Блеск

Отец не ответил, одарив бывшую супругу снисходительной улыбкой. Мама сдвинула брови:

– Ты выпивший, что ли?

– Почему сразу выпивший? – добродушно ответил Лев. – У меня дела были, задержался чуток.

– Деловой, – хмыкнула бабушка и покачала головой. – Посмотрите на него, люди добрые! Какие там у тебя дела могут быть, когда дочь родная скучает?!

Мама фыркнула:

– Голову какой-нибудь дурочке опять задурить, какие еще у него дела могут быть…

– Я смотрю, вы сами без меня прекрасно общаетесь, – заметил Лев. – Даже отвечать на вопросы не надо.

Чувствуя, что назревает очередной скандал, Аня потянула отца за рукав:

– Пап, пойдем на улицу. А то мы погулять не успеем.

– Конечно, моя принцесса, – отозвался он. – Идем.

– Чтобы к семи дома с ней был! – предупредила мама. – Ей еще уроки делать!

Кивнув, Лев с Аней вышли из квартиры.

В лицо тут же ударил колючий ветер, и она зажмурилась, крепко сжимая отцовскую ладонь. Свинцовые тучи висели так низко, что, казалось, до них можно было дотянуться. Наступив в лужу, Аня поморщилась – склейка из жвачки оказалась неважной, и ногу моментально обдало жгучим холодом.

– Па, пойдем на горку, – предложила она, переступая с ноги на ногу.

Отец перевел взор на железную горку, сплошь покрытую ржавчиной, затем посмотрел на яму у самого низа горки, наполненную слякотью.

– Знаешь что, принцесса? Пойдем-ка мы с тобой в гости, – решительно сказал Лев и повел Аню со двора.

– А на горку?

– На горку в следующий раз.

Девочка согласилась без раздумий, даже не подозревая, что ни на какую горку в ближайшие двадцать лет она с отцом уже не пойдет.

Аня думала, что они пойдут на остановку, но папа взял такси, и уже через полчаса они входили в подъезд панельной девятиэтажки.

– А кто тут живет? – задала она вопрос, снимая шапку.

– Мои друзья, – последовал ответ. – Тебе понравится.

Из кухни доносился веселый смех и бренчание гитары, в коридоре витал запах сигаретного дыма. В тесной прихожей Аня села на обувницу, чтобы разуться. Лев сразу заметил влажный носок, когда она стянула с ноги сапог с отклеившейся подошвой.

– Это что за безобразие? – нахмурился он.

Аня пожала плечами.

– Сапог порвался, – простодушно ответила она.

– А почему тебе мама новые не купит?

Она аккуратно засунула шапку в рукав поношенной курточки и сказала, серьезно глядя на отца:

– Она говорит, ты на меня алиментов не платишь.

Отец на мгновение смутился, но тут же взял себя в руки:

– Твоей маме только повод дай… Всегда найдет, к чему придраться. Ладно, пошли.

– Па, мне тут надо…

Она просительно посмотрела на отца, и тот понимающе кивнул:

– Ну, иди сама, ты взрослая уже. Вон, видишь дверь?

Лев направился на кухню, а Аня поспешила в туалет. Она потянула на себя дверь и, шагнув вперед, замерла. Санузел в квартире папиных друзей был совмещенным, и в ванне сидела молодая обнаженная женщина. В одной руке незнакомка держала пухлую книгу, в другой – бутылку красного вина.

«Преступление и наказание», – машинально прочитала Аня название на потрепанной обложке. Взор девочки сместился на стройное тело женщины. Из-за падающего света от ламп капли воды на ее коже смахивали на крохотные бриллианты.

– Опа, – проронила женщина, заметив Аню. – Ты кто?

– Аня. Я пописать, – объяснила девочка, мельком глянув на унитаз.

– Писай, – усмехнулась она. – А я Марина. А кто там пришел?

– Мы с папой.

Марина подняла бутылку и сделала глубокий глоток прямо из горлышка. Несколько рубиновых капель попало на ее точеный подбородок.

– А кто у нас папа? – снова поинтересовалась она.

– Лев, – нетерпеливо ответила Аня, которой уже начали надоедать бесконечные расспросы. – Лев Сергеевич. Отвернитесь, пожалуйста.

