– Могу я вам чем-нибудь помочь? – приветливо осведомилась Минни.
От неожиданности француз вздрогнул и резко обернулся. Минни почувствовала, как у нее темнеет в глазах.
Перед ней стоял молодой Артур Рострон.
Минни пришлось ухватиться за перила, чтобы не упасть.
Молодой человек, очевидно, был чрезвычайно смущен.
– Мадам, – хрипло проговорил он, – лейтенант Анри Бланшар. Я пришел к… капитану Рострону. – Но я вижу, что сейчас не время…, – поспешно добавил он и начал спускаться с крыльца, как-то странно не отрывая от Минни взгляда.
«Анри… Генри», – стучало в висках у Минни.
Но ей удалось взять себя в руки.
Минни прикоснулась к плечу готового убежать офицера.
– Вы – сын Люсиль? – спросила она прерывающимся голосом.
– Так вам все известно? – пролепетал Анри.
Что-то очень трогательное было в этой реинкарнации ее мужа.
Минни ласково кивнула и, не отпуская его плеча, легонько подтолкнула Анри наверх, к двери.
– Отец дома, – тихо сказала она.
В горле застрял комок.
Минни отперла дверь своим ключом. Анри безмолвно проследовал за ней в просторную прихожую.
В ответ на веселый звон дверного колокольчика, в самом верху лестницы появился Артур, только что уложивший спать маленькую Маргарет. Он собрался было что-то сказать Минни, но заметил незнакомого военного, пожиравшего его глазами.
– Капитан военно-морского флота Британии Артур Рострон! С кем имею честь?
– Лейтенант от инфантерии Французских вооруженных сил Анри Бланшар, сир! – голос лейтенанта чуть не сорвался от волнения.
Артур Рострон замер.
Но всего на одну секунду.
Уже в следующее мгновение, сорвавшись с места, он промчался вниз по лестнице и заключил Анри в объятия:
– Так вот почему она сбежала!
Ошеломленный Анри совсем не по-военному захлюпал носом у него на плече, уронив фуражку на пол.
Артур увлек парня в их уютную, ухоженную гостинную, и, прежде, чем усадить в кресло, осмотрел его довольным взглядом, крепко держа за плечи. Минни в это время отдавала распоряжения прислуге. Одна из горничных забрала из рук Анри фуражку и сумку. Вторая побежала на кухню, что-то сказала кухарке.
Минни нерешительно присоединилась к мужчинам.
– Гляди, Минни, какой молодец, а?! – горделиво воскликнул Артур. – И две медали, вот эта за храбрость, не так ли?
Анри смущенно кивнул.
– Еще бы! – улыбнулась Минни. – Вылитый ты.
– В самом деле?! А я-то думаю, как на нашего Макса похож!
– Все наши мальчики похожи на тебя, да и Маргарет тоже, – добавила Минни и тут же пожалела о сказанном.
Анри бросил на нее встревоженный взгляд. Он вытащил из форменного кармана маленький сверток.
– Чтобы вы не сомневались, что это именно я, – смущенно промолвил он, – мама не снимала гранатовый браслет, который вы ей подарили, – и Анри нерешительно протянул отцу изящный браслетик, любовно завернутый в белоснежный носовой платок. – Если вы помните, конечно, – добавил он поспешно.
Говорил он по-английски бегло и свободно, но с прононсом и легким грассированием.
– Конечно же помню! – Артур бережно подобрал браслет и нежно провел по нему пальцем.
Минни почувствовала, как сжалось сердце.
– Я купил его в Индии, потратил зарплату за целых три месяца! Она еще меня пожурила, что транжирю…, – улыбнулся он.
Минни направилась к двери:
– Вам необходимо поговорить, и у меня тоже дела.
Но Артур преградил ей путь.
– Минни, пожалуйста, не уходи, – он умоляюще заглянул ей в глаза, – мне очень, очень надо, чтобы ты осталась.
Минни замешкалась, но потом молча кивнула, и Артур нежно поцеловал ее в висок.
Анри отвел глаза.
Артур усадил Минни в кресло, а они с Анри устроились на низком диванчике.
– Ты ведь знаешь, что мне ничего не было о тебе известно, иначе бы я…, – начал было Артур, но сын жестом остановил его.
– Конечно же знаю. Мама мне все рассказала, когда мне исполнилось двадцать лет. А сейчас мне…
– Двадцать шесть, – прошептал вместо него Артур.
– Да, скоро будет…
– А как Люсиль, где она? – так же тихо спросил Артур.
– Мамы не стало перед самой войной…
Артур прикусил губу, его светлые глаза замутились. Он задумался, вспоминая Люсиль – веселую, кокетливую, улыбчивую.
Было заметно как Анри борется со слезами.
Узнав, что Люсиль больше нет, Минни почувствовала облегчение, и почти сразу же ей стало стыдно за себя, досадно. Она не на шутку разволновалась.