Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 11:12
Кристина читала, когда Алана вернулась в комнату.
– А вот еще две.
Она поставила на стол еще две цветочные вазы, наполненные водой. Их маленькая гостиная, объединявшая спальни матери и дочери, была заполнена букетами – их было целых шесть, что по меркам миссис и мисс Линли, не приученных к повышенным знакам внимания со стороны противоположного пола, было очень и очень много.
– Вот, сейчас в эту, что побольше, поставим букет доктора Митча. Неправда ли, это так необычно, чтобы врач навещал пациентку с букетом?
Кристина присмотрелась к матери – та сегодня была необычайно разговорчива. Алана застыла над букетом доктора, слегка дотронувшись пальцем до одного из лепестков розовой розы. Судя по ее мечтательному взгляду, мыслями она была не здесь. Может, во вчерашнем ужасном дне?
Когда под руководством доктора Митча Кристину доставили в поместье, предупрежденная Алана уже ждала дочь, стоя на ступенях дома. Бледная, с подрагивающими губами, она тем не менее была собрана и четко выполняла все поручения врача, что, с одной стороны, для высокопрофильной операционной медсестры не так уж и сложно. Хотя, с другой стороны, твой ребенок – это все же ТВОЙ РЕБЕНОК. Позже, когда амбуланс доставил Кристину в больницу, где ей был сделан рентген, подтвердивший диагноз доктора Митча «трещина в кости», фиксирующая шина была наложена, а девушка аккуратно доставлена в дом сэра Солсберри, доктор разогнал всех зрителей и высказал Алане свое восхищение ее выдержкой и прочая, прочая, прочая, поцеловал руку и удалился. А сегодня утром явился проведать Кристину… с букетом. Так как пациентка лежала, букет был вручен Алане, после чего мисс Линли была осмотрена и ободрена, и доктор отбыл, пообещав навестить девушку завтра.
– Мам, он же вдовец, да?
Алана вздрогнула и удивленно посмотрела на дочь.
– Кто, дорогая? Зак?
– Зак?
Алана смутилась.
– Если ты про доктора Митча, то мы знакомы тысячу лет.
– Так долго?
Кристина лукаво смотрела на мать.
– Они с твоим отцом приятельствовали. Хьюберт очень ценил его. Когда у него появилась я – он тут же повез меня знакомиться с дядей Лансом, ну и, конечно же, хвастаться перед Закари. Да-да, он тогда так и сказал: «Зак обзавидуется».
На лице матери Кристина вновь заметила то же выражение. Боясь вспугнуть воспоминания о ее отце, которыми очень дорожила Алана, Кристина тихо поинтересовалась:
– И как? Получилось?
Алана рассмеялась.
– О, не то слово, дорогая. Он просто забыл, как дышать. Стоял и пялился на меня. Хьюберт его потом долго подкалывал. Зак тогда уже был женат. На Фионе. Она была такая маленькая, но очень фигуристая. С большими…
Алана резко остановилась и посмотрела на дочь.
– Мама, я знаю слово «грудь» и даже его значение.
Алана улыбнулась.
– Ну да, да. У нее была большая грудь и тонкая талия – очень красиво.
– А что случилось потом?
– А потом, когда Робби было лет пять или шесть, она забеременела вторым ребенком. И где-то месяце на шестом или седьмом пошла зачем-то то ли в лес, то ли в деревню – подробностей я не знаю, мы тогда жили в Лондоне и сюда наезжали нечасто… В общем, она то ли споткнулась, то ли поскользнулась и упала… в яму или… что-то там было вырыто. От падения у нее началось кровотечение, но в этой яме ее никто не видел и… Ее нашли через несколько часов, когда вернувшийся с работы Зак забил тревогу. Все было уже кончено.
Алана, не скрываясь, плакала, и Кристина вдруг поняла, что и из ее глаз тоже текут слезы.
– И он больше не женился?
– Нет, он воспитывал Робби один. Конечно, были няни, но замену матери он сыну искать не стал.
– А может, не нашел?
– Может, и не нашел.
Алана выдохнула, вытерла слезы и подошла ко второй цветочной вазе, что она принесла, поменьше.
– Но как же приятно, дорогая, когда столько цветов!
Кристина опустила голову и вздохнула. Алана нахмурилась:
– Прости, я, конечно же, не имела в виду, что хорошо, что ты повредила ногу. Я говорила только о цветах. Все джентльмены так милы и любезны. Все интересуются тобой и твоим самочувствием, шлют тебе поклоны и цветы.
– Не все.
– Крисси, родная! Ну хорошо, все, кроме него. Он просто…
– Я виновата перед ним, мама. Очень. Он спас меня, а я…
Кристина закрыла лицо руками.
