содержала официальное название музея, а на второй было размещено двустишие:

«…Пускай историю страстей

И дел моих хранят далёкие потомки».

Вероятнее всего, эти многозначащие строки адресованы не только сотрудникам музея, но и каждому из нас. Дважды перечитав их, я так глубоко прониклась смыслом, что по возвращении домой решила установить авторство. Оказалось, что они взяты из стихотворения «Наполеон», написанного в 1830 году М. Ю. Лермонтовым. Каким же точным оказалось пророчество 16-летнего автора!

Первый объект нашего самостоятельного осмотра – живописный пруд, расположенный слева от входа. Он носит название Верхний или Барский. Несмотря на осеннюю прохладу, на его водной глади важно плавала стая уток. Верхний – один из трёх прудов усадьбы Е. А. Арсеньевой, которые образовались в результате запруды местной реки Марарайки.

Памятник Лермонтову – очередной объект нашего знакомства. Он воздвигнут в 1985 году напротив густой парковой аллеи. Даже на фоне серых осенних тонов этот скульптурный образ притягателен. К тому же, это одна из редких скульптурных работ, кода Лермонтов изображён в простой одежде, а не в привычном офицерском мундире. Он сидит в непринуждённой позе, что отражает момент его поэтического размышления. Да и выбор места его установки подчёркивает неразрывность многих творческих образов автора с тарханской природой. Сделав с внуками памятную фотографию, мы продолжили знакомство с усадьбой.

Стройной аллеей из акаций быстро спустились вниз к Большому пруду. В биографии Лермонтова он занимает важное место. В зимнее время замерзшая водная гладь водоёма становилась местом проведения сельских кулачных боёв, свидетелем которых был юный поэт. Поэтому так живо и эмоционально написана его «Песня про купца Калашникова». Большой пруд очень любила тарханская детвора. По приказу бабушки на пологом его берегу у подножья холма были вырыты траншеи для военных игр её внука Мишеля. В виде двух земляных укреплений они хорошо сохранились и до наших дней.

При спуске с аллеи в густых зарослях кустарника мы увидели оригинальное сооружение в виде арки. Вспомнился отрывок из стихотворения М. Ю. Лермонтова:

«На склоне гор, близ вод, прохожий, зрел ли ты

Беседку тайную, где грустные мечты

Сидят задумавшись? Над ними свод акаций…»

Поэтому мы решили, что это и есть та романтическая Тайная беседка. В ней захотелось подольше задержаться, просто молча посидеть и проникнуться стихами юного поэта, любуясь осенней природой.

Напротив беседки, где тропинка делала изгиб влево, около указателя к знаменитому лермонтовскому дубу экскурсионная группа остановилась. Мы с внуками тоже решили посмотреть, где росло это могучее дерево. Роковым событием для дуба стал ураган 1995 года. Подойдя поближе, мы увидели, что законсервированный его ствол лежал рядом, а на прежнем месте укоренился молодой росточек, выращенный из жёлудя упавшего великана. В Тарханах сохранилось стойкое убеждение, что посадил тот древний дуб семилетний Мишенька. Прочитав надпись на табличке, мы сделали несколько снимков на его фоне и поторопились на экскурсию.

«Барский дом был похож на все барские дома…»

Прогулочными дорожками через фруктовый сад, именуемый Средним, мы поднялись к барскому дому. На крыльце нас ожидала экскурсовод Надежда. Свой рассказ она начала с истоков возникновения усадьбы. История Тархан восходит к далёкому 1701 году. А бабушка и дедушка М. Ю. Лермонтова стали владельцами имения с 1794 года. Елизавета Алексеевна Арсеньева пять десятилетий была полноправной хозяйкой процветающего владения. «Барский дом был похож на все барские дома: деревянный, с мезонином, выкрашенный жёлтой краской…» – писал М. Ю. Лермонтов в неоконченной повести «Я хочу рассказать вам». Потомки с высоким чувством долга отнеслись к памяти великого земляка: на территории усадьбы Е. А. Арсеньевой в 1939 году был создан музей, которому через три десятка лет был присвоен статус заповедника.

В настоящее время бывший дом Е. А. Арсеньевой предстаёт в прежнем виде: с балконами и террасами, с круглыми белыми колоннами, маленькими крылечками перед входами с южной и северной стороны. Музейная экспозиция организована так, что, кажется, хозяева усадьбы лишь на минуту вышли из дома: на рояле остались раскрытыми ноты, неплотно притворена дверца буфета, за которой видна посуда, в кабинете на столе – записная книжка и шахматы в коробке из красного дерева. Созерцая ослепительную красоту хрустальных люстр с подвесками, изысканность богатых кресел и изящных столиков, непроизвольно погружаешься в эпоху XIX века. Дом наполнен подлинными предметами дворянского быта. Среди экспонатов мы увидели дорожную шкатулку поэта, его чернильницу, курительную трубку, портсигар и часть от рукоятки кинжала. В комнатах бабушки экскурсовод обратила наше внимание на комод матери Лермонтова. Там же хранится фамильная икона «Спас Нерукотворный» и два парадных носовых платка: Марии Михайловны и Елизаветы Алексеевны. В доме по-прежнему двенадцать комнат, их назначение соответствуют тому, что было прежде.