– Хороший у тебя папа, – протянула Марина и многозначительно улыбнулась девочке. Поставив бутылку на кафельный пол, она задернула шторы, и теперь Аня могла видеть лишь расплывчатый силуэт странной женщины.

– Где ты, принцесса? – услышала она голос папы, когда вышла из туалета. Иванушкина зашагала на кухню, мокрый носок оставлял на вытертом паркете влажный отпечаток.

Небольшая кухня была заполнена взрослыми людьми, и, судя по пустым бутылкам, которыми был заставлен весь подоконник, гуляли здесь не первый день. Кроме сигаретного дыма пахло свежесваренным борщом, кастрюля с которым высилась на замызганной плите. Лев разливал вино, на его коленях уже примостилась светловолосая девушка в капроновых колготках и короткой юбке.

– Анютка! – воскликнул темноволосый мужчина, затушив окурок в пепельнице. – Как ты выросла!

Глаза Ани радостно блеснули – хоть одно знакомое лицо!

– Дядя Жень! – она кинулась к мужчине. – А я и не знала, что вы тут будете!

– Он сам не знает, где и когда будет, – заявил другой мужчина, тасующий карты. У него было утомленное лицо, и он постоянно шмыгал носом. – Меня, кстати, дядя Рома зовут.

– Здрасте, дядя Рома, – протараторила Аня, залезая на колени к Евгению. Тот с улыбкой поднял девочку вверх.

– Мать, да ты выросла как! – восхищенно проговорил он. – Я тебя скоро и не подниму. И глазастая какая!

Аня засмеялась.

– Тоже погулять с папкой решила? – прогундосил Роман, начиная раздавать карты.

– Ага.

– Может, споем что-нибудь? – вдруг предложил Евгений. – А?

– Давайте, – обрадовалась девочка. – Мурку!

Блондинка, сидящая на коленях отца, захихикала.

– Почему бы и нет, – с готовностью сказал Евгений. Выдвинув табуретку на середину комнаты, он добавил:

– Залезай…

Аня тут же вскарабкалась на табуретку и, одернув платьице, затянула:

 
Речь держала баба, звали ее Мурка,
Хитрая и смелая была-а…
Даже злые урки – и те боялись Мурки,
Воровскую жизнь она вела-а-а…
 

Начался припев, и к тоненькому голоску Ани добавился раскатистый бас Евгения. Раздались аплодисменты, а блондинка звонко крикнула:

– Браво!

– Ладно, попели и хватит, – внезапно сказал Лев. Мягко сдвинув с колен девушку, он снял дочь с табуретки. – Голос сорвешь. Давай лучше в картишки перекинемся?

У сидящих за столом мужчин глаза полезли на лоб.

– Лев, ты серьезно? Хочешь с малой играть?

– Может, ей лучше мультики включить? – поддержал приятеля Евгений.

Губы Льва тронула снисходительная улыбка.

– Эта малая, как вы выразились, вас без штанов оставит. Да-да. Знаете, как она карты запоминает? Как фотоаппарат. Вся в меня, в общем. И умная в придачу…

– Умная – это в меня, – вставил Евгений, с заговорщическим видом посмотрев на Аню, как если бы их связывала некая тайна.

– Сдавай, – скомандовал Лев и выложил на стол стопку купюр. – Принцесса, садись рядом.

– Ну, держитесь, – сказал Евгений, и, собрав колоду, принялся тасовать карты. – А ты, красавица, не подглядывай!

– Мог бы не предупреждать, – осадил его Лев. – Она и так знает, что смотреть в чужие карты нельзя.

Первую партию выиграл Роман, и этим не преминул воспользоваться Евгений.

– Что, утерли вам нос? – дразнящим голосом проговорил он. – А говоришь – как фотоаппарат…

– Ничего, мы только разогреваемся, – с хладнокровным видом ответил Лев. – Сдавай.

Вторую партию выиграл Евгений, но и это не смутило Иванушкиных. Потому что вскоре удача повернулась к ним, и Лев принялся выигрывать раз за разом. Аня сосредоточенно следила за картами, изредка что-то нашептывая отцу на ухо, и тот одобрительно кивал.

Все четверо были настолько поглощены игрой, что никто не заметил, как пролетело время. Между тем стрелка часов приближалась к двенадцати ночи. Несколько раз звонила бывшая супруга, но Лев не отвечал на звонки, а потом и вовсе перевел телефон на беззвучный режим. Стопка денег перед ним медленно, но неуклонно росла. Выражения лиц Евгения и Романа, поначалу снисходительно-бравурные, сменились на серьезные, а затем и вовсе стали разочарованными.