– Я так орала на него, мама. Практически визжала, как… базарная торговка. Мне так стыдно! И еще эта трещина! Из-за нее я не смогу увидеть его еще минимум недели две, а ведь он не станет ждать, он уедет! И всю жизнь будет уверен, что Кристина Линли – неблагодарная свинья!
Алана смотрела на расстроенную дочь и вспоминала вчерашний день.
После ухода Митча-старшего их навестил Робби. Он-то и поведал им историю спасения Кристины. Рассказывал он ярко, живо и очень впечатляюще изображал Питера Девенпорта, несущегося за Кристиной с протянутой рукой и криками: «Отпустите поводья, я вас спасу!» Дочь была в ужасе, так как помнила все, что наговорила маркизу. Тот их не беспокоил и был единственным, кто не поинтересовался у Аланы самочувствием Кристины.
– Крисси, а как ты посмотришь на то, чтобы я пошла к нему?
Кристина не поверила своим ушам.
– К кому?
– К Девенпорту. Он ведь спас мою дочь. Да, не до конца, и мы имеем трещину, но, по словам Робби, если бы не твой Питер, то не факт, что ты сейчас была бы…
Алана отвернулась.
– Мама… Я должна сама… Я просто не знаю как… Мне ведь не благодарить, мне сначала извиниться надо. А я…
– Ну, тогда давай думать…
Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 15:33
– И что ты намерен делать?
– Поработать в тишине часов пять, а потом пойти поужинать.
Питер работал, сидя за компьютером. Дел накопилось много, но сосредоточиться ему почему-то сегодня было тяжело. А тут еще и Дженни… Ему бы тишину, и любимая работа затянула бы, отвлекла бы от тяжелых мыслей, которые…
– Да что ты?! А что делать мне?!
– Как всегда – развлекаться самостоятельно и не мешать мне.
– А на черта ты тогда меня сюда притащил?! Мы даже не трахаемся! Ты то на охоте, то на переговорах с этим старым козлом Солсберри или бухаешь и потом отсыпаешься, а мне это все на хрена?!
Питер смотрел на разъяренную фурию, орущую у него в гостиной, и понимал, что начинает ненавидеть ее.
– Уезжай…
Он повернулся к ноутбуку и сделал вид, что поглощен чтением очередного отчета.
– Вот так просто? Уезжай – и все?!
Питер молчал. Дженни это взбесило, и она подошла к нему поближе.
– Эй! Я с кем говорю?!
Он не реагировал.
Размахнувшись, Дженни смела со стола ноутбук. Тот отлетел, ударился об стенку и упал – экран погас. Не глядя на девушку, Питер направился к двери.
– Я вернусь через час. Чтоб и духу твоего здесь не было.
Шокированная собственным поступком, она пошла за ним.
– Пит, прости, я вспылила…
Питер вышел в коридор и направился в сторону лестницы. Он не знал, куда пойдет, понимал только, что если не уйдет от нее подальше, то впервые в жизни ударит женщину. Или оскорбит, что тоже не добавило бы ему очков в собственных глазах. Он решил спуститься вниз, в библиотеку, и пересидеть там время, данное ему Дженни.
Конечно, она не уедет. Конечно, когда он вернется, она будет извиняться, и ему придется ее простить. Или сделать вид, что простил, чтобы посторонние не стали свидетелями безобразных сцен, устраивать которые Дженни любила и умела. О, она была мастер! Позже, когда они уедут отсюда, наедине он поговорит с ней и обсудит условия, на которых она его отпустит. Да, это будет дорого, но… не впервой.
Почти спустившись, на лестнице Питер встретил вчерашнего паренька, сына местного доктора.
Робби. Кажется, так называла его Кристина.
Сегодня мальчик был одет в джинсы и куртку и, неся огромный букет ярких цветов, поднимался по лестнице, пребывая в прекрасном настроении. Питер сразу понял, кому предназначаются цветы, и остановился. Робби, заметив его, тоже притормозил:
– Добрый день, милорд.
– Добрый день.
– А я вот Кристину иду навестить. Как она сегодня?
Питер обалдел. Он, конечно же, знал, как она сегодня, но был потрясен тем, что мальчишка почему-то интересуется этим у него:
– Она пациентка вашего отца – это у вас впору интересоваться ее самочувствием.
Тот ничуть не смутился.
– Да, наверно, но отца я увижу вечером, а Крисси решил навестить сейчас. Да и цветы занести надо было.
– Надо было? Кому «надо было»?
А вот здесь мальчик смутился.