Осмотр музея наш экскурсовод начала с первой парадной комнаты поместья – с залы. Центральное место в ней занято фамильными портретами: Лермонтова-ребёнка, его отца Юрия Петровича, матери Марии Михайловны, бабушки Елизаветы Алексеевны. Экспозиция рассказывает о быте и культуре дворянской семьи, о раннем детстве М. Ю. Лермонтова, семейной драме родителей. Благодаря эмоциональному рассказу Надежды оживали яркие картинки нашего воображения, и мы с лёгкостью погружались в череду семейных событий тарханского семейства.

Самым важным и радостным событием, безусловно, было появление Михаила Юрьевича. Он родился в Москве в ночь с 14 на 15 октября 1814 года в семье отставного офицера Юрия Петровича Лермонтова и представительницы знатного рода Арсеньевых-Столыпиных Марии Михайловны. Через шесть месяцев родители привезли малыша в Тарханы. Когда мальчику было три года, он лишился матери: она умерла от чахотки. Несмотря на то, что отец в то время находился рядом с малышом, властная Елизавета Алексеевна не доверила его зятю. Она составила завещание, в соответствии с которым после её смерти имение Тарханы должно было перейти к Михаилу Юрьевичу при условии воспитания внука бабушкой.

Экскурсия по дому продолжилась в гостиной. Это комната с тёмно-голубыми в золотистую звёздочку обоями, мягкой мебелью из чёрного лакированного дерева, оригинальными зеркалами. На стенах размещены портреты родственников и близких друзей. Особое внимание привлекла единственная картина, расположенная среди портретов. Это самое большое живописное полотно Михаила Юрьевича. Данный шедевр известен под названием «Кавказский вид возле селения Сиони». Это одна из лучших работ поэта. Картина была подарена бабушке в знак любви и уважения. В образной нам была представлена ещё одна его ученическая работа – копия с картины художника А. П. Лосенко «Андрей Первозванный». А всего сохранилось 13 авторских работ, выполненных маслом, 51 акварельная живопись, около 450 рисунков пером и карандашом. Исследователи утверждают, что если бы литература не стала главной страстью поэта, он мог быть выдающимся мастером кисти.

«Я сын страданья»

Роль Тархан для Михаила Юрьевича очень значима. Половину своей жизни – почти 13 лет – он провёл в имении бабушки. Впоследствии поэт приезжал в усадьбу дважды: в 1828 году, перед поступлением в Московский Благородный пансион, и зимой 1836 года, находясь в офицерском отпуске. В Тарханах Лермонтов написал четвёртый акт драмы «Два брата», закончил поэму «Сашка», начал работать над вступлением к «Тамбовской казначейше». В его ранней поэзии встречаются отголоски раздумий над драматической историей семьи. В подтверждение сказанного экскурсовод проникновенно прочитала короткий отрывок, и услышанное грустью отозвалось в наших сердцах:

«Я сын страданья. Мой отец

Не знал покоя по конец;

В слезах угасла мать моя;

От них остался только я,

Ненужный член в пиру людском,

Младая ветвь на пне сухом».

Грустная нотка сопровождала меня и во время рассказа Надежды о матери Лермонтова, «натуре хрупкой, мечтательной, одарённой музыкальною душой». До сердечного трепета пронзительны дневниковые записи юного Лермонтова о песне мамы, которую она пела в его раннем детстве. Память о ней отразилась и в первых рисунках поэта: «Мадонна с младенцем» и «Ребёнок, тянущийся к матери».

Потеряв самых близких людей – мужа и дочь в возрасте 22 лет – Елизавета Алексеевна сосредоточила всю свою любовь и женскую заботу на единственном внуке. Современники свидетельствуют, что бабушка «во внуке души не чаяла и никогда ни в чём ему не отказывала, в Тарханах всё ходило вокруг и около Мишеньки». Сама Е. А. Арсеньева писала: «Он один свет очей моих, всё моё блаженство в нём».

Рядом с барским домом находятся дом ключника и людская изба. В них проживали дворовые крестьяне. Здания восстановлены на прежних фундаментах и объединены единой экспозицией. С интересом мы рассматривали домашнюю утварь, повседневную и праздничную крестьянскую одежду, домотканые вышитые полотенца и ткацкие станы. И в очередной раз убеждались, что крестьянский быт Тархан был особенно близок Лермонтову.