– Ладно, мы все поняли, – сдался Евгений. – Вы серьезная пара, вас не одолеть… Давай хоть партию без твоей принцессы.

– Я же говорил, – усмехнулся Лев. – Что, порвали мы их, Анна Львовна?

– Порвали, – сонным голосом подтвердила девочка и зевнула. Глаза ее слипались, и она все чаще прислонялась к отцу. В какой-то момент она почувствовала, как тот засунул в ее карман толстую пачку денег.

– Купишь себе новые сапоги, – шепнул Лев. – Или кроссовки, сама решишь…

– Ага, – пробормотала в дремоте Аня. – И «тамагочи»…

– Обязательно.

Папа собирался добавить что-то еще, но этому помешал страшный грохот, прозвучавший из прихожей. Испуганно взвизгнула блондинка, вышедшая в коридор с бокалом вина.

Дальнейшее Аня помнит как кошмарный сон. Громадные фигуры милиционеров быстро заполонили тесную кухню, и прежде чем кто-то из игроков успел что-то понять, все трое были мгновенно уложены лицом в пол и на их запястьях защелкнулись стальные «браслеты». Аня в ужасе наблюдала за происходящим, не в силах вымолвить и слова. Отец, как мог, успокаивал ее, неизменно называя «принцессой». Затем один из вошедших принялся заполнять какие-то бумаги, второй торопливо собирал деньги, упавшие во время потасовки со стола, а третий, к изумлению Иванушкиной, как ни в чем не бывало, принялся есть уже остывший борщ, черпая его половником прямо из кастрюли.

– А говорят, народ бедствует, денег у него нет, – с ехидством заметил оперативник, который пересчитывал деньги. – Откуда такие доходы, ребята?

Ответом ему было гробовое молчание.

– Еще ребенка приучаете к азартным играм, – продолжал милиционер. – Ладно. Это нам моральная компенсация… А то затрахались вас искать по всему городу.

– Это точно, – поддержал напарника тот, что хлебал борщ. Смахнув с подбородка капли, он сказал, и в голосе его звучало неприкрытое восхищение:

– Это ж надо придумать такое – целый завод спереть и иностранцам продать! Эх, парни… Ваши бы мозги да на хорошие дела!

Он махнул половником и зачерпнул очередную порцию.

– Кто нас сдал? – процедил Лев.

Милиционер, заполнявший протокол, поднял воспаленные от недосыпа глаза:

– Слава богу, есть еще приличные люди.

Покрутив в руках ручку, он снова вернулся к писанине.

– Ребенок чей? – осведомился он, не отрываясь от работы.

– Это моя дочь, – ответил Лев. – Отвезите ее домой. Там, наверное, уже мать с ума сходит.

– Разберемся, – невозмутимо пообещал милиционер. – Сначала показания прочитаете, распишитесь… Все по закону.

– Мужики, вы что, звери, что ли? – не выдержал Лев. – Да она дитя совсем, ей в школу завтра к первому уроку! Принцесса?!

– Я тут, – пискнула Аня.

– Какой у тебя первый урок?

– Э… Матеша… – неуверенно ответила она. – Пап… А тебя точно отпустят?

– Конечно, – бодро отозвался отец. Он повернул голову, стараясь разглядеть сидящую за столом дочь. – Я ж ничего такого не сделал. Твой папа честный человек, так что завтра утром, пока ты будешь на своей матеше, меня уже отпустят.

Милиционеры засмеялись, а тот, что чавкал борщом, и вовсе поперхнулся, и Аня обреченно поняла, что папа просто пытался ее успокоить. Никто и никуда его, похоже, не собирался отпускать…

…В купе заглянул проводник, и она от неожиданности вздрогнула. Обрывки воспоминаний двадцатилетней давности рассеялись, будто уносимые ветром обрывки тумана.

– Тверь через десять минут, – заученным голосом объявил проводник. Анна быстро допила чай. Когда за окном появилась станция, она, подхватив рюкзак, ринулась к выходу.

До исправительной колонии она добиралась на автобусе, который долго трясся по колдобинам. На лицах пассажиров, в основной своей массе женского пола, застыла печать тревог и бессонных ночей.

