Сказка – ложь!

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Язон Валентин Марк Филипп, граф де Верней, герцог д'Арвентиль

В этот раз, едва выплыв из сонного забвения, он сразу почувствовал неладное. Еще не открыв глаза, он понял, что что-то не так. Что-то изменилось в привычных утренних ощущениях.

Герцог прислушался к себе. Кажется, он ощущал прохладу и ветерок. Кажется, слышал пение птиц. Кажется, ему в глаза било солнце и, кажется, он лежал не в своей постели, а на голой земле. Это было невероятно!

Открыв глаза, Язон резко сел и с изумлением огляделся. Он действительно был в лесу и, судя по всему, провел ночь, лежа на небольшом пригорке. Утренняя роса намочила жалкие обрывки одежды, прикрывающей его тело. Болели мышцы, требуя немедленной разминки, ломило спину. Язон медленно поднялся на ноги, пытаясь сообразить, что же все-таки произошло.

Осмотр местности не дал ничего нового. Обычная поляна, таких куча в этом лесу. Правда, посреди поляны он увидел дорожку из примятой травы, шириной примерно в фут. Эта дорожка замыкалась кольцом, с диаметром около десяти футов. Внутри этого круга ничего не было, но Язон не смог заставить себя туда войти. Он просто обошел вокруг странного места, чувствуя недоумение и тревогу.

За спиной зашуршали ветки. Герцог резко обернулся, моментально принимая защитную стойку. Каково же было его изумление, когда вместо неведомого врага на поляну вышло несколько замковых слуг, подслеповато щурясь на ярком солнце.

– А вы что здесь делаете? – Язон грозно нахмурил брови, внутренне расслабляясь.

– Дык это… – старик в линялом сюртуке почесал плешивый затылок. – Ваша Светлость, тут такое дело…

– Говори!

Слуги странно переглянулись.

– Проснулись мы, вот, в лесу, Ваша Светлость… Кто где. Может, это… проклятье закончилось? Как бы проверить?

Язон задумался на мгновение, обводя взглядом небольшую толпу. Со всех сторон прибывали люди, верой и правдой служившие ему в замке вот уже несколько веков. Каждый вечер, на закате, они падали и засыпали там, где их застал последний луч солнца, и каждое утро, с первыми лучами, просыпались в своих постелях. А теперь привычный ход вещей неожиданно оказался нарушен, и Язон не знал, стоит ли этому радоваться.

Неожиданная мысль заставила его встрепенуться.

– Мадемуазель Катрин! Где она? Кто знает?

Толпа заволновалась. Слуги оглядывались вокруг, спрашивая у вновь прибывших, видел ли кто-нибудь герцогскую невесту. Но те лишь недоуменно пожимали плечами. Проснувшись этим утром, многие были настолько дезориентированы, что вообще не понимали, чего от них хотят.

– Где Жако и Розетта?

– Здесь, Ваша Светлость, – верный камердинер с трудом пробился сквозь толпу и предстал пред светлые очи герцога.

– Здесь, Ваша Светлость, – с другой стороны поляны раздался тоненький голосок горничной.

Девушка только-только показалась из-за деревьев. Запыхавшаяся, разрумяненная, видимо, бежала. Язон с недовольством отметил разводы грязи на ее лице, прошлогодние листья в волосах и потрепанное платье. Судя по всему, она тоже ночевала на земле.

– Где твоя госпожа? – сурово сдвинув брови, спросил он.

Розетта запнулась на полушаге, согнулась в неловком книксене и невнятно заблеяла:

– Н-не могу з-знать, В-ваша Светлость!

– Что значит, "не могу знать"? Разве не ты приставлена к мадемуазель Катрин личной служанкой? Разве не твой долг следовать за ней по пятам, куда бы она ни пошла? Отвечай!

Губы горничной задрожали, глаза наполнились слезами.

– Простите, Ваша Светлость, не доглядели! – пролепетала она, глядя в землю.

Язон заскрежетал зубами.

Неужели Катрин пропала?

Неужели она бросила его, ушла в свой мир, и именно сейчас, когда он прилюдно сделал ей предложение и объявил о будущей свадьбе? Нет, судьба не может быть к нему настолько жестока!