– Понимаете, сэр, в смысле, милорд… Я вчера когда пришел проведать Крисси, я… ничего, а там цветов много… И получается, что все прислали, а я не прислал… Ну я сегодня и решил занести – неудобно, сами понимаете…
Питер не понимал, но слова мальчика плотно засели у него в голове: «Все прислали, а я не прислал».
– Да, конечно.
Питер посторонился, жестом приглашая Робби следовать дальше. Он понял, чем займет ближайший час.
Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 16:01
– Вот и правда, чем проще – тем лучше. Нечего придумывать. Просто позову его на чай, и все.
С этими словами Алана решительно вышла из комнаты. Кристина осталась одна и настроилась на долгое ожидание, когда дверь без стука открылась и в гостиную, пятясь, вернулась Алана.
– Ты знаешь, на кого я сейчас натолкнулась?
Кристина выжидающе смотрела на мать.
– Там на лестнице Робби разговаривает с Питером.
– Робби?
– Да, детка, Робби Митч. С Питером Девенпортом, если ты и это намерена уточнить.
– Но о чем, мама? О чем могут говорить наш Робби и… Питер?
Кристина села на диване – новости были такие, что лежать она не могла. Алана лукаво улыбнулась дочери:
– Ну одна общая тема у них все же есть.
– Какая?
Ответить Алане помешал стук в дверь.
– Войдите.
В комнату вошел Робби с букетом цветов.
– Добрый день, миссис Линли, Крис.
– Здравствуйте, Роберт.
– Привет.
Алана указала парню на свободное местечко на диване, и, передав миссис Линли букет, Робби присел рядом с Кристиной:
– Ты как?
– Я в порядке. А ты?
– Я?
Робби был порядком удивлен странным вопросом девушки.
Кристина посмотрела на мать, та отрицательно покачала головой. Она сделала вид, что не поняла намека, и продолжила «копать» в нужном ей направлении:
– Ну, я подумала, может, ты встретил кого, когда шел ко мне. Кого-то неожиданного…
Алана с тихим стоном закрыла глаза.
– Неожиданного? Нет. Я встретил только милорда Девенпорта. Но он здесь живет, значит, встреча была ожидаема, верно?
Алана решила помочь дочери.
– О, как мило! (Что мило???) Вы поговорили? Девенпорт очень умен.
Робби решил уточнить:
– Умен, в смысле?..
Кристина начинала злиться – столь желанная информация находилась рядом, только руку протяни – в голове Робби, но тот упорно не желал с ней расставаться:
– Ну, может, он сказал тебе что-то… умное?..
Робби перевел растерянный взгляд с матери на дочь.
– Да нет. Он спросил про цветы, и я ответил, что болеющим девушкам их принято дарить.
Кристина придвинулась к Робби.
– Так, а он что? Он на это тебе что ответил?
– Ничего. Но мне показалось…
Кристина нетерпеливо дернула парня за куртку:
– Что же, Робби? Что тебе показалось?!
– Что он удивился.
Кристина подняла глаза на Алану. Робби посмотрел туда же. Следующий поступок миссис Линли он не смог бы объяснить даже под дулом пистолета. Она почему-то улыбнулась, подмигнула Кристине и сказала: «Так я и думала».
Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 16:15
Питер постучал в дверь, и она быстро открылась. Мужчина, находящийся в комнате, очень удивился визитеру.
– Милорд? Вы… здесь?
Питер зашел в маленькую, узкую комнатку, все убранство которой составляли кровать, стул и узкий шкаф. Он осмотрелся.
– Беннет, вы довольны тем, как вас поселили?
Мужчина, успевший накинуть пиджак, встал перед Питером навытяжку.
– Да, милорд. Что-то случилось?
– Нет. Ничего. Мне нужны цветы.
– Я понимаю. Черные розы, сэр?
Питер отмахнулся.
– Неважно… Что? Почему?
– Мисс Монтгомери дважды говорила мне, что любит именно их.
– К черту мисс Монтгомери!
– Тогда что?
– Не знаю…
Питер задумался.
Кристина. Что она может любить? Ну уж точно не черные розы – те похожи на Дженни. А какой же цветок Кристина?
– Что-то нежное… Хрупкое… Небольшое…
– Фиалки, милорд?
Питер встрепенулся. Он говорил вслух? Этого еще не хватало.
– Фиалки, да. Это хорошо. Пусть будут фиалки. Небольшой букет, невычурный, без всех этих лент и украшательств. С карточкой.
– Что написать на карточке?
– Ничего. Я сам. Как доставят – принесете мне, и я подпишу.
– Сейчас же займусь, милорд.
– Благодарю, Саймон.