«Вот судьба у людей, – хмуро подумала Анна. – Какой-нибудь идиот по пьянке разбил голову собутыльнику, а жена или мать теперь ему передачки возят…»

Наконец автобус прибыл на конечную остановку, и после долгих и муторных проверок Анну пригласили в специально выделенную комнату. Разглядывая обшарпанные стены, Иванушкина внезапно почувствовала странное волнение, граничащее с возбуждением. Неужели через пару минут она увидит отца?! Или все это ей снится?

«Господи, я на первом свидании так не переживала», – пронеслась у нее мысль, и Анне стало смешно. Она потерла носком кроссовка глубокую царапину на почерневшем от грязи линолеуме. Лязгнула стальная дверь, и она резко вскинулась, всматриваясь сквозь стекло, разделяющее комнату свиданий. Сердце бухало так, словно собиралось вырваться наружу, пальцы девушки стиснули брелок-«тамагочи».

В комнату вошли двое – конвоир и высокий мужчина, в котором Анна мгновенно узнала отца.

– У вас есть пять минут, – предупредил тюремщик и, сняв со Льва наручники, встал возле двери, глядя перед собой ничего не выражающим взглядом.

Анна хотела возмутиться, ведь она специально узнавала и выяснила, что длительность краткосрочных свиданий составляет четыре часа, но увидев, как отец сел напротив, у нее в горле появился комок, и она забыла обо всем на свете.

– Привет, принцесса, – улыбнулся Лев, и она торопливо смахнула выступившую слезу. Несмотря на минувшие годы, отец почти не изменился, лишь слегка посеребрились волосы на висках да вокруг глаз появились новые морщинки. Все тот же пронзительный взгляд, излучающий непоколебимую уверенность.

– Привет, папа, – выдавила она, заставив себя улыбнуться в ответ.

– Выросла ты, обалдеть просто. Прямо красавицей стала, – искренне сказал Лев.

С губ Иванушкиной уже было готово сорваться «ты тоже хорошо сохранился», но она промолчала. Она просто молча смотрела на отца.

– Теперь уже на ручки тебя не возьмешь, не подвинешь, – продолжал Лев. – А помнишь, как я тебя однажды подбросил, а ты головой в люстру вписалась?

Анна кивнула.

– Мать потом орала как резаная – мы плафон один разбили, – вспомнила она.

– А ты хохотала на весь дом, – подхватил отец. – Не поверишь, но я только и думал все эти двадцать лет – вот бы еще раз услышать, как ты смеешься… Гляжу, ты с моим подарком не расстаешься. Это очень трогательно.

Он показал на брелок-«тамагочи», который Анна не выпускала из рук.

– Почему всего пять минут? – спросила она. – Я думала, мы нормально пообщаемся…

– Здесь все по-другому, солнышко, – пояснил Лев. – У меня недавно взыскание было, даже на это свидание пришлось начальство уговаривать. Может, в следующий раз и подольше получится…

Анна глубоко вздохнула:

– Мама сказала, что ты умер. И я поверила.

Улыбка на губах Льва слегка угасла, и он забарабанил пальцами по исцарапанной поверхности стола.

– После того как менты меня домой вернули, мы больше о тебе никогда не говорили, – вновь заговорила девушка. – А что тебя на двадцать пять лет осудили, я вообще от соседки узнала. Н-да, вот так мама…

Помолчав, она прибавила:

– И она еще говорила, что врать нехорошо.

Лев пожал плечами:

– Я ее не виню.

– Зато я виню! – вспылила Анна. – Как можно было скрывать от ребенка такую правду?! Эта ложь ничем не оправдана!

Лев выглядел смущенным, и в какой-то момент ей показалось, что сейчас отец будет защищать мать. Так оно и вышло.

– Просто она боялась, что если мы будем общаться, ты не той дорожкой пойдешь, – сообщил он.

Анну бросило в жар.

– Разве я не имею права сама решать? – тихо спросила она. – Неужели она не понимала, что рано или поздно все всплывет наружу?!

– Бог с ней, принцесса, – нетерпеливо сказал отец. – Время на исходе, и я тебя, собственно, по важному делу искал. Меня скоро по УДО могут выпустить и…

Кашлянув, он слегка подался вперед к стеклу.