Его Светлость стиснул челюсти, мысленно приказывая себе отставить панику.

– Обыскать лес и замок! – приказал он тоном, не терпящим возражений. – Я хочу знать, что произошло!

***

Поиски в лесу не дали никаких результатов, зато в замке обнаружился настоящий сюрприз. Часть слуг проснулась на мощеном булыжником дворе, часть – прямо в коридорах. Люди недоумевали, обнаруживая, что провели ночь в непривычных местах. Это и пугало, и обнадеживало одновременно.

Кто-то выразил робкую мысль, что проклятье пало, и все дружно ринулись проверять. Одни помчались в кладовые, другие на птичий двор, третьи в конюшни и хлева. Кое-кто догадался вылезти на замковые стены в надежде разглядеть, не изменилось ли что-то в бесконечном лесу, окружающем замок… И только несколько человек задались весьма резонным вопросом: а куда делся хозяин?

К тому времени, как герцог со своей свитой достиг подвесного моста, в замке царил настоящий хаос. Перепуганные люди столпились у ворот, а на птичьем дворе кудахтало, крякало, мекало и блеяло животное царство, требуя есть, пить, и отправляя естественные надобности. Замок ожил, сомнений в этом не осталось ни у кого.

– Жако! – Язон взглянул на старого слугу, который моментально вытянулся в струнку. – Возьми несколько человек, и проверьте в этом замке каждую комнату, загляните под каждый камень. Если мадемуазель Катрин где-то здесь, найдите мне ее. Или докажите, что ее нет. Я должен быть уверен в этом, чтобы решить, что делать дальше.

– Рожаю! Рожа-а-ю-ю!!! – раздался со стороны хозяйственных пристроек истерический женский визг.

– Господи! – засуетилась толпа. – Рожает!

Кто-то из женщин приготовился упасть в обморок, кто-то взвыл в полный голос, будто за компанию с роженицей. Все уставились на герцога, не решаясь сдвинуться с места.

Язон и сам опешил сначала, такого он точно не ожидал. И все же армейская выучка заставила быстро взять себя в руки и принять прежний невозмутимый вид. Что и говорить – хорошая мина при плохой игре не раз выручала в дворцовых интригах или на поле боя, когда не было ни малейшего шанса на победу, но он продолжал излучать энтузиазм – и люди ему верили.

Вот и сейчас, грозно сдвинув брови, он четко поставленным голосом отдал приказ:

– Быстро звать повитуху! Чего стоите?

Роженица в хлеву продолжала завывать, больше от страха, чем от боли. Ее голос то звучал колоритным басом, то срывался на визгливый фальцет. И распахнутых дверей замка, отдуваясь и сопя, уже бежала пожилая толстая повитуха, вся красная и потная от напряжения. Следом за ней рванули и несколько служанок, таща в руках котлы с горячей водой и чистые холстины. Только теперь до всех присутствующих дошло, что в замке вот-вот появится на свет первый ребенок!

– Ваша Светлость, – одна из кухарок робко приблизилась к герцогу. – А нам как быть? Замок ожил, главный повар готовится к сегодняшнему празднеству, но он не знает, что делать.

– Что значит "не знает, что делать"? Мне научить его фаршировать птицу или помочь отмерить, сколько нужно специй для грога?! – Язон с трудом сохранял хладнокровие.

– Простите, Ваша Светлость, – кухарка покаянно склонила голову. – Он интересуется, что делать, если замок ожил и в самом деле. Если мы сегодня потратим продукты на праздничный обед, завтра они могут не восстановиться!

Язон несколько секунд молча обдумывал услышанное. А ведь и правда! Судя по всему, время сдвинулось и вновь обрело привычный ход. Но ведь замок все еще продолжает находиться в этом замкнутом пространстве, окруженный стеной из бесконечного леса. Значит, проклятье вовсе не исчезло, а всего лишь немного изменило действительность. Если завтра и в самом деле время начнет новый виток, а не пойдет по уже привычному кругу, что тогда?

