С чистого листа

Он обернулся и обмер от радости: с гибелью бутылей действие отбеливателя прекратилось. Глаза Снежаны были на месте, да и сама она была почти в норме.

– Всё закончилось, дорогая. Всё закончилось, – с облегчением сказал Матвей, прижавшись лбом к её лбу.

Снежана улыбнулась, а потом его заволокло темнотой.

***

Очнулся Матвей за кухонным столом. Он понятия не имел, сколько времени прошло с момента событий в ванной и как он вообще оказался на кухне. Где Снежана, он также не знал.

Матвей чувствовал, что в голове у него не хватает каких-то частей мозаики, но не сильно удивился этим пробелам. Пережив то, что пережил он, это не удивительно.

Но где же всё-таки Снежана?

Внезапно Матвей ощутил голод. Открыл шкаф, где обычно стояли консервы, но не увидел ни одной банки. Даже захудалой фасоли не было. Снежана и за этим уследить не может. В сердцах Матвей стукнул кулаком по хлипкой дверце шкафа, и она отвалилась. Это было уже чересчур. Матвей почувствовал, как в нём закипает ярость. С каменным лицом он поднял дверцу и с размаху шибанул ею по стойке с посудой. Звон разбивающихся тарелок принёс облегчение. Матвей подумал, что ему надо учиться держать себя в руках или пить какое-нибудь успокоительное. Не обращая внимания на куски тарелок, разлетевшихся по всей кухне,

(Снежане бы это не понравилось)

Матвей выдвинул нижний ящик шкафа и с радостью обнаружил в нём большой белый

(белее белого)

пакет с попкорном для приготовления в микроволновой печи.

Лучше, чем ничего.

Микроволновка зашумела, пакет с будущим попкорном завращался на стеклянном блюде, Матвей сел за стол, смахнул с него осколки тарелок и обхватил голову руками. Голова болела, а кухня периодически расплывалась у него перед глазами. С ним снова творилось что-то неладное. И на этот раз дело было не в отбеливателе.

И ему это очень не нравилось.

Зерна кукурузы под воздействием микроволн постепенно превращались в ароматный попкорн. Процесс этот сопровождался звучными хлопками. Хлоп! Хлоп!

Матвей привык к этим звукам. Снежана любила хрустеть свежеприготовленным попкорном.

Хлоп! Хлоп!

Воспоминание о жене вызвало обострение головной боли. Куда же она всё-таки подевалась? Матвей застонал, и тут у него в голове в довершение ко всему что-то щёлкнуло.

Щёлк!

Хлоп! Хлоп!

Боже. Матвею на мгновение показалось, что он положил в микроволновку не пакет с кукурузой, а голову Снежаны, и теперь эти звуки – Хлоп! Хлоп! – издавал её мозг, исходящийся маленькими взрывчиками.

И пусть на мгновение, но ему стало страшно, так страшно, как никогда в жизни.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Хлопки участились. По инструкции, когда интервал между хлопками уменьшается до одной-двух секунд, пора выключать микроволновку и доставать готовый попкорн.

Матвей медленно подошёл к микроволновке и ткнул пальцем в кнопку остановки. Он был уверен, что там всего лишь пакет с попкорном, а вовсе не голова Снежаны с кашей из её мозга, конечно, он был уверен, но открывать дверцу ему не хотелось.

Очень не хотелось.

Постояв в нерешительности пару минут, Матвей собрался с духом и дёрнул дверцу микроволновки на себя, крепко зажмурившись.

И теперь, когда дверца уже была открыта, а глаза его закрыты, – теперь страх парализовал его. Он снова был уверен, что перед ним окажется не пакет с попкорном, а голова его жены. Он снова был уверен, и оттого открыть глаза было невыносимо сложно.

(я ни в чём не виноват)

(неужели?)

(я бы не причинил ей вреда)

(виновные всегда оправдываются)

Хлоп! Хлоп! – резко и неожиданно прозвучали остаточные хлопки не успевших раскрыться вовремя зёрен. Матвей вздрогнул и непроизвольно открыл глаза.

Слава богу. Ничего.

Только раздувшийся пакет с попкорном.

Матвей потянулся за пакетом, но тут в дверь забарабанили так, что он от неожиданности отдёрнул руку. Матвей услышал какие-то крики, но не мог разобрать, что именно кричат. И кто.

Матвей поднял с пола здоровый осколок тарелки и крепко сжал его в руке. Что бы ни пыталось сейчас попасть в его квартиру, он не сдастся без боя.

Ни за что.

***

– Парень не хотел нас впускать, а когда мы выбили дверь, набросился на нас с куском тарелки. Но преимущество было не на его стороне, и он попытался порезать себе вены. Ну что, мы скрутили его, поволокли. Когда проходили мимо ванной – а там просто жуть, скажу я тебе, – он заорал как резаный, а потом отключился.