Саймон Беннет, сорокапятилетний высокий, худой мужчина, большой поборник аристократии и личный камердинер маркиза Солтлейна, поклонился. Когда он выпрямился, дверь уже закрылась.
Саймон. Хозяин нечасто называл его по имени – по фамилии удобней, да и не принято. На сей же раз маркиз обозначил высокое положение слуги и свое отношение к нему, а значит, с букетом надо было расстараться.
Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 21:07
Закончив ужинать Кристина откинулась на спинку дивана. По телевизору шла старая черно-белая комедия, которой она наслаждалась вот уже второй час. Она настояла, чтобы последствия происшествия с ее ногой не сильно повлияли на распорядок дня матери. У той в жизни было не так много дней… ЖИЗНИ. Да и по статусу вдова графа была сейчас на своем месте – среди равных. И Кристина была бы среди них и могла бы попробовать улучить момент и пообщаться с НИМ, извиниться за те ужасные слова, что наговорила ему в лесу. Но… имеем, что имеем – практически постельный режим, и завтрак, обед и ужин ей будут приносить в эту комнату еще две недели.
Стук в дверь отвлек ее от грустных мыслей.
Кто бы это мог быть? Все внизу, ужинают.
– Войдите!
После небольшой паузы в комнату вошел высокий мужчина с букетом фиалок. Судя по одежде и манере держаться – из прислуги, но самого высокого ранга – дворецкий или камердинер.
– Добрый вечер, мисс. От маркиза Солтлейна.
Слуга подошел и протянул Кристине букет.
Руки ее дрожали, и цветы она не взяла, а, скорее, выхватила.
– Поблагодарите маркиза. Это очень…
Что??? Мило??? Что???
– …любезно с его стороны.
Слуга поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.
Кристина опустила глаза на букетик голубых фиалок, лежащий у нее на коленях. Он был очень нежный, размером с ладонь, подвязанный тоненькой лентой в тон. К букету крепилась небольшая карточка, на которой стремительным мужским почерком было написано: «С пожеланием скорейшего выздоровления, – и ниже подпись: – П. Девенпорт».
Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 21:11
Сидя за столом, Питер не выпускал из рук мобильный телефон. В соответствии с инструкцией, как только цветы были доставлены в поместье, Беннет немедленно доложил ему об этом эсэмэской – так было удобнее всего. Питер извинился, вышел из-за стола, подписал букет и вернулся. И вот теперь он ждал еще одно СМС от Беннета.
Телефон запиликал, и Дженни недовольно поджала губы. Плевать.
«Поблагодарите маркиза. Это очень… любезно с его стороны».
Ага, вот, значит, как? У Беннета память как магнитофон. На нее можно положиться. Вон, даже паузу обозначил. Значит, она сказала именно так… Но «поблагодарите маркиза». Такой официоз… Черт, Беннет!
Питер принялся строчить СМС.
«Что вы ей сказали?»
Ответ пришел тут же:
«Добрый вечер, мисс. От маркиза Солтлейна».
Все ясно. Чертов Беннет со своей страстью к аристократии!
Питер перечитал переписку.
Ну что, неплохо.
Он спрятал телефон в карман смокинга и продолжил ужинать.
Сассекс, поместье Солсберри, 5 ноября, 22:00
– Букет, конечно, очаровательный.
– Мама, я не спорю, но… фиалки…
Недавно вернувшаяся с ужина Алана застала Кристину в раздрае. С одной стороны, Питер прислал букет, с другой… Мать еще не до конца разобралась, но уже понимала, что ее влюбленная дочь нашла в этом букете некий изъян.
– А что не так с фиалками, детка?
Кристина ткнула пальцем в ноутбук, стоящий на журнальном столике.
– Я сделала подборку с разных сайтов. Читаю: «Голубые фиалки наполнят человека энергией, радостью, позитивным настроем. Подойдут для молодой девушки – студентки или школьницы». Следующий сайт: «Значение фиалки на языке цветов: дружба и скромность…» Следующий: «Скромность и дружба». Или вот еще: «Символ чистоты и юности». И так везде…
– Дорогая, но разве это плохо?
– Нет, мама, это хорошо! Для маленькой девочки. Скромной и неинтересной. С которой можно только дружить.
Алана поняла, что дочь сейчас заплачет.
– Крисси…
– А интересно, какой цветок означает «ты меня совсем не интересуешь, вот никак, вообще»?
Алана присела рядом с дочерью.
– Крисси, а ты уверена, что Питер в курсе того, что у цветов есть значения? Уверена, что понятие «язык цветов» ему хорошо знакомо?
Кристина с надеждой посмотрела на мать.