– Мы должны найти мадемуазель Катрин, – слегка севшим голосом пробормотал герцог. – Когда мы ее найдем, я на ней женюсь. И тогда проклятье падет окончательно! Передай мэтру Жерару, чтобы готовил самую роскошную трапезу, на которую только способен!

"Или я спасу всех одним махом, – подумал Язон, морщась от женских визгов, долетавших со стороны хлева, – либо мы все здесь умрем."

Кухарка с поклоном исчезла в толпе. Молодой герцог коротко выдохнул, чувствуя, как на плечи ложится непомерная тяжесть, и вдруг почувствовал непреодолимое желание посмотреть вверх.

Задрав голову, он несколько минут бездумно смотрел на кучевые облака, собиравшиеся в тяжелые темные тучи, наполненные влагой. Сильный ветер гнал их откуда-то с запада, из-за леса, предвещая грозу. Вскоре небо оказалось затянуто непроницаемой пеленой, солнце исчезло, и на замковый двор упала густая тень. Первые крупные капли сорвались вниз, застучали по каменной мостовой.

 Внезапный ливень застал врасплох. Люди забегали, прикрывая головы от дождя, кто-то охал, кто-то искал укрытия под навесом. Это был первый дождь за все время проклятья.

А потом грянул гром, и яркая молния прошила небо насквозь, заставив напуганный люд сбиться в кучу и судорожно креститься. Язон остался стоять в одиночестве посреди двора, оцепеневший и промокший насквозь. Холодные капли били его по спине и плечам, стекали по лицу, оставляя мокрые следы на смуглой коже. Он машинально поднял руку и провел ладонью по подбородку. Да, так и есть, вчерашняя щетина никуда не делась, наоборот, подросла и уже покалывала пальцы, давая о себе знать.

– Ваша Светлость! Не стойте под дождем! Простудитесь! – закудахтал кто-то из женщин.

Он медленно повернулся и взглянул на своих слуг, похожих сейчас на испуганных детей, прячущихся от грозы. Сколько всего их в замке? – он ни разу не задумывался об этом, особенно все эти годы, когда люди перестали рождаться и умирать. Двести человек? Триста? Он вдруг понял, что не знает и половины из них. Как они жили все это время? Днем – молчаливые тени, бесцельно блуждающие в коридорах мрачного замка, ночью – дикие звери, ищущие пропитание в заколдованной чаще. И за все это время никто из них не возмутился, не пытался роптать на судьбу или обвинять своего господина в том, что случилось.

Чувство, подозрительно похожее на признательность, заставило Язона невольно покраснеть. Он резко отвернулся, будто бы пряча лицо от дождя.

"Я должен ее найти! – билась в голове одна-единственная мысль, больше ни о чем не давая думать. – Найти и сделать так, чтобы она приняла мое предложение! Ради этих людей, ради детей, которые смогут родиться, ради стариков, которым положено умереть".

– Ваша Светлость!!! – громкий крик заставил Язона обернуться к замку. В распахнутом окне его собственной спальни махал руками и пританцовывал верный Жако. Лицо слуги расплылось в довольной улыбке: – Мы нашли! Нашли! Она оставила вам письмо!

***

Катерина

Мне снилось, будто я лежу в вагоне на верхней полке, расслабившись и ни о чем не подозревая. Меня слегка покачивает под мерный стук колес, навевая дрему. Но вот поезд резко дергается вперед, и меня по инерции откидывает назад, спиной вниз. Я срываюсь со своего узкого ложа и падаю, но так и не успеваю коснуться грязного пола: кто-то невидимый подхватывает меня, и я чувствую, как вокруг сжимаются холодные стены.

Сон казался настолько реальным, что я невольно проснулась, открыла глаза и вдруг поняла, что покачивание так никуда и не делось, а действительность намного загадочнее сна!

То, что лежала я не в кровати, было понятно с первого взгляда. Но то, что это какой-то ящик со стеклянной крышкой, до меня дошло не сразу. Первым делом я уставилась вверх, пытаясь сообразить, что это за странные сосульки над моей головой, а уже потом меня прошил холодный пот. Это же не сосульки! Это сталактиты! Я в пещере, и дай бог мне сил выбраться отсюда живой и невредимой!

