С чистого листа

– Слава богу, – вырвалось у него.

Снежана смотрела на него с подозрением. Белое лицо, сильно покрасневшие глаза, кровь из носа капает на рубашку, а из ладони – на пол… Но самое дурное – этот его безумный взгляд. Совершенно безумный.

– Что тут произошло? – осторожно спросила она.

– Ты не поверишь, – хрипло рассмеялся Матвей, и в его смехе звучали нотки безумия. – Но нам придётся покупать новую ванную.

– Матвей? – в голосе Снежаны уже слышалось беспокойство.

Он молча ткнул пальцем в прожжённую дыру на дне ванной.

Которой там, конечно, уже не было.

– Давай ты приляжешь, – мягко сказала Снежана, и Матвей понял – она считает его сумасшедшим.

Но он не был сумасшедшим. Всё дело было в дьявольском отбеливателе.

– Где он? – рявкнул Матвей, и Снежана отшатнулась от него.

– О чём ты?

Матвей чувствовал страх в голосе жены, но приписал его тому, что она не ожидала от него, что он догадается. Конечно, это она вынула из ванны и спрятала бутыль. Но он с ней ещё не закончил.

– Куда ты дела этот хренов отбеливатель?!

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – испуганно и жалобно ответила Снежана, и он всё-таки врезал ей по её вечно недовольной физиономии.

– Матвей! – воскликнула она и заплакала.

Матвей повёл плечами и молча протиснулся мимо неё в коридор. Плач жены немного отрезвил его. Наверное, он слегка перегнул палку. В любом случае, он знает, что делать дальше. Матвей собрался вернуться в супермаркет и

(и что дальше?)

уничтожить

(интересно, как?)

оставшиеся дьявольские бутыли.

(да ладно, ты просто хочешь убедиться, что они действительно будут там и что всё это не плод твоего тронувшегося воображения)

(нет, это не так, я знаю, что всё было по-настоящему)

(отлично, а ещё ты по-настоящему разговариваешь сам с собой)

(нет, это не так)

(именно так)

(перестань)

(что бы на это сказала Снежана?)

(Снежана?)

(Снежана)

Снежана! Матвей осознал, что из ванной не доносится ни звука. А ещё ощутил сильный запах отбеливателя.

Он вернулся.

Оно вернулось.

И сейчас оно наверняка пожирает его жену. Матвей рванул в ванную и увидел Снежану, стоящую на коленях, раскачивающуюся из стороны в сторону, закрывшую лицо руками. Сверху на неё капала вода, и Матвей увидел на потолке уже знакомые ему пятна. А на раковине – бутыль с отбеливателем. На это раз – «2,25 л».

И на этот раз их было уже две.

И их нужно было немедленно уничтожить. Матвей уже знал, что выбросить их не получится, а ещё он знал, что нужно делать. Он ясно представил, как острое лезвие одним махом разрезает пластмассу, и бутыль распадается на несколько частей, истекая своим смертоносным содержимым.

О да.

Матвей рванул на кухню,

(спаси её, пока ещё не поздно)

выдвинул ящик с ножами,

(этот слишком маленький, идиот)

выбрал самый подходящий

(разрежет пластмассу, как масло)

и вернулся в ванную.

Бутыли были уже литров под пять.

Снежана, увидев у него в руках тесак, пронзительно заверещала, и Матвей от неожиданности прижался к стене. То, что он увидел, больно резануло по сердцу. Он опоздал.

Отбеливатель тек по её лицу, оставляя после себя кровавые полоски, затекал ей в глаза, выжигая их, словно кислота, капал на пол, с шипением пузырился на белом кафеле.

Матвей шагнул в ванную, обеими руками сжимая тесак. По лицу у него текли слёзы. Всё-таки он любил свою жену.

Любил.

– Пожалуйста, пожалуйста, не надо! Умоляю! – кричала Снежана, забиваясь в угол.

– Пожалуйста, пожалуйста, помоги! Умоляю! – слышал Матвей.

– Я помогу, милая, – он сделал ещё шаг навстречу жене. – Помогу.

Матвей с силой опустил тесак на одну бутыль, затем на вторую. Увернувшись от брызнувшего отбеливателя, засмеялся. В ушах у Матвея стоял непрерывный визг, но он знал – эти звуки издаёт не Снежана. Это звуки умирающих бутылей, их дьявольские крики на грани между жизнью и смертью. Ядовито шипя, отбеливатель стекал по стенам ванной, оставляя за собой

(кровавые)

следы. Матвей в последний раз с упоением опустил тесак, и наступила тишина. Дно ванны было тёмно-розовым

(кровь, смешанная с отбеливателем)

и манило к себе, как магнит. Матвей против своей воли наклонился к нему, почувствовал жар и уже слабеющий запах проклятого средства. А потом запах исчез совсем.

Матвей победил.