Более того, на протяжении всей жизни непосредственное общение с Андреем Ивановичем Соколовым – постоянным жителем дома ключника и верным слугой – сформировало внутреннее мировоззрение Лермонтова. В различных жизненных ситуациях Андрей Иванович был неразлучен со своим подопечным: малышом катал его на лошади, сопровождал повзрослевшего юношу на службе, посещал во время ареста, а также по просьбе бабушки доставил в поместье прах любимого внука, погибшего в Пятигорске на дуэли (27 июля 1841 года). Прах был предан земле в часовне-усыпальнице Арсеньевых-Лермонтовых 23 апреля 1842 года.

Часовня входит во второй музейный комплекс. Он расположен в селе Лермонтово (бывших Тарханах). Главным нашим ориентиром в пути была сельская жёлтая церковь Михаила Архангела. Сразу за ней мы увидели приземистую белую часовенку. Она была построена Е. А. Арсеньевой в 1842 году над дорогими сердцу могилами: мужа, дочери и внука. Здесь же упокоилась и Елизавета Алексеевна. В 1974 году из Липецкой области сотрудники музея перенесли прах Юрия Петровича Лермонтова, отца поэта. Он погребён рядом с усыпальницей, на церковном кладбище. Завершив осмотр фамильной часовни, я подошла и к его могильной плите. С трепетом читала каждую из восьми строчек, и каждая отзывалась в моём сердце глубокой душевной болью:

«Прости! Увидимся ль мы снова?

И смерть захочет ли свести

Две жертвы жребия земного,

Как знать! Итак, прости, прости!..

Ты дал мне жизнь, но счастья не дал;

Ты сам на свете был гоним,

Ты в людях только зло изведал…

Но понимаем был одним».

М. Ю. Лермонтов «Эпитафия» 1832 г.

Тарханы! Невероятное место притягательной силы! Сюда хочется возвращаться снова и снова, а точнее, совсем не хочется уезжать. Между тем вечерело. Наша экскурсия подошла к концу. Серые тучи вновь затянули осеннее небо. Всю обратную дорогу нас сопровождал мелкий холодный дождь. Этот дождь был очень похож на лермонтовскую грусть, которую вместе с яркими впечатлениями мы увезли на наровчатскую землю.

Марина Шевченко
Россия

Весна в Подмосковье

Рыхлый снег и воздух терпкий, звонкий.
Даль полей прозрачна и ясна.
Озорной, смеющейся девчонкой
В Подмосковье ворвалась весна.

Расплескала солнце в лужах синих,
Разбудила галочий оркестр,
Пробежала ножками босыми,
Постояла и умчалась в лес.

На опушке тронула подснежник —
В клейких листьях тонкая рука —
Рассмеялась серебристо-нежно,
Жаворонком взмыв под облака.

Тарханы, милые Тарханы!

Тарханы, милые Тарханы!
Вы – колыбель мятежных дум
Для отрока, что слишком рано
Возрос, задумчив и угрюм.
Скрывал недетские он муки
От всех в тархановской глуши.
Лишь изредка блаженства звуки
Касались пламенной души.
Лишённый материнской ласки,
Он детских не познал забав…
И под заносчивости маской
Скрывался «байроновский» нрав.
Он рано испытал измену
Друзей коварных и подруг.
Познал капризной страсти цену
И вероломный нрав разлук.
Любви кокетливой Сушковой
Сперва искал он. Но она
О светских грезила оковах,
Одной собою лишь полна…
Насмешлив, ироничен, едок
Горяч, язвительно-остёр…
У Ивановых напоследок
Обеих встретил он сестёр.
Но в сердце лишь одна – Наташа!
«В очах её душа видна…»
Увы, склонила счастья чашу
К его сопернику она.
Высоким чувствам не внимая,
Она другого предпочла.
И Ангелом, лишенным рая,
Он рухнул вниз, сломав крыла…
Жизнь вновь сулила быть любимым:
Он грезил лишь Лопухиной,
Но грёзы растворились дымом —
Не дал Бог стать его женой…
Язвительным и желчным нравом
Поэт дразнил свою судьбу.
Не знал: готовится расправа.
Он скоро прекратит борьбу.
Знать пятигорская с Мерлини
Плели интриги. И она
Cтаралась больше всех. Отныне
Судьба поэта решена…
Он был, как тот, что «просит бури»,
Убит ничтожною рукой.
И только в неземной лазури,
Быть может, он обрёл покой…
Тарханы, милые Тарханы!
Мятежных чувств радушный дом…
Не потому ль так сгинул рано
Твой парус в море голубом?!