Я забарахталась на своем ложе и только тогда поняла, что не могу встать. Крышка была очень плотно подогнана, но такая прозрачная, что если бы я не дотронулась до нее, то так бы и не узнала, что она есть. Руки нащупали несколько круглых отверстий на уровне лица. Судя по всему, тот, кто поместил меня сюда, позаботился о том, чтобы я не смогла задохнуться. И я даже знала, кто это мог бы быть.

– Вот гадина! – прошипела я, беспомощно скользя ногтями по гладкой поверхности стекла. – Дай только доберусь до тебя!

– Очнулась? – насмешливый женский голос заставил меня скосить взгляд в сторону говорившей.

Конкордия сидела напротив меня в роскошном бархатном кресле, разложив широкие юбки, и лениво щипала гроздь винограда. Крупные ягоды выглядели такими сочными и такими аппетитными, что мой рот невольно наполнился голодной слюной. Рядом с ведьмой стоял одноногий мраморный столик, на котором высилась фарфоровая ваза, полная свежих фруктов.

– Что ты со мной сделала? – я повернулась к ней лицом, изогнув шею под немыслимым углом, потому что полностью развернуться не могла – узость пространства не позволяла.

– Ничего особенного, – она пожала плечами и закинула в рот еще очередную виноградину.

Я проводила ее движение жадным взглядом и сглотнула застрявший в горле комок.

– Хочешь ягодку? – мучительница, явно издеваясь, протянула мне пару виноградин на раскрытой ладони.

– Слушай, что тебе нужно? – не вытерпела я. – Зачем ты меня засунула в эту коробку?!

– Это не коробка, – покачала она головой, – это гроб.

– Чего? – я громко икнула. – Это шутка?

Беспомощно оглядела себя и почувствовала, как внутри все холодеет от страха. Это действительно был гроб! Такой, как в сказках! Убранный бледно-розовым атласом и гирляндами из роз, с прозрачной стеклянной крышкой. Он висел на толстых, позеленевших от времени цепях, которые крепились к четырем колоннам, упиравшимся в свод пещеры, а я вдруг поняла, что никакие это не колонны, а самые настоящие сталагмиты, которые образовываются со временем в очень старых пещерах, глубоко под землей!

– Ну, какая же это шутка, разве я похожа на шутника? Это самый легкий и безболезненный способ избавиться от тебя, – заявила ведьма, небрежно бросая на стол общипанную кисть и вставая на ноги. – Видишь ли, – задумчиво начала она, подходя ближе, – если бы ты добровольно согласилась дать мне свой образ, я бы отправила тебя назад, в твой мир и твое время. Но ты оказалась слишком упряма для этого! Придется подержать тебя здесь, пока я воспользуюсь твоей внешностью.

Мой лоб внезапно покрылся холодным потом, ладони повлажнели, а сердце забилось с удвоенной скоростью, заставляя меня вздрогнуть всем телом.

– Что ты собираешься делать? – почти прошептала я, все еще не веря, что моя сказка постепенно превращается в триллер.

– Ну, какая же ты глупая! Это даже не интересно! – ведьма сморщила пуговичный нос. Она нагнулась ко мне так близко, что я смогла рассмотреть толстый слой штукатурки на ее розовощеком лице и мысленно удивилась, как все это художество держится и не отпадает кусками? – Я же вроде как злодейка? Значит, хочу привести в исполнение свои злодейские планы, чего непонятно? Кажется, Его Светлость вчера объявил о помолвке? Так не будем же расстраивать его отсутствием невесты, – и она щелкнула пальцами почти перед самым моим носом.

Я невольно моргнула, а когда открыла глаза, вместо ведьмы передо мной кружил знакомый темный вихрь. Всего пара секунд – и он развеялся, разлетелся по пещере черными хлопьями сажи, а я беспомощно захлопала ресницами, отказываясь верить тому, что видели мои глаза.

Прямо в двух шагах от меня, довольно улыбаясь, стояла худая девчонка лет двадцати пяти, с короткой стрижкой боб, уложенной волосок к волоску. Ее волосы полыхали насыщенным гранатовым цветом, в зеленых глазах танцевали задорные огоньки, а веселый смех звучал под сводами пещеры, как перезвон серебряных колокольчиков.