– У меня тут небольшие трудности, – понизив голос, произнес он. – Кое-кто не хочет, чтобы я жил прежней жизнью и вернулся к тебе…

– Нужны деньги? – быстро сообразила Анна. Она перехватила скучающий взгляд конвоира – похоже, он ничего не слышал или не понял.

Отец кивнул.

– Время терпит, это не срочно, принцесса. Недели три у тебя точно есть. Прости, но мне просто не к кому обратиться. Ты – мой единственный близкий человечек, – сказал он, и у Анны защемило сердце.

– Осталась минута, – подал голос конвоир, и она торопливо сказала:

– Скажи, сколько надо. Я все сделаю.

– Пятнадцать, – чуть слышно промолвил Лев.

– Тысяч?

Он посмотрел на нее с сочувствием, как смотрят на умалишенных, и Анна все поняла.

«Конечно, дура ты эдакая, – хихикнул внутренний голос. – Очнись, детка. Какие тысячи? Стал бы тебя отец беспокоить по таким пустякам… Речь идет о миллионах».

– Пап, это нереально же… – Голос ее предательски дрогнул.

Лев перестал барабанить пальцами и отодвинулся назад. Лицо его приняло бесстрастное выражение.

– Все в порядке, принцесса, я понимаю. Все равно хорошо, что приехала, хоть повидались. Матери не говори только, что теперь знаешь про меня. Слушай, я твои контакты оставлю на всякий случай? Чтоб тебе позвонили, если со мной что-то…

– Пап…

– Время! – известил конвоир, отец поднялся.

«…если со мной что-то…»

Обрывок этой жуткой фразы хлестнул, словно крапивой по открытой ране, и Анна тоже вылезла из-за стола. Глядя, как на отца надевают наручники, она крикнула:

– Пап, я придумаю что-нибудь!

Лев выдавил напряженную улыбку и сложил большой и указательный пальцы, показывая, что все «ОК».

И лишь когда отца увели, слезы хлынули из ее глаз.

«Пятнадцать миллионов. Пятнадцать миллионов», – безостановочно долбилось у нее в голове, словно железный клюв.

В поезде она в очередной раз прокрутила в памяти встречу с отцом. Почему-то в сознании вновь замелькали кадры из прошлого – как после задержания ее в милицейской машине привезли к маме, как она, тайком нащупывая пачку денег, которые ей успел передать отец, заходила в квартиру, как, заливаясь слезами, ее тормошила мама…

«Больше ты к этому козлу в жизни не подойдешь!!! – визжала она. – Я все для этого сделаю!»

Аня, сонно моргая, таращилась на нее. Наконец она вытащила деньги и протянула матери:

– Успокойся, не надо кричать… Вот. И себе что-нибудь купи.

Девочка успела заметить, как вспыхнули глаза мамы, и она умолкла, быстро забрав деньги… С тех пор до сегодняшней встречи отца Аня не видела.

* * *

В офис Иванушкина ехала со смешанным чувством тревоги и надежды.

«Сначала узнать у Крапивиной насчет моего повышения, – думала Анна, открывая дверь. – А там… А там посмотрим».

Она застала Вику за весьма важным делом – поеданием «Панчо». Вооружившись столовой ложкой, начальник отдела поглощала торт с такой скоростью, словно кондитерское изделие пытались вырвать из ее рук.

Заметив многозначительный взгляд Анны, Вика торопливо прожевала очередной кусок и, стараясь сохранить достоинство, укоризненно сказала:

– Что опаздываем? Ладно, прощаю…

– И тебе доброе утро.

– Ага, привет.

Вика облизнула палец, испачканный в креме.

– Да, кстати. Интервью с турком всем на «ура» зашло, выйдет как раз до выставки. Только… – она делано вздохнула, – с повышением зарплаты твоей не получается пока.

Анне показалось, что пол под ней зашатался. Ей стоило громадных усилий держать себя в руках, и она спросила, в упор глядя на Крапивину:

– Вик, ты же обещала.

Та скептически посмотрела на торт и ненавязчиво отодвинула его в сторону. Измазанную кремом ложку она положила рядом.

– Слушай, что я могу сделать? – воскликнула она, закатив глаза. – Бельская, кстати, сегодня утром опять про сокращения говорила! И что у нас штат непомерно раздут, вот так. Так что, Анечка, скажи спасибо, если нас до конца года вообще не уволят…

Крапивина продолжала тарахтеть, но Анна уже ее не слышала, – развернувшись, она стремительным шагом вышла из кабинета. Вихрем пронеслась по коридору, чуть ли не бегом вбежала на следующий этаж и, распахнув дверь, оказалась в приемной.