– А мы можем это узнать?
Алана задумалась:
– Ну, скажем так: мы можем попробовать.
Сассекс, поместье Солсберри, 6 ноября, 13:27
Питер зашел в спальню за дневным пиджаком. Увидев его, Дженни, валявшаяся в постели по обыкновению допоздна и голой, откинула одело и призывно посмотрела на него.
Надев пиджак, Питер направился к выходу.
– У меня сейчас видеоконференция будет, так что оденься.
В гостиной он сел за стол с ноутбуком, и тут же раздался звонок телефона. На экране высветилось «Нина».
– Привет.
– Привет. У нас форс-мажор: новая сеть полетела. Айтишники просят перенести совещание на час. Обещают разобраться и все починить.
Питер поморщился.
– Это второй раз за месяц. Скажи Полу, что третьего раза ему в компании не пережить.
– Уже.
– Отлично. Отбой.
Питер отложил телефон. Черт! Он настроился обсудить пару важных вопросов, а теперь… Что ему делать этот час? Да и кто сказал, что за час они управятся?.. Самым простым решением было присоединиться в постели к Дженни, но он перестал ее хотеть.
Потому что хотел другую, полную ее противоположность. Изящную, стройную шатенку с зелеными раскосыми глазами. Теперь, когда ей исполнилось восемнадцать, он мог позволить признаться хотя бы себе, что хочет ее. В этом чувстве не было никакой романтики – только жажда. Жажда мужчины в обладании женщиной, которую он никогда не сможет заполучить – их разделяет слишком много: она младше его на четырнадцать лет, а он ниже ее сантиметров где-то на 20.
Да, она из бедной, но родовитой семьи – идеальный для него вариант. И будь она чуть постарше, он бы решился на какие-то действия. Но не с ней, не с Кристиной.
Она должна быть счастлива. Не с этим сопляком Луи и не с сыном доктора – это понятно.
Тебя никто не устроит. Ты знаешь только одну идеально подходящую для нее кандидатуру.
Питер привычно отмахнулся от этих мыслей и потянулся к телефону. Пора было принимать ежедневный отчет о состоянии ее здоровья:
– Беннет, как она?
– Сегодня так же, как вчера, милорд.
– И что это значит?
– Прислуга особо о ней не говорит, значит, без изменений.
– Ясно.
– Когда я могу занести вам букет на подпись?
Питер, собравшийся отложить телефон, замер:
– Какой букет, Беннет?
– Для мисс Линли. Уже привезли. Такой же, как вчера, но белый.
Питер пребывал в недоумении:
– А разве я просил заказать еще один?
Теперь помолчали на той стороне:
– Простите, милорд, я виноват – сделал неверные выводы. Можете вычесть стоимость букета из моего жалованья.
Питер поморщился:
– Беннет, прекращайте читать викторианские романы. Доставили – отправьте. Два лучше одного.
– Благодарю, милорд. Подпишете?
– Да, сейчас спущусь.
Сассекс, поместье Солсберри, 6 ноября, 13:51
Вот уже второй час, как Алана гуляла по дому, пытаясь «случайно» столкнуться с Питером Девенпортом. Но его не было. Скорее всего, он сидел у себя в комнате и просидеть там мог до ужина, а удастся ли им поговорить за столом – неизвестно. Да и позже тоже. А Крисси ждала ответа. Ее девичье сердечко, переполненное любовью к этому странному типу…
Упс, а вот и герой ее романа!
Завидев Питера, направляющегося в библиотеку, Алана отправилась следом. Расчет был простым – столкнуться с ним, когда он пойдет обратно.
Когда пойдет? Не знаю. Когда-нибудь же пойдет! Не станет же он жить в библиотеке!
Первый же прогулочный круг принес результат: дверь библиотеки открылась, и оттуда вышли Девенпорт и слуга с букетом белых фиалок.
Алана с Питером столкнулись почти нос к носу.
– Милорд.
– Миледи.
Одновременно. Забавно.
Питер молчал, давая слово даме.
– Я хотела поблагодарить вас за цветы. Они очень милые.
Питер проследил за ее взглядом, направленным на букетик в руках слуги. Он резко выдернул его из рук камердинера и протянул Алане:
– Этот тоже передайте, будьте любезны.
Вручив букетик, Питер кивнул и в сопровождении слуги направился в сторону лестницы. Опешившая от такого поворота, Алана осталась смотреть ему вслед.
Позже, придя в себя, она нашла прикрепленную к букетику карточку, на которой уже знакомым ей почерком было выведено: «Надеюсь, вам уже лучше, – и ниже подпись: – П. Девенпорт».