Платье из воздушного муслина будто сиреневая пена укрывало ее фигуру, оставляя пространство для фантазии. Девчонка подняла тонкую руку и вдруг погрозила мне наманикюренным пальчиком. Я поняла, что сейчас потеряю сознание.

– Ну, как я тебе? – она хвастливо покрутилась, будто и в самом деле ждала от меня слов восхищения. – Знаешь, я в тебе не ошиблась. Сразу поняла, что твоя экзотическая внешность и дерзкий характер привлекут герцога. Я столько лет пыталась добиться его благосклонности, и все зря. Он постоянно ускользал из моих рук. Но теперь-то уже никуда не денется! Он влюблен в тебя до безумия, настолько, что предложил стать его женой. Не будем же разочаровывать Его Светлость!

– А тебе это зачем? – я не могла оторвать взгляд от своей копии, но, как всякая женщина, искала в ней именно изъян. – Неужели ты так его любишь?

– Что? – она на мгновение остолбенела, а потом легкомысленно рассмеялась. – Нет, конечно! Но это не имеет значения. Он посмел меня оскорбить, пусть же теперь заплатит за это оскорбление собственным счастьем и собственной душой. Знаешь, что я для него приготовила?

Хищная усмешка раздвинула ее губы, и на моих глазах сквозь знакомые черты на мгновение проступил образ прежней Конкордии.

– Сейчас я не могу убить тебя. Ты нужна мне живая. Но в миг, когда герцог поцелует меня под волшебной радугой Вечного леса и признается мне в любви, ты навеки уснешь в этом гробу. И тогда я сниму маску. Уж очень мне хочется посмотреть на лицо Его Светлости, когда он поймет, что навеки привязан не к той! – и она разразилась демоническим хохотом.

Я уперлась руками в прозрачную крышку, напрягая все мышцы, отчаянно пытаясь сдвинуть ее хоть на один волосок. Но мои бесплодные попытки всего лишь вызвали новый приступ смеха. Ведьма взмахнула руками, поднимая вокруг себя клочья тумана, закрутилась в вихре, окружившем ее плотной стеной, и вдруг исчезла, оставив после себя многократное эхо, еще долго блуждавшее под сводами пещеры.

Мне не оставалось ничего, как только попробовать помолиться. Если в этом месте есть бог, он просто обязан мне помочь!

Язон Валентин Марк Филипп, граф де Верней, герцог д'Арвентиль

В спальне герцога, на кровати, лежал небольшой надушенный листок, на котором витиеватым почерком было написано всего несколько слов: "Милый, отбыла по делам, вернусь к балу. Жди" – и отпечаток губ в виде поцелуя. Его Светлость сначала аккуратно присел на краешек ложа, не сводя с записки настороженного взгляда, потом медленно протянул руку и прикоснулся к листку кончиками пальцев.

– Где вы его нашли? – спросил он столпившихся вокруг лакеев.

– Дак на этом самом месте и лежал! – тут же лихо отрапортовал Жако.

– И никто не знает, откуда он здесь взялся? – герцог обвел слуг испытывающим взглядом.

– Нет, Ваша Светлость!

Язон задумался. Что же это получается, Катрин ушла по собственной воле? Он не мог вспомнить, что произошло этой ночью, но вчерашний вечер из памяти не исчез. Молодой человек прекрасно помнил и свое предложение, и то, что Катрин ему практически отказала, и даже тот не слишком приятный разговор в зимнем саду. Еще тогда его мучило подозрение, что он что-то сделал не так, но что именно – герцог не мог догадаться, и это его сильно нервировало. Можно было спросить напрямик, что именно не понравилось девушке в его словах, но вчера он не успел, а сегодня ее уже не было, и где искать – никто не знал.

Оставалось лишь поверить этой странной записке, готовиться к балу и ждать.

– Праздничный ужин отменяется? – осторожно поинтересовался Жако, видя, что герцог погрузился в раздумья.

– Нет, все остается в силе. Готовьте главный зал. Пусть музыканты настроят лютни и начистят тромбоны. Сегодня вечером у нас будет бал. И самая важная гостья за последние пятьсот лет!