– Аня? – растерянно спросил молодой ассистент в очках, оторвавшись от ноутбука. – А Татьяна Васильевна заня…

Иванушкина даже не удостоила его взглядом. Рванув дверь на себя, она оказалась в просторном кабинете Бельской. Директор модельного агентства восседала за громадным столом из лакированного дуба, заваленного глянцевыми журналами. На широкой плазменной панели, вмонтированной в стену, демонстрировали очередной показ летней коллекции. Молодые высокие девушки с каменным выражением лица, покачиваясь, будто гротескные маятники, лениво дефилировали по подиуму.

Заметив Анну, Бельская озадаченно сдвинула брови. Между ее изящных пальцев дымилась тоненькая сигарета.

– Тебе чего? – спросила она.

– Татьяна Васильевна, про султана интервью я сделала! – выпалила Иванушкина, про себя осознавая, что данный пассаж выглядит по меньшей мере наивно. Но остановиться Анна уже не могла, она ощущала себя обманутой, и чувство острой несправедливости требовало выхода.

– Понятно, – спокойно ответила Бельская, затягиваясь сигаретой. Из ярко-красных губ вырвалась струйка дыма, которая быстро растворилась в воздухе. – А ты кто?

– Аня Иванушкина, – ответила девушка, слегка поумерив пыл. – Ассистентка Крапивиной.

– А-а-а… Ну и?

Темно-серые глаза стальными жалами буравили оробевшую Анну.

– И в чем вопрос, Аня Иванушкина?

Глубоко вздохнув, Анна заговорила:

– Понимаете, она, то есть Вика, мне сказала – сделай интервью с этим чертовым султаном, а если всем понравится – повысим зарплату! Я до самой ночи сидела, все сделала, а она теперь говорит – хрен тебе!

Лицо Бельской оставалось непроницаемым, и Анна с досадой подумала, что проще догадаться, о чем думает голубь, сидящий за окном на карнизе.

– Это несправедливо! – ее голос зазвенел, эхом разносясь по огромному кабинету.

– Согласен, – неожиданно послышался мужской голос. – Очень несправедливо.

Это было настолько неожиданно, что Анна едва не подскочила на месте. Обернувшись, она увидела расположившегося на кожаном диване турка. Глядя на девушку своими черными насмешливыми глазами, он неторопливо отпивал эспрессо из фирменной чашки агентства.

«Вот блин, – скользнула у Анны мысль. – И как я его не заметила?!»

– Здрасте, – пробормотала она, чувствуя, как ее щеки покрывает румянец. – Извините, я вас не видела…

Совершенно некстати ее взор уткнулся в золотой перстень на мизинце султана.

– Ладно, от меня ты чего хочешь, Иванушкина? – задала вопрос Бельская.

Собравшись с мыслями, Анна сказала:

– Чтобы, когда я чужую работу делаю, меня бы не подставляли! И зарплату нормальную платили. Наверное, это нормально, получать достойную зарплату за свою работу! И еще я бы хотела другую должность. Я пять лет в ассистентках сижу за двадцать пять тысяч! Я, Татьяна Васильевна, в ваше агентство только из-за вас пришла работать, если честно! Ваш плакат, где вы в шубке около «Мерседеса» стоите, я еще в детстве помню! И всю жизнь хотела стать как вы – богатой и знаменитой…

Она умолка так же резко, как и начала выступление, и теперь с надеждой смотрела на Бельскую.

– Так, ну эмоциональную часть мы пропустим, – рассудительно проговорила Татьяна Васильевна. – Что касается всего остального… – Она снова затянулась и с сосредоточенным видом выпустила несколько колечек в воздух, словно в этот момент решая судьбу подчиненной работницы. – Нет.

Перед глазами Анны все поплыло, шею обдало жаром.

– Это нечестно же! – вырвалось у нее.

Бельская одарила ее холодной улыбкой:

– Может быть. Видишь ли, девочка моя, жизнь вообще нечестная штука. Что ж теперь делать.

– Аванс хотя бы можете выдать? – взмолилась Анна. – У меня форс-мажор! Я бы ни за что не обратилась, если бы у меня не возникли серьезные проблемы.