"Где же ты, Катрин?" – Его Светлость с тоской уставился на окно, за которым расходились грозовые тучи, открывая ультрамариновое небо.

– Радуга! – донесся со двора чей-то радостный вопль, и еще с десяток голосов подхватили его: – Радуга! Смотрите, радуга!

Слуги в спальне глянули на герцога, не решаясь рвануть на улицу всей толпой. Хозяин апартаментов сам направился к окну и выглянул наружу. Задрал голову вверх, щурясь от яркого солнца, внезапно вышедшего из-за тучи, и с удивлением уставился в небо. Там действительно сияла и переливалась всеми семью цветами идеальная дуга, перекинувшаяся над замком с запада на восток. А чуть дальше еще одна, и еще, и еще… Язон насчитал их штук пять, расположенных по нисходящей, и каждая была немного ýже и бледнее предыдущей, но при этом такой же завораживающей и прекрасной.

– Радуга – это знак счастья и удачи, – сказал кто-то из слуг.

– Судя по количеству, удачи у нас должно быть очень много, – проворчал герцог.

– Говорят, если пройти по радуге, то на том конце можно найти горшочек с золотом, – мечтательно добавил Жако.

Язон одарил камердинера саркастичным взглядом:

– И зачем тебе здесь золото? На что ты его тратить будешь?

– Или не золото, – робко пискнул один из поварят, которые каким-то непостижимым образом оказались в герцогской спальне.

Его Светлость нахмурил брови, сурово взирая на стайку мальчишек в белых колпаках:

– А что еще?

Самый смелый решительно подтер нос рукавом и выложил:

– Еще исполнение желаний.

– Одного желания! – уточнил второй.

– Например, можно загадать распознавать ложь!

– Или находить клады!

– Или видеть невидимое глазу!

– Или стать самым метким стрелком! – наперебой загалдели мальчишки.

– Все! Хватит! – оборвал их резким окриком герцог. – Одно желание у меня есть. Я хочу, чтобы сегодня вечером все прошло идеально! Не каждый день ваш синьор женится. И вообще, кто вас сюда впустил?

Старый камердинер неловко откашлялся:

– Так это мэтр Жерар их отправил.

– В чем дело? – Язон уставился на поварят, прячущихся один за другим.

Мальчишки пошушукались под грозным взглядом герцога и вытолкнули вперед козла отпущения – самого маленького и толстого, похожего на розовощекий, упитанный колобок с льняными кудряшками, торчащими во все стороны из-под белого колпака.

– Мэтр Жерар велел донести Вашей Светлости, – начал бедняга, всхлипывая от страха и поминутно шмыгая носом, – что нонче в замке сильно голодный люд. И что бабы хлеба просят для дитят. А он, мэтр Жерар, значит, не знает, что делать. И без дозволу Вашей Светлости кладовую открыть не разрешает.

– Голодный люд? – будто бы не веря, переспросил Язон. За пятьсот лет проклятия если кто из его людей и ел днем, то на утро все съеденные продукты возвращались на свои места в целости и сохранности. А теперь что? – И много их?

– Да почитай весь замок, – важно произнес поваренок, видя, что сеньор не собирается испускать молнии или отдавать его на расправу палачу. – Будет что передать мэтру Жерару?

Язон задумался на пару минут.

– Да, – сказал он наконец, – передай мэтру Жерару, пусть открывают кухню в людской и готовят обед на всех. И отдельно пусть позаботятся о стариках и той… что родила. Ребенку ведь молоко нужно.

– Есть молоко, Ваша Светлость, – довольно хмыкнул камердинер, – коровы-то доиться начали! А вы чего стоите? Кыш отсюда! – шикнул он на поварят, и те, сбившись в стайку, будто вспугнутые воробьи, вылетели из комнаты.

– Как думаешь, может, и мне прогуляться к радуге? – Язон вопросительно взглянул на верного слугу. – Чем черт не шутит.

– Приказать подать вам коня?

– И пару человек из стражи в сопровождение. Капитану стражи передай, пусть займут посты на стенах и опустят решетку, на всякий случай. Если в замке столько изменений за один день, неизвестно, что в лесу делается. У Конкордии хватит сил придумать новое испытание для нас.

С учтивым поклоном старый камердинер и остальные слуги покинули герцогскую спальню.

Оставшись в одиночестве, Язон еще раз перечитал записку. Что-то в ней не давало ему покоя, какая-то крошечная деталь, постоянно вертевшаяся перед глазами, но ускользавшая от осмысления. Молодой герцог не мог долго ломать себе голову, его буквально обуяла жажда деятельности. Спрятав записку в ящик секретера, он решительно развернулся и вышел.

***

Катерина

– Попала ты, Катя, так попала! – с бессильной злостью пробормотала я, когда поняла, что выбраться самостоятельно из этого стеклянного ящика не представляется возможным. – Как последняя дура!

Повернуться я не могла, а потому в скором времени почувствовала, как затекает спина и начинает болеть позвоночник. Все, что мне удалось – это упереться ладонями в прозрачную крышку гроба. Она была гладкой и холодной. Я нащупала круглые отверстия для воздуха, засунула туда пальцы и пошевелила ими. А что, пусть хоть они побывают на свободе! В голове толпились невеселые и тусклые мысли, я раздумывала о своей печальной участи и скором конце.

– Что-то сказка моя совсем не сказочная, – жаловалась я вслух сама себе. – Ни тебе прекрасного принца, ни любви до гроба, ни полцарства в придачу. Сначала на чудовище блохастое натолкнулась, потом палачу отдали, потом выкинули, как мусор, в лесу. Каждый день ревнивые дамы убить пытаются, а теперь вообще замуровали. И вместо принца чудище мохнатое, с репьями на заднице.

Я сокрушенно вздохнула. Монстрика было жалко, привыкла я к нему, да и вообще, из него бы вышел отличный домашний питомец – большой, теплый и очень пушистый (это если бы он дал себя отмыть и расчесать). И характер у него замечательный: дрессировке поддается, своих знает, чужих не пускает. Мне такой сторож на даче бы не помешал.

Расшалившееся воображение тут же подсунуло картинку: довольный монстрик, отмытый и вычесанный, в растянутых трениках и резиновых калошах, лежит в шезлонге с газетой и лениво порыкивает на соседей, которые, поминутно замирая и вздрагивая, крадутся вдоль забора. Я не сдержала истерический смешок.

А потом вспомнился герцог, и я опять поскучнела. Его Светлость был слишком хорош, настоящий образец мужской красоты; все в нем казалось идеальным, без единого упрека, кроме характера. Если монстрик представлял собой воплощенное добродушие, то его человеческая половина, наоборот, обладала несносным характером.

Но от правды не деться: герцог был очень привлекательным мужчиной, и я испытывала к нему вполне закономерное влечение. Если бы еще он не оказался таким кобелем, я бы с удовольствием провела с ним пару ночей, а так…

Я посмотрела на свои пальцы, торчащие из дырочек в крышке, и всхлипнула.

А так, пусть сам разбирается со своими фанатками. Может, и правильно, что та ведьма его заколдовала. Посидел пару-тройку веков в своем замке, подумал. А вдруг даже умнее стал?

Над ухом раздался тоненький писк, похожий на комариный. Назойливый такой и противный, что захотелось потрясти головой и прочистить ухо.

Я недовольно сморщилась, изловчилась и задрала подбородок вверх, пытаясь взглядом отыскать причину дискомфорта. Увиденное заставило недоуменно заморгать. Появилось практически непреодолимое желание протереть глаза.

Прямо надо мной, в полуметре от моих глаз, танцевали крошечные существа, каждое из которых было размером с бабочку-капустницу. Субтильные человекоподобные тельца, тонюсенькие ручки и ножки, несоразмерно большие головы и разноцветные крылышки за спиной. Странные гости зависли в воздухе, трепеща крылышками, будто колибри, и именно от них шел тот противный комариный писк.