Но Бельская была непробиваема, как скала.

– У всех форс-мажор. А впрочем…

Затушив окурок в бронзовой пепельнице, она, порывшись на столе, выудила какое-то приглашение.

– На вот. Сходи вечером на свадьбу Алферова из «Табынск-нефти». Поднимешь себе настроение, заодно посмотришь, как наши конкуренты умеют мероприятия делать. А на следующей летучке расскажешь. Уверена, всем будет интересно.

Анна молча взяла приглашение и, совершенно расстроенная, вышла из кабинета. Турок проводил ее заинтересованным взглядом, но девушка уже этого не видела.

– Жадная стерва, – выругалась Иванушкина, выйдя на улицу. Она была растеряна и рассержена одновременно. В какой-то момент ей показалось, что Бельская почти сдалась и своим волевым решением ну, если даже не повысит в должности, то хоть увеличит оклад. Тем более для такой особы, как она, это раз плюнуть! Но нет же!

«Жизнь нечестная штука», – вспомнила она слова директора и передернула плечами.

Ладно. Какие еще варианты добыть денег? Папу, конечно, выручать нужно, но не идти же на прямой криминал?

Анна достала телефон и принялась листать список контактов, начав с конца.

«Юля-мама».

Хм.

«Вот уж точно у кого даже снега зимой не допросишься», – подумала Иванушкина, но все равно нажала на вызов. В конце концов, что она теряла? Ну пошлет ее мать в очередной раз, делов-то. По крайней мере, ее отказ окончательно расставит все точки над «i».

– Мама? – заговорила она, услышав в трубке знакомый голос. – Привет!

– Что случилось? – недружелюбно спросила Юлия.

Анна, щурясь, посмотрела вверх, на кучковатые облака, которые стремительно гнал ветер.

– Мам, почему сразу случилось? – терпеливо проговорила она. – Могу я просто позвонить? Узнать, как дела?

В трубке раздался язвительный смешок.

– Это когда такое было-то – чтобы «просто»? – полюбопытствовала мама. – Всегда что-то выпрашиваешь.

– Ну… На Новый год… – Иванушкина наморщила лоб, погрузившись в воспоминания. – Нет, на этот мы не созванивались. Значит, на прошлый.

– На позапрошлый, – уточнила Юлия. – Эх, ты… Ладно, выкладывай, я по делам спешу.

«Ты всю жизнь куда-то спешила, не обращая на меня внимания», – грустно подумала Анна. Вслух же она сказала:

– Я хочу продать свою часть бабушкиной квартиры. Я ведь имею на это право, верно?

В трубке повисла напряженная пауза, и она уже подумала, что связь прервалась, как мама спросила визгливо:

– Ты наркотики начала употреблять, да? Я так и знала! Все твой папаша! Яблоко от ябло…

– Мам! – перебила ее Анна, начиная закипать от гнева. – Какие наркотики, ты что?! Мне просто нужны деньги!

– Значит, с бандитами связалась, – безапелляционно вынесла вердикт Юлия. – Или в карты проиграла? Не зря я за тебя всю жизнь боялась! Победила папочкина проклятая кровь! Царствие ему небесное…

Иванушкину так и подмывало раскрыть маме всю правду об отце, уличив ее во лжи, но усилием воли она удержалась. К тому же она обещала папе.

Между тем мама сказала:

– Вот что, Аня. Квартиру бабушкину разменивать я тебе не дам. Твой брат Сережка женится, куда он семью приведет?

– Можно подумать, я не смогу замуж выйти, – буркнула Анна.

– Вот пускай тебя муж к себе и забирает.

– Тогда пусть Сергей заплатит мне мою половину и приводит кого хочет! – крикнула она, на что последовал ледяной ответ:

– Все, я кладу трубку. И не смей брату звонить. Я ему скажу, чтобы не отвечал.

И, прежде чем Анна успела что-то сказать, разговор оборвался.

– Твою дивизию, – прошипела она, набирая код в онлайн-банке. Высветившаяся цифра окончательно испортила настроение – две тысячи шестьсот шестьдесят рублей.

«А что ты думала, милочка? – снова завозился внутренний голос. – Как будто деньги сами тебе на карточку упадут…»

Убирая телефон в карман, ее пальцы наткнулись на прямоугольник из плотной бумаги.