Пока я ошалело разглядывала новых действующих лиц, одно из них подлетело немного ближе, и я смогла рассмотреть его личико: черты оказались вполне человекоподобными, точнее, как у героев аниме: огромные темные глазищи, фарфоровые щечки и крошечный рот. Голову существа венчала шапка золотистых ворсинок, напоминающих волоски на пчелином брюшке, тельце было абсолютно обнажено, а гендерные признаки напрочь отсутствовали. Существо тоже разглядывало меня с взаимным интересом.

– Галюны, – обреченно вздохнула я. – Первые признаки кислородного голодания.

Существо спустилось еще ниже и опасливо ступило на стеклянную крышку. Вслед за героем-первопроходчиком и остальные рискнули подлететь ближе.

Несколько мгновений мы общались взглядами, причем мой, скорее всего, выражал покорность судьбе и замаячившему на горизонте сумасшествию. А вот в глазах существа царил чисто научный интерес.

– Человек! – крошечные губки на кукольном личике шевельнулись, и я услышала голосок, тоненький, как мышиный писк. – Как ты сюда попал?

– А? – мне показалось, или к зрительным галлюцинациям еще и слуховые прибавились?! – Ты кто? Сгинь, нечистая!

Существо с важным видом прошлось прямо над моим лицом, сложив ручки за спиной, остановилось и повторило еще раз:

– Как ты сюда попал?

– Ла, – машинально поправила я, уставившись странному глюку прямо между ног, где все было гладко и красиво, как у пластмассовой куклы.

– Что? – огромные глаза удивленно моргнули.

– Попала. Я женского рода.

– Это не имеет значения! – существо небрежно взмахнуло ручкой. – Что ты делаешь в нашей пещере и зачем залез-ла в этот странный ящик?

– Сама не знаю, – пробормотала я вполголоса и уже немного громче добавила: – А ты кто?

– Фея, – существо приложило ручку к груди и согнуло ножки будто в реверансе.

Я не сдержалась и гыгыкнула.

– Кто? – переспросила еще раз, думая, что ослышалась.

– Цветочная фея! – повторило существо, недовольно сузив глазки.

– Подожди, подожди, а что цветочные феи делают в пещере? Вы же вроде должны жить на поляне, полной цветов?

– Мы и жили, – существо согласно кивнуло, – пока кто-то не заколдовал наш лес. Весь мир перевернулся в один момент. Небо и земля поменялись местами, а вечная весна превратилась в вечную осень. Все наши цветы погибли, лес облетел и пришел в запустение. А нам пришлось прятаться от холода в этой пещере. Там дальше есть горячий источник, он нас и спасает.

– А едите-то вы тут что? – удивилась я.

Малыш волне натурально всхлипнул, моментально растеряв весь свой гонор, и шмыгнул носом.

– Мы ж цветочной пыльцой и нектаром питаемся, – сказал он плаксивым тоном, – а теперь приходится поститься и есть споры грибов и мха. А это очень грубая пища для нашего желудка.

– Да-а, дела, – глубокомысленно изрекла я. Кажется, не только герцог и его люди пострадали от колдовства Конкордии. Вот и еще жертвы обнаружились. Судя по всему, лес-то этот не просто так здесь стоял, и эта ведьма нарушила естественный ход вещей, перенеся сюда замок с его обитателями. – Говоришь, у вас тут вечная весна была? А кроме вас тут еще кто-нибудь живет?

– Эльфы живут лесные, – сказала фея, – но они очень боязливые, так просто не подойдут.

– Ух ты! – я прямо загорелась. Неужели здесь и эльфы есть?! Перед внутренним взором тут же предстали красавцы блондинистой наружности, длинноухие и безобразно привлекательные. – А где они?

– Да вон, за камнями прячутся, – малыш махнул ручкой куда-то себе за спину.

Я попыталась поднять голову и посмотреть, где же там эти красавцы, но не увидела ничего, кроме кучки небольших валунов, сваленных у внутренней стены пещеры. Кучка была слишком мала, чтобы за ней мог спрятаться двухметровый накачанный эльф из моих эротических фантазий.

– И где же они? – нетерпеливо заерзала я на своем неудобном ложе.

– Да вот же, – фея опять ткнула полупрозрачным пальчиком в сторону камней.

– Не вижу.

– Ну, говорю же, прячутся. Боятся!