«Приглашение на свадьбу, – вспомнила она. – Как раз сегодня вечером!»

Черты лица Анны разгладились, в глазах заискрились огоньки.

Спустя пятнадцать минут она уже была в кабинете Михаила.

– Привет, – бросил парень, впившись глазами в монитор. – Что-то случилось? Извини, у меня запарки… Бельская рвет и мечет.

«Это она после моего визита перевозбудилась», – с усмешкой подумала Анна. Видя, что Михаил поднял голову, глядя на нее поверх очков, Иванушкина приняла невинный вид, поджав кисти рук, как лапки котенка.

– Мишуня, мне сегодня Бельская с барского плеча приглос на свадьбу в Дом ученых дала.

– Да? – произнес Михаил, чувствуя, что за позой любовницы кроется какой-то подвох.

– Ну, не пойду же я на это мероприятие как лахудра, – резонно заметила Анна. – Ты же сам понимаешь, какой там контингент будет!

Похоже, стилист понял, куда клонит Анна, и его лицо приняло кислое выражение.

– Не подлизывайся даже, – предупредил он. – Бельская всем нам сердца вырвет и съест, если что-то из коллекции султана пропадет.

– Ну, Мишечка, – заканючила Анна. – Слушай, ну, должен быть от нашего секса какой-то бонус…

Понимая, что сморозила чушь, она поспешно добавила:

– Я имею в виду, кроме чисто физического удовольствия. Ведь ничего не пропадет! Мне украшение всего на два часа нужно! Самое дешевое из его коллекции, самое незаметное… Бельской же первой не понравится, если я на эту свадьбу припрусь как нищебродка!

Михаил принялся грызть колпачок от ручки, мучительно раздумывая. Его раздирали противоречивые чувства – с одной стороны, стилисту искренне хотелось помочь девушке, с другой – его пугала авантюрная просьба Анны, которая могла выйти боком не только для него лично, но и для всего персонала агентства.

Он перехватил взгляд Иванушкиной и невольно улыбнулся – с просительным взглядом и поджатыми руками-лапками она смахивала на кота из «Шрека».

– Пожалуйста, Мишунечка, ну пожалуйста… А я тебя за это в четверг возьму на съемку ролика для Варнавы.

– Варнава? – переспросил Михаил, словно все еще взвешивая «за» и «против». – Ну ладно. Только тогда еще организуешь мне селфи с ней, ок?

Анна энергично закивала, рискуя вывихнуть шею.

– Без вопросов, организую. Если ты притворишься нашим фотографом. Но я думаю, для тебя это не проблема.

– Хорошо, забились. Ань, только на два часа! И не дай бог ты что-то сломаешь или…

Анна хлопнула себя по груди:

– Жизнью клянусь – все будет в целости и сохранности!

– Ладно. Давай посмотрим, что для тебя можно найти…

Дом ученых, являющийся традиционным местом встречи как непосредственно ученых, так и государственных и общественных деятелей, кроме всего прочего привлекал желающих провести торжественные и праздничные мероприятия. Например, таких, как помпезная свадьба одного из нефтяных магнатов, на которую собиралась Анна. На подобных встречах можно вкусно и бесплатно поесть, а если повезет – завести полезные знакомства.

Желтое такси с логотипом «Яндекс», на котором приехала Иванушкина, выглядело слегка нелепо и даже комично среди сверкающих «Майбахов» и «Роллс-Ройсов». Хлопнув дверью, Анна поправила облегающее платье нежно-бирюзового цвета. Она с гордостью взглянула на бриллиантовое колье, поблескивающее на груди, – Миша все же подобрал удачное украшение из коллекции турка – и поспешила к центральному входу. Уже у самого входа она вдруг словно споткнулась, бросив оценивающий взгляд на свои светло-голубые туфли.

«Да уж, – фыркнула она про себя. – Видно, что поношенные, зато „Маноло Бланик“. Уж что есть, тем более в цвет к платью…»

Присмотревшись повнимательней, Анна с неудовольствием отметила, что нос правой туфли чуть-чуть отклеился.

– Эх, не вовремя… – пробормотала Иванушкина. Открыв миниатюрную сумочку из кожзама, она наконец нашла упаковку жевательной резинки. Бросив пластинку в рот, девушка старательно ее разжевала и, наклонившись, быстро заклеила подошву.